Фашистка Алексиевич проговорилась: украинцев нет, их нужно делать искусственно.
Сегодня как-то пусто на душе.
И целый мир как-будто отвернулся.
Тошнит от лицемерия уже…
Мне в сердце кто-то влез и не разулся…
Намусорил, осколков набросал,
Мечты разбил и затоптал желанья…
Другой жалел и мысли собирал,
А третий перебил других старанья…
И так входили люди в душу мне…
Рассказывали тайны и секреты.
Кто о долгах шептал, кто о весне…
А кто-то о любви, пришедшей летом…
Я слушала, вникала и потом
Слезами обливалась почему-то.
Я так переживала обо всём…
И обо всех, кто в душу лез обутым…
Топтали, я терпела как могла,
Прощала и на помощь отзывалась…
И душу я свою не берегла.
Она непониманьем наполнялась…
Разрезала как яблочный пирог,
Сердечко, и прохожих угощала…
Давился кто-то, кто-то есть не мог,
А в ком-то просто совесть заиграла…
Взлетаю я с израненной душой,
Парю не высоко, но над землёю,
Есть светлый мир души, пусть небольшой,
Но я для всех ту дверцу приоткрою…
Пусть даже будут дальше мне кромсать
Измученное сердце, не стесняясь,
Я буду людям душу открывать.
И буду верить им, не сомневаясь…
При отсутствии идеалов, чем дальше от войны тем громче её эхо.
*** Каждый лица мерит… своей меркой…
Незаметный серый человек
Неуклюже поднялся с постели.
Монотонно протекает его век,
Хмурен каждый день недели.
Бросил взгляд в открытое окно -
Там за ним лил хмурый серый дождь,
И ему как будто все равно,
Что унылый дождь с ним так похож.
Не спеша себе он кофе заварил.
Приготовил в тишине свой скудный завтрак.
У окошка стоя покурил,
Молча думая, что будет делать дальше.
Перед зеркалом большим он как обычно
Долго свои маски примерял.
Он совсем забыл, что он есть личность,
Что давно себя уж потерял.
Нацепив румянец, блеск в глазах,
И веселую улыбку ярких губ,
Он надел любимый свой наряд,
Но почувствовал, что сам себе не люб.
Глядя в свои лживые глаза,
Он тихонько сам себя спросил:
«И кому ты врешь, кроме себя?
Хочешь кем-то быть, но ты ведь был!
Был хорошим чудным пареньком
С глупою улыбкой на губах.
Радовался жизни день за днем
И любовь искал в чужих сердцах.
Понял вдруг, что вовсе нет любви.
Посчитал, что все вокруг игра.
И вот день себе поклялся на крови,
Что заставишь всех любить себя.
Это ведь совсем не так уж сложно.
Нужно просто знать каким казаться.
Кто ты есть неважно, можно просто
День за днем упорно притворяться.
Ты нашел друзей? Кому ты врешь?!
Ведь вокруг тебя все те же тени.
В темноте своей души их не найдешь,
Не уловишь лживых их движений.
Они рядом ходят в тех же масках,
Что ты сам с упорством выбираешь.
Разве это жизнь? Уродов пляска!
Ты танцуешь, ты им подражаешь.
А как снимешь маску, вот ответь,
Кто тебя в толпе теней узнает?
Ты так глупо проживаешь этот век
Ты живешь, но жизни ты не знаешь.»
Успешно в жизни лицемеря
В угоду правил и морали,
Мы почему-то свято верим,
В то, что себе еще не врали.
Господь, Ты- слушатель активный,
К Тебе и днями, и ночами
Наш «спич"* несётся коллективный
О хворях, страхах и печали.
Кресты оставив в гардеробной,
В молельных грезим помещеньях
Мы о сокровищах загробных,
И просим без конца прощенья,
А после, осушивши лица,
Идём мы в гости или едем,
Чтоб сплетней новой поделиться
Ещё в подъезде иль в передней.
О, мы спохватимся не скоро
Забыли что кресты в молельне,
Зато и с пылом, и с задором
Шепнём о ком-нибудь: «Бездельник!»
«Распутница,» -о ком-то скажем,
И, уминая угощенья,
Язык до пола мы развяжем
И снова- в храм, - просить прощенья.
Кресты забрав из раздевальной,
Мы растолкаем всех в трамваях…
________________________
Наверно, за чертой финальной
Христос, нас встретишь прям у рая.
Только «конченый» циник, может сказать «уважаемый»,
с полным неуважением
Как часто за красивыми словами
И проповедью вечного добра,
Обман и пошлость поднимают знамя
И в бой бросаются под громкое «ура»!
(Николай ЛЯТОШИНСКИЙ)
Держала пост, не ела мяса
Молилась с ночи, до утра
Но в магазине, по-привычке
Лохов дурила, на весах
Мода на лицемерие - тренд современности.
И часто тот, кто правде песнь слагает, её саму знать вовсе не желает.
Так много людей, живущих по двойным стандартам, надеющихся, наверное, что таким образом, они проживут двойную жизнь.
Взаимная хвала совсем не похвала.