Разбив сердце на куски и плюнув в душу, он за собою даже не прибрав, тем самым клятву верности нарушил.
Говорят, у вещей есть душа. Но должна ли привязанность к прошлому захламлять будущее?
Доверчивую душу обмануть легко, И можно ранить очень сильно глубоко, А раны эти залечить бывает тяжело. Для этого нужно душевное тепло, Чтоб застывшую в ней льдинку растопить, Нужно просто свет любви ей снова подарить.
Все люди — странники по свету.
И ты, сидящий за столом,
Прогуливаться можешь где-то
В фантазиях, покинув дом.
Пройтись по старым переулкам
И близким сердцу адресам…
А в мыслях вся твоя прогулка
Такая, как захочешь сам.
Ты странствуй тихо, незаметно,
Глаза прищуривши едва.
И пусть улыбка безответна,
Но будто слышишь все слова,
Когда зайдёшь к любимым в гости
(Хоть с нами их давно уж нет…)
А хочешь — вспомнишь на помосте
Ваш поцелуй со школьных лет…
И тем, с кем жил ты по соседству,
Тихонько двери отвори.
Я знаю: не уходит детство:
Оно запряталось внутри!
Там снова мама молодая
Зовёт обедать из окна.
Там ты ложишься спать, мечтая —
Ведь после игр не до сна!
И пальцем трогаешь узоры
На пыльном стареньком ковре.
А завтра разгорятся споры
О том, кто «вОдит» во дворе!
Там ты счастливым был когда-то
Без денег и других богатств.
Вдохнув поглубже ароматы
Блинов и всяческих лекарств,
Ты бабушке бежишь навстречу
С кровавой ранкой на ноге.
Подует — сразу станет легче…
В мечтах мы можем быть везде!
Ребёнком окунуться в море,
Потом — вприпрыжку босиком!
Забудь, что очутишься вскоре
На том же стуле, за столом.
Пройдёт мгновение, минута;
Но возвращаться не спеши.
Мы вечно в поисках приюта —
Приюта для своей души…
Тряся свою жену, как грушу, он вытряс из неё всю душу.
Совесть — ежовые рукавицы души.
Ранить душу легко — вылечить трудно.
Возвращали душу из ночного зала,
Рвали, подгоняли, а она летела,
Торопилась милая через все астралы
В келью несогретую, в неживое тело.
Задержалась только на краю вселенной,
Еле отдышалась от полета пыла,
Ворвалась в застенки, разошлась по венам
Застучала в сердце и глаза открыла.
2005 г.
Грустно Ива опустила
Руки нежные к Пруду,
И мольбой неторопливой
Шепчет, словно бы в бреду:
«Ах, устала с Ветром спорить,
Кудри-ветви отдавать.
Надоело мне в неволе
Век девичий коротать.
Ах, мой друг, журчащим пеньем
Сладок уху твой напев,
Забери меня теченьем,
Песнопеньем водных дев.
Ласк, серебряным отливом,
Камушками бус твоих
Ублажи меня, любимый,
Дай познать блаженства миг.
Незатейливый багаж свой
Я до срока собрала.
Нелюбимого коварство
Страшно мне, но я — твоя.
Только кликни, только свистни,
Вырви тело из корней…
Но твои читаю мысли —
Кто-то есть меня милей?
Кто-то грудь твою ласкает?
И твоей любовью жив?
Почему же я не знаю
Этой правды? Расскажи».
Пруд, журча, ей отвечает,
Тихо волнами гребя:
«Правда, дева молодая,
Что люблю я не тебя.
без нее мне свет не милый…»
«Кто ж она?»
«Кувшинка».
«Что ж…»
Слезы Ива уронила
На Пруда сырую дрожь.
И в смятенье зашаталась,
Белый свет ей стал не мил.
Нелюбимому отдала
Весь свой стыд и весь свой пыл.
И с тех пор в безветрьи томном,
Кудри-ветви распустив,
Молит Ива Пруд бездонный
Ей серебряный отлив
Подарить. И хоть немножко
Стать приветней, не спешить.
И плывут, плывут сережки —
Слезы Ивушки-души.
1993 г.
А хочешь, я тебе открою тайну?
Один такой мал-ю-ю-ю-сенький секрет?
