Мы очень часто говорим одно…
Нa cамом дeле дyмая другое…
Кричим со злости: «Всё равно!»…
Когда по правде самое рoдное…
Мы отпускаем, говоря: «Иди!»…
И слёзы прячем по ночам в подушку…
Мы говорим: «Забудь и отпусти!»…
Когда от боли рaзрывает душу!
когда взрыв двух больших стихий
был понятен и неизбежен,
он, поддерживая свой стиль,
развернувшись ушёл с манежа.
плотный занавес. свет погас.
представление - «ля финита» …
каждый день, как в последний раз,
когда сердце с душой открыты…
он лекарства искать не стал
и печалиться позабросил.
на улыбку сменил оскал,
променял на жару всю осень.
с благодарностью, иногда,
вспоминает он все свиданья,
параллели, дни, города…
и отсутствие покаянья…
не не смог он её вернуть,
и ни при чём тут совсем, смелость.
просто, выбрал такой он путь -
не не смог он… не захотелось…
я сегодня услышал песню.
непривычную. в стиле ретро.
когда были в июле вместе,
рядом - солнце, жара, средь лета.
пляж на море, песочек с галькой.
по утрам из бычков ушица.
катера, парашюты, чайки.
только праздники жизни в лицах.
ночи бурные в стонах страсти,
сто потов, на полу перины,
вкус солёных губ, воздух счастья…
полуночные магазины…
мою память, что пахла краской,
детским щебетом и родными,
всколыхнули мотивы сказки,
о мечте, что живёт и ныне…
Я выйду на площадь белого дня
И отвернусь от пустоты,
В руки возьму волшебный мел
И воскрешу им свои мечты.
Я вытру кровь и усталости пот.
Выброшу знамя никчемных побед.
В мире есть только любовь и Бог,
А в остальном значения нет.
Так позволь же мне сесть и тихо смотреть,
На то, как по небу плывут облака.
Я никому не дам умереть,
Пока эти линии чертит рука.
КРУГОВОРОТ ЛЮБВИ
Был этот август хорош на диво -
Ласковый, солнечный, но не знойный,
Вёл себя, как джентльмен, учтиво
С осенью, нежной, прелестной, томной.
Осень спешила, в роскошной шали
Из пряных трав, расписной, душистой.
Первое время они мечтали
Лишь о любви, неземной и чистой.
Только, в согласьи с природой вечной,
Август ушёл в неизбежный вечер -
Путь лишь, в конце мирозданья, Млечный
Осени грудь освещал и плечи.
Первое время она грустила -
Август покой снов её нарушил,
Но незаметно его забыла,
Слушая песни январской стужи.
Я ухожу от воспоминаний,
От всех тревог и всех досад.
Не будет больше тех терзаний,
Что превращали чувства в ад.
Я ухожу из твоей жизни,
Как закипает слышу кровь.
Отвыкну я от той болезни,
Что называется «любовь».
Буду идти дорогой длинной,
И на за что я на пути
Своею памятью старинной
Не помогу тебя спасти.
И не смогу тебя услышать,
И дать какой-нибудь ответ.
Я не смогу тебя утешить,
Я ухожу и выключаю свет.
***
Куда бежать,
когда - тебе приснившись
вот этой ночью, этой вот зимой -
не ощущаю радости всевышней
и гордости не чувствую земной?
Каким галопом
вспенивать сугробы,
какие посетить монастыри,
шатаясь и расшатываясь, чтобы
хотя бы вера грела изнутри?
Пока ты спишь,
пока ещё настенных
светильников не вспыхнули бока,
пока ты спишь и видишь сон пока,
я по другую сторону вселенной
лежу в обычной позе неизменной,
разглядывая контур потолка.
Есть люди, которые Насовсем…
Затронули душу, забрали Вас в плен…
Живут в твоих мыслях, присутствуют в снах …
Проходят пунктиром чернильным в стихах…
Чудесной мелодией …
В сердце цветут…
Всегда с тобой рядом… и не уйдут…
бесстыжие, но сладкие уста,
манЯт, как в зной пустынный свежесть влаги,
как тайна, в неизведанных местах…
источник буйной страсти и отваги.
их хочется сильнее прижимать,
поправ законы, чьей-то там морали
и ставить поцелуями печать,
не устрашась ни грусти, ни печали.
бесстыжие, зовущие к себе,
зов похоти, рефлексы и инстинкты,
источник поражений и побед,
тупик и выход с тёмных лабиринтов…
желаний всеобъемлющая власть,
хмельная неизбежность эйфории,
в которую так хочется упасть,
забыв о всех последствиях стихии.
невинные, как девка в кружевах,
отмечены наивностью умело…
бесстыжие, но сладкие уста…
зовут изголодавшееся тело.
Очаровательное солнышко,
даруешь благодатный свет.
Пусть сердце радостью наполнится,
Ты мой загадочный рассвет.
