Вот дилемма: все время избегать огня или научиться жить в нем.
Лучше маленький огонь, который нас согреет.
Чем большой, который нас сожжет.
Под лежачий камень не проникнет пламень.
Прежде чем попробовать зажечь огонь без спичек, приготовьте несколько сухих легковоспламеняющихся материалов!
Красные всполохи огромного костра завораживали и уносили в неизвестность, заставляли теряться в бытие и сущности реальности, погружали в глубину мгновения, отрывали от настоящего и переносили в прошлое. Яркие краски прошедших дней, самые сказочные моменты всплывали из памяти и выносили слезы к поверхности души. Теплый комочек начинал подрагивать и перехватывать дыхание, подкатило, накатило и накрыло. Больно, тяжело и в то же время легко, как будто мир стал чище, светлее и легче. Прозрачные, чуть кристальные слезы обожгли глаза, отразили искры и всполохи, согрелись и понеслись по щекам. Уже рвалось, казалось, остановившееся дыхание, уже выносило на поверхность все наболевшее и тугое из того, что раньше радовало и счастливило.
Дрожь, словно зябко душе. Прогоняешь видение и снова завладев красками сильного костра, погружаешься в его трепетание и опять, с новой, еще более могучей тоской накатывает реальность, заставляя погружаться все глубже и глубже в прошлое, туда, где было счастье. Теплые ласковые глаза, которые всегда дарили свет, постепенно меркнут, превращаясь в обидные всплески, порой дополненные собственными эмоциями. И опять, маленький, почти неощутимый комочек начинает превращаться в ощутимый, сильный взрыв, разрывающий душу на миллионы крошечных песчинок, таких, что уже не собрать и опять кристальные осколочки души, мягким, теплым серебром стекают по щекам.
Огонь горит, с новой силой выбрасывая в ночное небо яркие искорки, словно пытаясь дотянуться до самих звезд, показать им силу своего огня. Пожирая новые поленья и доедая остатки старых, похрустывает, пощелкивает в ритме вселенского движения, как шаман забытого племени, вызывая своих, видимых только ему, духов. И снова дрожь, но на этот раз сильная. Все тело словно встрепенулось и вырвалось из оков прошлого, перенеслось в настоящее, собрало силу окружающего пламени и выдернуло все жуткое с корнем, не оставив в душе ничего больного и обидного. Став совсем теплым и ласковым, огонь вновь завораживает, вновь укутывает мягким обещанием, но заставляет душу трепетать от его искренности и словно все былое разом меркнет на его фоне, сгорает боль, выжженная из памяти новыми вздохами.
Мгновения катятся за мгновениями и вот уже совсем потухает некогда сильное пламя. В предсмертных судорогах пытается дотянуться до щепок и веточек отброшенных им же самим в порывах начального гнева. Мысли не бредут больше непослушным потоком, они плавно перетекают из одного состояния отрешенности в другое более слабое, но такое же неземное и постепенно ритм сердца становится нормальным, образы меркнут и ночь кажется самым уютным местом.
Приносишь огню новую жертву и возбужденные начавшейся схваткой за ночное пространство, он вновь набирает обороты, заманивает в себя все новые и новые душевны всполохи. Миг прошел и мерное похрустывание успокаивает, даруя блаженство и теплоту.
Костер забирает боль, отдает тепло и лечит.
Меня не сможет сжечь никакой огонь… А знаешь, почему? Потому что я сама ОГОНЬ…
Она - огонь-девка, он - бревно-бревном. Идеальная пара для семейного очага…
В окне горел огонь неочень ярко
На фоне спящих и ночующих домов,
И было всем ни холодно, ни жарко,
Стал болен кто-то там или здоров.
Быть может, кто-то в эту ночь впервые
Во тьме учуял счастие своё,
Его позывы робкие такие,
Что смыслы жить тебе и мне даёт.
Иль кто-то под тем лучиком неровным
Услышал человека первый крик.
Вознаграждён родством новейшим кровным
Увидел дорогой невинный лик.
А может быть, наоборот - намедни,
Точнее в эту городскую ночь.
Огонь сей стал кому-нибудь последним
Оставив без кормильца мать и дочь.
И под огнём рыдали без устану
О том, кто дорог был им так, но всё ж,
Простите, я описывать не стану
Того, кого теперь уж не спасёшь.
Но было наплевать всем нам на это:
Горит себе огонь и пусть горит.
А без вопроса нету и ответа -
Никто впустую ведь не говорит.
У ночного костра, в искрах пламенных угольков,
В раскаленном оранжево-красном зареве,
Я, тайком от сидящих напротив, вне слов,
О своем погрущу, усталая.
Мне совсем никчему разговоры и шутки,
Только слышу за гранью я их себя,
Дай огонь отдышаться мне хоть минутку,
Дай покоя глоток мне в стязи бытия.
Дикой пляскою искры и дым по глазам.
Так удачно, что врать не придеться, привычно,
Что скатилась прозрачная соли слеза
Лишь от пепла, не горя, обычно.
Хруст сгорающих веток не станет крушить,
Мою ветхую веру в завтра полегче.
Он сокроет сбивающийся сердца ритм,
И тепло приобнимен за плечи.
Я огнем исцелюсь в этот вечер не звездный,
В его магии грусть растворю.
Ведь понятно, не будет, что поздно.
Догорает костер по-утру…
…eLfiJa…
Никто. Никогда. Никуда из меня не уходит.
Любой, кто однажды запущен под кожу был,
Горит во мне алым углём, даже если остыл.
кто всеми силами любил, тот так же сильно не полюбит…
Кто от любви сгорел, того опять не подожжешь.
она закинула в мою душу искру… душа вспыхнула и сгорела дотла. остался лишь черно-серый пепел зла и ненависти… но пока душа пылала она могла обогреть любого…
Если чувствуешь внутри себя огонь. Согрей им хотябы одного человека.
Сначала человек научился добывать огонь, а потом подливать в него масло.
он сидел в автобусе. уткнувшись в журнал он не видел букв, думая о том что случилось. прокручивая в памяти случившееся он раз за разом вытаскивал из себя душу. воспвленные глаза закрылись сами собой и он забылся беспокойным сном. до его слуха уже не донесся разговор на соседнем сидении. там ехали молодая мама и девочка. девочка что-то увлеченно рассказывала маме. - мам, а почему у этого дяди есть огонек в груди, а у других нет? - где? - спросила мама. - да вон же смотри… такой маленький, но такой яркий.- не выдумывай - раздраженно ответила женщина.