Милая девочка /белая и пушистая/…
Нежная, словно… вишни летящие лепестки…
Милая девочка /где Ты?/ с глазами лучистыми…
Там отражались /когда-то/ летние ручейки…
Нежная девочка… сладкая и… манящая
Нектарами дивными… магнолий и… незабудок…
Где же ты, девочка? сбежавшая из Настоящего…
Плутающая… между НЕ ЗНАЮ - НЕ БУДУ…
Сладкая девочка… таинственная… прекрасная…
Души сжигающая /ласково и небрежно…/
Что же ты, девочка? В сеть поцелуев опасную
Вновь завлекаешь… и выбраться нету надежды…
Милая девочка… радостная… счастливая…
Всё у тебя получается /всё, что захочешь…/
«Милая девочка» - это обёртка красивая…
От той, что когда-то распята /безжалостной/ Ночью…
Страна хотела перемен. И получила их. Перемены, которые свалились на голову советских граждан пустыми полками, безденежьем, перестрелками и, как это ни странно, новыми возможностями. И, пожалуй, я буду недалека от истины, если скажу, что мы выжили в лихие девяностые благодаря женщинам.
«Наш институт закрыли, муж остался не у дел, не справился и начал пить с тоски. У соседки муж был начальником по партийной линии, его выставили за дверь, он не справился и повесился, а сожитель лучшей подруги свалился с инфарктом. А у всех дети, мы поняли, что если не мы, то кто ещё? Мужчины не вынесли этой ситуации, пришлось стать и бабой, и мужиком и впрячься в прямом смысле этого слова. Наскребали втроём с девчонками еды, готовили вскладчину: у одной запас макарон, другая где-то достала консервы, третья из погреба вынула закрутки. Хорошо, жили все рядом. Ну и торговать пошли. Одна бегает, договаривается, другая с детьми сидит, третья ищет каких-то грузчиков… Как вспомню, так вздрогну. Выжили, ничего».
Я слышала много подобных историй, где женщины засовывали куда подальше свою гордость и не смотря ни на какие образования шли торговать, ездили с тяжёлыми сумками челноками на жутких автобусах за товаром, осваивали сразу десять профессий, выменивали украшения на водку, водку на партию китайских простыней, из которых по ночам шили сарафаны по выкройкам из журнала Burda, потом продавали их на рынке, а на вырученные деньги отправлялись на перекладных в Турцию за пуховиками.
Девяностые сменились нулевыми, ещё одно десятилетие, и вот незадача. Наши женщины прекрасно научились выживать, но совершенно не умеют просто жить. Наблюдая за мамами, их дочки усвоили новую модель поведения, складывающуюся из трёх составляющих: бороться, не чувствовать и надеяться только на себя. То есть быть хорошими мужиками.
Половина женщин, которые приходят на семинары о том, как выйти замуж - это прекрасные, умные, образованные девушки, которые умеют сами и заработать, и потратить, и много чего видели, и им в общем-то неплохо живётся, но по вечерам очень сильно выть на луну и превратиться в оборотня, который будет ходить по дому с пирожками и вязать носки, класть голову на плечо своего мужчины и наблюдать, как в ногах детишки строят из кубиков новую и совершенно удивительную жизнь. Но они уверены, что такого не бывает.
Такие женщины умеют выживать и надеяться только на себя, но совершенно разучились чувствовать…
Такие женщины могут даже случайно выйти замуж за какого-нибудь не очень достойного кавалера, родить ребёнка, уйти от мужа и быть для ребёнка… прекрасным папой. Научить забивать гвозди, планировать бюджет, выбирать красивую одежду и качественную литературу. И есть страх, огромный страх, что быть женщиной в наше время просто нельзя. Да и само понятие женственности здесь больше ассоциируется с инфантильной девочковостью.
