Не кричите на детей своих -
Дети слышат сердцем, не ушами.
Пусть в молитве будет голос тих,
Не давите на детей словами.
Пусть прибудет в слове Благодать,
Просвещая их - они услышат,
И не нужно на детей кричать,
Пусть любовью ваше слово дышит.
Помолитесь в тишине за них,
Обнимите ласково руками,
Не кричите на детей своих -
Дети слышат сердцем - не ушами…
Мне кажется, порой, я стала стойкою -
Я не пугаюсь собственных морщин…
Но каждый раз непроизвольно ойкаю,
Когда споткнутся дочка или сын…
Я предаюсь спокойно меланхолии,
Смотрю на жизнь с различных плоскостей,
Но каждый раз готова выть от боли я,
Увидев слезы собственных детей…
В моих глазах - вершина мироздания!
Их бесконечно хочется обнять…
Невыносимо видеть их страдания,
Я на себя хотела б их принять…
Любой из мам, наверно, это ведомо,
Что связь с детьми с рожденья - навсегда.
И больше чем своими - их победами-
Я счастлива, и, что уж там - горда!
И объяснить всё это можно попросту!
Хоть сотни перемен душой прими,
Но дети, независимо от возраста,
Для матерей останутся детьми.
Copyright: Ольга Гражданцева, 2016
Свидетельство о публикации 116091303316
Петер удивлённо смотрел вслед двум маленьким злючкам, которые поцеловали его. Но тут он увидел Малин, такую же прелестную, как в тот июньский вечер, и на мгновение зажмурился.
- Ты чего жмуришься? - спросила Малин, щёлкнув его по носу. Открыв глаза, он со вздохом сказал:
- Военная хитрость. Я думал, может, здесь на Сальткроке есть та кой обычай: стоит тебе зажмуриться, как тебя поцелуют.
- Ты в своём уме? - спросила Малин.
Но не успел он поподробнее объяснить, что с ним произошло, как Чёрвен, стоявшая у лодочного сарая, крикнула:
- Малин, знаешь что? Держись от него подальше! Он ведь не человек, а всего - навсего лягушка!
«Лето, как ни странно, - писала Малин в своём дневнике, - кончается всегда слишком быстро!»
Не успели Мелькерсоны опомниться, как их первое лето на Сальткроке уже пролетело и настало время возвращаться домой.
- Какая несусветная чушь, - сказал Никлас. - Почему занятия в школе должны начинаться как раз посреди каникул? Папа, ты не мог бы написать в школьное ведомство и попросить их раз и навсегда покончить с этой ерундой?
Мелькер покачал головой.
- Школьное ведомство непреклонно в своих решениях, - сказал он, - и ничего не остаётся, как подчиниться.
Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить. Все это так, а жаль, право, жаль.
Гораздо легче жить на свете, пока мы чьи-то дети…
Петер сидел на берегу у пристани и ждал, и, наконец, дождался, что его тоже поцеловали. Правда, не Малин.
Чёрвен и Стина увидели его, прогуливаясь перед сном с кукольной коляской и Лувисабет. И когда Чёрвен вновь увидела заколдованного принца, ее охватил священный гнев. Разве не он виноват в том, что тюлень Музес томится в одиночестве в лодочном сарае у Мертвого залива? Когда они со Стиной превращали лягушку в принца, они и думать не думали, что он станет шататься по острову и скупать тюленей.
- Дура ты, - сказала она Стине. - И как это тебе взбрело в голову, что нам обязательно надо поцеловать лягушку?
- Мне?! - удивилась Стина. - Это тебе взбрело в голову.
- А вот и нет! - заявила Чёрвен.
Она осуждающе смотрела на принца, которого они со Стиной раздобыли для Малин. Вид у него был отличный. Темно-синяя куртка очень шла к его светлым золотистым волосам. Но это его личное дело, какой у него вид. Одни неприятности из - за него, да и только.
Чёрвен задумалась. Она привыкла находить выход из трудных положений.
