Снова огненные глаза… Сеть мелких сосудов в кровоподтёках отдают легкой болью и незначительным жжением… Нет, это совсем не от слез одинокими холодными ночами, и даже не досадные последствия ночной офисной работы… Просто душа разрывается от боли, и отражает в своем зеркале эти кровоточащие рваные раны… одинокой… заблудшей в этом бренном мире души… Так отчаянно ищущей своего пристанища…
Слезы, как подарок, боль приносят в душу,
Облаками небо застилает в стужу.
Холода повсюду, в каждом дне ненастье,
Отпуская годы, я держусь за счастье.
И листает ветер ноты прошлой жизни,
Листопадом кружат где-то мои мысли.
Мне б тепла глоточек да в твои объятья,
Разорвать бы цепи, скинуть смело платье,
Но листает ветер ноты прошлой жизни,
Листопадом кружат над любовью мысли.
Забыть… забыть, что есть на свете боль,
Которая бывает нестерпимой…
И просто быть всегда, везде с тобой…
Единственной твоей… любимой…
Понять… принять всю сущность бытиЯ,
Где есть тоска и ночи одиночества…
И знать, что это не моё, что я твоя…
Что плакать… никогда мне не захочется…
Успеть… успеть до капли отлюбить,
Не расплескать и не смешать с дождями…
И до конца… твоей Судьбою быть…
И знать, что это вечно… между нами…
…скрылся вечер за солнцем оранжевым,
кофе стынет, печаль унося,
а у нас все с тобою разлажено,
и простить все обиды нельзя;
окунуться бы в море соленое,
чтобы смыть ревность, боль и тоску,
а ты знаешь, я снова влюбленная,
только время подобно песку
ускользает, дурманя рассудок,
скрылся вечер и тише часы,
сколько правды у времени суток?
сколько нежности в каплях росы?
Ольга Тиманова
Пора снимать янтарь,
Пора менять словарь,
Пора гасить фонарь
Наддверный…
Марина Цветаева
Февраль 1941
________________________________
Недавно посмотрел х/ф"ЗЕРКАЛА" (2013г. реж. Марина Мигунова).
Фильм неоднозначный, впечатления диаметрально противоположные - на грани аннигиляции.
Режиссер ленты:
- К документальной точности я не стремилась… Напротив, мне хотелось, чтобы сценарий изначально был самостоятельным художественным произведением. Каждая сцена - это метафора…
В фильме, одна из ключевых сцен,
Olga Bobrinskaya Год назад
Перевод на скорую руку:
Марина: Я не говорю на чешском.
Падре: Я говорю только на французском.
М: Вообще -то я не могу оставаться долго в церкви, здесь мне всегда хочется невозможного, другой, невозможной жизни, несравнимой с этой такой низкой.
П: Существует всегда место для бесконечности, для светлого и для горя тоже. Важно, во что вы верите.
М: Я не верю - я знаю. Я хочу себя убить, отдохнуть, спать, воспарить. Вы скажете, что это грех, но разве не грех жить так мучаясь.
П: Я был примерно в таком же возрасте и был женат на красивой женщине, как ангел Рафаэля. И я влюбился в другую. Я рассказал все жене она пришла в ярость, а потом заболела. В этот момент другая сказала: «Дорогой, я беременна». Я не знал как выйти из этой ситуации, Я сказал :"Прощай" и исчез. Через год я узнал, что моя жена потеряла рассудок, а другая ребенка. Я решил умереть, приготовил веревку, совершенно сумасшедший, но вдруг понял, что моя жизнь мне не принадлежит, я начал плакать. Теперь я здесь.
М: Спасибо. Для меня все ясно. Страдания-смысл жизни. Спасибо.
(если есть другой вариант перевода, дайте знать, в комментариях или на стене, исправим)
______________________________
ТЕБЕ - ЧЕРЕЗ СТО ЛЕТ
К тебе, имеющему быть рожденным
Столетие спустя, как отдышу, -
Из самых недр - как на смерть осужденный,
Своей рукой пишу:
- Друг! не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
- Ртом не достать! - Через летейски воды
Протягиваю две руки.
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу - в ад, -
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке - почти что горстка пыли -
Мои стихи! - я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я - или
В котором я умру.
На встречных женщин - тех, живых, счастливых, -
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
- Сборище самозванок! Всё мертвы вы!
Она одна жива!
Я ей служил служеньем добровольца!
Все тайны знал, весь склад ее перстней!
Грабительницы мертвых! Эти кольца
Украдены у ней!
О, сто моих колец! Мне тянет жилы,
Раскаиваюсь в первый раз,
Что столько я их вкривь и вкось дарила, -
Тебя не дождалась!
И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний - так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, - и навстречу
Тебе - через сто лет.
Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям во мглу могил:
- Все восхваляли! Розового платья
Никто не подарил!
Кто бескорыстней был?! - Нет, я корыстна!
