Отношения с государством это игра в карты, но намного жестче. Так как банкует всегда один и тот же, да еще и правила каждый раз меняет в свою пользу.
Государство возникло на основе раскола общества на враждебные классы, возникло для того, чтобы держать в узде эксплуатируемое большинство в интересах эксплуататорского меньшинства. Орудия власти государства сосредоточивались, главным образом, в армии, в карательных органах, в разведке, в тюрьмах. Две основные функции характеризуют деятельность государства: внутренняя (главная) - держать эксплуатируемое большинство в узде и внешняя (не главная) - расширять территорию своего, господствующего класса за счет территории других государств или защищать территорию своего государства от нападений со стороны других государств. Так было дело при рабовладельческом строе и феодализме. Так обстоит дело при капитализме.
Лидер - это болезнь государства. Когда во главе страны стоит лидер следует ожидать её скорого заката. Именно поэтому рухнули Третий рейх и Советский Союз. И именно поэтому верхние строчки рейтинга самых благополучных стран мира занимают государства не имеющие лидеров.
Государство против искусства
Большой театр отменил премьеру балета Кирилла Серебренникова «Нуреев».
Впервые в новейшей истории Большой театр раздумал выпускать спектакль перед самой премьерой.
Большой театр уведомил зрителей на официальном сайте:
«Вместо объявленной ранее премьеры спектакля „Нуреев“ 11, 12, 13, 14 июля на Исторической сцене театра будет показан балет „Дон Кихот“. Билеты действительны».
«Это будет байопик про всю жизнь - от детства, улицы Росси, школы, от Вагановского, до финала, до смерти.
Это жизнь в одном балете, про 1960-е, 70-е, 80-е, 90-е годы, про несколько эпох. Так что это будут, в общем, исторические костюмы. Очень увлекательное задание, было очень увлекательно сочинять», - рассказывал режиссёр постановки Кирилл Серебренников.
Трактовок этого события много, однако об истинных причинах подобного поступка можно лишь догадываться.
Это не первый случай в 241-летней истории Большого, когда практически готовую премьеру отменяют. В ХХ веке это случалось раза три. В 30-х годах запретили «Болт» Шостаковича, в 1969 году Фурцева «закрыла» «Лебединое озеро» в постановке Григоровича: товарищу министру сильно не понравился трагический финал балета. А в 70-х годах аннулировали по решению худсовета премьеру балета Микаэла Таривердиева «Девушка и смерть». Но даже в тоталитарном Советском Союзе подобное не происходило за три дня до премьеры.
На премьеру уже приглашены директора всех ведущих театров и агентур, критики, почётные гости со всего мира.
Отмена спектаклей, кинофильмов, снятие книг с типографского станка - типичный случай для отечественной истории. Зачастую прикладывались все усилия для того, чтобы «неудобные» произведения искусства никогда больше не встретились с читателем и зрителем.
Провинциальные типографии
Если столичная печать так или иначе контролировалась во все времена, то следить за провинциальными изданиями властям удавалось далеко не всегда. Яркий пример - история, произошедшая в конце правления Екатерины II.
В 1794 году императрице стало известно, что в деревне Казинке отпечатали собрание сочинений Вольтера. «Дошло здесь до сведения её императорского величества, что продаются книги под названием: Полное собрание сочинений Вольтера, переведённые на российский язык, а как оные суть вредные и развращением наполнены, то её императорское величество высочайше повелеть соизволила, оные здесь и в Москве у книгопродавцев конфисковать…» - такое послание получил правитель наместничества В. С. Зверев от генерал-прокурора А. Н. Самойлова.
Подобное заявление кажется довольно странным: всем известно, что Екатерина пыталась соответствовать амплуа «просвещённой императрицы», а с Вольтером и вовсе состояла в дружеской переписке. Однако после Великой французской революции её взгляды несколько изменились - излишний либерализм, по мнению Екатерины, мог повлечь за собой аналогичные кровавые события.
Типографию опечатали, книги Вольтера начали усиленно изымать, а в 1796 году императрица подписала указ «Об ограничении свободы книгопечатании, ввоза иностранных книг и об упразднении частных типографий». В 1797 году, после смерти Екатерины, книгопечатню в Казинке охватил пожар. Поговаривали, что его устроили сами издатели, дабы во всеобщей суматохе вынести из здания хотя бы некоторые книги. Молодой император Павел, едва вступивший на престол, распорядился «без изъятия сжечь» уцелевшие экземпляры, если такие будут обнаружены.
«Не фильм, а какой-то кошмар!»