- А что, если… - начала она. - Нет, ничего, видно, не выйдет.
- Что не выйдет? - спросила Стина.
- А что, если поцеловать его еще раз. Может, он тогда снова обернется лягушкой, кто его знает?
Петер сидел на берегу, не подозревая, какая ему угрожает опасность. Он зорко следил за столяровой усадьбой, поджидая, когда же наконец выйдет Малин. Только это интересовало его в ту минуту. Двух маленьких девочек, которых он часто встречал в лавке, он увидел лишь, когда они оказались возле него на пристани.
- Не шевелись и зажмурься на минутку, - сказала та, которую звали Чёрвен.
Петер рассмеялся.
- В чем дело… какая это игра?
- Не скажем, - резко ответила Чёрвен. - Зажмурься, кому говорю, зажмурься.
Принц послушно зажмурился, и они со злостью поцеловали его, сперва Чёрвен, а за ней Стина. А потом бросились наутек. Только отбежав на почтительное расстояние, они остановились у лодочного причала.
- Да, так нам и надо! - разочарованно сказала Чёрвен. И крикнула во весь голос принцу, не желавшему превращаться в лягушку: - Пошел прочь!
Девочки решили нарвать ландышей точь-в-точь как Малин, но не успели они приняться за дело, как случилось чудо: они нашли заколдованного принца для Малин. Подумать только, они нашли лягушку! Лягушка с задумчивым видом сидела у края канавы.
- Наверно, сидела и подкарауливала Малин, - сказала Чёрвен, зачарованно глядя на маленькую лягушку, судорожно бившуюся меж ее стиснутых ладошек. - Пошли скорее, найдем Малин, пусть она ее поцелует.
Но Малин куда-то исчезла. Девочки добежали с лягушкой до самой Столяровой усадьбы, но когда они пришли туда, дядя Мелькер сказал, что Малин только что ушла к Сёдерману купить салаки.
- Тогда пошли ко мне! - пригласила Стина.
Но и там Малин не оказалось. Она уже купила салаку и ушла.
- Сядем на пристани и подождем, - предложила Чёрвен. - Не придет Малин, пусть пеняет па себя. Эта лягушка начинает мне надоедать.
Но, как выяснилось, лягушке ничуть не меньше надоела Чёрвен, потому что когда Чёрвен чуть-чуть приоткрыла ладошки, чтобы Стина взглянула на лягушку, та изловчилась и как можно дальше прыгнула на пристань. Она непременно свалилась бы в воду, если бы Стина не подхватила ее в последний момент на лету.
У причала пришвартовался чей-то парусник, но там никого не было видно - ни на борту, ни вообще нигде. Солнце припекало, Чёрвен было жарко и скучно: сиди тут и жди. Надолго у нее терпения не хватило, и она быстро нашла выход из положения.
- Знаешь что, - сказала она, - мы можем и сами поцеловать лягушку, и-эх! Принц все равно явится, понимаешь, и тогда мы сведем его к Малин. А там уж пусть сам хоть немножко постарается.
Стине это предложение показалось разумным. Правда, не очень-то приятно целовать лягушек, но чего не сделаешь ради Малин. Лягушке же затея с поцелуями пришлась не по вкусу. Она вырывалась, но Чёрвен крепко держала ее в руках. Стина, вздохнув, заморгала.
- Давай! - велела Чёрвен.
И Стина послушалась. Она поцеловала лягушку. Но несчастное животное не желало превращаться в принца.
- Эх ты, давай я! - сказала Чёрвен.
Еще с большим жаром поцеловала она лягушку, но и у нее ничего не вышло. В ее руках по-прежнему судорожно билась та же самая лягушка.
- Глупый принц, - в сердцах сказала Чёрвен, - он не хочет превращаться. Убирайся тогда!
Она посадила лягушку на пристань, и та, радуясь своей неожиданной свободе, прыгнула с мостков прямо на парусник. Бах!
Попробуйте-ка сказать, что лягушки - не заколдованные принцы.
