Гори все огнем! Мне так надоело,
Что разум мой жрало… Что наболело!
Уйди, сука, прочь! Дай отдышаться…
Люблю я тебя… Пора бы нам сдаться…
И все подковырки мои… твои…
На память наносят грязи слои.
Как стать нам людьми… снова затяжка…
С тобой тяжело… Без тебя опять тяжко…
Люди нашего времени верят, что вся бессмысленность и жестокость нашей жизни, с безумным богатством нескольких, с завистливой озлобленной нищетой большинства, с насилием, вооружениями и войнами, не видны никому и что ничто не мешает нам продолжать жить такою жизнью.
Заблуждение не перестает быть заблуждением от того, что большинство разделяет его. Люди христианского мира, приняв под видом христианского учения составленное церковью извращение его, заменившее язычество и сначала отчасти удовлетворявшее людей своими новыми формами, перестали со временем верить и в это извращенное церковью христианство и дошли наконец до того, что остались без всякого религиозного понимания жизни и вытекающего из него руководства поведения. А так как без такого общего всем или, по крайней мере, общего
большинству людей понимания смысла и вытекающего из него общего руководства поступков жизнь людей не может не быть и неразумной, и бедственной, то чем дальше продолжалась такая жизнь людей христианского мира, тем она становилась все более и более и неразумной и бедственной. И жизнь эта в наше время дошла до той степени неразумия и бедственности, при которой она не может уже продолжаться в прежних формах.
Большинство рабочего народа, лишенного земли и потому возможности пользоваться произведениями своего труда, ненавидит землевладельцев и капиталистов, держащих его в рабстве. Землевладельцы и капиталисты, зная отношение к себе рабочих, боятся и ненавидят их и с помощью организованного правительством насилия удерживают их в рабстве. И равномерно, не переставая ухудшается положение рабочих, увеличивается их зависимость от богатых, и так же равномерно, не переставая увеличивается богатство богатых, их власть над рабочим народом и их страх и ненависть. Так же равномерно увеличиваются и не могущие иметь конца вооружения народов против народов, затрачивающие все большие и большие труды рабов-рабочих на сухопутные, водяные, подводные, воздушные сооружения, имеющие целью только приготовления к международным массовым убийствам. И убийства эти совершались, овершаются и не могут не совершаться, так как все христианские народы (не как люди, а как народы), соединенные в государства, ненавидят друг друга и другие, нехристианские государства и всякую минуту готовы наброситься друг на друга. Кроме того, нет ни одного большого христианского государства, которое, по каким-то никому ненужным патриотическим преданиям, не держало бы, против их воли, в своей власти один или несколько небольших народов, принуждаемых к участию в жизни ненавидимого ими большого народа: Австрия, Пруссия, Англия, Россия, Франция с своими покоренными народами: Польшей, Ирландией, Индией, Финляндией, Кавказом, Алжиром и др. Так что, кроме все растущей ненависти бедных против богатых, такой же ненависти больших народов друг против друга, еще все разрастается и разрастается ненависть угнетенных народов против угнетающих. И что хуже всего - это то, что все ненависти эти, самые противные природе человека, как больших народов друг к другу, так и покоренных народов к покорителям и наоборот, не только не осуждаются, как всякое недоброе чувство людей к людям, а, напротив,
восхваляются, возводятся в заслугу, в добродетель. Ненависть задавленных рабочих к богатым и властвующим восхваляется как любовь к свободе, к братству, равенству. Ненависть немцев к французам, англичан к янки и русских к японцам
Синоним фразы «Я тебя ненавижу» часто звучит в понимании как - «Я люблю тебя!»
И никогда наоборот!
Синоним фразы «Я тебя люблю!» никогда не бывает равен по значению фразе - «Я тебя ненавижу»!!
Мотивы ненависти обычно убедительнее мотивов любви.
Можно либо любить, либо не любить. НЕНАВИДЕТЬ НЕЛЬЗЯ! Ненависть разъедает тело человека изнутри, постепенно разрушая его, и тогда, Душа, в надежде спастись, покидает тело. Наступает неизбежное - смерть.
«Человек более злостный, чем лев, более вероломный, чем змея, более алчный, чем волк, - он пожимает туку своего ближнего под видом дружбы, а за спиной мешает его с грязью.»
Я странный заключу союз:
Меж ненавистью и любовью.
И зная сладкий мести вкус,
Я постараюсь быть собою.
Я скрою свой извечный страх:
Отвергнутой быть, нелюбимой.
Я разожгу огонь, что слаб,
И невзначай, пройду я мимо.
Я прогоню подальше грусть,
Под маской спрячусь от печали.
Я крепкий заключу союз,
Чтоб мы с тобою не скучали.
Ненависть к человеку из-за того, что он не может или не хочет быть с тобой, не имеет ничего общего с любовью, будто бы вызывающей это желание.
Нет малой ненависти. Ненависть
всегда огромна. Она сохраняет свои
размеры даже в самой ничтожной
твари и остается чудовищной. Всякая
ненависть сильна уже тем, что она -
ненависть. Слону, которого ненавидит
муравей, грозит опасность.
Коридоры со стенами из ненависти с каждым шагом становятся только уже…
Чертово лето, дурное, проклятое,
Самое худшее за всю мою жизнь,
Как тебя до сих пор носит земля-то, э?..
Сколько же можно, прошу, завершись!
Много ли бед, огорчений и горести
Ты в перспективе еще принесешь?..
Горе не вечно, предел у него есть и,
Да неужели же это не всё?
Взять бы тебя и с жарой, околесицей,
Выкинуть, вырвать из календаря.
Вычеркнуть к черту! Соседние месяцы
С шумом вздохнут и отблагодарят.
Чертово лето, тебя ненавижу, но Глупо мечтать о каком-то ином.
Вот ты сейчас, здесь. Изъезжено, выжжено
Бурым загаром, как будто клеймом.
Взгляд в синеву. Я лежу на обочине
Где-то в глухом, непонятном краю.
Клятвы пусты. Обещанья просрочены.
Рядом со мной умирает июль.
Люди вы перестали делать добро, просто так, вы перестали верить в добро если даже его вам делают. Навязанные стереотипы, что человек человеку «волк» изничтожает нас.