Раз не убьешь, - корысти нет скрывать,
Что я у всех выпрашивала письма,
Чтоб ночью целовать.
Сказать? - Скажу! Небытие - условность.
Ты мне сейчас - страстнейший из гостей,
И ты откажешь перлу всех любовниц
Во имя той - костей.
Август 1919
*****
ЧЕРНОВАЯ ТЕЗЕЯ
запись
(5-го Декабря 1923 г., Прага)
Личная жизнь,
Психее (в жизни дней) остается одно: хождение по душам (по мукам). Я ничего не искала в жизни (вне-жизни мне всё было дано) кроме Эроса, не человека, а бога, и именно бога земной любви. Искала его через души.
Сейчас, после катастрофы нынешней осени, вся моя личная жизнь (на земле) отпадает. Ходить по душам и творить судьбы можно только втайне. Там, где это непосредственно переводится на «измену» (а в жизни дней оно - так) - и получается «измена». Жить «изменами» я не могу, явью - не могу, гласностью - не могу. Моя тайна с любовью - нарушена. Того бога не найду.
«Тайная жизнь» - что может быть слаще? (моее!) Как во сне.
Неназванное - не существует в мире сем. Ошибка С. в том, что он захотел достоверности и, захотев, обратил мою жизнь под веками - в таковую (безобразную явь, очередное семейное безобразие). Я, никогда не изменявшая себе, стала изменницей по отношению к нему.
* * *
Право на тайну. Это нужно чтить. Особенно когда знаешь, что тайна - рожденная, с другим рожденная, необходимость и дыхание его. Имена здесь не при чем. Будь мудр, не называй (не спрашивай).
* * *
© Марина Цветаева - Тетрадь вторая
Нет больше слов и нету рифмы,
Убиты чувства, нет любви,
В душе прострация и рифы,
Унылость спрятана в пыли.
Желаний нет, исчезла муза
И звук пера, похож на стон,
Любви осколки тяжким грузом
Кромсают гладь душевных волн.
Скрипит смычок по струнам сердца
В протяжных нотах бытия,
Душа пытается согреться
В ушедших днях, где ТЫ и Я…
А мысли рассекают нервы,
Чеканя сердце острием,
И шепчет Дьявол тихо: «Стерва,
Пиши… И позабудь о нем»…
За покинутым, бедным жилищем,
Где чернеют остатки забора,
Старый ворон с оборванным нищим
О восторгах вели разговоры.
Старый ворон в тревоге всегдашней
Говорил, трепеща от волненья,
Что ему на развалинах башни
Небывалые снились виденья.
Что в полете воздушном и смелом
Он не помнил тоски их жилища
И был лебедем нежным и белым,
Принцем был отвратительный нищий.
Нищий плакал бессильно и глухо,
Ночь тяжелая с неба спустилась,
Проходившая мимо старуха
Учащенно и робко крестилась.
Когда многое прошёл и многое понимаешь, то простишь того человека, который причинил боль, но искренне раскаялся в своём поступке…
Никуда… мне от тебя не деться…
Не уйти… от боли и печали…
Ты, заноза… в моём глупом сердце,
Что тоскует по тебе ночами…
Мне не справиться с собой… не сладить…
И Душа, всё-время, не на месте…
Мне бы целовать тебя и гладить…
Как жене любимой… как невесте…
Что же делать, подскажи… не знаю…
Счастье… упорхнувшее жар-птицей…
Для тебя я… Женщина…чужая…
В снах чужих… другим, я буду сниться…
Никуда… мне от тебя не деться…
Только всё напрасно… понимаю…
Ты, заноза… в моём бедном сердце…
А я… Женщина…твоя…чужая…
это сотни пожаров, и каждый - с твоим лицом.
это старый рассказ (непременно с плохим концом),
это ртуть вместо крови, полоний взамен души,
это сотни пожаров, и каждый - не потушить.
это - грязью под ноги, а сверху - пушистый снег,
это - имя твоё на изнанке опухших век.
это днём всё нормально, а ночью - опять ревём.
это - выжечь дотла и ещё раз поддать огнём.
это «надо вставать, но нет силы открыть глаза»,
это стоя в горящих углях - и замерзать.
это сотни пожаров, и каждый - внутри меня.
это днём всё нормально, но вряд ли мне хватит дня
для того, чтоб забыть про свежий ночной кошмар.
это - грязью под ноги, а сверху - смолы отвар:
капать-капать на раны, размазывать побольней.
это днём всё нормально - но ночи зимой длинней.
так что… поздно, и слишком поздно, и не вернуть.
это ртуть вместо крови и всюду одна лишь ртуть.
это стоя в горящих углях, о них не знать
и мучительно, отвратительно замерзать,
не заметив, как мир замкнулся слепым кольцом.
…это больно.
и да, у боли -
твоё лицо.
Не нужно слез, не плачьте небеса,
Я отпускаю прошлое без боли,
Пусть все страданья улетят на волю
И разорвется горя полоса.