Бах! И он тут как тут! Точно в сказке. Вынырнув из рубки, он прыгнул на пристань и предстал перед Чёрвен и Стиной с крохотным щенком на руках.
Подумать только, принц!
Девочки -цветочки,
у меня в садочке…
Сердцевинка - я,
мои вы, лепесточки!
Девочки мои,
Сочны мандаринки!
Я пролью за вас
все ваши слезинки.
Доченьки мои,
внученька Варюшка,
Расскажите мне
тайны все на ушко.
Каждой помогу,
Каждую согрею,
Каждую люблю,
Каждую жалею.
Леди Зима, ваши дети совсем обнаглели.
Снегом в лицо! И для них это только игра.
Музыкой громкой взвывают их песни-метели,
С ночи до вечера, с вечера и до утра!
Детки у вас часто шутят совсем не прикольно,
Лёд присыпая пушистым и мягким снежком.
Я поскользнулся вчера и мне до сих пор больно…
Ваши детишки хихикали дружно потом.
Леди Зима, ну, когда же вы их приструните?
Вы же их мама, а значит, должны строгой быть!
Только, мне кажется, вы их ругать не хотите,
Надо же так сорванцов беззаветно любить…
Знаете, леди, возможно, отчасти вы правы.
Если не в детстве, когда ребятишкам шалить?
За баловство, озорные смешные забавы,
Вовсе не стоит наказывать их или бить.
Я подыграю их вьюгам на старой гитаре,
По гололёду сумею пройти - не упасть.
Вашим детишкам, давно, от души благодарен,
Что и во мне не дают они детству пропасть.
а ведь все мы дети в душе… сколько бы лет не исполнилось. наивные, милые, с веселыми конопушками и озорной улыбкой. именно эта наша ребячливость и помогает выживать в повседневной суете. подняли голову - увидели птичку, улыбнулись, позвонил друг - и снова на душе потеплело. вот только и грустим мы тоже по-настоящему… и молчим порой чересчур громко.
… в настоящее время перед нами возникла другая, чрезвычайно важная задача - это воспитание тех детей, которые выпадают из семьи. Это небольшой процент, но даже один-два процента нас не устраивают.
Есть такие семьи, которые с ребятами, в особенности с мальчиками, не умеют справиться по-настоящему, по-советски, не умеют воспитывать настоящих будущих граждан. Таких детей мы получаем сейчас в наши колонии, и признаться вам, они труднее беспризорных. Они труднее потому, что беспризорных портила улица и некоторые педагоги, а этих портят и улица, и педагоги, и родители.
Беспризорные, приходя к нам, видят в нас и отцов, и матерей. Больше им не к кому обращаться. Семейный же ребенок, который сбился с пути, может выбирать. Некоторые прямо выбирают наши трудовые колонии, а некоторые ребята, окончательно избалованные родителями, не приученные к труду, а только к потреблению, к удовольствию, приученные каждый день ходить в кинотеатр, приученные с двенадцати лет мечтать о галстуке, о нарядах, о танцах, стараются от нас уйти, чтобы опять продолжать свою жизнь в такой семье, которая их так плохо воспитала.
Здоровые дети - это наше будущее,
а каким оно будет - зависит от каждого из нас !
Нам бы нужно, всем людям, понять и принять -
Дети наши в семье - это гости.
И не нужно детей под себя подминать,
Что получим взамен, кроме злости?
Мы достаточно сделали всё, что смогли,
А теперь стали взрослыми дети.
Пусть уходят, садятся в свои корабли,
Выбирают, что в приоритете.
Нам бы с нежностью их проводить за порог,
Не сжигая мостов, дать им выбор.
Пусть заблудятся в тысячи разных дорог,
Но в итоге нам скажут - Спасибо.
Пусть они обойдутся без наших опек,
Разберутся - где жизнь, где фальшивка.
А научится в жизни всему человек,
Лишь на собственных только ошибках.
Дети - это улыбка Бога. Такой чистоты души нет ни у одного в мире взрослого человека.
«И море состоит из капель». Сборник рассказов.