А давайте беженцев примем в Россию пару тысяч. Но в Чечню…
Прости - прощай, моя земля родная,
Я с грустью в сердце ухожу сейчас.
Я - беженец, изгой, душа чужая,
Но знай, огонь надежды не погас.
Прискорбно покидать свою Отчизну,
Но жить в руинах больше не хочу.
Я кулаки до боли в пальцах стисну,
Нет, проклинать не буду, промолчу.
И всё же, не теряю я надежды,
Что снова воцарится тишина…
Наступит мир и будет всё, как прежде -
Счастливые, без взрывов, времена…
Прощай, мой дом, прощай земля родная,
Я с грустью в сердце вынужден идти,
Тебя, как мать, мой край, я обнимаю,
Я уезжаю от войны… Прости.
история беженца, как история власти, которую пытаются скрыть националисты времени…
В водяном дыму
на осколки капель дробится след.
Привыкай к тому,
что берега больше нет.
Якорь ни к чему, -
разве только к небу прижечь рассвет.
Привыкай к тому,
что ориентиров нет.
Не пойти ко дну -
жидкий ад внутри разбавляет смерть.
Привыкай к тому,
чтобы принимать пустоту за твердь.
Кто захочет свалить за бугОр -
тому придЁтся перешагнуть не через один забор.
Коротко о беженцах в Европе.
Выпивали на днях после катания на Чимбулаке с парой испанских товарищей. Говорили среди прочего об иммиграции, о сирийских беженцах и о том, куда исчезает старая добрая Европа.
Понятно, говорю я им, почему вы не приветствуете беженцев и прочих маргинальных иммигрантов - есть мнение, что от них безработица, преступность, наркомания и прочие радости. Но вы и вполне себе респектабельных и обеспеченных иммигрантов тоже не очень-то любите. Это-то почему?
А мне отвечают:
«Представь себе, Ержан, ситуацию. Вот у меня, например, у какого-нибудь пятидесятилетнего Игнасио, есть дом. В нем жили мои родители, и родители моих родителей, и их предки, и мои дети будут жить. И он не очень большой, но мне в нем уютно. И участочек при нем маленький, но я за ним всю жизнь ухаживал, и растут на нем миленькие такие цветы. И скамеечка стоит небольшая, я на ней кофе пью. А возле дома есть небольшой ресторан, и там я по вечерам пью вино.
А на улице, на которой стоит дом и ресторан, при Франко шли бои. И ресторан разнесло бомбой к чертовой матери. И его владелец потом ресторан отстраивал долго, а мой дед ему помогал. А до Франко была гражданская война. А до нее - Первая Мировая. А до нее - еще чертова туча всякой хрени и прелести, и так последние пятьсот лет. И только последние лет пятьдесят у нас более-менее спокойно.
Ни при Франко, ни во время всех этих войн мой дед, и его отец, и его предки в другую страну не уехали. Они не говорили «У нас террористы» - хотя были и террористы. Они не говорили «У нас диктатура» - хотя и диктатура была. Они не говорили «У нас война, а у вас войны нет, и поэтому мы идем к вам». Они просто жили. Растили цветы в саду. Строили дома и мостили камнем миленькие маленькие улочки. А когда их в очередной раз взрывала всякая сволочь - мостили заново.
И поэтому, когда вы приезжаете к нам, смотрите на маленькие рестораны и замечательные сады, говорите «Как у вас красиво, пожалуй, мы будем здесь жить» - вас никто не поймет. И не важно, сколько денег у вас в кармане, живете ли вы на улице в картонной коробке, или в огромном особняке. Никто не поймет, почему вы у себя сначала не постарались сделать все по-человечески. Хотя бы на своей улице и в своем доме. Без жалоб на обстоятельства и без высоких слов. Просто, так сказать, для себя".
Американские индейцы в своё время не обратили внимания на поток беженцев из Европы…
Теперь они живут в резервациях.
