Оттуда не приедут, не напишут,
Но биться буду о любой заклад,
Что мёртвые и чувствуют, и слышат,
О чём про них живые говорят.
Они следят за нами и оттуда:
Из антимира, из небытия.
И, как ни странно это, почему-то
Спиной их взгляды ощущаю я.
Они меня — живого — заклинают
Простить того, кого нельзя прощать,
К добру и милосердию взывают —
И я обязан это выполнять.
Они всё видят, вроде бы, незрячи,
К ответу совесть требуя мою.
И я сдаюсь, я не могу иначе —
Прощаю, уступаю, отдаю…
Погост в дождях. И птицы улетают,
И сумерки, но две свечи горят.
Не думайте, что мёртвые не знают,
О чём про них живые говорят.
Пожалуйста, просто будь…
Вечернего неба кромкой.
Мелодией леса звонкой.
Свободой, зовущей в путь.
Останься и просто будь.
Поступком, теплом, словами,
улыбкой, мечтой и снами…
А грустью — совсем чуть-чуть.
Прошу тебя, только будь!
Прохладной водой колодца
и нежною прядью солнца
дотронься когда-нибудь…
Пожалуйста, просто будь…
Я родился поздно, слишком поздно,
чтоб всю горечь той войны познать.
Гладя ствол израненной берёзы,
той беды большой не увидать.
Прочитав хоть все на свете книги,
как сражалась миллионов рать,
как равала фашистские вериги, —
той беды большой не увидать.
И просматривая сотни фильмов,
как на свастике фашистский мир распят,
как освенцимы чадят тяжёлым дымом, —
той беды большой не увидать.
И встречая наших ветеранов,
их рассказы слушая опять,
их души не заживающие раны…
Той беды большой не увидать.
Пусть я знаю про войну ничтожно мало,
но хватает, чтобы главное понять:
наши деды для того стояли насмерть,
чтобы нам беды большой не увидать.
Из былого возник этот миг
Облачком тополиного пуха,
Эхом первой и нежной любви,
Ароматом цветущего луга.
Помню звездный над нами парад,
Белопенных черемух кипенье,
Твоих трепетных губ аромат
И дрожащих ресниц смущение.
Твоих робких ладоней тепло
И слезинку на бархатной коже.
Сумасшедшая музыка слов
Нам казалась всего дороже.
Образ девственной красоты,
Взгляд манящий очей раскосых,
Как мелодия светлой мечты —
Моей первой любви отголосок.
Ты помнишь ли меня, мой постаревший сад?
Тогда твоя сирень мне тоже душу грела.
Среди твоих кустов жила я год назад.
Ты помнишь ли меня? Я тоже постарела.
Мой постаревший сад, давай с тобой дружить,
Друг друга и любить, и охранять до гроба,
Поскольку на земле так неуютно жить,
Поскольку ты и я — мы беззащитны оба.
`
РАЗДАТЬ КОТЯТ
На глаза положат пятаки.
Воск застынет глянцем на запястьях…
Умирать, скажу вам, не с руки
В это бесконечное ненастье.
Мне-то все равно, а вам копать
Под дождем могилу торопливо,
Поминая поминутно мать
И следя за точностью разлива
Самогонки, взятой «на сугрев»,
Обивать с лопаты глины комья,
Ждать пока мне попик нараспев
Прочитает «с миром упокой мя»…
Мокрые веревки заскользят,
Опуская гроб на дно могилы…
Жаль, что не успел раздать котят, —
Пропадут, пушистые чудилы…
`
В ОТРАЖЕНИЯХ
В заснеженной по грудь стране,
В дни приближающихся святок,
Ты вспоминаешь обо мне,
Когда узоры птичьих лапок
У занесенного крыльца
Китайской грамотой читая,
В стекле, как в зеркале, лица
Увидишь отраженье, — с краю,
Где иней не нарос пока
Меж рам нетопленого дома.
И нерешительно рука
Твоя потянется к фантому…
Прости, что я опять покой
Твой потревожил ненароком,
Но, видно, это — год такой,
Который бесконечным сроком
Нас равнодушно разлучил,
Оставив память отражений
Эквивалентом всех мерил
Надежд на чудо возвращений…
Но зеркала и окна спят,
И ты, болея тишиною,
Сидишь, прижав к себе котят,
Не розданных когда-то мною…
© 2003,2005,2014
`
Я о том переулке, где пахло горелыми листьями,
что сжигались в преддверье зимы на ноябрьских кострах.
Хулиганское, светлое детство мазками искристыми
воскрешаю и помню, пока не рассыпалось в прах…
Пока жизнь, что клубится озоном тропическим плазменным,
не развеяла в памяти тоненький дым из трубы,
а на летнем дворе, пересытившись зноем и праздником, —
как мы вялили рыбу и как мы солили грибы.
