Мне все чаще хочется, оставаться наедине с самой собой.
Есть причина моего одиночества - мне так спокойнее.
В четырёх, как в тюрьме. Почему-то так хочется выть…
Не кричать, не рыдать, не молить, не тихонечко плакать -
Тупо выть, разбавляя собою январскую слякоть…
Запивать коньяком пустоту… Золочёную нить
Солнце спрятало - льёт в чашки окон с утра молоко.
Не люблю молока. Не люблю этой мерзкой погоды.
Слишком тускло, тоскливо. В унылой улыбке Джоконды,
Что-то схожее есть… и её не люблю. Колоколь…
Замолчал вдалеке, унося моё детство с собой.
Я его берегла, как умела, но вышли все сроки.
Повзрослей, наконец! Выноси из ошибок уроки.
Не хочу! Не умею! Отстаньте! Оставьте… Постой!
Ну, прости… Расскажи что-нибудь, чтобы стало теплей.
Знаешь, я тебя так…[за-мол-чи!]… Нет, тебе показалось…
Это просто зима, недосып, недо… в общем, усталость.
Всё пройдёт. Так бывает. А мне ведь сегодня… Налей…
Мне с утра позвонят и напомнят, что мой календарь
Похудел на ещё один год… Привыкай к новой цифре.
Сериал продолжается… Быстро бегущие титры
Огласят имена, не вошедших в мой новый январь.
Как всегда не ответит никто на «за что?», «почему?»
И всех тех, кем заполнена память моей телефонной
Перегруженной книжки, хранить никакого резона.
Не звонишь? Не звонят? Значит нет их. Стирай. Ни к чему…
Я слегка не в себе… А возможно, давно не слегка.
Всё не то, всё не так… Ну, а впрочем, кто знает, как нужно?
Принимать близко к сердцу не надо - раз пишут «наружно»,
Значит вскользь, наблюдая… А в душу не стоит впускать.
Дай мне руку… Останься… до завтра. А хочешь, совсем.
Захмелев, осмелев - всем вопросам раздам по ответу.
Ну, давай по глотку? За меня, за улыбки, за лето,
За любовь, за ромашки, за солнце… за всё и за всех,
Кто остался со мною. Я стала вернее волчиц.
За своих - разорву. И не спится в часы полнолуний.
Тупо выть… Раз в году… В день рожденья… точней, накануне.
И тихонько шептать: «Знаешь, я тебя так…» [за-мол-чи!]
Ночь одинока, холодна, темна
Тихо в горах шелестит в ней сосна
Спят мегаполисы и города
Только не сплю я и луна.
Тихо шепчет мне ночью она
О там как одинока и пуста
Нет для нее не ласки, нету и зла
Нет благодарности, нет к ней тепла.
В сны погружает всех, в мир теплых грез
Сама же чувствует холодный мороз
Я протяну руку к ней, лучик падет
Она не одна - значит тронется лед.
Ночь будет временем встречи ночной
Немой диалог человека с луной
Луна улыбнется и глядя с добром
Ведь каждую ночь начинаем вдвоем.
Ночь одинока, холодна, темна
Тихо в горах шелестит в ней сосна
Спят мегаполисы и города
Только не сплю я и луна.
Всех ближе мне стала она…
Человек одинок, когда любит, и одинок, когда умирает; никому нет дела до человека, целиком погруженного в собственные переживания.
Что за жизнь? Меня обнимает только ремень безопасности (
ты обречен возвращаться.
скажи «привет»
всем, кто нарушил статичность пустой души.
город твоих одиночеств включает свет,
чувствуя, что ты жив;
чувствуя каждый твой
напряженный вдох,
трогая каждый твой оголенный нерв.
город твоих одиночеств давно оглох,
чувствуя, как ты нем;
чувствуя, как ты беспомощен каждый раз,
когда чужое дыхание сбивает пульс.
город твоих одиночеств включает джаз,
чувствуя, как ты пуст;
чувствуя, как обрывает все провода
ветер, рождаемый ревом твоих помех,
как в тебе тонут вселенные и тогда
вдруг выпадает снег;
как ты устало сбегаешь в свой мертвый рай,
как убегаешь от тех, кто лечил твой сплин.
ты говорил: «никогда меня не спасай.»
и уходил один.
ты обречен возвращаться.
скажи «привет»
каждому, кем когда-то себя убьешь.
город твоих одиночеств включает свет,
зная, что ты придешь.
.
НЕСИН:
Тебя ждёт муж - меня консервы!
В ночи стучали каблучки,
Я, приведя в порядок нервы,
Вернул приятелю ключи.
Молва Анадырь развлекала,
Везде свои есть соловьи!
Когда экстрима не хватало,
Его искали у любви.
Конечно проще там, в столице,
Амуром скуку разгонять -
Отдавшись в руки мастерице,
Получишь Рай и благодать.
Подружку здесь искать труднее -
То вес не тот, то грудь не та,
При деле все, кто помилее,
А нам осталась мерзлота.
Пурга роман крутила с тундрой,
И я, поправив прежний лоск,
Устав от жизни этой нудной,
Топлю с замужних женщин воск.