Многие фильмы, снятые в Советском Союзе, попадали в список запрещённых в тот момент, когда режиссёр уже мысленно выбирал рубашку для премьерного показа и готовился чистить ботинки. Похожая ситуация произошла и со второй частью кинокартины Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный». Казалось бы, ничто не предвещало беды: первый фильм настолько понравился вождю, что был удостоен Сталинской премии I степени.
Насколько Сталину пришёлся по вкусу первый фильм, настолько же его разочаровал второй. «Не фильм, а какой-то кошмар!» - такую фразу он бросил после кинопоказа. Сталину не понравилось, что царь выглядел слабохарактерным и ассоциировался с шекспировским Гамлетом, а опричники были выставлены в негативном свете. Разумеется, работу Эйзенштейна запретили. Впервые вторую серию «Ивана Грозного» широкая аудитория увидела лишь в 1958 году, спустя пять лет после смерти Сталина.
«Великая дружба»
Театральные постановки в СССР также нередко подвергались цензуре. К примеру, в Большом театре 7 ноября 1947 года состоялась премьера оперы Вано Мурадели «Великая дружба». В своих произведениях композитор только и делал, что восхвалял партию и призывал к строительству коммунизма, однако на этот раз не повезло и ему: слишком уж положительно в опере были изображены неугодные Сталину кавказские народы.
В начале 1948 года в газете «Правда» было опубликовано постановление, в котором опера была названа «порочным как в музыкальном, так и в сюжетном отношении, антихудожественным произведением». Также в постановлении было сказано, что «музыка оперы невыразительна, бедна. В ней нет ни одной запоминающейся мелодии или арии, Она сумбурна и дисгармонична, построена на сплошных диссонансах, на режущих слух звукосочетаниях». Спустя десять лет советское правительство признало свою неправоту, и «Великая дружба» вернулась на сцену - правда, не Большого театра, а Колонного зала Дома союзов.
Операции с иностранными деньгами считались в СССР уголовным преступлением, а магазины «Берёзка», в которых продавались дефицитные импортные товары за валюту и её заменители (сертификаты и чеки), успешно открывались по всему Советскому Союзу. Они были задуманы для иностранцев, но довольно быстро стали популярны среди советских граждан, которые при определённых обстоятельствах могли купить там всё - от полиэтиленового пакета до кооперативнои квартиры.
«Гонорары из-за рубежа»
До 1973 года, то есть до создания ВААП (Всесоюзного агентства по авторским правам - Прим. ред.), любые публикации советских граждан за рубежом носили неформальный характер. Иностранные издательства, публиковавшие переводы произведений советских писателей, могли заключить договор с объединением «Международная книга» и выплатить автору гонорар через эту организацию или даже неформально договориться с автором и перечислить гонорар ему напрямую, однако это оставалось на их усмотрение: договоренностей между странами не было, и зарубежные издатели могли не спрашивать разрешения на публикацию.
Учёный и писатель Ж. Медведев вспоминает, что роман советского писателя В. Дудинцева «Не хлебом единым», вышедший в 1956 году, был сразу же переведён на несколько языков и много раз издавался на Западе, но гонораров из-за рубежа Дудинцев долгое время не получал: «Однажды, когда долги Дудинцева подошли к критической величине, я предложил ему начать какие-то действия по извлечению денег из зарубежных издателей… упирая на то, что автор в трудном положении, не может продолжать литературную работу - а всё из-за пиратства западных издательств и ограничений, существующих в СССР. Стали приходить ответы; обнаружилось, что иностранные издательства нередко переводили для автора различные суммы через советское агентство „Международная книга“, которое, имея монополию на иностранные доходы всех советских авторов, оставляло эти средства на своих зарубежных счетах, не извещая литератора. Но как-то в апреле 1967-го Дудинцев… показал мне короткое письмо из Нью-Йорка - и в нём чек на 500 долларов. Владимир был счастлив. Мы с Дудинцевым поехали в Банк для внешней торговли СССР (Внешторгбанк) и открыли валютный счёт. Советские граждане, у которых были счета в иностранной валюте, могли получать в банке так называемые рублёвые валютные сертификаты, которые принимались в валютных магазинах системы „Берёзка“».
Как мы видим, до организации ВААП советским писателям, чьи произведения переводились на другие языки, нужно было предпринимать специальные разыскания для получения валютных гонораров. К тому же на этом этапе - до введения единых чеков «Внешпосылторга» - на сертификаты обменивались только заграничные переводы в валютах капстран, а суммы из соцстран выдавались получателям в рублях. Когда объединение «Международная книга» получало гонорар от иностранного издательства, четверть его отходила в госбюджет, а из оставшейся положенной писателю суммы вычиталось еще 35%.
