Как написать стихотворение,
Когда в запасе пара слов,
И темы нет, и нет стремления?
Как докопаться до основ,
Не выжимая пресных мыслей
Из тленом тронутых идей?
Как честным быть, остаться чистым?
Как достучаться до людей,
Не разглагольствуя открыто,
Да не пуская пыль в глаза?
И как среди сплошного быта
Всё так же верить в чудеса?
Как полюбить: душой и телом
Отдаться в руки, не страшась
Того, что ты, так, между делом,
Не различишь любовь и страсть?
Как верным быть — себе хотя бы —
И смело броситься вперёд,
Когда потом все эти «кабы»
Горою сверху?.. Не пойдёт!
Нет смысла, друг, в таких вопросах —
От скудоумия они.
Лишь сотрясаешь ими воздух,
Впустую тратя свои дни…
— Я виноват перед тобой…
— Ты ни в чём не виноват. Это я виновата, что любила тебя, а влюбленный человек живёт в другом мире, далеком от реальности…
— Прости меня…
— И ты меня прости…
Красиво ПРОСТИлись…
У каждого своя дорога,
Один ползет, другой бежит,
Чтоб не казалась жизнь убогой,
Нас учат верить в миражи.
Нет ничего хуже затянувшегося ожидания лучших времен.
«Самый ценный подарок родители уже сделали каждому — жизнь»
из книги (учебника) «Слагаемые успеха»
Жизнь… Ты во мне звучишь музыкой… Когда я уйду, ты будешь продолжать звучать: закатами и рассветами, майскими грозами и ветрами. Полевыми ромашками и васильками… Всем, что жизнью мы называем.
ты моя рыба-рыба, и только так.
тот, кто захочет забрать тебя, тот дурак;
тот недалёкий иванушка-дурачок,
вдруг захотевший поймать тебя на крючок
и протащить по воде, чешуёй звеня,
чтобы украсть рыбу-рыбу в обход меня.
ты моя рыба-рыба, моя-моя,
я за тобою ходила по всем морям,
я тебя выжидала, ты мой улов,
пусть бессловесный, но нам и не надо слов.
нам даже писем не надо, не надо рук —
есть только леска и маленький тонкий крюк
прочно застрявший в губе, словно сувенир.
ты моя рыба, заполнившая весь мир.
я засыпаю и движусь, как поплавок,
в тёмной ночной глубине отбывая срок,
ежесекундно пустая моя рука
хочет безудержно трогать твои бока:
«вот она, рыба-рыба-а,
моя-моя-а…
точно такой же не сыщешь по всем морям!»
так и лежим мы, глазами съедая мрак,
ты, рыба-рыба, и пойманный твой рыбак.
Отрезок времени, который называется жизнью, может быть - отрезком, а может быть - жизнью.
У всякого есть потребность любить. Такая же неотделимая от человека, как дыхание. Просто у некоторых она видоизменяется, и тот начинает любить походы по магазинам, или автомобили, или новенькую кухню, или нечто иное, не стоящее никакой любви.
Жалобы на жизнь не принимаются.
Легко кого-то обвинять,
Принять свои ошибки сложно.
Признать, что в чем-то виноват
Порою просто не возможно.
Всегда находишь оправданья
В ошибках жизни ты своей.
Виновны все, один ты только
Святой остался на земле.
Такого быть поверь, не может.
В любом конфликте, что с тобой
Всегда виновны будут двое.
Поверь пожалуйста ты мне.
В конфликте оба виноваты.
Вот только разная вина.
Один всегда немного больше,
Раз не сумел себя сдержать.
Когда в спокойной обстановке
Все можно мирно разрешить.
Решил, что будет в его силах
Гнев оппонента укротить.
Во гневе мы стаем глухими.
Мы слышим только лишь себя.
Не можем в этом состоянье
Все адекватно понимать.
Поэтому не зря в народе
Есть мудрые тому слова,
Что утро ночи мудренее.
Советую, дождись утра.
И утром ты, взглянув спокойно
На все, что ты наворотил.
Поймешь, что это было глупо
И все исправишь и решишь.
Прочитайте построчно весну,
Посвятите любимым лето,
Листьев осени желтизну
Смешайте с морозным белым,
Нарисуйте природу судьбы,
Красками радуги первой,
Страстным дыханьем весны,
Пушистыми кистями вербы.
