Книги - это самое лучшее, что придумал человек!
А ты читаешь книги вместе с кошкой,
когда она мурлычет под рукой,
когда листает лапкой понемножку,
когда хранит уют твой и покой?
Когда она царапает обложку
и трется о тебя любя щекой…
А ты читаешь книги вместе с кошкой,
не замечая время за строкой?
***
В читальный зал пришёл я неслучайно
Здесь тишина и скрытый романтизм
Любая книга нераскрытой тайной
манила, как неначатая жизнь
Открыл «Легенды Невского проспекта»
и окунулся в Веллера миры
Закрылась через час библиотека,
и я один остался до поры
Кроватей видно не предусмотрели
и суждено щекою на столе
смотреть на корок книжных акварели
и думать, как бы мне не заболеть
Ложилась тенью ночь на «Идиота»
Разглядывал Донцову Стивен Кинг
Вдруг «Тихий Дон» сроднился с «Дон Кихотом»…
Да я узрел братание у книг! …
Вот Мандельштам полез в раздел который,
Фантасты очень знают хорошо
И тишины не будет этой скоро
Ведь «Шум машины времени» пришёл!
Ершова сказки падали упрямо
на полку с полки, в «зарубежный» ряд
И стал коньком Горбун из Нотрдама
Под Эсмеральдой прыгал, говорят
Читать мы в детстве Чехова любили
Его же детективный жанр манил
С собачкой дама… только Баскервилей…
И не один маньяк не подступил
Беляев, что творит в библиотеке!
Полез наверх в «рассказы о войне»
И миф о Настоящем человеке-
-амфибии, расскажут завтра мне
«Отцы и дети капитана Гранта»,
«Три мушкетёра не считая пса»…
Я словно в Доме у Комедианта,
и так желаю чуточку поспать!
Да что же за Федорино за горе!
Оно пришло ко мне не от ума
Я разумом наверно тронусь вскоре
и попрошусь Констанцией к Дюма!
Открыл глаза… Я спал и видно сладко
Вокруг читатели, и солнце на дворе
Пойду домой, скорей в свою кроватку
Дочитывать Бальзака Оноре…
«…ей нравилось ходить голой. Тогда она выглядела счастливой. Но вот чем прикрыть тело? Где отыскать фиговые листики Эдема? Как накраситься? Как причесаться? Какие надеть украшения? Какой пояс? Какие серьги? Между нею и остальным миром простиралась эта адская пропасть, которую нужно было преодолевать заново каждый день.»
Только расти можно по-разному, - возражает ему виноторговец. - Например, у кого-то вырастает пара хороших рогов длинной в целую вару. А по мне, так лучше оставаться коротышкой, чем таким способом подрастать.
Сакральная наука
Великой Руси
и шизофрения
атеизма.
Б. Татищев
Бери, что хочешь. И плати за это.
Пока я не испугалась, что мне это запретят, я вовсе не любила читать. Дышать ведь не любишь, а попробуй не дышать…
Вышла в свет новая «Книга о вкусной и здоровой пище» в 2-х частях: первая - о вкусной пище, вторая - о здоровой.
