Не важно, что я был великий князь. Я был русский офицер, давший клятву защищать Отечество от врагов. Я был внуком человека, который грозился распахать улицы Варшавы, если поляки ещё раз посмеют нарушить единство его империи…
Неожиданно на ум пришла фраза того же самого моего предка семидесятидвухлетней давности. Прямо на донесении о «возмутительных действиях» бывшего русского офицера артиллерии Бакунина, который в Саксонии повёл толпы немецких революционеров на штурм крепости, император Николай I написал аршинными буквами: «Ура нашим артиллеристам!».
Сходство моей и его реакции поразило меня. То же самое я чувствовал, когда красный командир Будённый разбил легионы Пилсудского и гнал его до самой Варшавы. На сей раз комплименты адресовались русским кавалеристам, но в остальном мало что изменилось со времён моего деда.
«Но вы, кажется, забываете, - возразил мой верный секретарь, - что, помимо прочего, победа Будённого означает конец надеждам Белой Армии в Крыму».
Справедливое его замечание не поколебало моих убеждений. Мне было ясно тогда, неспокойным летом двадцатого года, как ясно и сейчас, в спокойном тридцать третьем, что для достижения решающей победы над поляками Советское правительство сделало всё, что обязано было бы сделать любое истинно народное правительство. Какой бы ни казалось иронией, что единство государства Российского приходится защищать участникам III Интернационала, фактом остаётся то, что с того самого дня Советы вынуждены проводить чисто национальную политику, которая есть не что иное, как многовековая политика, начатая Иваном Грозным, оформленная Петром Великим и достигшая вершины при Николае I: защищать рубежи государства любой ценой и шаг за шагом пробиваться к естественным границам на западе! Сейчас я уверен, что ещё мои сыновья увидят тот день, когда придёт конец не только нелепой независимости прибалтийских республик, но и Бессарабия с Польшей будут Россией отвоёваны, а картографам придётся немало потрудиться над перечерчиванием границ на Дальнем Востоке.
В двадцатые годы я не отваживался заглядывать столь далеко. Тогда я был озабочен сугубо личной проблемой. Я видел, что Советы выходят из затянувшейся гражданской войны победителями. Я слышал, что они всё меньше говорят на темы, которые занимали их первых пророков в тихие дни в «Кафе де Лила», и всё больше о том, что всегда было жизненно важно для русского народа как единого целого. И я спрашивал себя со всей серьёзностью, какой можно было ожидать от человека, лишённого значительного состояния и ставшего свидетелем уничтожения большинства собратьев: «Могу ли я, продукт империи, человек, воспитанный в вере в непогрешимость государства, по- прежнему осуждать нынешних правителей России?»
Ответ был и «да» и «нет». Господин Александр Романов кричал «да». Великий князь Александр говорил «нет». Первому было очевидно горько. Он обожал свои цветущие владения в Крыму и на Кавказе. Ему безумно хотелось ещё раз войти в кабинет в своём дворце в С.-Петербурге, где несчётные книжные полки ломились от переплетённых в кожу томов по истории мореплавания, и где он мог заполнить вечер приключениями, лелея древнегреческие монеты и вспоминая о тех годах, что ушли у него на их поиски.
К счастью для великого князя, его всегда отделяла от господина Романова некая грань. Обладатель громкого титула, он знал, что ему и ему подобным не полагалось обладать широкими познаниями или упражнять воображение, и поэтому при разрешении нынешнего затруднения он не колебался, поскольку попросту обязан был положиться на свою коллекцию традиций, банальных по сути, но удивительно действенных при принятии решений. Верность родине. Пример предков. Советы равных. Оставаться верным России и следовать примеру предков Романовых, которые никогда не мнили себя больше своей империи, означало допустить, что Советскому правительству следует помогать, не препятствовать его экспериментам и желать успеха в том, в чём Романовы потерпели неудачу…
Как это ни покажется невероятным, я нашёл поддержку в лице одного европейского монарха, известного проницательностью своих суждений.
- Окажись вы в моем положении, - спросил я его напрямик, - позволили бы вы своей личной обиде и жажде мщения заслонить заботу о будущем вашей страны?
Вопрос заинтересовал его. Он всё серьёзно взвесил и предложил мне перефразировать вопрос.
- Давайте выразим это иначе, - сказал он, словно обращался к совету министров.
- Что дороже: жизнь ваших родственников или дальнейшее воплощение имперской идеи? Мой вопрос - это ответ на ваш. Если то, что вы любили в России, сводится единственно к вашей семье, то вы никогда не сможете простить Советы.
Но если вам суждено прожить свою жизнь, подобно мне, желая сохранения империи, будь то под нынешним знаменем или под красным флагом победившей революции то зачем колебаться? Почему не найти в себе достаточно мужества и не признать достижения тех, кто сменил вас?
