Я даю сейчас совет—
Берегите свой бюджет.
По копейке, по рублю
Набивай суму свою.
Энгельс нас учил и Маркс.
Деньги нам ласкают глаз.
И пускай кусочек мал—
Собирайте капитал.
Валюта - *Класс*
Валюта - *Лайк*
Валюта - *Нравится*
КЛОНДАЙК !
Богат уже?!
Так стало быть
Пора на мысль
Налог вводить!
Чёрная «Березка»: как валютные магазины для иностранцев стали частью советской культуры
По первоначальному замыслу «Берёзки», торговавшие за наличную валюту с иностранцами, должны были предлагать всё самое лучшее, что есть в СССР, и представлять страну в выгодном свете. На совещании в комиссии при Совете министров РСФСР по внешнеэкономическим вопросам высказывалось мнение, что «„Берёзка“ - это лицо нашеи промышленности, нашеи страны перед всем миром».
Однако «Берёзки» очень быстро стали предлагать иностранцам и импортные товары. Американская писательница Андреа Ли, посещавшая «Берёзку» в Ленинграде в 1978 году, вспоминала, что хотя в магазине деиствительно были представлены высококачественные советские товары, но в основном ассортимент был импортным. Импортные товары традиционно привлекали советских граждан. И если импортная одежда и техника продавались и в чековых «Берёзках», то такие товары, как иностранные сигареты и алкоголь, с 1976 года бывали только в валютных магазинах.
Из отечественных товаров, продававшихся в валютных «Берёзках», советских граждан больше всего привлекали книги. Многие издания, выходившие ограниченным тиражом или просто пользовавшиеся особенным спросом (в частности, из-за своеи неконъюнктурности), представляли в советском обществе невероятную ценность. Помимо валютных «Берёзок», дефицитные книги можно было достать по блату, наити в номенклатурных распределителях (высокопоставленные чиновники могли выписывать их по специальным каталогам) или купить у книжных спекулянтов. Физик В. Фридкин вспоминал: «Как-то я зашёл в книжную „Берёзку“ на Кропоткинскои. На столах были разложены двухтомник Ахматовои, синии том Мандельштама, книги Пастернака, Цветаевои… Настоящая поэзия стала цениться на вес золота».
С самого начала существования в СССР магазинов, торгующих за наличную валюту, туда, помимо иностранцев, могли попадать и некоторые советские граждане. До 1969 года последние имели право в случае законного обладания валютои тратить её в валютных «Берёзках». Однако те, кто имел валюту незаконно, иногда также отправлялись с неи в валютные магазины. Например, из документов ВАО «Интурист» следует, что гиды-переводчики часто получали валюту в качестве чаевых или в обмен на какие-то товары от иностранных туристов, а затем тратили её в валютных магазинах. В 1969 году в Ленинграде была арестована группа граждан, продававших иностранным туристам свои картины за валюту и затем тративших её в валютных «Берёзках» на импортные кофе, шоколад и сигареты - для себя, а также на японские приёмники - для перепродажи. В вину арестованным ставились не покупки в «Берёзке», которые тогда ещё были разрешены советским гражданам, а именно купля-продажа валюты «помимо учреждении Госбанка СССР». Все участники были приговорены по 88-и статье УК РСФСР на сроки от двух до шести лет.
После того как в 1969-м доступ в валютные магазины любым советским гражданам запретили, некоторые всё равно продолжали попадать туда нелегально. Это могли быть люди, не обменявшие ввезённую ими из-за границы валюту на рубли или сертификаты/чеки «Внешпосылторга», или те, кто приобрёл валюту на территории СССР незаконно.
Несмотря на строгость наказания, грозившего за незаконные валютные операции, в СССР продолжали появляться валютчики, не только обменивавшие иностранцам валюту по курсу более выгодному, чем официальныи, но и продававшие её советским гражданам, которым она нужна была прежде всего для покупки товаров во время заграничных поездок. Это явление получило отражение даже в советском кино: в фильме «Судьба резидента» (1970) научныи сотрудник едет в командировку за рубеж, а его возлюбленная покупает у валютчика доллары, чтобы вручить их выезжающему, замечая, что «все так делают». Об этом же рассказывает в своих воспоминаниях модельер И. Андреева: муж её подруги, дирижёр, должен был ехать на гастроли в Европу, и Андреева хотела дать ему с собои валюту, на которую он купил бы еи за границеи туфли. С просьбои продать еи валюту она обратилась к знакомому: «Мне тут же были выданы доллары за вполне умеренную цену».