Что это за девочковость такая? Это про тех, кто умеет быть милыми дочерями, работать на полставки в уютном коллективе, зарабатывать столько, столько надо, печь, шить, вышивать, выслушивать, понимать и бесконечно зависеть… От тех самых выживающих мам. Если первые научились быть такими же мужчинами, как мама, то вторые научились быть фактически жёнами таких мужественных мам, которые нуждались в заботе и поддержке. Они умеют быть недоверчивыми и одинокими принцессами, которые сидят в своих башнях и ждут принцев… Но принцы всё едут и едут мимо в поисках не принцессы, а королевы.
Они прекрасно научились выживать и чувствовать, но совершенно не представляют, как можно надеяться на себя.
Первые не умеют жить с кем-то и доверять, не кидаясь привычно на амбразуру и не закрывая собственным телом все бреши. И делают они это не потому что такие сильные, а потому что страшно, очень страшно уже наконец расслабиться и не ожидать отовсюду подвохов. В них так много тревоги и страха, кто они даже не дают себе с ней соприкоснуться, переживая, что они с ней просто не справятся. Лягут и умрут. Будут сожраны, унижены, растоптаны, выставлены за дверь. Они очень боятся, что кто-то узнает, как на самом деле они слабы и как нуждаются в заботе. Но, не привыкшие эту заботу получать просто так, живут по принципу «а кони всё скачут и скачут, а избы горят и горят».
Если таких женщин попросить немного затормозить свой бег, начать говорить немного медленнее, выбрать какое-то творческое женское хобби и наладить связь со своей внутренней девочкой, вырастить её, радоваться вместе с ней, вернуть в свою жизнь любопытство, кокетство… Глядишь, и из девочки появляется девушка, а там и до женщины недалеко…
Вторые же слишком умеют быть девочками, они постоянно нуждаются в тесной и неразрывной связи, постоянно сравнивая себя с мамой, соседкой, одноклассницей, переживая, что они не такие сильные, как первые, не такие эффектные и не очень-то и сексуальные. В самом деле, какая сексуальности у девочки? Тем как раз приходится учиться быть более независимыми, перестать быть душой семьи, ведь душа бестелесна. Её надо облачить в тело, которое даёт защиту этой самой прекрасной душе. Надо почувствовать в себе тот несгибаемый стержень, который есть у зрелой женщины, зрелое сформированное эго, которое, однако, не поработило творческое начало, а стало его поддержкой, хорошим фундаментом, качественными стенами и надёжной крышей.
И те, и другие достаточно самостоятельны, приятны в общении, умеют дружить, но совершенно не понимают, что такое мужчина и что такое женщина.
Да, в борьбе за выживание мы совершенно отвыкли от самого понятия женственность, воспринимая его скорее как карикатуру на женщину, жеманную и бездушную куклу, которая отвратительно манипулирует всеми вокруг и умеет быть красивым аксессуаром, но никак не личностью.
Почему я заговорила о браке? Мужчины, которых мы выбираем (или то пустое место, на которое мы боимся поставить мужчин, на которых постоянно обращаем внимание) - это диагноз нашей женственности. Которую мы преодолели в неравной схватке за жизнь. На этом поле вечного боя мы заработали много разнообразных травм, которые навсегда останутся с нами в виде шрамов на душе. А шрам - это такое место потери чувствительности. Но есть и хорошая новость: того, что
осталось, будет достаточно, чтобы привыкнуть жить без войны.
Особенное свойство травматика (то есть человека, в чьей жизни случилась какая-то психологическая травма, повлиявшая на формирование психики) - это способность напрячься и выдавать максимум результата тогда, когда плохо. И полная дезориентация в ситуации, когда всё нормально. Неумение просто быть, ходить в полный рост, не боясь быть убитой шальной пулей. А ведь, между прочим, самая страшная и кровопролитная война - это война с самими собой.
