Арию Стрелочника из оперы Титаник исполняет Лысиано Наповоротте
Душой я бешено устал.
Точно тайный горб на груди таскаю,
Тоска такая…
Будто что-то случилось или случится, -
Ниже горла высасывает ключицы…
Российская империя - тюрьма,
Но за границей тоже кутерьма.
Родилось рано наше поколение,
Чужда чужбина нам и скучен дом,
Расформированное поколение,
Мы в одиночку к истине бредем.
Чего ищу… Чего-то свежего
Земли старые - старый сифилис,
Начинают театры с вешалок,
Начинаются царства с виселиц.
Земли новые - табула раза,
Расселю там новую расу,
Третий мир без деньги и петли.
Ни республики, ни короны,
Где земли золотое лоно!
Как по золоту пишут иконы,
Будут лики людей светлы!
Как по золоту пишут иконы,
Будут лики людей светлы!
Смешно с всемирной тупостью бороться,
Свобода потеряла первородство.
Ее нет ни здесь, ни там.
Куда же плыть…
Не знаю, капитан…
Хочу работать в опере. Пришла… поорала… все… пошла домой xD
Секс чем-то похож на оперу.
Внимаешь, затаив дыхание, все тонко, нежно и бурный финал - оглушительные овации.
Приятель говорит:
Карузо, ну дерьмо полное, тьфу и еще раз, ну какой скажи он великий?
Я спрашиваю:
А ты где его по телевизору, радио слушал?
Приятель говорит:
Да, нет. Колёк напел.
«Вот Вы говорите, что человек не в силах контролировать страсть. Я не соглашусь с Вами.
Я недавно присутствовал в опере, и видел лица, те лица, что были обращены к сцене, к певице, на их лицах я видел страсть, но это было такое выражение страсти, которое было близко к умиротворяющему покою, страсть которая мирно плескается и ведёт себя так, как будто ты у тихой заводи, наслаждаешься великолепием её тихой глади, и слышишь как берегам всё равно накатываются лёгкие волны и образуют всплески у самого берега. Так и здесь, я видел эти лица, внимающие оперной певице, и особенно я рассматривал их глаза. Они находились в большом умилении от происходящего, плавными еле заметными движениями они то стремились вверх, на небеса, то опускались вниз, поглощая приходящее к ним пение. Кажется, что пели их души…»
Говорят в Большом театре было.
Опера «Евгений Онегин». То место, где герой у графа спрашивает:
- Кто это там в малиновом берете?
- Жена моя!
- Не знал, что ты женат!
Так вот, в самый ответственный момент потерялся берет. Срочно нашли зеленый, и выпустили девушку на сцену. Герой увидел, из положения выходить надо, ну и ляпнул наскоро:
- Кто это там в зеленовом берете?
Граф обалдел, и от неожиданности выдал:
- Сестра моя!
Евгений совсем спрыгнул с катушек и поет:
- не знал что ты сестрат!