На холсте оставят следы
Золотые капли рассвета,
И разводы почти не видны
Дождей пролетевшего лета.
Такая ночь другим ночам подобна,
В ней на Парнас просроченный билет.
Читатель просит рассказать подробно,
Как в прозе дел рождается поэт.
Но что сказать, когда устало сердце,
Не отвечает грешным и благим,
О чём писать, когда закрыта дверца
В мою реальность светлую, другим.
О чем пропеть, когда мороз по коже,
От глубины в дыре моей души,
Что говорить, когда писать не можешь,
А от тебя всё требуют, пиши.
Но ведь хотелось рассказать о многом,
Купая ноги в ласковой реке,
И хлеб жевать, что утром брал в дорогу,
Без рюкзака, в кармане, налегке.
Потоком слов, без рифмы, без записок,
В полночный час у жаркого костра,
Когда рассвет пока ещё не близок,
А тишина как нож стальной остра.
Чтоб у реки, и я не местный житель,
Но кружка чая слишком горяча.
И как писать? Вот вы мне подскажите.
Не знаете? Так лучше помолчать.
чем ты останешься в памяти скомканной?
пеклом полуденным, ливнями, ломками,
впадиной между сырыми ключицами,
брошенной на пол цветной амуницией,
парком,
троллейбусом,
кедами,
лужами,
чаем в постель, поцелуем простуженным,
свежей травой, одуванчиком сорванным,
запахом тела,
киношными стонами,
голодом, жаждой, дурацкими жертвами,
в рёбра стучащим в отчаянье сердцем и
адреналина солёными волнами.
чем ты запомнишься?
криками, ссорами,
горькими Мальборо,
пьяными звёздами,
мутными селфи,
рубашками пёстрыми,
настежь открытыми окнами, городом,
мукой без губ в одиночестве гордом…
чем же ещё? ощущением космоса
в каждом касании, в бархате голоса,
в кофе,
яичнице,
песне на улице,
в текстах Ремарка и фильмах Кустурицы,
в яблоке солнца, малиновом небе,
в том, как скрипела казённая мебель,
путались волосы, буквы, значения…
кем ты запомнишься?
сном, привидением?
как мне собрать всё в единое целое?
пуговиц ряд и скулу загорелую,
пепел,
гитару,
подъезды,
прощания,
тени на панцире каждого здания…
память стирается ластиком времени.
было иль не было молодо-зелено?
чем ты запомнишься?
лучшей напастью.
самым безбашенным
огненным счастьем.
Не тревожь понапрасну искусство,
Изводясь обо всём бесконечно.
Просто всё в этой жизни и грустно —
То простор, то душа-захолустье,
То просвет, то туманы на плечи…
Растекается мягко пространство —
Застеколье в предчувствии вечном,
Суету стережет постоянство,
Но местами присутствует пьянство,
Где присутствовать, видимо, не с чем.
Обещания утра к полудню
Согревают остылые сути.
Толпы спешно вливаются в будни.
В них бурлят — пробиваются грудью.
И несут, прижимают и крутят.
В них разносятся эхом стоглавым
Щебетания, плачи, сирены,
Междометия, стоны… да мало ль!
КАждый смех, каждый «ох» многократно
Разобьется о вольные стены.
Кто дойдет до заката, тем счастлив.
Что увидит зарю и на время
Станет пламени нового частью,
Им очистится, может, печалясь,
Может, радуясь, может, в сомненьях.
…
Просто в целом и в частностях мелких.
Если всмотришься пристально — жадно.
Досконально рассмотришь все стрелки,
Точки, черточки, знаки и «верьте»,
Невозможно меняя на «ладно».
Если будет искусство оплатой
За мгновения, чувства, удачи,
А искусством признают отраду,
И обычай, и роль, и расплату,
И закон, и любовь — не иначе.
Все мозаики сложатся махом —
Вдруг. Окажется — тени — родные,
Поразвеются по ветру страхи,
Заживёшь, не печалясь о тратах,
И никто ничего не отнимет
Никогда. Простота многогранна,
Многомерна, в ней многого много.
Доказательства ранее в данном.
Не найдутся, так значит, не надо,
Или, значит, ошиблись дорогой.