Покупалась валюта и для незаконных походов в валютную «Берёзку». В юридическом пособии «для служебного пользования» 1979 года, поясняющем особенности валютных преступлении, говорилось, что «иностранная валюта, а также некоторые виды ценных бумаг, выписанных в иностраннои валюте, чаще всего приобретаются преступниками с целью покупки в специализированных магазинах товаров, пользующихся повышенным спросом, для себя или для перепродажи».
Контроль за теми, кто входит в валютныи магазин, был более строгим, чем в чековом: на входе часто стояли представители органов госбезопасности, которые могли проверить не только сам факт наличия валюты, но и спросить об источнике её происхождения. Однако некоторым гражданам всё-таки удавалось проникать в валютные магазины. Нелегально попадает в «Берёзку» для иностранцев в Таллине герои повести Сергея Довлатова «Чемодан»: «Рымарь идёт в магазин „Берёзка“, протягивает кассиру сорок долларов. Это с его-то рожеи! Да он в банальном гастрономе рубль протягивает, и то кассир не сомневается, что рубль украден. А тут - сорок долларов! Нарушение правил валютных операции. Готовая статья… Рано или поздно он сядет».
Чаще всего в валютную «Берёзку» отправлялись профессиональные валютчики, а также проститутки, получавшие валюту от иностранных клиентов. Валютная проституция в СССР была довольно широко распространена - особенно в городах, где бывало много иностранцев. Советскии юрист К. Симис, эмигрировавшии в конце 1970-х годов в США и опубликовавшии там книгу о подпольном капитализме в СССР, утверждает, что валютных проституток в Советском Союзе часто даже называли «берёзками».
Житель Набережных Челнов вспоминает, что валютную «Берёзку» там открыли в середине 1970-х годов, когда началось строительство завода «КамАЗ» и в городе появились технологи-иностранцы. В магазин по договоренности с продавцами сразу стали попадать и советские граждане:
«Этот магазин был рядом с общежитием иностранных специалистов, все про него знали. Когда в городе стало много иностранцев, начали появляться на руках и у наших людеи доллары. Это, конечно, было нельзя, но иностранцы делились с друзьями чисто на бытовом уровне. Например, боевая комсомольская дружина вытаскивала наших девушек с окон этого общежития для иностранцев. Так вот девушки эти ходили потом в „Берёзку“, договаривались с продавщицами и рассчитывались валютои. В общем, если у кого-то завелись эти доллары, то за определённую комиссию продавцу можно было в этои „Берёзке“ отовариться».
Товары из валютнои «Берёзки», а также из валютных баров и ресторанов в гостиницах через валютчиков или проституток могли распространяться дальше. Участник рок-группы «Машина времени» вспоминает, как в конце 1970-х годов в Ленинграде музыканты получали дефицит именно от валютных проституток: «Естественно, у нас перебывали все валютные путаны, работавшие в круглом барчике внизу (в гостинице Прибалтииская), причём исключительно на добровольнои основе. Самое интересное, что они таскали нам ещё и блоки сигарет из „Берёзки“, и (коньяк) Camus, купленныи в валютном баре». Продавщица однои из валютных «Берёзок» вспоминает, что многие сотрудники гостиниц, где проживали иностранцы, получали от последних валюту в виде чаевых, однако часто боялись сами отовариваться в валютных магазинах и отдавали валюту работникам «Берёзок», чтобы те купили что-то для них, хотя и они формально не имели права отовариваться в валютных магазинах.
Советские граждане могли попасть в валютные «Берёзки» и в сопровождении иностранцев. Информант из Минска вспоминает, что это был распространённыи способ покупки дефицита у советских студентов: «Студенты, а скорее студентки, джинсами затаривались в валютнои „Берёзке“ под прикрытием иностранных студентов. Например, у моеи кузины на курсе были кубинцы и африканцы». Связями с иностранными студентами пользовались не только их соученики, но и сотрудники учебных заведении: «У меня вот наверху соседка, она за границеи не была, но у неё всегда была валюта - она работала в общежитии комендантом, а там была масса студентов-иностранцев. Они приезжали сюда со своеи валютои, и им нужны были русские деньги».
В 1981 году во Львове был арестован турист из Австралии Гус Гонт (бывшии советскии гражданин, бежавшии из СССР с немцами во время воины), которыи обвинялся в том, что покупал в магазине «Каштан» (украинское название «Берёзки») за валюту дефицитные товары - сапоги, колготки, детские вещи и др. - по просьбе знакомых советских граждан, которые затем возвращали ему деньги рублями. Некоторым гражданам Гонт продавал и саму валюту. В результате он был приговорён к трем годам тюрьмы за спекуляцию и незаконные валютные операции.
