Нас не надо трогать,
Сердце нам судья,
Скачет по острогам,
Странная судьба.
Опять потеря,
Не надо плакать,
Наступит время,
Святой расплаты.
Скачет, скачет, скачет,
По тюрьмам путь,
А значит значим,
Мы что-нибудь.
В лицо смеются,
И бьют нас в спину,
Но не сдаются,
Сыны России.
Опять потеря,
Не надо плакать,
Наступит время,
Святой расплаты.
И это знают,
И нас боятся,
И скоро наступит
Пора отвечать.
Всем, кто молчал.
На Майдане страсти кипят,
Кто, что хочет, уже не понять -
Этот рвется в Европу,
Тот тянет назад,
Ну, а тот посылает всех в… опу.
И народ, лишний выпустив пар,
Разойдется опять по домам…
А столетья назад
Так распяли Христа…
На Майдане свой Понтий Пилат.
Зачем обиды и ругань,
Кому от этого вот легче,
Что, нет другого досуга,
Спать станется крепче?
Нужны эти вообще разборки,
Бесконечные пустые «терки»?
Потом собираем осколки,
Останавливаем кривотолки.
Мирно жить, не повредит,
Может все же будем дружить?
А там придет и аппетит,
Всех своих врагов простить…
Я кровь увидел на Майдане,
В глазах коричневых вождей,
Им власть вручила в чемодане,
Судьбу ослепших кобзарей.
Они не ведая кто враг,
На сцене лживого театра,
Ведут свою семью в овраг,
В прицел ствола, что ждет их завтра.
Народ поднялся против зла,
Их гнев и ярость благородны,
Но вновь прогнила голова,
Свободы только не свободной.
Мятеж раздавленной страны,
В ночИ возглавили фашисты,
Для них в гробу мы все равны,
И зэк останется пушистым.
Я обращаюсь к Вам народ,
Чтобы спасти мою Краiну,
ZZ и клан на эшафот,
Самим взять власть и на вершину.
Отмыть Майдан от воплей тех,
Кто рвется к трону на пролом,
Боксер, фашист и тощий грех,
Давно с смотрящим за столом.
Набив валютой гаманцi,
Спустив с цепи боевиков,
Несут ГАПОНЫ леденцы,
Для «НЕЗАЛЕЖНИХ» дураков.
Вожди столкнули лбами нас,
Под флагом желто - голубым,
Чтоб слить Державу в унитаз,
В угоду зэку и крутым.
Им платят Запад и Восток,
Чтоб мы добыли для них власть,
В обмен на цвинтар и венок,
Даем возможность дальше красть.
Вождей прогоним всех мастей,
Простых людей введем в совет,
Со всех районов, областей,
Дадим народный комитет.
Отцов партийных и воров,
Отдать в народный трибунал,
Фашистов, зэка как врагов,
Этапы ждут в лесоповал.
В стране парламент и кабмин,
Возьмут ответственность и власть,
Гарант - народ и он один,
Не даст Краiну обокрасть.
Второй майдан гласит о том,
Как власть имеет нас гуртом,
Как вместе с владой жрут вожди,
Народ толкая впереди.
Но есть совсем иной урок,
И он уж давит на курок,
На смену вышла молодежь,
И их толпой не майданешь.
Они взорвут другой майдан,
Где захлебнется горлопан,
Заставят Вас держать ответ,
Кто рвал страну за двадцать лет.
Декабрь 2013 года, Киев.
Господи, рассветом путь разметь,
если можешь - рядышком держись, -
я не видел, как приходит смерть,
но я вижу, как уходит жизнь.
Русь моя не рабствует - вольна,
поневоль же - верой обними, -
я не в курсе - будет ли война,
только знаю - и сейчас не мир…
Закрыла за собою резко двери
И застучала по асфальту каблучками.
Она не ждет, не любит и не верит,
Ее не убедить уже словами.
Она сама почти еще ребенок,
Зачем ей это не желанное дитя?
Зачем ей груды ползунков, пеленок?
Живет как пишет, на лету, шутя.
А сколько их, таких вот мам, уходят,
Мы даже сосчитать не сможем с Вами,
И все у них прекрасно с виду вроде,
Но отдают своими же руками.
Она уже давно судьбу решила.
Ей не ударит стук двери по нервам,
И постарается забыть, что было,
О том ребенке, в жизни первом.
Он там один, тихонько плачет,
Красивой жизни брошен жертвой на алтарь.
Уходит вдаль по жизни, за удачей.
Красивая, молоденькая тварь.
