Душе не повториться. Из огня
Живой не выйти к маме: «Вот он — я.
Такой, каким родился. Не горюй!
Не плачь, родная!»
Душе не воплотиться в той стране,
Которая любила, как во сне,
Которая проснулась на краю
Совсем другая.
Душе не поделиться красотой,
Печалями, надеждами — собой.
Но ей уже не встретится беда
За гранью боли.
Душе не возвратиться по весне
Так, словно не горел под нею снег.
Так, словно не сгорела, как звезда.
За что? Доколе?
Душе — слова и миллионы свеч.
Душе — объятья любящих небес.
Лети! Прости, что не смогли сберечь!
Лети! Прощай. Мы помним о тебе!
Город в сумраке тонет.
Сумрак вдыхает.
Тонки улицы жизни около бездны.
Хрупки стены и двери.
Кружится стая
Снов, почти бестелесных.
Дальше время уходит маковым полем.
В платье яростно-белом встретится с прошлым.
Смотрит город на небо.
Молится.
Молит
О невозможно-возможном…
*
Стану светлой
И нежной —
любящей песней.
Стану
Слабой,
Безвольной,
Чуть сумасшедшей,
Пледом
После
Укроюсь —
Пропастью-тенью.
Ни зачем
Хорошея.
Недавно мама мне сказала,
Что я не оправдал надежд.
На сердце горько сразу стало,
В душе моей от боли — брешь.
Как оправдаться? Я не знаю…
И есть ли в том моя вина,
Что я самим собой бываю,
А жизнь порою — как волна.
Я не хочу в угоду миру
Свой замок строить на песке.
Моя любовь даёт мне лиру.
С любовью места нет тоске.
Тарас Тимошенко
Проснулась в неурочный час
От тёплого дыханья печки.
Эй, бабочка «павлиний глаз»,
Зачем летишь на пламя свечки?
Холодным Искусом цветы
Тебя влекут в проём оконный?
Напрасно их желаешь ты.
Их автор мертвенный и сонный.
Ты бархат крылышек своих
Не подставляй ветрам до срока.
И не смотри, что ветер стих.
Зима коварна и жестока.
Как жаль наивности твоей.
Как далеко зеленодолье.
Лишь саван белый у дверей,
Лишь в доме тёплое приволье.
На ветке одинокий лист дрожит
В тоске прощальной.
По жилам еле — еле сок бежит
Последних тщаний.
Неотвратимо старый ржавый лист —
Непостижимо —
Когда — то молод, зелен, чист
На ветке лживой.
Он ни о чем не думал, жил легко.
Тянулся к свету, уважал тепло,
Шептал прохожим долго: Кто ты? Кто!,
Расплескиваясь сердцем-серебром.
На хриплой ветке тысячный — как все,
Так звезды снизу — на одно лицо.
Услышал зов, взорвался по весне,
Познал необъяснимое родство.
Обласкан был невидимой рукой,
Разочарован песней-суетой,
И очарован чувственным «Друг мой!
И тьмой, уж верно, не простой.
Столетие обещано в частях.
Но лето, поигравши, — Не серчай!
Но осень иссушила не шутя,
Ещё немного и — «Прости-прощай!»
Как никогда он жизнью дорожит.
Как никогда!
Я любила его бесподобную бархатистость
И взгляд с поволокою гордой. И как он рычал.
Я гуляла со львом по набережной золотистой,
Но никто почему-то этого не замечал…
Мы смотрели на море, мы грели в груди влюблённость,
Мы грезили в унисон, чтобы рождалась мечта
И с нею надежда и некая сфер завершенность…
А никто почему-то этого не замечал!
Он рычал бархатисто сонеты, романсы, оды…
Я сочиняла стихи и заваривала чай…
Билось море о набережную, сбегали годы…
— И никто, слава богу, этого не замечал!
С каждым дождём осень спешит к зиме.
С каждым снегом зима к весне
А ты пришел быть шутом…
ко мне
Где долгожданная свобода,
Засыпай,
Мы будем бережно молчать.
Ты — часть большого хоровода,
Так и знай,
Вокруг немого палача.
---------------------------------------------------
Там, где открытые двери,
Где так сказочно жить,
Мы сосчитали потери
И не стали входить
______________________________
изменения пагубно сказывались на моих поэмах,
но хотя я не поэт.
я лишь нищий без денег, сижу в одиноком месте
и тихо так на ухо шепчу тебе
«без тебя я бы умер, ты веришь мне, нет?»
Я смешон и смущён — это не приговор,
Пусть мой пульс учащён, я не пойман — не вор,
Я люблю делать шаг, даже через черту,
Я беспечный моряк в оживлённом порту,
Я был там, где молчат, я был там, где поют,
Где живут, как хотят и где просто живут
Привет
Привет
Мне кажется, я пел тебе всю жизнь
Там смеются в лицо, там таинственно лгут,
Назовут подлецом или скажут, что плут
Эти женщины, дамы, и их кавалеры,
Семейные храмы, обители веры,
Скольким я лгал, скольким клялся землёй,
Скольких считал своим счастьем, бедой
Привет
Привет
Мне кажется, я пел тебе всю жизнь
Я на мачте надежд и одежд — парусов
Славил танец невежд без рубах и трусов,
Лишь бы плыли вперёд в этом море без дна,
Обжигающий лёд, холодеет волна
Вашим взором, и, видимо прямо сейчас
Будет жутким позором уплыть и от вас
Мне кажется, я спел тебе всю жизнь
Здесь годами ждут весны
И подснежники цветут.