Вспоминай меня, двор! Понастроены новые здания
там, где мамины мальвы на клумбах садовых цвели.
Здесь кружил-проникал в лабиринты мембран обоняния
насыщающий запах украинской чёрной земли!
Я — пацанка. Я центр той вселенной, что зреет в зародыше:
ноги босы и сбиты колени, в шелковице рот.
И зовут меня смачно «бандиткой» и Витькой — «поскрёбышем»,
и душа моя юная громко под вишней поёт!
Как взрывалась сирень после первого майского тёплышка,
и парил в переулке парфюм её, сладок и густ!
В том дворе до сих пор сохранилось «секретное» стёклышко, —
как душа у Кащея, зарыто под розовый куст.
`
Давным-давно его на свете нет,
Того русоволосого солдата…
Письмо плутало тридцать с лишним лет
И всё-таки дошло до адресата.
Размытые годами, как водой —
От первой буквы до последней точки, —
Метались и подпрыгивали строчки
Перед глазами женщины седой…
И память молчаливая вела
По ниточке надорванной и тонкой…
Она в письме была ещё девчонкой,
Ещё мечтой и песнею была…
Он всё сейчас в душе разворошил,
Как будто тихий стон её услышал…
Муж закурил и осторожно вышел
И сын куда-то сразу заспешил…
И вот она с письмом наедине.
Ещё в письме он шутит и смеется,
Ещё он жив… Ещё он на войне…
Ещё надежда есть, что он вернётся…
В этом старом дворе каждый куст мне знаком,
До сих пор помню я, как скрипели качели.
И неслась детвора по траве кувырком,
А еще небеса нам навстречу летели.
Также крошат батон на прокорм голубям
Три бабули-подружки, а лица другие.
Позабыть- не забуду, отдать — не отдам
Этих писем из детства конверты тугие.
В середине двора мы играли в футбол.
И вопили от счастья, довольные гулом.
Как влепила я Петьке шикарнейший гол!
Он погибнет потом где-то рядом с Кабулом…
Всё пытаюсь удрать от себя наутёк,
Ну, а детство за мной. Я пока обгоняю…
Так, вприпрыжку бежит, поправляя носок,
С фиолетовым бантом девчонка смешная.
А из форточки крик, слышу: «Оля, домой!»
И привычно глаза поднимаю на окна…
Вслед за мною сутуло мужчина хромой
Скажет тихо: «Привет!», дождь размазав по стёклам.
Пригляжусь, замерев. Не узнаю сперва.
Сколько ж лет пронеслось? И не вспомню я сколько…
Ты на клумбе у школы мне лилии рвал,
А теперь — ты старик, одноклассник мой, Колька.
Мы трамвая с тобой ожидаем вдвоём,
Мы поедем туда, где искрящийся Невский.
Ветер треплет зонты в перекличку с дождём.
Двор уляжется спать, затворив занавески.
большая поминальная суббота…
спешим, бежим с работы на работу,
мелькают дни, слагаются в недели,
года… века…а много ль мы успели,.
как часто близким просто улыбались,
как часто им поддержкой помогали,
звонили, как мы часто и писали,
слезу, как часто нежно вытирали…
не стало… будто что-то потеряли,
что не найти и как бы их не ждали,
ни на секунду нам их не вернуть,
отправились в последний жизни путь
и где-то в небесах о нас они пекутся,
не стало… как безумно пусто,
и брешь в душе… мольба простить
простили… живут в сердцах, они же были, были…
Как быстротечна жизнь,
Мы понимаем, встретившись со смертью.
Когда знакомый человек
Ушел от нас.
Когда вся жизнь его
Прошла как на экране
И огонек в глазах
Его погас.
Как долго привыкать
Родне к существованию,
Без этого знакомого лица.
Ведь кажется, что
Жизнь сплошное счастье,
Которому не видим
Мы конца.
Жизнь оборвавшись,
Оставляет вакуум.
И чем заполнить
Эту пустоту?
Воспоминанием о
Жившем человеке,
Дарившем нам
Любовь и доброту.
Мы будем помнить,
Сколько хватит жизни,
Ты рядом жил
И нам дарил любовь.
Спи вечным сном,
Тебе мы благодарны,
Земля пусть будет пухом,
Бог с тобой.
С тобой дано нам несколько встреч…
Так может в памяти не стоит беречь?
Но сердце бьется в груди на картечь,
В душе появляется нудная течь.
Сегодня все осиротели …
Ушёл Великий Мастер сцены …
И обеднел кинематограф …
И оскудела Мельпомена …
12 марта 2018 год.
Ушёл от нас Матроскин - Табаков …
Он был из настоящих мужиков …
На сцене Бог !!! Всю жизнь играл для нас …
И вот ушёл … И всё … Слеза из глаз …
12 марта 2018 год.
Память - это то, что делает нас не просто людьми, а народом своей страны!
Возможно, звучит слишком банально, но это так!