Вчера сломали старый дом,
Он в переулке за углом
По окна в землю врос убого.
И вот бульдозер у порога.
В нём били стёкла иногда.
В пик полноводия вода
Подвалы, пенясь, заливала.
Навечно сырость пропитала
Обшивку обветшалых стен,
Воздвигнутых безвестно кем
В полузабытые года,
Когда рождались города.
Свой век он сильно пережил,
Таких домов и след простыл.
Вокруг давно царит хай-тэк,
Для архаизмов места нет.
Здесь небо подопрёт бетон,
Стекло и мрамор будут в тон,
Но боль кричит во мне, кипя,
И память горькая моя
Твердит одно: «Разрушен друг!
Судьба несёт каскад разлук,
Мир рушится, идёт на слом,
Не воскресить его потом.
Забудь о старых временах,
Прожитых в маленьких дворах.
Не повстречать тебе их вновь.
Обломки камня, словно кровь,
Под молотом блеснут лишь раз -
Мир детства навсегда угас,
В фотоальбомах станет жить,
Тебе его не позабыть».
Вчера сломали старый дом,
Он в переулке за углом
По окна в землю врос убого.
И вот бульдозер у порога.
Лежаще, сопяще, хропящее
Газетами вечно шуршащее,
А так же изрядно брюзжащее
На мягком диване живёт.
И как это так получается
Да как же такое случается,
Что детство спокойно вмещается
С годами в растущий живот.
Бумажные змеи летящие
Подтяжки на спинах трещащие
У прошлого есть настоящее,
А может быть наоборот.
Пожалуй, когда-нибудь позже, я напишу стихи,
И как провела свое детство, и как там кутили мы…
Я же ребенок улиц, нас звали «городская шпана»,
Хотя, у меня при этом, была на плечах голова…
Так получилось в жизни, не в куклы играла, в войну,
По стройкам скакала и лужам, воровала груши в саду…
Девочки были старше, дружить не хотели со мной,
Так что гоняла по скверу - с пацанами, шумной ордой…
Реветь не положено было, я же была Бойцом!
Воякой Дворового фронта, и как друзья - сорванцом…
Мне не вязали банты, на «модную» стрижку «горшок»,
Но уроки счастливого детства, были мне только в прок…
Я научилась не плакать, жить, по законам своим,
Стараться не быть обузой, и стараться помочь другим…
Я большой, но я сегодня плакал,
Прижимая Тузика к плечу.
Как же я хочу себе собаку!
Друга мокроносого хочу.
Тузик - он собака тети Светы,
Просто я играю, что он мой.
Приношу ему свои котлеты,
Бутерброды с тооолстой колбасой.
Он их ест. Так быстро! И ладошку
мне слюнявит теплым языком.
Я дaвнооо просил у мамы кошку,
Когда не был с Тузиком знаком.
А сейчас мечтаю, даже слишком,
О щенке. И к Тузику чуть свет…
Ну каким же вырастет мальчишка,
Если у него собаки нет?
Тузик меня ооочень понимает
И играет целый день со мной.
Даже может быть совсееем не знает,
Что он тети Светин, а не мой.
Тетя Света добрая, и все же,
Только начинается игра
Говорит она: «Тебе, Сережа,
Ужинать домой идти пора».
Мне обидно, только я не плачу,
Тузика целую в мокрый рот.
Как же я хочу свою собачку!
Мам, а скоро будет Новый Год?
Лежу на траве, смотрю в облака.
В душе-тишина и блаженство.
По сини небесной плывут паруса.
На палубе-милое детство.
Горят на закате огнём паруса.
Корабль высоту набирает.
Идёт к горизонту-с ним мысленно я.
Закат-паруса исчезают.
И долго ещё провожаю его.
Глазами не вижу, но знаю.
Как только закончу земные дела.
Я снова его повстречаю.
Детство. Пока принадлежит нам самим, мнится вечным дивом без конца и края. А станет детством детей наших - вдруг обернется недолговечным огоньком спички: не успело зажечься, посветить - ан уж и пальцы обжигает.