Эта мера - вычитание 35% - после 1969 года касалась выдачи любых приходивших на имя советских граждан валютных переводов. Объяснялась она следующим хитроумным образом. В обмен на полученную валюту капстран человек мог получить бесполосные сертификаты. При покупке на них товаров в магазинах «Внешпосылторга» цены, как уже говорилось в первой главе, были номинально на 35% ниже розничных. В связи с этим и сертификатов гражданину решено было выдавать на 35% меньше положенного. Например, математику А. Ершову в 1972 году пришёл гонорар за перевод его книги на английский язык. «Внешпосылторг» известил его специальным письмом о том, что на его имя поступила сумма в 100 долларов. Она была пересчитана по официальному курсу в рубли (80 копеек за один доллар) и составила 80 рублей. Сертификатов же Ершову было выдано лишь на 52 рубля.
Зато, несмотря на все вычеты, отсутствие контролирующей организации позволяло получать гонорары и за публикацию за рубежом не вполне одобряемых властью произведений. Так, актёр С. Юрский вспоминает, как в 1968 году ему подарила сертификаты вдова М. Булгакова, получившая их за переводы «Мастера и Маргариты» (в СССР роман вышел не отдельной книгой, а лишь в литературном журнале и с цензурными изъятиями). Главный редактор журнала «Вопросы литературы» Л. Лазарев вспоминал в своих мемуарах, что получала заменители валюты и вдова ещё более неприемлемого для советской власти автора - О. Мандельштама.
Положение тех, кто напрямую передавал за рубеж свои статьи и книги из-за невозможности по идеологическим соображениям напечатать их в СССР, было в это время, как ни странно, довольно выигрышным. Такие авторы могли заключать договор с издательством, и то сразу же переводило им гонорар, который выплачивался в виде заменителей валюты. Складывалась ситуация, когда за публикацию на Западе антисоветских произведений «неблагонадёжные» граждане получали в СССР сертификаты, дающие им право привилегированного потребления.
Писатель В. Войнович в своей автобиографии вспоминает: «Пока я оставался советским запрещённым писателем, невозможность заработать деньги на жизнь меня очень угнетала, но теперь, когда меня объявили практически вне закона (конец 1960-х годов. - А. И.) и риск быть посаженным в тюрьму или психушку стал вполне осязаемым, моё материальное положение как раз просто радикально улучшилось. Поскольку я открыто передавал свои рукописи за границу, то поначалу и открыто получал заграничные переводы. Через советский Внешторгбанк [я получал] сертификаты, самые лучшие - бесполосные, из капиталистических стран».
Удивительнее всего, что полученные за публикации за рубежом сертификаты использовались даже для оказания помощи осужденным по антисоветским статьям. Академик А. Сахаров вспоминал: «За время нашего пребывания на юге я написал статью по заказу американского журнала „Сатердей ревью“ под названием „Мир через полвека“. Труда на эту статью ушло очень много, гонорар в 500 долларов никак нельзя считать слишком большим. Тогда можно было получать деньги из-за рубежа в виде сертификатов „Берёзки“. Эти первые мои валютные поступления были очень кстати. На эти деньги мы покупали в продуктовой „Берёзке“ мясные консервы и другие продукты для посылок в лагеря, для свиданий и передач - целыми ящиками!» На полученную Сахаровым в 1974 году французскую литературную премию Чино дель Дука его жена Е. Боннэр организовала фонд помощи детям политзаключённых: она договорилась с французским банком, в котором хранились премиальные деньги, чтобы с этого счёта на имя жён политзаключённых, имевших детей, по переданному ею списку делались валютные переводы.
Как и в случае с выездом на гастроли не вполне лояльных советских артистов, по вопросу получения валютных переводов существовал конфликт между Министерством финансов и КГБ. Минфин ратовал за то, чтобы любой перевод мог быть обменён на сертификаты, потому что привлекательность «Берёзок» для советских граждан увеличивала поток переводов из-за границы, а значит, и валютную прибыль государства. КГБ же стремился пресечь зарубежные контакты советских граждан и финансирование диссидентов. Например, А. Солженицын в 1972 году говорил американским корреспондентам, что власти пытаются не позволить ему получить в СССР денежную часть Нобелевской премии: «Получение этих денег сделали мне унизительным, трудным и неопределённым. Министерство внешней торговли объявило мне, что на каждую приходящую сумму потребуется специальное решение коллегии: выплачивать ли мне её вообще, в каком виде, сколько процентов». Бывали случаи, когда КГБ напрямую вмешивался в валютную политику. А. Сахаров в 1974 году писал в открытом письме, что, когда жене арестованного писателя В. Марамзина пришел валютный гонорар, «Внешпосылторг» отказался ей его выдать, объяснив, что поступило указание от КГБ конфисковать деньги в пользу государства. Это противоречило законодательству: не только жена не имела отношения к уголовному делу, но и статья, по которой обвинялся (и ещё не был осуждён) Марамзин, не предусматривала конфискации имущества. При проведении обысков в домах диссидентов у них также часто изымались найденные сертификаты «Внешпосылторга», притом что они были получены законным путем.