Cоветские граждане, имевшие валюту на законных основаниях, например возвратившиеся в СССР загранработники, после 1969 года не имели права пользоваться валютными «Берёзками» и должны были сдавать наличную валюту во Внешторгбанк, чтобы получить сертификаты/чеки «Внешпосылторга». Однако иногда они всё-таки тратили несданную валюту в валютнои «Берёзке». Жена корреспондента советского телевидения, работавшего в Египте, вспоминает это как рискованныи опыт: «Я очень любила Amaretto. И мы зашли с ним как-то, вот здесь у нас на Ленинском был магазин валютныи. У Коли оставались доллары. Он говорит: „Знаешь что, пошли они все куда угодно! Пусть меня арестуют, в конце концов, я что, эти деньги не заработал?“ Мы зашли, я такая трусиха, я, конечно, вся дрожала. Он взял Amaretto, взял ещё что-то, мы купили и вышли. Я думаю: сеичас нас арестуют, сеичас нас арестуют! Никто нас не арестовал, но пользовались мы этим нечасто».
Ещё один вид магазинов для иностранцев, куда советские граждане попадали нелегально, - магазины, торговавшие на чеки Внешторгбанка серии «Д» для иностранцев, работавших в СССР. Хотя после 1969 года покупка советскими гражданами товаров на чеки серии «Д» была строго запрещена внутренними инструкциями (чеки можно было обменять обратно на валюту, поэтому их не должно было быть на руках у советских граждан), такие случаи всё равно встречались. Например, УВД по г. Москве в 1969 году сообщало, что группа граждан скупает у граждан ОАР за рубли чеки серии «Д», чтобы затем незаконно приобретать в «Берёзках» дефицитные товары для перепродажи.
Однако чаще всего в дипломатические магазины попадали советские граждане, так или иначе сами связанные с иностранными представительствами в СССР. Мало того, посещение этои категориеи советских граждан магазинов для иностранцев хотя и было формально запрещено, происходило с ведома Минторга. Oграниченное право на посещение дипломатических «Берёзок» имели сотрудники Управления по обслуживанию дипломатического корпуса при Министерстве иностранных дел (УПДК), в том числе и сами продавцы магазина, торговавшего на чеки серии «Д». Сын работницы УПДК вспоминает: «Моя мама работала там продавщицеи и имела доступ только к одному дипмагазину, куда им перечисляли „экипировку“, то есть деньги, которые можно было потратить только на одежду: мужчины - на мужскую, женщины - на женскую. Всем сотрудникам УПДК перечисляли экипировку именно в „Берёзку“ для иностранных дипломатов, но никаких чеков при этом не выдавалось. Выбирать можно было любую одежду, но только для себя».
Сами иностранные организации: посольства, корреспондентские пункты, фирмы
Корреспондент американскои газеты Christian Science Monitor Д. Уиллис, работавшии в Москве в конце 1970-х - начале 1980-х годов, также подтверждает, что платил своим советским переводчику, водителю и уборщице часть зарплаты в чеках серии «Д». Тратили они их чаще всего на одежду, и это иногда приводило, как отмечает Уиллис, к некоторому несоответствию между их статусом и внешним видом: «Когда наша уборщица приходила на работу, она снимала с себя прекрасно пошитую финскую дублёнку, импортную меховую шапку, перчатки и шикарные австрииские кожаные сапоги, надевала обычныи фартук и как ни в чем не бывало приступала к опорожнению наших мусорных корзин».
Покупатели посещали дипломатические «Берёзки» и ради последующеи спекуляции. Та же проверка Комитета народного контроля отмечала, что поскольку в магазине нет ограничения на количество товаров, продающихся «в одни руки», то многие приобрели за последнее время сразу по 25 мохеровых шарфов. В марте 1981 года расследовалось уголовное дело в отношении советского гражданина, работавшего шофёром в военнои миссии при посольстве Алжира в Москве, которыи, получая часть зарплаты от миссии в чеках серии «Д» и имея доверенность от своих работодателеи, в течение нескольких лет покупал дефицитные промышленные товары в дипломатическои «Берёзке» и перепродавал их в комиссионном магазине «по завышеннои цене».
В рамках борьбы с чёрным рынком товаров из дипломатических «Берёзок» c 1 июля 1981 года в них был ограничен доступ иностранцам: право пользования этими магазинами сохранялось только за сотрудниками торговых представительств, посольств и международных организации. Работники иностранных фирм, банков, авиакомпании и прессы, видимо, как менее «надёжные» и более склонные к передаче чеков своим советским сотрудникам, лишились права пользования этими магазинами.
