Мне было шесть. Мне было восемь. Я падала с качелей оземь, искала к стройке тайный лаз, и мама злилась не на шутку - и становилось даже жутко от взгляда недовольных глаз. Я верила во всё, что знала, пусть знала мало, мало, мало, я шла упрямо до конца, я рисовала на обоях [наказывали нас обоих - меня и брата-сорванца]. А на ночь мне включали Баха.
И дни ползли, как черепаха, и каждый месяц был как год. Мне снились Гарри, и Алиса, и Принц, оставшийся без Лиса, и Элли, и Чеширский Кот. Я верила в волшебный замок, уютный самый, тёплый самый, в реальность выросший из книг. Я верила тогда страшилкам, и оттого тряслись поджилки, хотя и был включён ночник. Я знала: вечно юный Питер шепнёт однажды ночью: «Спите? Вставайте, время улетать!» Я верила всем сердцем в чудо - и оттого был сон мой чуток.
Теперь не то. И я не та. Я стала старше, как хотела, сменила глупости на дело, из сказок выросла давно. Осталось знание в наследство: нет лучше времени, чем детство.
И безвозвратней, чем оно.
Оставаясь в душе ребёнком, с возрастом главное - не впасть в детство…
когда оно в одном месте играет.
- иz -
Для приготовления настоящего деревенского летнего чая потребуется следующее: старый деревянный дом с печкой, фаянсовый чайник, нагретый солнцем подоконник и буханка хлеба на нем, кипяток, индийский чай в мягкой пачке со слоном, который тут же пересыпается в жестяную банку с обрубленной чайной ложкой, кипяток из большого эмалированного чайника, веточка мяты (по желанию) или лимон и бабушка.
Главным в данном списке, конечно же, является бабушка, поскольку все остальные составные части зависят именно от бабушки и подчиняются только ей.
Помните, какой длины были дни в детстве?
Каждый день стоял сам по себе, сегодняшнее исполнялось сегодня, а для завтрашнего счастья отводился завтрашний день…
Было счастье! Вечное лето!
Земляника с парным молоком…
В лиловеющей пене сирени
Старый дом со скрипучим крыльцом…
Золотые пылинки в ресницах…
Брызги солнца в прохладной реке…
Жаркий, спутавший волосы, ветер,
Уносящийся вдаль налегке…
В волшебстве тишины старых комнат -
Эхо сказок зачитанных книг,
И манящее таинство сада,
Когда вечер прозрачен и тих…
Я ушла на минутку, не зная,
Что захлопнулась ветхая дверь,
За которой - счастливое лето!
Что же мне остается теперь?
Я храню отпечаток молчанья,
Соскользнувший в прозрачность стекла…
Просто дождь… Время воспоминаний…
Было детство!
И я в нём БЫЛА…
Легендарные игрушки советских детей
Основой счастливого детства в СССР было мирное небо над головой, полная семья и жизнь в справедливом обществе. Но это по версии взрослых. Дети выдвигали свои условия для счастья - «игрушечные». «Счастливые» игрушки советского детства.
Кубик Рубика
У советского школьника не было «айфонов», «айподов» и «сони плейстейшн». Всё это воплощал в себе кубик Рубика - главный объект желания начала 1980-ых. Культ этой головоломки строился на пяти элементах - неоновых цветах, сладковатом запахе пластика, приятном скрипе при собирании и неповторимом «энергономичном» чувстве объёма, которое возникало в пальцах рук. Но главной была мантра - формула сборки: «лево - фасад-верх-право-фасад». Что-то в этом роде…
За рулём
Культовый советский автосимулятор был мечтой любого советского мальчишки. Для сегодняшних детей управление магнитной машинкой по крутящемуся кругу с примитивной разметкой воспринимается примерно так, как для владельца смартфона переговоры по рации времён Первой мировой войны. Но тогда это было самым продвинутым «игровым» девайсом. Кстати, машинкой можно было управлять на 3 скоростях.
Снегокат «Чук и Гек»
Объект желания всех школьников Советского Союза, живущих в регионе, где зимой бывает снег. Самая технологичная альтернатива «консервативным» санкам: снегокат имел руль, благодаря которому можно было совершать больше маневров на снежной горке. Правда, развлечение с этим снарядом имело серьёзный побочный эффект, точно выражаемой русской народной мудростью: «Любишь кататься - люби и саночки возить». Последнее - в случае с почти десятикилограммовым «Чуком и Геком» было сложно исполнить.