С 1973 года, согласно постановлению Совета министров СССР, все выплаты от иностранных издательств должны были идти только через ВААП. Конечно, диссидентские статьи и книги по-прежнему направлялись за границу неофициально, но издания за рубежом переводов официальных советских писателей теперь происходили по договору с этим агентством.
Валютные отчисления через ВААП шли и советским драматургам, чьи пьесы ставились за границей. Режиссёр М. Розовский вспоминал: «Спектакль „История лошади“ шёл на Бродвее по восемь раз в неделю, договор с его постановщиками был заключён от имени ВААПа, а мне причиталось какое-то небольшое количество чеков „Внешпосылторга“, которое я мог отоварить в магазинах „Берёзка“».
С 1976 года обмен валютных переводов, шедших не через ВААП, был полностью прекращён. Эта мера была направлена как раз против «неблагонадёжных» получателей гонораров. Постепенно соображения выгоды от получения валютных переводов отступали перед соображениями государственной безопасности: чтобы перекрыть нелояльным гражданам доступ во внешпосылторговские магазины, государство отказывалось от какой-то части валюты, которая могла бы прийти в казну. Именно этот момент был выбран, видимо, потому, что в то время разработали единые чеки «Внешпосылторга» (взамен трех видов сертификатов) и вообще взялись за упорядочение валютной торговли. Сначала появилось секретное постановление Совета министров, запрещавшее обменивать денежные «подарки» на сертификаты в/о «Внешпосылторг». Спустя три дня вышло несекретное постановление, где все было высказано более завуалированно: согласно этому постановлению все переводы из-за границы облагались пошлиной в 30%, однако некоторые категории граждан «освобождались» от уплаты этой пошлины. В число «освобождённых» попадали как раз те, кто получал суммы через Инюрколлегию и ВААП, а также переводы от советских загранработников своим семьям и переводы из стран СЭВ. О том, что не освобождённые от пошлины не имеют право на сертификаты «Внешпосылторга», сказано не было. Однако в приказе Внешторгбанка от 11 ноября 1975 года подытоживалось: «Гражданам СССР по поступившим на их имя из-за границы денежным средствам в иностранной валюте в качестве подарков производить выплаты только в рублях по действующему курсу Госбанка СССР. При этом за выплату денежных сумм взимать госпошлину в размере 30%».
Тем самым с января 1976 года обменять гонорар за публикацию за рубежом на заменители валюты могли только писатели или их наследники, заключившие договор с ВААП, а те, кто передавал рукописи за границу неофициально, теперь могли получить свой гонорар только в рублях. С введением с 1977 года единых чеков «Внешпосылторга» писатели стали получать через ВААП валютные заменители и за публикации в социалистических странах.
Среди официально издававшихся за границей писателей также было много людей, нелояльных режиму. Как и в случае с оппозиционно настроенными советскими артистами, которых государство отправляло за рубеж для извлечения прибыли и улучшения международного имиджа СССР, оно было материально заинтересовано в издании за границей произведений, не поощряемых на родине по политическим мотивам. Так, продолжали получать чеки через ВААП наследники Б. Пастернака за издания за границей романа «Доктор Живаго», из-за которого сам писатель был подвергнут жестокой травле в СССР. Сын писателя Е. Пастернак вспоминал, что, будучи близок к диссидентскому кругу, также часто покупал в «Берёзке» продукты для посылки политзаключённым в лагеря.
