Прогоревшие дрова в камине, напоминают музыкантов во фраках.
Потрескивание-музыку, а тепло-ощущение комфорта.
Пепел-окончание симфонии.
Дрова сгорели-фраки сняты, музыканты разошлись.
Если долго смотреть на огонь, то могут уволить из МЧС
Сначала человек научился добывать огонь, а потом и подливать в него масло.
Путь к Дому
Вокруг пустота огней да пожарищ
Пуля слепо в бок, прошитая бронь
Льется кровь, лежит мой товарищ
Тело ищет свинец, там, где льется кровь
Его волок я на руках,
На тазобедренных костях.
Воды и хлеба, и мольбы,
И соли матушки земли
Нам не хватало.
Укол морфина. Пульс высок.
Но как же, все же, путь далек.
Здесь солнце, влага и цветы,
Здесь мир совсем без суеты.
Но нам отсюда.
Мой друг, ты кровью весь. Держись!
А землю надо, будем грызть,
Идя на запад. Нет, - восток,
Где первым тянется росток
К большому солнцу.
Моча в крови вся на лугах.
Да пусть она горит в снегах!
Стучат виски, но даль пути,
Мы проскребли, мы проползли
К нашему Дому.
Иногда полезно сжигать мосты - красиво горят!
Быть женщиной непросто! Она всегда должна. Внезапной быть, как остров, И бурной, как весна. Быть ласковой, как море, И доброй, как земля, Красивой быть, как зори, И тайну знать огня…
«У нас, в Индии, считается, что семью и любовь надо строить по кирпичику, у нас пару подбирают с умом: родители, жрецы - словом, люди с опытом. Это, говорит, можно сравнить с горшком. Мы наливаем в горшок холодную воду, ставим на медленный огонь, и со временем вода, то есть любовь, все больше нагревается, понимаешь? А вы хватаете с огня горшок с кипятком, обжигаетесь, а вода между тем остывает…"©
Огонь, который горит в два раза ярче, сгорает в два раза быстрее
Меня всегда восхищали те безымянные, но главные люди человечества, которые подарили миру свои гениальные изобретения. Именно подарили, потому, что их творения настолько гениально просты, что один раз увидев, повторить чудо может любой желающий:
Огонь
Колесо
Парус
Лук
Рычаг, да мало ли…
Каждая из этих вещей поделила историю человечества на «до» и «после».
Это вам не какой-нибудь жлобский айфон, с которого скоро будут брать деньги даже за зарядку батарейки…
Поистине великие открытия - бесхитростны и понятны - увидел, сварганил, применил и у тебя ощущение, что все твое родовое племя стало работать только на тебя…
А мне как режиссеру и искателю сильных эмоций, всегда была интересна реакция людей на чудо.
И вот однажды мне повезло. Я своими глазами увидел как древние люди, которые всю жизнь тягали грузы на себе, впервые увидели колесо…
Зима, Ивановская область. Дремучий лес. Мы с оператором приехали снимать документалку о местных ремеслах. С собой в нагрузку нам всучили студентку из Финляндии Илму. Финка, как финка, маленькая, крепенькая как табуреточка, веселая, компанейская и по-русски говорит. Ну никак не обуза.
Сосредоточенная Илма бегала с камеркой по глубокому снегу и своими толстыми вязанными варежками как-то умудрялась нажимать на кнопочку «REC». Дипломная работа - не хухры-мухры.
Лесорубы нас опасались и на всякий случай были радушны и приветливы, поскольку мы вчера пили чай с их губернатором. Мало ли, вдруг он к тридцатиградусному морозу еще и ветру им напустит, тогда вообще труба.
Съемка шла весело и бойко, иначе можно было замерзнуть.
Я мерил длину теней от сосен, потом в снег втыкал палку и прикидывал соотношение ее высоты к длине тени, делил, умножал, считал шаги и получал точку в которую должна упасть верхушка спиленного дерева.
Потом в это место ставил камеру (на всякий случай без оператора) и Илму (которая почему-то верила моим расчетам, я ведь умолчал, что в школе по геометрии у меня была твердая чуть ли не двойка).
Но все шло как по маслу. Лесорубы «улыбали» стволы в нужном направлении и могучие столетние сосны с треском валились точно к ногам нашего штатива и валенкам храброй Финки.
Однако мы неслабо задубарели и решили сделать перерыв на горячий чай.