Игра «Электроника - Ну, погоди!»
Главный игровой гаджет 1980-ых. Волк должен поймать в корзину как можно больше яиц, «поставляемых» курами с четырёх сторон. За каждое пойманное яйцо засчитывалось очко, за каждое разбитое яйцо - очко отнималось. Набрав 200 очков, игрок получал призовую игру. Во время игры периодически в верхнем углу экрана являлся заяц, и тогда можно было заработать бонусные очки. Интересно, что среди советских психологов возникали вопросы к «Ну, погоди!»: было мнению, что дети в процессе игры начинают себя ассоциировать с негативным персонажем - волком, и что это может сказаться на правильности их социальных установок.
Пупсики
Советские девочки ничего не слышали о Барби и Кене; у них были другие герои - пупсы. Каждая девочка знала, что лучшие пупсики - из Германской Демократической Республики (была такая страна). Немецкие куклы отличались эластичностью материала, более человечным выражением лица, и для них (как и для Барби) можно было покупать одежду, сумочки и прочие аксессуары.
Немецкая железная дорога
Каждый советский ребёнок мечтал о железной дороге, сделанной в ГДР. Она представляла собой комплект из моделей реальных поездов, вагонов, рельсов, стрелок, ж/д переездов, семафоров, вокзалов, домов, мостов. И всей этой альтернативной реальностью можно было управлять пультом управления. Восточногерманский бренд PIKO, который являлся самым известным в СССР производителем детских железных дорог, вызывал трепет у советских школьников поболее, чем сегодняшние Sony Playstation или Xbox. Базовый комплект, самый простой, стоил порядка 20 рублей, а стоимость самых навороченных версий доходила до 50 рублей - чуть меньше половины средней зарплаты.
Пятнашки
Главная головоломка в Советском Союзе, которую в начале 1980-ых годов можно было найти в кармане почти любого школьника младших классов. Собственно освоить «пятнашки» можно было за час-полтора. Затем, когда секрет был разгадан, головоломка уже не столько бросала вызов детского интеллекту, сколько выполняла роль тренажёра для указательного пальца. У «пятнашек» была одна особенность - спустя неделю активной эксплуатации терялись одна-две фишки. После этого школьник менял функцию игры: главным становилась коробочка, в которую ребёнок использовал в качестве кошелька для мелочи.
Приоткрытые, как мидии, фисташки,
Сухопутные моллюски грызунов…
Если мы в итоге делаемся старше -
Переходим на проросшее зерно.
Не хотим моллюсков трепетные тЕльца
Привносить в свои усталые тельцА,
Укорачиваем графики для рейса
До созвездий Скорпиона и Стрельца.
Нам совсем зима не действует на нервы
Мы не молодь, но еще не старики,
Запечатываем мидии в консервы
И засаливаем на зиму грибки.
Но уже воспоминания питоны
Обвивают и ложатся как ярмо:
И трескучие бумажные пистоны,
И со слониками бабушкин комод.
И пиратами не можем насладиться,
И интригами любимого Дюма,
Даже кортик или бронзовая птица
Не подходят для окрепшего ума.
Я придумал замечательное средство:
Я внучонке прочитаю сотню книг,
Чтобы с ней продолжить собственное детство
И восполнить убегающие дни.
Все было чар полно: чердак и циферблат
Испорченных часов, и пруд, заросший тиной,
И скрипка без смычка под слоем паутины,
И книга, где цветы засушенные спят.
Бывало, ржавый ключ найдя, покрытый глиной,
Гадаешь: то ль хранит он драгоценный клад,
То ль двери отомкнет блистательных палат
И в них войду я, принц с Ван-Дейковой картины.
Волшебным фонарем на стену вызывал
Виденья дивные. И марки собирал,
Из всевозможных стран, с неодолимой страстью,
И мир весь объезжал, несясь за ними вслед…
Ах, эти странствия туманных детских лет
Пленительны, как сон, и призрачны… как счастье!
В детстве ни в коем случае нельзя было смотреть на жёлтые цветочки Куриной слепоты. Потому что понятно - что, ослепнешь к фигам. Посмотреть подмывало страшно. Но я - ни-ни.