ЭХ! Бабы, бабы… все вы стервы,
В ночи умолкли каблучки -
Тебя ждёт муж, меня консервы,
Но лучше так, чем выть с тоски…
_________________________
Я:
Все замужние местные дивы
Бобыля осчастливить спешат.
И несёшься ты краем обрыва,
И сам чёрт тебе, парень, - не брат!
Сердце жаждет крутого экстрима,
Через край хлещет адреналин.
И ты «трудишься» неутомимо,
Чтобы не опозорить седин.
Но одна неплохая деваха
Тебе на сердце шибко легла,
Её попка - лихого размаха
И приятные… «колокола».
Не беда, коль окажется стервой,
Видно, жизнь у неё нелегка…
Ты всё давишься мерзкой консервой,
А её давит камнем тоска -
Беспросветная, чёрная, злая:
Муж пропащий - в бутылку влюблён.
День и ночь только водку лакает,
А в «амурах» давно не силён.
Вечно хмурый, небритый, зарраза!..
Стосковалась по ласке душа!..
От такого получится разве,
Как мечталось, родить малыша?!
Вот и верит, дурёха, что счастье -
Это, видя тебя за версту,
Распахнуть двери в комнаты настежь,
Чтоб ты смог растопить «мерзлоту»,
Что давно ледяною коростой
На озябшее сердце легла.
Но его отогреть так непросто!..
Вот такие, братуха, делааа…
Ты надёжной, широкой ладонью
По её волосам проведёшь,
Мочку уха легонечко тронешь,
Хрипло скажешь: «Ядрёна ты вошь!»…
«» "
Ну, допустим, уедешь ты в город,
Где жестокости водоворот,
Где сопливая морось - за ворот,
Где кругом суетливый народ.
Ну, отдашься ты там «мастерицам»,
И устроят они тебе «рай».
Равнодушье, бесстрастные лица
И пустые глаза… - выбирай!!!
И за страсти той лживой монету
Этим фифам ты душу продашь?!
Неужель тебе по сердцу эта
Блудомерзкая, скользкая блажь,
Что в душе твоей - траурным маршем?!.
И завоешь, как волк, от тоски!
А девахи замужние ваши,
Словно в сумрак и шторм - маячки!
И опять ты - по лезвию бритвы…
И на ум всё никак не возьмешь,
Что за счастье готовы быть биты
Эти бабы…
Ядрёна ты вошь!!!
.- иz -.
[Ирина Zалетаева]
Я задаюсь вопросом: правильно ли это - начинать отношения на полупустом месте. Да, вроде бы есть кто-то, да, вроде бы нравится… стоит ли принимать то, что приходит за неимением лучшего. Какой смысл быть с кем-то если у тебя уже было в жизни что-то сильнее, ярче, круче. Достаточно ли будет потом в разговоре с подругой сказать в оправдание: «я просто устала быть одна».
И самое главное, достаточно ли будет этого оправдания для тебя самой?
Как стыдно одному ходить в кинотеатры
без друга, без подруги, без жены,
где так сеансы все коротковаты
и так их ожидания длинны!
Как стыдно - в нервной замкнутой войне
с насмешливостью парочек в фойе
жевать, краснея, в уголке пирожное,
как будто что-то в этом есть порочное…
Мы, одиночества стесняясь, от тоски
бросаемся в какие-то компании,
и дружб никчемных обязательства кабальные
преследуют до гробовой доски.
Компании нелепо образуются -
в одних все пьют да пьют, не образумятся.
В других все заняты лишь тряпками и девками,
а в третьих - вроде спорами идейными,
но приглядишься - те же в них черты…
Разнообразны формы суеты!
То-та, то-эта шумная компания…
Из скольких я успел удрать -не счесть!
Уже как будто в новом был капкане я,
но вырвался, на нем оставив шерсть.
Я вырвался! Ты спереди, пустынная
свобода… А на чёрта ты нужна!
Ты милая, но ты же и постылая,
как нелюбимая и верная жена.
А ты, любимая? Как поживаешь ты?
Избавилась ли ты от суеты;
И чьи сейчас глаза твои раскосые
и плечи твои белые роскошные?
Ты думаешь, что я, наверно, мщу,
что я сейчас в такси куда-то мчу,
но если я и мчу, то где мне высадиться?
Ведь все равно мне от тебя не высвободиться!
Со мною женщины в себя уходят, чувствуя,
что мне они сейчас такие чуждые.
На их коленях головой лежу,
но я не им - тебе принадлежу…
А вот недавно был я у одной
в невзрачном домике на улице Сенной.
Пальто повесил я на жалкие рога.
Под однобокой елкой с лампочками тускленькими,
посвечивая беленькими туфельками,
сидела женщина, как девочка, строга.
Мне было так легко разрешено
приехать, что я был самоуверен
и слишком упоенно современен -
я не цветы привез ей, а вино.
Но оказалось все - куда сложней…
Она молчала, и совсем сиротски
две капельки прозрачных - две сережки
мерцали в мочках розовых у ней.