За нас двоих мне надо дальше жить,
Я обещала сильной быть ему,
Не умирать, не погружаться в тьму,
Его мечты в реальность воплотить.
Не нужно слез. А я ведь не одна -
(ОН воскресает в кадрах фотопленки,)
Он в моем сердце, навсегда в ребенке,
Он мой рассвет, закат и тишина…
Я буду сильной, верьте небеса,
Ведь у меня есть главная причина -
Достойно воспитать и дочь, и сына,
Жить ради счастья, веря в чудеса.
Дождь стучится в окно, он будто просит войти.
Он будто просит меня его за что-то простить,
И его слезы стекают по стеклянной щеке.
Ну, а я забиваю свой последний штакет,
И свой последний стакан я сегодня допил.
Я забыл что когда-то кого-то любил.
И я убил в себе все, теперь дело за малым,
Убить себя вовсе мне только осталось.
Ну, а дождь будет также стучатся в окно,
Оставаясь за тонкой, стеклянной стеной.
Я пройду вместе с ним, оставив лужи и слякоть,
Слезы людей, которые будут плакать.
И постучавшись в окно, на втором этаже,
Дождь расскажет тебе что меня нет уже.
И может быть тогда ты наконец все поймешь,
Но я то уже пройду, пройду как этот дождь…
Стучу по твоей крыше,
Но ты не услышишь,
Ты как всегда ничего не поймешь,
Но не стану я тише,
Мои капли напишут на твоем окне
«Это был дождь…»
«Это был дождь…»
И я буду стучаться и проситься к тебе.
Я буду шуметь в водосточной трубе,
И заплакав от невыносимой тоски,
На грязной воде я оставлю круги.
Я буду стекать с крыш высоких домов,
Сотни раз умирая за большую любовь,
И каждый раз разбиваясь о мокрый асфальт,
Но вряд ли кому то меня будет жаль.
Ведь никто не узнает лица моего,
И во влажных глазах не прочтет ничего.
Цвета которых ты так не любила,
Ну, а теперь уже вовсе забыла.
Ты не слышишь меня, когда я говорю,
И даже если я несколько раз повторю,
Ты всё равно не услышишь, и как всегда не поймешь,
Ещё бы, я ведь теперь - просто дождь…
Стучу по твоей крыше,
Но ты не услышишь,
Ты как всегда ничего не поймешь,
Но не стану я тише,
Мои капли напишут на твоем окне
«Это был дождь…»
«Это был дождь…»
Весной, в день нашей первой встречи,
Я тихо заплачу на твои плечи.
Ну, а ты снова спрячешь себя под зонтом.
О да, я жалею что я стал дождем.
И я превращусь, в злой сильный ливень,
От мысли что я тебе настолько противен.
Ну, а ты в который раз ничего не поймешь.
Ну смотри, я люблю тебя! Я - дождь!
Я - дождь!
Стучу по твоей крыше,
Но ты не услышишь,
Ты как всегда ничего не поймешь,
Но не стану я тише,
Мои капли напишут на твоем окне…
Пробежав километры фраз,
Тех, что выучат и научат,
Повтори себе сотню раз -
Ты всего лишь типичный случай,
Белый шум из простых помех,
Пережитый давно другими,
Еле слышный то плач, то смех,
Отпечаток на влажной глине.
Миллионы кричащих ртов
Задыхаются той же болью.
Если стал ко всему готов,
Вышел к финишу и покою.
Не ищи в себе, что терять,
Каждый выпад давно отточен,
Мир исписанный как тетрадь,
Не бывает свободных строчек.
Суть постигший - непобедим,
Сделай выдох, задуй все свечи.
Если знаешь, что не один,
Засыпаешь гораздо легче.
Не дай вам Бог терять детей
И плакать на сырых могилах,
Существовать среди теней,
Лишаться каждодневно силы,
Ежесекундно вспоминать
Кровиночку, которой нету,
Сидя в безмолвии, искать
Вокруг себя на всё ответы.
Жить в серости печальных дней,
Рисуя образ милый сердцу,
Мечтать о встрече поскорей,
Чтобы обнять дитя, согреться,
Сказав еще раз о любви,
О самом близком, сокровенном,
Вновь сердцем ощутить, внутри,
Что снова стали вы Вселенной…
Не дай вам Бог терять детей
Родных, единственных, любимых
И превращаться в матерей,
Которых покидают силы…
Я любила его, но простить не смогла
Я помню ту ночь, в 2:22…
Он был резок и груб, и искры в глазах,
У него была ненависть, и рядом она…
Один на один в той маленькой комнате,
Нож за спиной… на стуле напротив
Сидел он жестокий, и ярость в руках,
Один только ножик в ее лишь руках…
Вы знаете, что же случилось потом?
Но лучше не знать, итог тут таков:
Убил он ее, уничтожил морально,
И жизнь ей испортил, не думав о том,
Что сам он несчастен будет потом…
Я любила его, но простить не смогла,
Ведь его ТА ОШИБКА на небесах…