Разум улыбается, когда видит перед собой хорошую книгу.
- Что может быть мучительным после смерти?
- Остаться без книг.
Когда созреешь и осознаешь все невежество этого мира. Начнешь читать умные и полезные книги.
Помнится в прошлом учебном году соседский сынуля одолжил Пушкина. Ну дали человеку Пушкина почитать, делов-то. Вернуть книгу, как водится, забыл. Да и мы как-то не вспоминали, пока самим не потребовалась. Иду к соседям, тут выясняется интересный момент: книги нет и не будет, от слова вообще. Т.к. По окончании учебного года папа с мамой решили навести в доме ПОРЯДОК и вынесли на помойку все лишнее: поношенную одежду, поломанные игрушки, старые школьные тетради сына и три полки книг оставшихся еще от родителей. Все это при активном участии сына. Ну и выбросили, заодно, моего Пушкина. А че, хлам же!!! И все бы ничего, и купила бы себе нового Пушкина. Вот только извиниться никто даже не подумал, наоборот, сказали: - книжки это пылесборники, должна понимать!
Это я все к чему. Вчера опять пришел соседский сынуля, теперь стихи нужны какие-то. Говорю, прости дорогой, маму с папой присылай, им под залог паспорта дам пару пылесборничков.
За что ты любишь этот неугомонный ветер?" - спрашиваю. Возвращает чашку на блюдце, перелистывает страницу. «Он напоминает меня молодую.
Таааааак… все, кому я подарила книги на Новый год… их завтра нужно вернуть в библиотеку…)))))
«Лето, как ни странно, - писала Малин в своём дневнике, - кончается всегда слишком быстро!»
Не успели Мелькерсоны опомниться, как их первое лето на Сальткроке уже пролетело и настало время возвращаться домой.
- Какая несусветная чушь, - сказал Никлас. - Почему занятия в школе должны начинаться как раз посреди каникул? Папа, ты не мог бы написать в школьное ведомство и попросить их раз и навсегда покончить с этой ерундой?
Мелькер покачал головой.
- Школьное ведомство непреклонно в своих решениях, - сказал он, - и ничего не остаётся, как подчиниться.
Девочки решили нарвать ландышей точь-в-точь как Малин, но не успели они приняться за дело, как случилось чудо: они нашли заколдованного принца для Малин. Подумать только, они нашли лягушку! Лягушка с задумчивым видом сидела у края канавы.
- Наверно, сидела и подкарауливала Малин, - сказала Чёрвен, зачарованно глядя на маленькую лягушку, судорожно бившуюся меж ее стиснутых ладошек. - Пошли скорее, найдем Малин, пусть она ее поцелует.
Но Малин куда-то исчезла. Девочки добежали с лягушкой до самой Столяровой усадьбы, но когда они пришли туда, дядя Мелькер сказал, что Малин только что ушла к Сёдерману купить салаки.
- Тогда пошли ко мне! - пригласила Стина.
Но и там Малин не оказалось. Она уже купила салаку и ушла.
- Сядем на пристани и подождем, - предложила Чёрвен. - Не придет Малин, пусть пеняет па себя. Эта лягушка начинает мне надоедать.
Но, как выяснилось, лягушке ничуть не меньше надоела Чёрвен, потому что когда Чёрвен чуть-чуть приоткрыла ладошки, чтобы Стина взглянула на лягушку, та изловчилась и как можно дальше прыгнула на пристань. Она непременно свалилась бы в воду, если бы Стина не подхватила ее в последний момент на лету.
У причала пришвартовался чей-то парусник, но там никого не было видно - ни на борту, ни вообще нигде. Солнце припекало, Чёрвен было жарко и скучно: сиди тут и жди. Надолго у нее терпения не хватило, и она быстро нашла выход из положения.
- Знаешь что, - сказала она, - мы можем и сами поцеловать лягушку, и-эх! Принц все равно явится, понимаешь, и тогда мы сведем его к Малин. А там уж пусть сам хоть немножко постарается.
Стине это предложение показалось разумным. Правда, не очень-то приятно целовать лягушек, но чего не сделаешь ради Малин. Лягушке же затея с поцелуями пришлась не по вкусу. Она вырывалась, но Чёрвен крепко держала ее в руках. Стина, вздохнув, заморгала.
- Давай! - велела Чёрвен.
И Стина послушалась. Она поцеловала лягушку. Но несчастное животное не желало превращаться в принца.
- Эх ты, давай я! - сказала Чёрвен.
Еще с большим жаром поцеловала она лягушку, но и у нее ничего не вышло. В ее руках по-прежнему судорожно билась та же самая лягушка.
- Глупый принц, - в сердцах сказала Чёрвен, - он не хочет превращаться. Убирайся тогда!
Она посадила лягушку на пристань, и та, радуясь своей неожиданной свободе, прыгнула с мостков прямо на парусник. Бах!
Попробуйте-ка сказать, что лягушки - не заколдованные принцы.
Бах! И он тут как тут! Точно в сказке. Вынырнув из рубки, он прыгнул на пристань и предстал перед Чёрвен и Стиной с крохотным щенком на руках.
Подумать только, принц!
Фильмы только пересматривать люблю, а книги - перечитывать. Чтобы не волноваться: хороший или плохой будет конец.
Читатели - продолжила мисс Винтер, - жалкие глупцы. Они уверены, что каждое литературное произведение является автобиографическим. Это утверждение справедливо, однако совсем не в том смысле, как им представляется. Жизненный опыт автора должен хорошенько перегнить, чтобы стать питательной средой для произведения. Надо дать ему разложиться. Вот почему я не позволяю репортерам и биографам копаться в моем прошлом, вытаскивая на свет отдельные кусочки и консервируя их в виде текста. Чтобы писать книги, я должна сохранять нетронутым своё прошлое как удобрение для новых идей.
Книги - хлеб для ума человеческого, и непонятно, как многие столь долго от него воздерживаются.
Книги, как и люди, иногда случаются мертворожденными.
Находили ль нас среди капустных грядок,
Или рвали с веток в городском саду,
Был незыблем устоявшийся порядок -
Без разбега не осилить высоту.
Креп я духом, как сосулька на морозе,
По стране гулял свободы разговей,
Книги Кинга, фильмы Линча, песни Оззи
Подкупали чертовщинкою своей.
Но вослед кивали, мол, надёжи мало,
Не подняться на характере одном.
Молодёжь теснила боком, поджимала
Новой рифмой на наречье не родном.
Было чувство пребыванья в коматозе,
И велик соблазн стать крысой тыловой…
Книги Кинга, фильмы Линча, песни Оззи
Не давали мне поникнуть головой.
Всякий шанс, судьбою брошенный в ладонь мне,
Подозреньем крыл я - он, или не он?
Оттого надежд несбывшихся - одонье,
Потому и сам, как выжатый лимон.
А когда почить наступит время в бозе,
Обивать пороги у небесных врат,
Книги Кинга, фильмы Линча, песни Оззи
Мне припомнят. И я буду только рад!
Я не читаю книжки, Алиса! Мне интереснее читать людей.
К числу величайших открытий, к которым пришел за последнее время человеческий ум, бесспорно принадлежит, по моему мнению, искусство судить о книгах, не прочитав их.