А еще нельзя было купаться в украшениях. Потому что в море орудовала банда водолазов-убийц. Которые высматривали на берегу женщин в драгоценностях, дожидались, когда те зайдут в воду, подплывали к ним, тянули за ноги ко дну, а когда те тонули, снимали с них цацки и были таковы. Я выплетала из косичек банты, единственную свою тогда драгоценность, прятала их в сумку и только после этого шла плавать. Предварительно нырнув и оглядевшись под водой по сторонам. Однажды нырнула - а там убийца. Зрение у меня еще в детстве было ни к черту. Не сразу поняла, что это тюлень.
А еще нужно было собрать сто оберток от конфет, обязательно разных, отправить их в Москву и получить за это немецкую куклу.
Я собирала их год. Краснея, подбирала на улице, меняла во дворе одни на другие, тыря из всех гостей (только фантики, я воспитанная была).
Куклу мне не прислали. Противная девочка Сусанна сказала, что мы - идиоты. И никто нам за фантики куклу не пришлет никогда. Потому что высылать нужно не фантики, а обертки от жвачек. А сто разных оберток от жвачек звучало тогда примерно как сто разных моделей Жигулей.
А еще я очень-очень жалела негров, которых угнетали в Америке, до слёз. И придумывала - как бы вывезти их к нам, хотя бы парочку. И мысленно делила с ними еду. И кровать даже свою решила им отдать. Когда приедут. И очень ждала коммунизм. Про коммунизм я знала только, что отменят деньги. И можно будет все брать в магазинах просто так. А мне и магазина-то было много. Мне достаточно было ларька с мороженым.
А еще в XXI веке мне должно было исполниться 29 лет. Я должна была стать взрослой, умной и самостоятельной женщиной. Меня от этой мысли почему-то просто разрывало.
XXI уже семнадцать лет как, а в умную взрослую женщину я так не превратилась. По-прежнему побаиваюсь посмотреть на Куриную слепоту и каждый раз у касс радуюсь выбору оберток от жвачек. Даже считаю - сколько их там.
Наберется ли на куклу…
Дети радуются, а надо плакать. Нам бы в школу
Детство - это когда на вопрос о возрасте отвечаешь пальцами (чаще одной ладони). Это когда каждый выход за дверь - путешествие длиною в приключение, а подоконник - место, где можно жить, если не прогонят родители. С него видно небо и всех-всех птиц, живущих в его объятьях.
Детство - это такое платье с пятнами от варенья и дыркой в кармашке. А когда болеешь, приходит доктор и пишет свои бумажки. А по ночам на краю кровати собираются добрые феи, гномы и ангелы (те, что Хранители).
Детство - это такая станция, где взрослому легко потеряться, и не каждый увидит волшебный поезд, ожидающий каждого в чистом поле, но особенно тех пассажиров, кто нашел свой билет и не помнит, куда он едет. Взрослые многое знают, но именно этот факт мешает найти им место и кассы, которых нету. И знание их приводит в огромную давку залов, где все ожидают транспорт, чудес, отпусков и лета… Где душно, темно и тесно. Где взрослые учат Жизни… Где дети садятся в поезд и едут по снежным крышам.
. .И сказала я лошадке:
- Хочешь манной каши сладкой?
И с печенинками чая,
чтоб исчезли все печали?
Ну пойдём, пойдём со мной,
заходи ко мне домой!
Вот - кушетка, вот - кровать:
можно нам везде скакать!
Можно прыгать с табуретки,
а во рту держать конфетки…
Можно бегать в коридоре -
удовольствий дома - море!
Ну? Пойдём, пойдём, не бойся!
Не волнуйся, успокойся -
мама с папой будут рады,
им ведь тоже счастье надо…
Тот, кого не выслушали в детстве, обречен рассказывать всю жизнь.
Все мы родом из детства.
Каждый из своего.
Никто не придумал средства,
Чтобы вернуться в него.
Классики, крестики-нолики,
Салки, лапта, ручеёк…
Там мы по-прежнему школьники,
Там наш последний звонок…
Нас книги, все те, что мы в детстве читали,
Травили чудеснейшим ядом мечты.
В них там мы бывали, где будем едва ли,
И с тем, с кем не встретимся, были на «ты».
Тот яд помогал выживать в этом мире,
Вливаясь по капле в горячую кровь.
Подобно отточенной тонкой рапире
Те книги кололи нам в души любовь.
И беды, и горести нас не щадили,
С тобою отраву стаканами пьём.
Но яд, что нам книги тогда подарили,
Он - противоядье твоё и моё.