И засияешь ты пронзительно,
улыбкой чтоб меня пленить.
Мой божий ангел упоительный,
с мечтой связующая нить.
На горизонте вдохновения,
таишь так много ярких чувств,
И стало каждое мгновение
чудесным зовом милых уст.
Тебе за всё всегда признателен,
за сладкий взгляд волшебных глаз.
Как чистый взор твой обаятелен!
Впадаю я в любви экстаз.
Зависла ночь над городом усталым
Холодная луна глядит в окно
Дороги растворяются в тумане,
Где звездный свет и больше ничего.
Ни слякоти промозглых шумных улиц,
Ни серых лиц в осколках фонарей,
Ни горьких слёз, которые вернулись
Со дна души на глубину морей.
Пастелью тени нежные рисуют
Два силуэта в линиях окна
Здесь и сейчас… вчера не существует,
А завтра ускользает, как мечта.
Стирает ластик мнимое пространство,
Ни ты, ни я не будем долго здесь…
Останутся с завидным постоянством
Лишь теплый свет, да синева небес…
она однажды вспомнит обо мне.
быть может, хвойный лес увидев снова,
а может, когда снова на коне
проедет на таком, чтоб был подкован.
а может быть, когда ударит гром
и ливень разразится беспросветный…
она внезапно вспомнит об одном,
хмельном, незабываемом рассвете.
а может, когда в окна запружит,
взглянув в автомобильные зеркАла,
она припомнит страсти динамит,
когда сосулька с зеркала свисала.
в сознании, как яркий всплеск огня,
оставшись только листиком бумажным…
когда-нибудь, мельнкнёт и про меня
её воспоминание … однажды…
Иная благодать ломает тетиву.
Полузабытый бог настраивает лиру.
И музыка - вода, под крепостью, во рву.
И слово похвальбой разносится по миру.
Потеряны ключи. И, перья заточив,
Не мифом, а землёй укутаны герои.
Но фас медоточив, а газ слезоточив,
И, как ни дёшев лён, пенька дешевле втрое.
Забыта тишина возвышенной игры,
Дни замерли в мольбе, как очи Иоланты.
И выпиты до дна, безмолвны до поры
Под тяжестью небес ломаются атланты.
Но кто из нас готов пойти на поводу
У бойкого пера в руке миссионера?
Обещанный Годо - тиран и самодур,
А выстраданный рай - дурная полумера.
Торгующий свинцом из-под чужой полы,
Молящийшся мечу золотоликий будда -
Он движется лицом по лезвию пилы
От прозы «не хочу» к поэзии «не буду».
Когда ж остатки льгот сорвут с его лица,
На уровне колен сойдутся две мишени -
Корявый «чёрный год» печального юнца
И выспренный катрен усталого Мишеля.
От Рмбо до Ремб один наклон руки,
От Будды до Христа глухие топи капищ,
И разве что любовь (дитя седьмой строки)
Надёжна и проста, как техника пикапа.
Время, когда можно было курить в аудиториях,
Пепел оставляя университетским уборщицам,
Ничего не мыслящим в дыме и огне тем более -
Навсегда прикипело к истории…
Мы остались студентами, на жизнь влюблёнными
В Твою поэзию и себя (не более)…
Мой Иосиф, сжимая руку потерям выпавшим,
Я с Тобой на «ты», и на «вы» с агонией -
По любви и нежности, по тоске и радости,
По тому, что вечность прощает странности.
Всё ничто, кроме безучастности…
Расскажи мне, как отдаются данности,
Как стирают в пыль всё, что было прожито,
И к чему идти, если тропы сожжены?
Я варю индийский и колумбийский кофе
В центре Кишинёва,
Я счастливей многих.
Все вокруг поэты, а моя Басманова
Бередит границы, начиная заново -
Моих строк очерченность и путей направленность,
Она знает замысел и не дарит радости…
струнки-подарунки
жилки-гамаюнки
ниточки-протянуточки
ноточки-трясунки
по-над грифом сонным
разольются стоном
щебетом касаточкиным
дребезгом и звоном
…дзинь - да на первом
…дзиннь - да на третьем
…дзинннь - да на пятом
…дзиннннь - на подпиленном ладу
песенки-припевки
жаркие как девки
им любви хоть полчаса бы
мошки-однодневки
прозвучат и канут
в каждой по жакану
сам родил прикончил сам и
поминать сам стану
…дзинь - да по первой
…дзиннь - да по третьей
…дзинннь - да по пятой
…дзинннннь - да на «больше не могу»
горести-потешки
воз и две тележки
на развилках ждешь интима
у орла и решки
до поры упруги
рвутся звоном кру’ги
а за круги легким дымом
выскользают други
…дзинь - вот и первый
…дзиннь - вот и третий
…дзинннь - вот и пятый
…дзиннннь - вот и мне так пропоют
Copyright: Александр Боярд, 2017
Свидетельство о публикации 117 070 509 011