Лесорубы засуетились - один начал бойко нарезать бензопилой дрова для костра, второй вытаптывал место, третий полез в трактор за специальными арматуринами и молотком, чтобы подвесить чайник над будущим костром. Четвертый притащил огромную сковороду с примотанными к ней проволочками и похвастал, что эти проволочки его личное изобретение, а то раньше приходилось всем по очереди держать за ручку над огнем, покуда картошка не поджарится…
Мы с оператором в радостном предвкушении потирали задубевшие руки и только Илма с мольбой в голосе попросила:
- А можно сначала горячий чай и обед, а уж потом костер и прочие зимние забавы? Вы извините, но уж очень я замерзла…
Лесорубы переглянулись глупо усмехаясь, но понимая, что в Финляндии все не так как в России, попытались терпеливо объяснить, что мол не знаем как у вас, но в нашем лесу на тридцатиградусном морозе чай без костра сварить невозможно. Тут милая барышня, нет ни газа ни розеток. Так что придется подождать. Вот Саня еще пару веток нарежет и будет костерок, тогда погреетесь.
Илма ничего не поняла ни про газ, ни про розетку и раздражаясь сказала:
- Так я и прошу - не нужно костра - это долго, просто сделайте огонь - чайник вскипятить и погреться…
Тут лесорубы уже слегка напряглись, один даже то ли в шутку, то ли всерьез протянул финке зажигалку. Та взяла, сунула ее в варежку и попросила у Сани бензопилу.
Саня дал.
И финка из начинающего режиссера мгновенно превратилась в сказочную маленькую разбойницу. Лихо вырезала из сосны большое полено, сантиметров тридцать в диаметре и поставила на торец, оно оказалось ей по пояс. Мы наблюдали за ней как дети за фокусником, было видно, что бензопила для нее такая же привычная вещь, как для наших девушек фен.
Дальше она начала резать полено вдоль как тортик, но не до самого низа - чтобы оно не распалось на дольки. Всего четыре прореза.
Потом финка открутила какую то крышечку и в центр деревянного тортика налила из бензопилы несколько капель масла, чуть плеснула бензина из бачка, отдала хозяину агрегат, вынула из варежки зажигалку и чиркнула…
От начала ее работы, до появления у нас самой настоящей газовой плиты прошла ровно минута. Еще через десять, мы все пили мятный чай, а на деревянной конфорке уже шкворчала картошка с салом. Огонь никак не нужно было поддерживать, он горел сам по себе - красиво и ровно выжигая полено изнутри, как будто в середине бревна была спрятана хитроумная газобаллонная конструкция. И продолжалось это не пять и не десять минут, а почти час…
Ах какие живописные лица были у бывалых лесорубов. Жаль, что камера замерзла, а то бы заснял для истории. Поначалу они недоверчиво шептались ожидая подвоха, но когда поняли, что подвоха не будет и что их жизнь поделилась на «до» и «после», тут уж излили душу радостными междометиями:
- Хуеся…
- О ниххуя…
- Твою жеж мать… ну пиздец…
- С хера… блядь…
Если бы Илма вдруг крикнула - «На колени!», я не сомневаюсь, что лесорубы попадали бы.
Больше в тот день уже никто не работал, они рвали друг у друга пилы и строили деревянные буржуйки, все еще не веря своему счастью.
И когда мы в кузове трактора уезжали из леса, нас провожала снежная поляна украшенная десятками волшебных огней и радостные бегущие люди которым с этого дня уже на фиг не нужны были ни дрова, ни мангал, ни проволочка на сковородке…
Знали бы вы, как приятно быть хотя бы примазавшимся к Прометею…
Я устала, слышишь?! Устала!
Поливать керосином угли…
Развести наше пламя сначала,
Не получится, как ни крути.
Разнесет ветер пепел надежды
На счастливую, долгую жизнь…
Наши чувства, как желтый подснежник,
Умирают под слоем грязи.
Женщину можно сравнить с огнем. Ее тоже нельзя оставлять без присмотра, либо она погаснет, либо к чертовой матери сожжет все вокруг!!!
Ты говоришь. что в нас огонь погас. Твердишь. что мы состарились с тобою. Взгляни. как блещет небо голубое. а ведь оно куда старее нас.
Персидская притча
Три бабочки, подлетев к горящей свече, принялись рассуждать о природе огня. Одна, подлетев к пламени, вернулась и сказала:
- Огонь светит.
Другая подлетела поближе и опалила крыло. Прилетев обратно, она сказала:
- Он жжётся!
Третья, подлетев совсем близко, исчезла в огне и не вернулась. Она узнала то, что хотела узнать, но уже не смогла поведать об этом оставшимся.
Получивший знание лишается возможности говорить о нём, поэтому знающий молчит, а говорящий не знает.
Женщину, как и огонь, нельзя оставлять без присмотра. Или погаснет, или сожжёт всё на хрен.
Любовь не только пламя, это еще и кузнечный горн. Любовь обжигает, конечно, но любить - значит гореть друг в друге для того, чтобы вместе созидать /Дневники Зевса/