Мы не царапали друг друга, не огрызались, демонстрируя свои характеры, сформированные в других сообществах, ареалах, континентах, случках. Мы пришли друг к другу такие уставшие, изможденные, - нам хотелось простых наваристых щей на прогретой кухне, а не пафосного выебона из серии «специально пропущенные звонки». Хотелось настоящего завтра, вне обязательств. Проснуться в мягком сплетении собственных тел и сказать друг другу засохшими спозаранку голосами: «Время вставать, любовь моя…»
Но ты знаешь, есть такое мнение, что для того, чтобы шагать вперёд, доброта и честность не так уж и обязательны. Для этого нужны ноги. И башмаки. Можно даже немытые ноги и нечищенные башмаки… Прогресс может оказаться совершенно безразличным к понятиям доброты и честности, как он был безразличен к этим понятиям до сих пор. Управлению, например, для его правильного функционирования ни честность, ни доброта не нужны. Приятно, желательно, но отнюдь не обязательно. Как латынь для банщика. Как бицепсы для бухгалтера. Как уважение к женщине у Домарощинера… Но всё зависит от того, как понимать прогресс. Можно понимать его так, что появляются эти знаменитые «зато»: алкоголик, зато отличный специалист; распутник, зато отличный проповедник; вор ведь, выжига, но зато какой администратор! Убийца, зато как дисциплинирован и предан… А можно понимать прогресс как превращение всех людей в добрых и честных. И тогда мы доживём когда-нибудь до того времени, когда будут говорить: специалист он, конечно, знающий, но грязный тип, гнать его надо…
А по-моему, нет в печальной русской жизни более печального явления, чем эта расхлябанность и растленность мысли. Сегодня мы скажем себе: «Э! Все равно, поеду я в публичный дом или не поеду - от одного раза дело не ухудшится, не улучшится». А через пять лет мы будем говорить: «Несомненно, взятка - страшная гадость, но, знаете, дети… семья…» И точно так же через десять лет мы, оставшись благополучными русскими либералами, будем вздыхать о свободе личности и кланяться в пояс мерзавцам, которых презираем, и околачиваться у них в передних. «Потому что, знаете ли, - скажем мы, хихикая, - с волками жить, по-волчьи выть».
Подумай, милый Лихонин, сколько нудного, длительного, противного обмана, сколько ненависти в любом брачном сожительстве в девяносто девяти случаях из ста. Сколько слепой, беспощадной жестокости - именно не животной, а человеческой, разумной, дальновидной, расчетливой жестокости - в святом материнском чувстве, и смотри, какими нежными цветами разубрано это чувство! А все эти ненужные, шутовские профессии, выдуманные культурным человеком для охраны моего гнезда, моего куска мяса, моей женщины, моего ребенка, эти разные надзиратели, контролеры, инспекторы, судьи, прокуроры, тюремщики, адвокаты, начальники, чиновники, генералы, солдаты и еще сотни и тысячи названий. Все они обслуживают человеческую жадность, трусость, порочность, рабство, узаконенное сладострастие, леность- нищенство! Да, вот оно, настоящее слово: человеческое нищенство! А какие пышные слова! Алтарь отечества, христианское сострадание к ближнему, прогресс, священный долг, священная собственность, святая любовь. Тьфу! Ни одному красивому слову я теперь не верю, а тошно мне с этими лгунишками, трусами и обжорами до бесконечности! Нищенки!.. Человек рожден для великой радости, для беспрестанного творчества, в котором он - бог, для широкой, свободной, ничем не стесненной любви ко всему: к дереву, к небу, к человеку, к собаке, к милой, кроткой, прекрасной земле, ах, особенно к земле с ее блаженным материнством, с ее утрами и ночами, с ее прекрасными ежедневными чудесами. А человек так изолгался, испопрошайничался и унизился!.. Эх, Лихонин, тоска!
Оставайтесь сами собой. Господь не хочет, чтобы дерево стало водопадом, а цветок - камнем. Господь наделяет каждого из нас своим особым талантом.
Всё наше достояние - это жизнь. Это странный дар, и я не знаю, как мы должны им распорядиться, но жизнь - это единственное, что мы получаем в дар, и дар этот дорогого стоит.
Весь мир держится на обмане. Он - основа нашей экономики.
Если у тебя хватит пороху быть самим собой, то расплачиваться за тебя будут другие.
От каждого, кто указывает тебе, что надо делать, воняет виски.
А после того, как человек был первый сорт - не важно в чем, ему уже не интересно быть вторым.
Знаешь что, единственный способ куда-нибудь приехать, - это сперва разобраться, куда едешь.
На свете всё именно так и устроено - правильный путь сначала кажется неправильным. Чтоб испытать нашу веру.
Добро и зло не падают с неба. Мы. Мы их создаем. Против несчастья. Неизменно… Нарушение законов добра и зла влечет за собою несчастье. Не обязательно наше несчастье, зачастую вначале не наше.
Его вдруг осенило, что значит чистота. Это когда тебя не касается ничто, кроме того, что составляет с тобой одно целое.
Всем нам приходится платить фантастическую цену за то лишь, что мы существуем.
Все мы не покладая рук трудимся во имя великой цели - забыть все, что мы знаем. Мы пришиваем яблоко назад к дереву.