В твоей палате, белая постель
В висках набатом: «Остановка сердца!
В окошке март, а на душе метель
И нет от боли больше и живого места…
Слились и стены, и постель в одно пятно:
«Мы не смогли, у нас не получилось»,
«Мы запустили сердце, но не помогло»,
«Совсем чуть чуть и вновь остановилось»…
Я слышала и крик, и стон и вой
Ожили разом звуки во вселенной
Я не могла понять, что это голос мой
Понять, что не вернуть её в мир этот бренный…
Я плакала, рвалась душа
И где-то там, в ногах, валялось сердце.
Мне не поднять его… не достаёт рука
И никогда мне больше не согреться…
В твоей палате больше нет тебя
И в эту жизнь твоя закрылась дверца.
Мам, ну почему ты так! Зачем ушла?!
И тихий голос: «Остановка сердца…
Посмертно!
Мои глаза на кремль глядят давно!
В навязанном политикой кино.
Посмертные вожди все захватили,
Послали всех подальше и забыли…
В неравенстве народ и депутат.
Народ как вол, второй, с ленцой, богат.
Посмертно буду нищим немым,
Где правда о стране — голимый дым!
Сизифов труд!
Все нервы собраны в комок,
Плечо кровит, кричит гримаса
И рвутся связки сильных ног,
Но глыба выше, раз за разом!
Еще один толчок вперед
И камень встанет на вершину,
Но вот досада: — «В рот компот!»
Кричит рассерженный мужчина…
Глядите, древние не врут,
Мужик — народ, вершина — счастье,
А нам судьба — сизифов труд,
Пока мошенники у власти!
Сегодня бенефис моей души — кричит, как ненормальная, уже который час.
Задолбали ваши «нежные душевные организации» страдающие от «произвола и хамства» торговых работников.
Уважаемые Мамки с колясками и бабульки! Вы воруете в магазинах больше всех. Одна из мамок в коляску к ребёнку спрятала пять банок дорогого детского питания в коробках, две бутылки коньяка и огромную коробку конфет. Потом полицейским сопли по форме размазывала — денег не хватает, ребёнок третий, муж гад сбежал, пожалейте меня, простите и отпустите с награбленным! Ещё одна спрятала своей трёхлетней дочке в рюкзачок две бутылки дорогого шампуня. Потом тоже слёзы, сопли.
— Всё оплачу, денег с собой нет, вот дочку оставить могу в залог оставить, обязательно вернусь!
Бабульки те ещё наглее.
— А ничего вы мне не сделаете! Я вот сейчас тут у вас упаду и буду орать что вы меня бьёте, и мне поверят, а вас ещё и судить будут!
Одна такая «одуванчик божий» вообще заявила.
— Не при Сталине живем, меня даже не накажут.
Ещё бабульки любят прикидываться — полный маразм. Под шумок собирают и свои покупки, и другого покупателя. Это вообще их любимая тема!
— А разве это не моё? Вроде я такую же баночку брала!
— Да, бабушка, эта баночка икры, четыреста грамм, за три тысячи шестьсот рублей ваша. И двухсотграммовые шоколадки по триста рублей за штуку тоже ваши!
Ещё и пальчиком скрюченным в кассира тыкает и говорит.
— Я же к вам каждый день прихожу, ну вы же меня уже запомнили, наверно!
Да, бабушка, мы вас уже запомнили! Запомнили и то, как вы по карманам весовые конфетки распихиваете и по паре яиц из коробок вытаскиваете и уже не прячете их в карман, потому что научены горьким опытом, что кто-то из покупателей случайно прижал вас к кассовому столу и яйца в кармане треснули. Мы запомнили и то, как вы пальчиком проковыряли дырочку в пакете дорогого стирального порошка и потихоньку отсыпали немного, так что бы на одну стирку хватило, в пакетик.
Дедульки хоть таким пакостничеством не занимаются! Они уж если и пакостят, то скромно! Берут бутылку водочки и быстро, быстро, быстро, пока не отняли, глыдь, глыдь — снимают похмельный синдром. Но если их поймали за сим действом.
— А я заплачу! Может, мне вот срочно надо было?