Мужчины считают, что многие девушки задержались в детстве. Однако, дайте женщине куклу - и она ее просто подержит. А вот если мужчине в руки попадется рогатка…
И жаль отца, безмерно жаль:
Он тоже получил от детства
Флобера странное наследство -
Education sentimentale.
«Тич-Ин» играет за стеной…
Я снова - в семьдесят восьмом.
И папа мой ещё живой,
И не снесён наш старый дом.
Я снова там, в краю родном.
Ещё цела моя страна…
Ещё не знаем мы о том,
Что ей за участь суждена…
Я снова в семьдесят восьмом,
Где песни пелись от души,
Где говорили обо всём
На кухне по ночам в тиши.
Я снова там - в родном дворе,
Где жили как одна семья
Татарин, русский и еврей.
Мы были попросту друзья…
Не знали мы про ГМО.
А на тиви - лишь пять программ.
По гривеннику - эскимо,
Никто не слышал слова «спам».
Где лучший гаджет - телефон,
Обычный, с диском, городской.
Где, в булочной купив батон,
Сгрызали по пути домой…
Всего на несколько минут
Перенеслась опять туда,
Где был в почёте всякий труд…
Застой? Окститесь, господа!
Мы жили просто, без затей,
Но не нуждались - это да.
И не боялись за детей,
И не платили никогда
За медицину и за вуз.
В театр ходили на балет.
Был Родиной моей Союз -
Страна, которой больше нет.
«Тич-Ин» играет за стеной.
Я снова в семьдесят восьмом.
Фантомной болью ты со мной,
Моя страна - родной мой дом,
Который взяли и снесли,
И не построили другой.
Не сохранили, не спасли…
Не врите, гады, про застой!
Ты помнишь пальцы ловкие отца,
когда они, подрагивая часто,
крепили к леске шарик из свинца
и мятый поплавок из пенопласта.
И ты дождаться мог едва-едва,
когда наступит снова воскресенье,
и встанет, наконец, опять Нева,
назло зиме, промозглой и осенней.
Ты шёл с отцом на первый синий лёд
и, синим носом шмыгая счастливо,
мечтал, как мать когда-нибудь поймёт,
что папка - он и добрый, и красивый.
Что непременно клюнет рыба-кит,
и мать вас встретит ласково, без грусти,
горячий чайник папке вскипятит,
и никуда из дома не отпустит.
Недавно узнала, что мои
племянники, 13 и 7 лет не умеют
стрелять косточками от вишни и плевать бумажками через трубочку
от ручки. Пришлось исправить это
недоразумение.
В детстве, когда мои ноги свешивались с кровати,
я боялся, что какой-нибудь монстр ухватит меня за них.
Вырос… завёл кота… Кошмар стал явью!
&
Из детства убегаем, какой в нем
интерес?
Дорогу забываем в волшебный
мир чудес.
Где каждая тропинка ведет к твоим мечтам,
И радостью искрится знакомый
великан.
Там гномик Всехлюблюсик на радуге верхом
Почтовые открытки разносит
всем с добром.
В цветочке золотистом живет
семейство фей,
А в замке серебристом -
премудрый чародей.
Во взрослом, строгом мире ты вспомнишь иногда,
Как ждал ты с твердой верой
желаний звездопад.
Как в вечном нетерпении душа
чудес ждала.
И чересчур наивной порою ведь
была.
Конечно, не вернуться в ту пору
светлых грез.
Но чудо все же в сердце скажу
тебе всерьез.
Оно лучится тихо, давая нам
сигнал,
О том, что детство ближе, чем
думается нам.
Copyright: Реутова Марина,
2007
«Моя тоска по родине лишь своеобразная гипертрофия тоски по утраченному детству.»
О, как же счастливо болеется в детстве! Едва прошла температура, начинается запойное чтение: днем Марко Поло и капитан Блад под чай с малиной и теплое молоко с медом, а ночью- под одеялом при свете фонарика- томик Асадова и «Милый друг» Мопассана… Главное-не разбудить маму.
А утром сладкий сон, в то самое время, когда друзья идут в школу, скрипя валенками по свежевыпавшему снегу…