Здесь все звёзды сочтены
И проторен млечный путь.
Здесь так любят обещать,
Здесь есть жертвы тишины,
Любят здесь не замечать
И годами ждать весны
И годами ждать весны
И годами ждать весны
Здесь годами ждут любви,
Через реку ходят вброд.
Лодку как не назови —
Всё равно не поплывёт.
Доверяй мне, доверяй,
Да душою не криви,
В шалаше построим рай,
Будем тихо жить в любви.
Здесь всё время ждут тебя,
Ты всё бродишь далеко.
То по листьям сентября,
То по снегу босиком.
То витаешь в облаках,
Жажду жизни утоля.
На далёких берегах
Мы всё время ждём тебя.
Ты никогда не видела море
Таким бесконечно-большим.
Ветер поёт о нём тихо, в миноре,
Ветер неукротим.
Я жду от тебя письма,
Здесь в календаре зима.
Кто рисует в ладонях твоих города невесомые?
Плачет за спиной, бродит целый день.
Все печали твои оказались давно нарисованы,
Дождь идёт стеной, ты — его мишень.
Помню, как ты говорила мне утром,
Что за окном туман.
Помню, как это казалось мне чудом,
В сердце пел океан.
Я жду от тебя письма,
Здесь я бы сошел с ума.
Расстояния наши под этими яркими звёздами,
Пересечь черту, промолчать в ответ.
И шагать далеко, а дороги пестрят перекрёстками,
То идти ко дну, то бежать на свет.
Ты никогда не слышала песен,
Тех, что тебе писал.
Сколько прошло, тридцать лет, или месяц
Я никогда не знал.
Я жду от тебя письма,
Ты, ты выбирай сама.
Неудобная музыка, неудобная, не жалеет тебя, не пытается поддержать
Неудобная музыка, злая бездомная, ржавеющая на острие ножа
Неудобная музыка, вечно новая не привязанная к ситуациям и речам
Неудобная музыка, не готовая та, что нам с тобой не по плечам
Неудобная музыка, после праздника, после утренника выброшена в камин
Неудобная музыка, счастье странника выдох узника отчаянная аминь
Неудобная музыка, несъедобная в общей сложности, получившая свой трояк
Неудобная музыка, неудобная, неудобная, но твоя
Неудобная музыка, неуклюжая никому не поставленная в пример
Неудобная музыка, при оружии атакующая ломающая размер
Неудобная музыка, что-то грустное, что-то пагубное терзающее внутри
Неудобная музыка, что ты чувствуешь, что ты чувствуешь, чувствуешь, говори
Неудобная музыка, знаменитая без вступлений дирижёра и долгих код
Неудобная музыка, кто воспитывал, кто взрастил грязный Питерский переход
Неудобная музыка, очень скромная, словно падающий на площадь труда рояль
Неудобная музыка, неудобная, неудобная, но твоя
Она твоя… теперь твоя… всегда твоя
Да здравствует тишина, с которой мы будем на «ты»
Она и только она неспешно заштопает рты
Май
С чуткой грацией ювелира
разбрелись по асфальту трещины.
Я иду по проспекту мира,
а во рту моём привкус женщины
И на улице расцветают
тротуары и экскаваторы,
собираются мысли в стаю
и прощаются, улетают.
Мне хотелось узнать, что случилось со мной
и куда деть букет цветов.
Я был занят войной до шести часов,
может я заслужил любовь?
Я иду, я улыбчив очень,
мне улыбчива лишь полиция.
Я предчувствую запах ночи
и пытаюсь в нём раствориться, но
Раздаётся сигнал тревожный —
ты звонишь, ты уже соскучилась.
«Возвращайся, если не сложно!»
И я делаю всё возможное.
Мне хотелось не знать твоего языка,
чтобы не использовать слов.
Полюби, полюби меня, дурака,
если я заслужил любовь.
Послезавтра наступит май.
Я иду по ночному городу,
напевая where is my mind
и слегка улыбаясь в бороду.
Послезавтра наступит май
послезавтра наступит май
послезавтра наступит май
если я заслужил любовь.
Послезавтра наступит май,
если я заслужил любовь
Послезавтра наступит май
послезавтра наступит…
Другая Вселенная
Скоро я стану большим
Видеть чудь дальше и слышать чуть больше
Теперь
Мы никуда не спешим,
Лёд под ногами всё тоньше и тоньше
Теперь
Теперь. Теперь.
Скоро я буду любить,
Буду стараться не сопротивляться.
Постой,
Как мне тебя рассмешить?
Раньше я очень любил притворяться
Собой
Собой. Собой.
Медленно-медленно
Снегом серебряным
Так, чтобы не узнать
Там, за дверями
Другая вселенная,
Лучше не открывать её
Совсем. Совсем.
Скоро мне будет нельзя
Вновь возвращаться в начало и клясться
Тебе,
Клясться, что это был я
И навсегда, навсегда растворяться
В толпе
В толпе. В толпе.
Медленно-медленно
Снегом серебряным
Так, чтобы не узнать
Там, за дверями
Другая вселенная,
Лучше не открывать её
Совсем. Совсем.