Знай… люди не встречаются случайно,
Случайностей, поверь мне, в жизни нет.
Не веришь? Ну тогда, хотя б, послушай,
Не бойся, я тебя не обману,
Представь себе, что существуют души,
Настроенные на одну струну.
Как звёзды в бесконечности Вселенной
Они блуждают сотнями дорог,
Чтоб встретиться когда-то… непременно…
Но лишь тогда, когда захочет Бог,
Для них нет норм в привычном пониманьи,
Они — свободны, как паренье птиц,
Для них не существует расстояний,
Условностей, запретов и границ…
Шел белый и пушистый снег,
А где-то, в настроеньи скверном,
Шел злой, усталый человек,
К себе домой спешил, наверно.
Снег ласков был, как кружева,
К лицу земли льнул с обожаньем,
А человек цедил слова
Не с самым нежным содержаньем.
И все он злился и ворчал,
Хоть белый пух кружился стаей,
Но человек не замечал
Как снег о нем переживает.
Наверно, шел он от беды,
Планету зла ногами двигал.
И вдавливал стопой следы,
И снег стонал под этим игом.
Снег человеку: «Все пройдет», —
Шуршал и другом стать стремился,
И целовал глаза и рот,
И под ноги ему стелился.
Был человек широкоскул
И снег коснулся носа, уса —
Защекотал… и тот… чихнул,
Увидел снег и улыбнулся.
2006 г.
Наступало время особого уюта, с самыми яркими цветами в саду, с мочёными яблоками на кухне, зябким утром, завёрнутым в вязаный плед, горячим чаем со свежей мятой. Тепла, что оставляют в душе такие дни, казалось, хватит до февральских стуж.
«Мои стихи — мой крест от зла,
Редактор дум, корректор прошлого.
Скажите что-нибудь хорошее;
Мне просто хочется тепла»
М. Янаева
Тяну юдоль свою натужно
От упряжи — спина в огне.
Чтоб выстоять так мало нужно —
Вы просто улыбнитесь мне.
Стихами кровоточит сердце
И в пульсе нерва бьется ритм
И никуда теперь не деться
От передозировки рифм.
Каким бы горьким не поила,
Куда б судьбина ни вела,
Чтоб выстоять нужна мне сила —
Немного вашего тепла.
Слова, порой, острее лезвий,
Ожег — сильней, чем от огня.
Я выдержу все это, если
Вы пожалеете меня.
О Музе, благосклонном взгляде,
Молю, надрывно вопия…
Мой стих — мое противоядье
От злой отравы бытия.
2007 г.
«Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.»
Александр Башлачёв
Суетность давит слепо,
Только как в Божий храм
Смотрит Поэт на небо,
Что же он видит там?
Там, в театральном хоре
Ярое, напоказ,
Нечеловечье горе
Из человеческих фраз.
Там, уплетая сласти,
В нетишине кулис
Просто людское счастье
Ждет своих антреприз.
Там из метафор стая,
Рифм нерасцветших куст,
Прима-Слеза блистает
В том балагане чувств.
И перехлест эмоций —
Шумной массовки гул…
Сердцу уже неймется:
Б-г небеса пригнул.
Смотрит поэт лукаво —
Знает лишь он один,
Что на листе шершавом
Чувства смывают грим.
Может потом освищут
Душу Поэта… пусть!
Только он знает — нищий
Тот, кто не ведал грусть
Этого взгляда в звезды,
Этих шершавых строк,
Горького стона роздых,
Что ниспослал ему Б-г.
И глазолунной ночью
В святости и грехе
Ставит он кровоточье
В каждом своем стихе…
Он же богаче Феба
От высоты щедрот.
Смотрит Поэт на небо —
Тем на земле живет.
2007 г.
Вы не подумайте, будто я ною,
Словно душа моя в клочья разодрана.
Все бы отдать, что однажды весною
Мне опрометчиво было недодано.
Вы не подумайте — лучшие строчки
Мною написаны в бренной печали,
Нет, это просто бессонною ночью
Ангелы тихо мне рифмы шептали.
Нет, вы не верьте, что жизнь мне постыла,
Пусть я бедой горячо зацелована:
Из одиночества счастье намыла —
Божьею милостью я избалована.