Имели доступ к «Берёзке» через ВААП и братья Стругацкие, пользовавшиеся в 1960-е годы невероятной популярностью и одновременно одобрением властей, а затем впавшие в немилость. В эти годы чеки «Внешпосылторга» были для них не просто способом пропитания, но даже, как они вспоминают, позволяли жить вполне шикарно: «Был период в нашей жизни (70-е годы, почти целиком), когда нам пришлось здорово подтянуть пояса. Новые договоры с нами не заключались, а старые начальство не желало исполнять. Аркадию пришлось поступить снова на работу, а мне - продать коллекцию марок, которую я собирал 25 лет. Но при всём при том мы были гораздо более благополучны, чем большинство наших знакомых писателей: ведь нас много печатали за рубежом, и, хотя восемьдесят процентов наших гонораров забирало государство, остатков (в виде так называемых чеков „Внешпосылторга“) хватало, чтобы уверенно держаться на плаву. Я даже время от времени имел возможность обновлять себе автомашину на эти чеки». Действительно, в письме Бориса Стругацкого брату от 26 июня 1980 года читаем: «Получил приличную сумму из ВПТ („Внешпосылторга“) - 1196 р (ублей) ч (еками). - И ещё оттуда же пришло письмо, что на моём счету 2477, за каковыми надо приехать. Ужо. В связи с этими новостями пошёл и купил новую машину - жигуль 21 011. Хоть эта польза будет от чеков».
Получали зарубежные гонорары за переводы своих произведений и не вполне одобряемые властью писатели-деревенщики. Вдова писателя В. Белова вспоминала, что именно благодаря чекам «Внешпосылторга» могла позволить себе модно одеваться.
Наконец, бывший сотрудник «Внешпосылторга» И. Шумейко в своих воспоминаниях утверждает, что валютные гонорары за иностранные издания получал даже глава СССР: «От Брежнева приходил кто-то, с доверенностью, получал в чеках гонорары за зарубежные издания „Малой земли“ и „Целины“ и что-то ещё строго спрашивал о поступлении сумм…» Другой большой группой, получавшей легальные гонорары из-за рубежа, были учёные и переводчики научных изданий. Л. Алексеева вспоминала, что её мать в 1976 году купила в «Берёзке» радиоприемник японской фирмы Sony на гонорар, полученный за свой учебник по математике, изданный в Южной Америке. Во второй половине 1970-х ВААП заключил ряд договоров с американскими издательствами на перевод и издание целых номеров советских научных журналов в США, причём перевод должны были осуществлять советские переводчики. И авторы статей, и переводчики получали за это от ВААП чеки «Внешпосылторга». Гонорары составляли, как правило, не очень большие суммы, однако подобных посетителей «Берёзок» было ежегодно около 200 тысяч человек.
Ещё одна подгруппа получателей валютных гонораров - изобретатели: когда советские патенты продавались за границу, государство получало валюту. Сначала было решено, что самим изобретателям валюта доставаться не должна. Минфин объяснял это так: «Установление для изобретателей выплаты вознаграждения в сертификатах „Внешпосылторга“ поставило бы их в привилегированное положение по сравнению с работниками, работающими на предприятиях, поставляющих продукцию на экспорт, что было бы неоправданным». Однако в 1978 году было принято решение выплачивать изобретателям через Государственный комитет по делам изобретений и открытий вознаграждение в виде чеков «Внешпосылторга», но не более 3% полученной из-за границы суммы, а также не больше, чем за такое изобретение положено в СССР (в переводе на рубли). Разница же, как всегда, поступала в союзный бюджет.
«Я за ту работу, на которую буду приходить как на праздник», - сказал тот человек, который работает на государство.
- Не государство платит пенсии, а налогоплательщики. Не государство платит зарплаты бюджетникам, а налогоплательщики. МВД, Минобороны, Минздрав и другие органы не имеют своих денег - они тратят деньги налогоплательщиков. У Кабмина, АП и всех администраций всех уровней нет своих денег - они тоже тратят деньги налогоплательщиков. Это важно всегда и всем помнить. Это мы содержим свое государство. Это мы за все здесь платим. Каждая копейка, потраченная чиновником - это деньги мои, твои, нас всех. Исключительная роль государства в этом смысле - прозрачное распределение наших денег. И в «высоких кабинетах» должны не портреты чиновников висеть, а карта страны с миллионами ее жителей.
Государство - это печь, которая горит только на одних дровах - на людских. А иначе эта печь заглохнет, потухнет. И надобности в ней не будет. Но те же люди не могут существовать без государства. Сами себе устраивают сожжение.
Гражданин президент, Вы миллионер. Хорошо быть одним из немногих, лидер с широким карманом. Добрый доктор президент.
В стране кризис - пора браться за лопаты.
Семья это государство, где муж - народ, а жена - президент, выбираемый народом каждые четыре года.
Извечный конфликт государства и человека в том, что государство хочет обезличить человека, а человек наоборот - хочет стать личностью.
При монархии народ кормил одного царя, а при демократии кормит четыреста пятьдесят царей.
81% россиян поддерживает Путина
78% россиян поддержали визовый режим с Беларусью
56% россиян считают себя счастливыми
Кто эти люди?! Как попасть в списки респондентов? Или это про другую Россию?