И, как больная, глядя так невнятно
поднявши тело детское свое,
сказала глухо: Уходи… Не надо…
Я вижу - ты не мой, а ты - ее…
Меня любила девочка одна
с повадками мальчишескими дикими,
с летящей челкой и глазами-льдинками,
от страха и от нежности бледна.
В Крыму мы были. Ночью шла гроза,
и девочка под молниею магнийной
шептала мне: Мой маленький! Мой маленький! -
ладонью закрывая мне глаза.
Вокруг все было жутко и торжественно,
и гром, и моря стон глухонемой,
и вдруг она, полна прозренья женского,
мне закричала: Ты не мой! Не мой!
Прощай, любимая! Я твой угрюмо, верно,
и одиночество -всех верностей верней.
Пусть на губах моих не тает вечно
прощальный снег от варежки твоей…
Спасибо женщинам, прекрасным и неверным,
за то, что это было все мгновенным,
за то, что их прощай! -не до свиданья!,
за то, что, в лживости так царственно горды,
даруют нам блаженные страданья
и одиночества прекрасные плоды.
Приходил по ночам…
Пастернак
За одиночество, за ночь,
Простертую во днях,
За то, что ты не смог помочь,
За то, что я лишь прах,
За то, что ты не смог любить,
За грохот пустоты…
Довольно! Этому не быть.
За все ответишь ты.
Ты мне являлся по ночам,
Мгновенно озарив.
Ты был началом всех начал,
Звучаньем первых рифм.
Являлся, чтоб дрожала мгла
Световращеньем строф,
Чтоб насмерть я изнемогла
От щедрости даров.
Ты был безгласен, и незрим,
И полон тайных сил,
Как темнокрылый Серафим,
Что Бога оскорбил.
Ты кровь мою наполнил тьмой,
Гуденьем диких сфер,
Любовью (ты был только мой!),
Любовью свыше мер.
Ты позабыл меня давно,
Но я тебя найду.
Не знаю где. Не знаю. Но В полУночном бреду
Возможно все…
По склонам скал
Наверх (а эхо - вниз).
Ты здесь, наверно, тосковал -
Здесь мрак плотней навис,
Здесь бесноватых молний пляс,
И треск сухих комет,
И близость беззакатных глаз,
Дающих тьму и свет.
Ты близок. Путь смертельных круч
Окончен. Вперебой
Толкутся звезды. Залежь туч.
И бредится тобой.
Ты здесь. Но звездная стена
Увидеть не дает.
Я прошибаю брешь. Она
Надтреснута, и вот
Я в брызгах радости, в лучах,
В лохмотьях темноты,
И, распростертая во прах,
Смотреть не смею: Ты!
Клубится мгла твоих волос,
И мрачен мрамор лба.
Твои глаза - предвестье гроз,
Мой рок, моя судьба…
Глаза!- Разросшаяся ночь,
Хранилище зарниц…
Ветрищу двигаться невмочь
Сквозь душный шум ресниц.
За одиночество… Не верь!
О, мне ли мстить - зови…
Иду, мой демон, - в счастье, в смерть
В предел земной любви.
Дом наполнился звуком дождя за окном.
Тлеет синим дымком сигарета.
Одиночество - это когда на потом
Переносим мы звёздное лето.
Смутный страх потерять свой душевный покой
Сделав шаг в неизвестность тревоги.
Это выбор - остаться с щемящей тоской,
Что встречает тебя на пороге.
Одиночество - просто привычка не жить,
Погруженье в надуманность чувства.
Одиночество - просто привычка любить
Безнадежно - большое искусство…
Это сотни бессонных и душных ночей,
Сухость слез с ядовитой начинкой
И безжалостность утренних первых лучей,
Для тебя… с не твоей половинкой…
Как же страшно остаться одной…
Для кого-то быть просто прохожей
И прожить свою жизнь так ничтожно,
Притворившись холодной зимой.
Как же больно остаться одной…
Не на тех порастрачивать чувства,
Улыбаться, когда очень грустно,
А с души вырывается вой.
Как обидно остаться одной…
И не спать по ночам от сомнений,
Кем был он - может сказочник-гений?
Но в итоге остался чужой.
Как же странно остаться одной…
Когда толпы поклонников вьются,
И легко так в любви признаются,
Но, а я понимаю - не мой…
Порой общение бывает хуже ада. Нам одиночество ярмо или награда?
Всё изменилось. Непогода.
К концу идёт бесснежный год.
Похолоданья ждёт природа.
Гидрометцентр так же врёт.
Теплеет климат на планете.
Двор полон луж и голубей.
Свод неба в облачном рассвете
Не лучезарней, не серей.
С работой очень напряжённо:
Интриги, нервные дела.
Растёт доходность неуклонно.
Кредит компания взяла.
Днём суета, а вечерами
Молчит изменник-телефон,
Обвис безвольно проводами,
Он тайно в тишину влюблён.
Его молчанье камнем давит
И тяготит, как кандалы.
А одиночество лукавит,
Прося хоть слова похвалы.
Назавтра снова жизнь по кругу
Помчится белкой в колесе.
Мы стали не нужны друг другу,
Погрязли в серой полосе.