Молодой человек с огромной спортивной сумкой, зачем вы несёте ее торговый зал? Я прекрасно вас понимаю, что она настолько большая, что не поместится в камеру хранения. Но зачем вы вообще с этой сумкой идёте в магазин? Вы же этой сумкой сносите всё, что угодно! Начиная с нашей маленькой уборщицы, которой досталось по голове вашей сумкой. Он даже не извинился, сделал вид, что не заметил, а может и не заметил, что там замечать-то? Сорок пять кило, полтора метра роста. Товар с полок снёс специально! Я уверена. И не надо мне и полиции рассказывать, что там не так было выставлено! Оплатил как миленький! Всё хорошо было видно на камере!
Мамка с двумя совершенно неуправляемыми детьми, которые носятся по залу, сбивая с ног покупателей и работников магазина, сцепилась в смертельной схватке с такой же мамкой, дитя которой сидит в продуктовой тележке и меланхолично выдавливает ногой сыр сквозь прутья оной. И когда дитятко замечает, что не всё продавилось, решает встать во весь свой рост шестилетнего пацана. Тележка едет, ребёнок не удерживает равновесия и валится лицом в полки, стеклянную крышку холодильника! Как малыша успел схватить наш грузчик, до того как ребёнок успел пораниться и пострадать — это просто божье провидение! Не иначе. А дальше… А дальше был вопль.
— Ты чего, педофил, моего сына хватаешь!
Полиция забрала всех. Грузчика нам потом вернули. Он плакал.
— Домой поеду, там у меня четыре сына, Джамиля одна не справится!
Вы только не подумайте, что я к людям плохо отношусь! Девяносто пять процентов покупателей абсолютно нормальные, адекватные люди. Мы всегда рады их видеть, всегда рады сделать для вас чуть больше, чем должны! И поможем с выбором, и найдём нужное количество, если вдруг кому-то нужно много какого-то товара. И кассиров с обеда вызовем, если вдруг очередь. Я и сама, уже будучи директором магазина, открывала дополнительно кассу и пробивала товар покупателем. И часто при этом слышала.
— Как хорошо, что вы тоже кассу открыли!
И тут же от другого.
— А то сидит там, клуша, бумажки перебирает!
Вы мне объясните, пожалуйста, оскорбляя людей, вы чего ожидаете? Неужели благодарности?!
Одним словом, дорогие, те самые пять оставшихся процентов покупателей — задолбали! Задолбали вы со своим хамством!
Задолбали!
…Зачем и о чем говорить?
Всю душу, с любовью, с мечтами,
Все сердце стараться раскрыть —
И чем же? — одними словами!
И хоть бы в словах-то людских
Не так уж все было избито!
Значенья не сыщете в них,
Значение их позабыто!
Да и кому рассказать?
При искреннем даже желанье
Никто не сумеет понять
Всю силу чужого страданья!
Низкие зарплаты, старые машины…
Где же у науки светлые вершины?..
Что же происходит, госпожа Скворцова?
Как-то всё не очень даже образцово…
Вы б с небес на землю иногда спускались.
Ближе… Ближе к кадрам, что еще остались…
Говорят с экранов: у врачей надбавки.
А мы дружно пашем (в основном две ставки)…
Что же происходит с нашей медициной?
Где бы от развала раздобыть вакцину…
Помолчим, ребята, про распил бюджета…
К дому подъезжает скорая карета.
Маячки мигают. Помощь будет нужной.
Жаль вот, что доводят до развала службу…
— Нет отца. Не помнит мамы.
Грусть в глазах и пустота.
Пульс мой застучал упрямо…
Этот мальчик сирота.
— Как тебя зовут?
— Алеша.
— Сколько годиков?
— Восьмой.
Интернат у нас хороший
И красивый, и большой.
Шефы дарят нам игрушки,
Пионеры учат петь…
На щеках его веснушки,
Но в глаза его смотреть
Всё труднее. Что со мною?
Что бы это? Нервы? Блажь?
Я корю себя виною:
Не чужой ребенок — наш!
Сирота ведь предо мною,
Сын ничейный — сирота.
Нет, здесь не война виною,
А бездушья слепота.
Я креплюсь, а душу гложет
Жалость. Можно сострадать,
Только кто ребенку может
Заменить родную мать?
Ну, а пульс стучит упрямо,
Болью полнится душа…
— У тебя была ведь мама?
— Да, была. Она ушла
С дядей Колей. Я остался.
И соседка отдала
В интернат. Тут я взорвался:
— Так она же предала!
Нет щенка, и воет сука.
Ищет-рыщет, слезы льет.
И волчица, мама-злюка
Лижет деток, бережет.
Ну, а эта вот сбежала,
бросив крошку у дверей.