Там, где городской воротит нос,
(Жизнь в деревне повод для невроза),
Мне приятней аромата роз,
Теплый запах сена и навоза.
Под скамьей у дома тает снег,
На заборе загорают мухи
Словно первоцветы по весне,
Щурятся на солнышко старухи.
Дышит на проталинах земля,
Льется в небе песня жаворонка,
Я не открещусь,
да и нельзя,
Что в себя впитал ещё ребенком.
С наслаждением пью на родимом крылечке
Свежий воздух зари, как берёзовый сок.
За оврагом туман обнимается с речкой -
Еле слышен довольный её голосок.
Теплый луч на перилах играет в пятнашки,
Заискрилась на солнце росою трава.
После сна разлепили реснички ромашки
И кружится от счастья моя голова!
На ступеньках тепло от родного порога.
Вместе с эхом кукушка считает года.
Словно жизнь непростая петляет дорога
От порога к неведомым мне городам.
Край родной:
Краюха хлеба,
Вкус парного молока,
Тянет клевером из хлева
И крапивою слегка.
Лижет тёплыми лучами
Солнце сонное лицо.
Кошка выйдет из чулана,
Ляжет рядом на крыльцо.
Где я только в мире не был.
Только нА сердце одно -
Васильковый лен до неба,
Добрый лес
И дом родной.
Выпив водочки грамм 200
вся Россия смотрит «Вести»:
- «Вести» с Димой;
- «Вести» с Вовой;
- «Вести» с партией хр…
Маломальские есть вести,
значит парочка на месте
и мелькают здесь ребятки,
как реклама на прокладки.
И зомбируют нас снова,
- не прожить вам дня без Вовы;
- и без Димы вам хреново.
…
Кто в рекламе понимает,
Знает чаще что мелькает.
Однажды во дворе на Моховой
стоял я, сжав растерзанный букетик,
сужались этажи над головой,
и дом, как увеличенный штакетник,
меня брал в окруженье (заодно -
фортификаций требующий ящик
и столик свежевыкрашенный, но тоскующий по грохоту костяшек).
Был август, месяц ласточек и крыш,
вселяющий виденья в коридоры,
из форточек выглядывал камыш,
за стеклами краснели помидоры.
И вечер, не заглядывавший вниз,
просвечивал прозрачные волокна
и ржавый возвеличивал карниз,
смеркалось, и распахивались окна.
Был вечер, и парадное уже
как клумба потемневшая разбухло.
Тут и узрел я: в третьем этаже
маячила пластмассовая кукла.
Она была, увы, расчленена,
безжизненна, и (плачь, антибиотик)
конечности свисали из окна,
и сумерки приветствовал животик.
Малыш, рассвирепевший, словно лев,
ей ножки повыдергивал из чресел.
Но клею, так сказать, не пожалев,
папаша ее склеил и повесил
сушиться, чтоб бедняжку привести
в порядок. И отшлепать забияку.
И не предполагал он потрясти
слонявшегося в сумерки зеваку.
Он скромен. Океаны переплыв
в одном (да это слыхано ли?) месте
(плачь, Амундсен с Папаниным), открыв
два полюса испорченности вместе.
Что стоит пребывание на льду
и самая отважная корзина
ракеты с дирижаблями - в виду
откупоренной банки казеина!
О времена! О нравы!
Забыл народ простое слово «честь».
И даже, если будете вы правы,
Прав будет тот, кто говорит всем лесть.
Прав будет тот, кто числится богатым,
Прав будет тот, кто может все купить.
А коль рабочим будет кто или солдатом
Честь будет. Но не сможет жить
Тот человек, кто с детства врать не может,
Тот человек, кто сам себе судья,
Чью душу каждый день тревожат
Тяжелые проблемы бытия.
И в наше время крепостное право
Почти такое же, как много лет назад.
И нашу жизнь испортила отрава,
И в душу к нам забрался едкий яд.
Жить средь грехов - получен нами навык.
Мне он не нужен, но он все же есть.
Молю я вас, о времена, о нравы!
Верните людям веру, правду, честь!
Дождусь решения суда.
Заправлю ленту в пулемет.
Проверю спуск, затвора ход
и… без зазрения стыда
пройдусь по НИМ туда-сюда.
Пусть олигархам станет видно,
как мне за Родину обидно.
Порой охватывает злость,
когда в гостях,
незваный гость,
забыв хозяев имена,
их посылает в …
и на…
Ему дают еду и кров,
а он хозяйке портит кровь.
…
…но от Амура до Оки
уже играют желваки.
Спасибо партии «Единой…»
за «уважение» к сединам.
Её стараньям вопреки
живут в России старики.