***
Ещё более жаркие дебаты ожидали меня в Клубе Армии и Флота в США. Его руководство считало само собой разумеющимся, что я буду проклинать Советскую Россию и предскажу неминуемый крах пятилетнему плану. От этого я отказался.
Ничто не претит мне больше, нежели тот спектакль, когда русский изгнанник даёт жажде возмездия заглушить свою национальную гордость. В беседе с членами клуба я дал понять, что я, прежде всего, русский, и лишь потом великий князь. Я как мог описал им великие ресурсы России и сказал, что не сомневаюсь в успешном выполнении пятилетки.
- На это может уйти, - добавил я, - ещё год-другой, но если говорить о будущем, то этот план не просто будет выполнен - за ним должен последовать новый план, возможно, десятилетний или даже пятнадцатилетний. Россия больше никогда не опустится до положения мирового отстойника. Ни один царь никогда не смог бы претворить в жизнь столь грандиозную программу, потому что его действия сковывали слишком многие принципы, дипломатические и прочие. Нынешние правители России - реалисты. Они беспринципны - в том смысле, в каком был беспринципен Пётр Великий. Они так же беспринципны, как ваши железнодорожные короли полвека назад или ваши банкиры сегодня, с той единственной разницей, что в их случае мы имеем дело с большей человеческой честностью и бескорыстием.
Так получилось, что за столом председателя, прямо рядом со мной, сидел генерал ***, потомок знаменитого железнодорожного магната и член советов правления полсотни корпораций. Когда под звуки весьма нерешительных аплодисментов я закончил, наши глаза встретились.
- Странно слышать такие речи от человека, чьих братьев расстреляли большевики, - сказал он с нескрываемым отвращением.
- Вы совершенно правы, генерал, - ответил я, - но, в конце концов, мы, Романовы, вообще странная семья. Величайший из нас убил собственного сына за то, что тот попытался вмешаться в выполнение его «пятилетнего плана».
Что же до остальных членов Клуба Армии и Флота, то я должен честно признать, что когда первое потрясение прошло, они обступили меня, жали руку и хвалили за «искренность» и «мужество».
- Знаете, что вы сегодня натворили? - спросил президент клуба, когда я собирался уходить. - Вы сделали из меня почти большевика…
МЫ… это как взаимо сочетающиеся сосуды. что-то получаем -что-то отдаем. дарим радость - получаем радость. дарим любовь - получаем любовь. просто надо беречь и дорожить друг другом…
бежать, рвать, кричать, любить, чувствовать…
огромная, сумасшедшая энергия живет в наших изможденных большим городом телах. энергия под названием жизнь. и как она кричит, как тоскует, как мечется в теле из мяса и костей, как жаждет выхода, желает вырваться наружу…
почему в детстве все такое настоящее, яркое, волшебное, почему детские дни самые живые, самые запоминающиеся, самые лучшие дни нашей жизни? потому, что мы не подавлены. наша энергия не подавлена, настолько, насколько во взрослом возрасте. дети безусловны - хочется плакать - ревет на все улицу, злиться - колотит куклой подругу, радуется - гогочет во все легкие. любая эмоция подвижна, есть выходит из тела.
а мы, взрослые? жалкое подобие живого. существование. обусловленность. угодить всем, а если спросишь, кому - ответа нет, просто «все».
болезни, страдания, все несчастья мира - от того, что мы задавлены. наша энергия не находит выхода. когда мы кричим на близких, обвиняем друзей, позволяем себе истерику в дни пмс, все эти драки на улицах и расовая ненависть - это только повод, причина и объект. это просто канал, для бушующего вулкана внутри.
мы, взрослые, цивилизованные люди, меряем друг друга по высшему образованию, дорогим шмоткам, жилищу, фигуре, достижениям, должностям… но мы совершенно мертвы. внутри нас такой шквал эмоций, страстей, желаний и все это заточено, спрятано, подавлено, превращено в болото.
оставайтесь детьми. будьте творческими. придумайте свой космос. свой волшебный мир. свою религию. империю мармеладных зверей. распевайте песни. пляшите дикие пляски. признавайтесь в любви, а если не кому, то плюньте на все и знакомьтесь первыми в метро и супермаркетах.
бойтесь, бойтесь умереть пустыми и невыраженными. кричите во всю глотку, как вы любите мир и жизнь. играйте. фантазируйте. каким бы сумасшедшим вас не считали - время паниковать. время быть живым. время вывернуть себя наружу.
пора бы осознать такой простой факт, что мерилово счастья не в том, кем ты стал или собираешь стать, а в том насколько ты это ты. не в том, что у тебя есть и сколько ты еще собираешься приобрести, а в том, насколько тебя у себя самого имеется.
Ну почему все в нашей жизни не легко?
Влюбляемся не в тех, встречаем мы не тех…
И голову кладем мы на плечо,
Лишь только ради жизненных утех.