Не скулила, не визжала…
Что ж, выходит, что черствей
От волчицы и от суки?
Нет! Алеше не понять,
Почему они в разлуке.
Ведь Алеша любит мать.
Если не хочется жить,
Сердце как будто остыло,
Если не знаешь, как быть,
Стало вокруг всё немило,
Если красивой мечте
Снова подрезали крылья,
Если в мирской суете
Плачет душа от бессилья,
Если решил ты уйти,
Жизни урезав дорогу,
Можешь минутку найти,
Чтобы воззвать сейчас к Богу?
Только минутку, мой друг!
Это немного ведь, правда?
Ты не спеши в вечность мук,
В пасть ненасытного ада.
Если тебе всё равно,
Ты обратись сейчас к Богу!
Любит тебя Он давно,
Кликни Его на подмогу!
Просто скажи: «Иисус,
Сделай с моей жизнью что-то!
Мир без тебя сер и пуст,
Так, что и жить неохота.
Дух мой, Господь, возроди,
Сердце наполни любовью!
Ты заплатил за грехи
Смертью и пролитой кровью.
Каюсь за всё, что творил.
Голос не слушал Твой, знаю.
Верю, меня Ты простил,
Милость Твою принимаю».
Знаешь ли ты, что Христос
Взял на себя все недуги,
Реки страданий и слёз,
Боль и предательства муки?
Воля Его — чтоб ты жил
Долго на этой планете,
Верил, мечтал и любил,
Был за свой выбор в ответе.
Ты уходить погоди!
Путь свой обдумай серьёзно.
Имя Его призови.
Друг мой, ещё ведь не поздно!
Модераторам!
Дрожат опускаясь усталые руки,
Все мысли сгорели в костре многоточий.
Никто не возьмет чудака на поруки,
Палач усмехаясь орудие точит!
Рванет со спины до лопаток рубаху,
Я наспех успею промямлить молитву
И шея доверчиво ляжет на плаху
И вжикнет секира стремительной бритвой!
Давайте же умники, делайте дело,
Сжигайте стихи мои, рвите как фантик.
Я вновь напишу, мне молчать надоело!
Вперед, издевайтесь, глумитесь и баньте!
Вели в тюрьму за кражу мужика!
Ведро картошки стырил у пом. преда.
Теперь хлебнет по полной узник беды,
А как иначе? Липкая рука!
Был сильный риск,
Погоня и стрельба?
Надежда жить, бароном в новой жизни?
У нас воруют тысячи в отчизне,
А платит за пропажи голытьба!
Пиши поэт
С тобою все на свете было…
И кнут и пряник, и накал,
Но ты прожил, колясь об шило
И всем на свете помогал!
И ты познал великий праздник,
По свету Божьему прошел,
Отдав бездомному бумажник,
Не зная имени ушел!
Сердца друзей тебя любили
И предан был, но верил вновь!
Ты фантазер, но были былью
Надежда, Вера и Любовь!
У кромки лжи, крича от горя,
Ты знал, Всевышний точно есть,
Его любовь к тебе как море,
Ты помнишь Родину и Честь!
Осталось вывернуть карманы,
Поджечь в кострах остатки лжи,
Избавить души от обманов,
Пиши поэт! Стихи нужны!
Поэт принес стихи на мыловарню.
Так-эдак шестьдесят никчемных строк,
Но там его назвали жуткой тварью
И дали гонорар, чтоб он их сжег.
Гнилой волной поэзию накрыло,
Фрегат культуры тонет, в трюме течь.
И если вам кричат: - Стихи на мыло,
то видимо их нужно просто сжечь!
Не для сучьего блуда и хамства
Я пишу и в чернильнице кровь!
Если есть на земле постоянство,
То оно и зовется любовь!
Выбираю костюм Пьеро -
Пусть Буратино умрёт.
Выставляю всё на «зеро»,
Выпадает джек-пот.
Потеряюсь в пяти углах -
Выбираю острей.
Обезболивала игла,
Когда было больней.
Включаю перегруз,
Взрываю тишину!
Убит или в плену?
Бред Питт или Том Круз?
Читаю по губам:
Шестёрка или туз?
Чужие или сам?
Бред Питт или Том Круз?
Выбираю одну из бед,
Меняю грусть на печаль.
На все вопросы один ответ:
Всё, что было, не жаль!
Выбираю одно из зол,
Меняю вечность на миг.
Когда окончится рок-н-ролл,
Я зарифмую свой крик!!!