После войны проходит время, прежде чем люди смогут восстановить утраченное, отстроить заново дом, посадить вокруг него сад, собрать урожай, сделать запасы и пригласить друзей в новый, чистый и уютный дом, дом настоящей женщины. Которая умеет просто быть, чувствовать и по-настоящему доверять и себе, и другим, и Господу Богу.
- почему мы любим друг дружку?
- потому что НИ можем.
- а ты ещё, что ни будь НИ можешь?
- а ты?
Закон 1: ВСЁ, что делаешь не ты - делает Она.
Закон 2: ВСЁ, что ни ты - ОНА…
Закон 3: ОНА - Она !
Я когда-то давно…
потеряла… чуть больше…
чем друга…
Растрепала мне волосы
жизнь - ненарочно…
беспечно…
Тёплым ветром
ласкалась… Теперь же я девочка-вьюга…
Я ищу тебя… где ты…
зима ещё так
бесконечна…
Я ищу… я ласкаюсь
колючими льдинками
снега…
Я ветрами тревожными
маятно сердца касаюсь…
Ты… меня отогрей…
подари мне лазурное
небо…
То… в котором когда-то…
случайно с Тобой
повстречались…
Девочка - вьюга.
Это - бывшая, теплая девочка - ветер.
Которую, жизнь - зима, истрепала,
И, до сих пор…
Треплет.
- Я Такая… Какую Люблю.
Пустячный разговор и всплески откровенья…
Людской поспешный суд то мягок, то суров,
но суть мою и боль, сомненье и горенье
не дай мне разменять на изобилье слов.
Они стучат в висок и просятся наружу,
на кончик языка сбегают, как слюна,
но, девочка-душа, я тайны не нарушу:
как вера и как жизнь, ты у меня одна.
В какой-то строгий час произнесу, наверно,
пока же пусть хранит едва окрепший дух
как золотой запас, как неприкосновенный,
последние слова, не сказанные вслух.
Лучше в 45 чувствовать себя девочкой, чем в 25 - старухой!
ДЕВУШКА - это милое и безобидное сушество, которие может разорвать тваё сердце.
Иду с тетрадкой в клеточку,
Пусть взрослая на вид,
Я - маленькая девочка,
Я плачу от обид.
Чужое слово - веточка
Чем тоньше, тем больней,
Я - маленькая девочка,
Я чувствую людей.
Бежит по кругу стрелочка,
А слов не перечесть…
Я - маленькая девочка,
Я знаю: счастье есть.
В моей косичке - ленточка,
И искорка в глазах,
Я - маленькая девочка,
Я верю в чудеса.
С этой девочкой был я совсем не знаком,
Просто видел в глазах голубое сиянье,
Хоть и в лужу залезла от мамы тайком,
Прямо в глубь, затаив от волненья дыханье.
Там в зелёной воде у подножья небес
Облаками босые укутались ноги,
И улыбку её раззадоривал бес, -
Так манила она, как не манят нас боги.
Я стоял и смотрел. Чуть бочком гражданин
Шёл по краю озёрца в несчастной ухмылке,
Только девочка важно следила за ним,
Улыбнулась, подправила бант на затылке,
И, притопнув ногою, взболтнула всю муть,
Чтоб круги разошлись по окраинам лужи.
Вы же видите, ангелы в лужах живут,
Если добрые бесы вселяются в душу.
Всё вокруг увлекало её к озорству,
Ветерок освежал и струился по коже.
Неужели быть в луже и пить синеву,
Это дело, по нраву кому-то? А может…
.
В комнате пахнет мятой и свежей сдобой.
Тени в углах сгустились, и потому
Дверь приоткрыта ровно настолько, чтобы
Свет золотистой змейкой рассеял тьму
И, пустоты зловещей стирая пятна,
Спрятался в пыльных складках глухих портьер.
На самодельной тумбочке прикроватной
Чтение на ночь - Теннисон и Бодлер.
Розовая ночнушка на спинке стула,
Пара пушистых тапочек на полу.