Вдыхаем никотин, и водку залпом пьем
Лишь для того, что бы на миг забыться,
Что больно нам… Но мы ведь сами бьем.
Не можем мы хорошему учиться…
Мы строим планы о несбыточных мечтах
И что-то пишем постоянно в своих блогах…
Витаем постоянно в облаках
И заполняем фото мы альбомы…
Мы разучились говорить слово «Люблю»
Нам лишь бы секс, а утром «До свиданья».
Мы говорим, я за собой слежу…
Но все в слезах идем мы со свиданья.
VK, Commfort теперь вся наша жизнь,
Оденем маски мы совсем других героев.
И эти маски к нам же прирослись…
И наша жизнь теперь копейки стоит.
Мы пишем в статусах, что плохо нам одним,
Но сами же отталкиваем лучших…
Нам отдых срочно от всего необходим,
Чтоб Разобраться в чем же наша сущность.
Реалки, пиво, поцелуи при луне…
Ну, а на утро будто не знакомы.
Приходим мы к друг другу лишь во сне,
А так сидим все чаще у себя мы дома.
Общаемся, влюбляемся мы в чатах,
Друзей находим просто по сети…
Хоть сердце наше все уже в заплатках,
Но все-таки реальной так хотим любви
Путин проводит политику, которая по его мнению, служит национальным интересам России, мало уделяя внимания интересам США.
Мы видим боль и страдание всюду - каждый день читаем об этом в газетах, смотрим по телевизору, слышим по радио; и мы сопереживаем этой боли, но думая, что не сможем ничем её предотвратить, что все наши попытки будут тщетны, мы говорим: «Да ну, что я один могу сделать, я ведь всего лишь крупинка?..» И тут мы показываем нашу слабость, наше не стремление к лучшему. Но!.. если и есть добро в мире, то мы - каждый из нас - имеем право его видеть, чувствовать, жить им. Нам не надо искать его ни в Боге, ни в учителе, ни в священнике, ни в философии, ни в психологии, ни в духовности, потому что добро - это мы сами, каждый из нас.
- Скажите, Холмс! Как эти русские смогли так точно определить в Челябинске: кто от метеорита пострадал, а кто сам себе окна выбил?
- Элементарно, Ватсон… У вторых - сосульки остались висеть…
Мудрый Бог, желая помочь парой-тройкой миллиардов рублей суровым жителям Челябинска, направил метеорит… И, впрямь, мудро: ну не мешок же с деньгами сбрасывать…
Когда ты маленький, мир кажется ужасно опасным местом, поэтому нужна уверенность, что кто-то тебя остановит, когда ты зайдешь слишком далеко.
Мы можем жить в разных уголках света, но все мы - частичка одной планеты.
Челябинский метеорит обогатил языки народов мира. К sputnik, pogrom и glasnost добавились ebat и nikhuyasyebye.
Теперь я понимаю, почему в Челябинске нет ни одного динозавра…
Вкратце резюмирую.
1. Суровые челябинские мужики и прекрасные челябинские женщины восприняли событие сдержанно и с достоинством. Хоть и перепугались. :) А вы бы нет? :)
2. Оппозиционная блогосфера немедленно обвинила систему ПВО в том, что она не сбила метеорит :), МЧС - в том, что не было предупреждения о падении обломков :), армию - в том, что это была военная ракета :), СМИ - в замалчивании правды (своими глазами читал комментарий: «Трупы, небось, сотнями вывозят!» - а ведь я даже не ходил на блоги «Эха Москвы» и в прочие увлекательные места). Отдельному порицанию подвергся Медведев за неудачную шутку про метеоритный дождь как символ. На мой взгляд, на фоне тех шуточек, что радостно отпускала вся блогосфера, премьер пошутил совершенно невинно.
3. Больше всего порадовали отзывы иностранцев. Наряду с традиционным «так им и надо, этим русским» встретилось и массовое восхищение работой русской ПВО (правильно, пусть так думают!), удивление тем фактом, что в России полно авторегистраторов на машинах (они не знают, что мы их и на ездовых белых медведей ставим?), а также попытки понять, что за фразу произносят все русские, когда видят взрывающийся болид. :) Ну мы-то знаем эту фразу, мы с ней выросли и окрепли!
В общем, все в порядке. Цинковый завод починят, стекла вставят, раненых вылечат, компенсации выплатят. Я полагаю, что уже сегодня вечером Путин по этому поводу выступит и все объявит. Ну просто обязательно надо выступить, нельзя такой случай упускать! Если бы в США над каким-то городом так рвануло, Обама уже три речи бы произнес - на тему об угрозах космоса, необходимости сплотить нацию и развивать мир во всем мире. И, кстати, хоть я и иронизирую, но это самая правильная реакция и есть - все надо обращать на пользу своей стране. :)
Секрет долголетия прост. Но. Секрет есть секрет ;)