А у меня в венах красные мочат белых,
рвут друг друга на клетки, на куски ДНК.
Эта война впиталась в каждую мышцу тела.
Не высыхают веки, стала слюна горька.
Сколько бы ты не бегал, тень догоняет в полдень,
бьёт в сплетение пальцем, чёрным от немоты.
Только сдавивший мину от суеты свободен.
Редкий, поймавший пулю, не заступил черты.
Память корёжит мысли, спать не дают рефлексы:
всё норовишь, как в землю, вжаться лицом в кровать.
Одним поцелуем в шею войну изгони, как беса, -
на жертву, но станет меньше. И наконец-то - спать.
В Мурманскую область из Скандинавии привезли почти полсотни беженцев. Те, привыкнув к безнаказанности, попытались вести себя как в Норвегии. Прикрываясь незнанием языка, не расплатиться в магазинах. Отлавливать группами одиноких девушек…
Ну, Европа мы, Европа. Только «Европа отмороженных». Беженцев не били, их сразу начали ломать.
Тех, кому повезло не быть в мясо к вечеру, загнали в частный сектор и начали его прочесывать.
С одной стороны рассерженные граждане, с другой менты, которые хоть и кричат о недопустимости самосуда, но сапогами исподтишка бьют сильно и больно.
Прятаться по дворам тоже не прокатило. Там злые руссишен шавкен за яйцен клац-клац, да и жильцы нихера не рады, дрекольем встречают…
Итоги дня (дня, одного дня!) - 18 по больничкам, 33 сидят в спецприемнике и очень хотят домой, в свои афганистаны…
Когда в Россию от войны бежали жители Донбасса, Госдеп США утверждал, что это родственники едут в гости.
Ну, а теперь - Европа, встречай, родня приехала!!!
Подруга 10 лет назад переехала с семьей в Германию… Постоянно звонит и приглашает в гости, а вчера вдруг говорит: - При таком потоке беженцев в Германию…, мы скоро приедем обратно в Россию, причем не одни с немцами!!!
В связи с новой волной миграции: «арабская весна» превращается в «европейскую осень».
Москва. Вокзал. У кассы муж с женою,
Измученные, с ранней сединою,
Хотят купить билеты до Твери:
- Мы беженцы. Бежим из Украины.
Где был наш дом, теперь лежат руины.
Семья. Пять человек, билета три…
Поедут женщины - жена и двое деток.
Пока еще не холод, пока лето.
А мы уж как-нибудь тут проживем, -
Скрывая слезы, кашляет мужчина,
Подбадривая маленького сына,
- Придумаем мы что-нибудь с жильем…
Растеряны стоят, полураздеты.
- А сколько не хватает на билеты? -
Спросил вдруг чей-то голос из толпы.
- Пять тыщ примерно где-то не хватает…
А в Тверь нас одноклассник приглашает,
С работой там поможет, говорит.
Сюда добрались, кончились запасы…
Растеряно стоят теперь у кассы,
Без родины, без дома, без защит…
Вся очередь и те, кто видел это
Сложились и купили им билеты,
И просто помогли, кто сколько мог.
Вы б видели счастливые их лица:
- Мы будем помнить и за вас молиться!
Спасибо, россияне! С вами Бог!
Год проходит, вьётся ворон над Донбассом,
Вспомнил лето и войны исток:
Кто пошел на запад, вслед за солнцем,
Ну, а кто навстречу, на восток.
Но вернулись многие, как птицы,
Только осенью, а не весной,
Ведь никто не нужен «за границей»,
И пускай война, но дом здесь свой.
Я вот вижу посты некоторых россиян, что они не понимают, как можно беженцам отдавать самое лучшее, селить их в новые дома, вместо россиян, платить им пособие по 800 руб.
Хочу сказать, что их никто в новые дома не селит, а расселяют по общежитиям, санаториям, домам отдыха