Кошка по кличке Барби давно уснула,
Шнауцер Кен тихонько сопит в углу.
Пуще неволи, страха сильней - охота
К темам запретным и перемене мест.
На покрывале шелковом «Книга Тота»,
Карты Таро составили Кельтский крест.
Путь в никуда, точнее тропа куда-то
В призрачный мир, где каждый тебе не рад.
Мелом очерчен круг на полу дощатом.
В зеркале - ночь, но только на первый взгляд…
… Белое платье, плечи покрыты шалью. Храма руины, сзади дремучий лес. Девочка, настоящее Зазеркалье мало напоминает страну чудес. Здесь не живут ни Дороти, ни Алиса, здесь не построит город Великий Оз. Вместо красотки Барби - ручная крыса, вместо любимца Кена - кудлатый пёс.
Ты осторожно к храму шагаешь через дикий кустарник, мимо надгробных плит. «Господи… Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen…» У ног скулит жалобно пёс. «…Adveniat regnum tuum. Fiat voluntas tua…» Всё злей и злей ветер. За каждым шагом следят угрюмо чьи-то глаза с расколотых витражей.
Мрачен центральный неф, ты дрожишь в ознобе. Кажется, что под своды пришла зима. Девочка, ты одна… Этот мир способен лишь разлучать и тихо сводить с ума.
Завтра тебе исполнится восемнадцать - время веселья, шуток и озорства. Девочка, мысли склонны овеществляться, если добавить чуточку колдовства и захотеть.
Зачем же, скажи на милость, ты привечала тьму, отрицая свет. Это ли мир, в который ты так стремилась, и о котором грезила столько лет? Не упивайся скорбной своей юдолью. Крысе шепни, голодному псу скажи, мол, это падать страшно, упасть - не больно. Просто на полуслове споткнется жизнь.
Девочка, ты привыкнешь, поймешь какому богу молиться, где находить друзей. Стоит хоть раз назвать это место домом, станет полегче, станет чуть-чуть теплей…
… В комнате рассвело, на пустой постели,
В сладких объятьях ласковой тишины,
Сонные Кен и Барби подушку делят
И о хозяйке видят цветные сны.
И ничего не кажется им зловещим.
И никаких не видится им обид…
Зеркало не разбилось, но сетью трещин,
Как паутиной, старый трельяж покрыт…
… Девочка, будет страшно. Ты в полной мере горе познаешь горькое, но поверь, в тот самый миг, когда закрывались двери, рядом с тобой открылась другая дверь. Путь к ней лежит по тропам звериным между явью и сном, желанием и судьбой.
Ключик в тебе, а имя ему - надежда. Падай и поднимайся, но будь собой…
.
Прочитала статус 14-тилетней
девочки: «Сижу, пью кофе, курю и думаю о нём…»… пипец!!! Мне 30…
Я валяюсь на диване, ем апельсин и смотрю Алёшу
Поповича!!!)))
Девочка с именем Море
Девочка с нежной фарфоровой
кожей,
И взглядом загадочно-дерзким,
С именем Море… Ты так не похожа
На «огламуренных» сверстниц.
В стриженном «ёжике» цвета
пшеницы
Солнце, смеясь, заблудилось,
А в изумрудах бездонных Жар-
Птицы
В сказочном танце резвились.
Только за этой, обманчиво-хрупкой
Внешностью - бешенство Силы.
Из-за чего? За какие поступки
Жизнь тебя так не взлюбила?
Щедро отмерила горя и злобы,
Мести, предательства, боли.
Ты всё стерпела, ты выжила, чтобы
Быть, всем назло, в главной роли.
Что же тебя, моя милая, гложет?
Что ж не летаешь, как птица,
Девочка с нежной фарфоровой
кожей,
И взглядом невинным… убийцы.
Copyright: Музыка Во Мне, 2013
Свидетельство о публикации
113 033 109 162