Операции с иностранными деньгами считались в СССР уголовным преступлением, а магазины «Берёзка», в которых продавались дефицитные импортные товары за валюту и её заменители (сертификаты и чеки), успешно открывались по всему Советскому Союзу. Они были задуманы для иностранцев, но довольно быстро стали популярны среди советских граждан, которые при определённых обстоятельствах могли купить там всё - от полиэтиленового пакета до кооперативнои квартиры.
«Гонорары из-за рубежа»
До 1973 года, то есть до создания ВААП (Всесоюзного агентства по авторским правам - Прим. ред.), любые публикации советских граждан за рубежом носили неформальный характер. Иностранные издательства, публиковавшие переводы произведений советских писателей, могли заключить договор с объединением «Международная книга» и выплатить автору гонорар через эту организацию или даже неформально договориться с автором и перечислить гонорар ему напрямую, однако это оставалось на их усмотрение: договоренностей между странами не было, и зарубежные издатели могли не спрашивать разрешения на публикацию.
Учёный и писатель Ж. Медведев вспоминает, что роман советского писателя В. Дудинцева «Не хлебом единым», вышедший в 1956 году, был сразу же переведён на несколько языков и много раз издавался на Западе, но гонораров из-за рубежа Дудинцев долгое время не получал: «Однажды, когда долги Дудинцева подошли к критической величине, я предложил ему начать какие-то действия по извлечению денег из зарубежных издателей… упирая на то, что автор в трудном положении, не может продолжать литературную работу - а всё из-за пиратства западных издательств и ограничений, существующих в СССР. Стали приходить ответы; обнаружилось, что иностранные издательства нередко переводили для автора различные суммы через советское агентство „Международная книга“, которое, имея монополию на иностранные доходы всех советских авторов, оставляло эти средства на своих зарубежных счетах, не извещая литератора. Но как-то в апреле 1967-го Дудинцев… показал мне короткое письмо из Нью-Йорка - и в нём чек на 500 долларов. Владимир был счастлив. Мы с Дудинцевым поехали в Банк для внешней торговли СССР (Внешторгбанк) и открыли валютный счёт. Советские граждане, у которых были счета в иностранной валюте, могли получать в банке так называемые рублёвые валютные сертификаты, которые принимались в валютных магазинах системы „Берёзка“».
Как мы видим, до организации ВААП советским писателям, чьи произведения переводились на другие языки, нужно было предпринимать специальные разыскания для получения валютных гонораров. К тому же на этом этапе - до введения единых чеков «Внешпосылторга» - на сертификаты обменивались только заграничные переводы в валютах капстран, а суммы из соцстран выдавались получателям в рублях. Когда объединение «Международная книга» получало гонорар от иностранного издательства, четверть его отходила в госбюджет, а из оставшейся положенной писателю суммы вычиталось еще 35%.
Эта мера - вычитание 35% - после 1969 года касалась выдачи любых приходивших на имя советских граждан валютных переводов. Объяснялась она следующим хитроумным образом. В обмен на полученную валюту капстран человек мог получить бесполосные сертификаты. При покупке на них товаров в магазинах «Внешпосылторга» цены, как уже говорилось в первой главе, были номинально на 35% ниже розничных. В связи с этим и сертификатов гражданину решено было выдавать на 35% меньше положенного. Например, математику А. Ершову в 1972 году пришёл гонорар за перевод его книги на английский язык. «Внешпосылторг» известил его специальным письмом о том, что на его имя поступила сумма в 100 долларов. Она была пересчитана по официальному курсу в рубли (80 копеек за один доллар) и составила 80 рублей. Сертификатов же Ершову было выдано лишь на 52 рубля.
Зато, несмотря на все вычеты, отсутствие контролирующей организации позволяло получать гонорары и за публикацию за рубежом не вполне одобряемых властью произведений. Так, актёр С. Юрский вспоминает, как в 1968 году ему подарила сертификаты вдова М. Булгакова, получившая их за переводы «Мастера и Маргариты» (в СССР роман вышел не отдельной книгой, а лишь в литературном журнале и с цензурными изъятиями). Главный редактор журнала «Вопросы литературы» Л. Лазарев вспоминал в своих мемуарах, что получала заменители валюты и вдова ещё более неприемлемого для советской власти автора - О. Мандельштама.
Положение тех, кто напрямую передавал за рубеж свои статьи и книги из-за невозможности по идеологическим соображениям напечатать их в СССР, было в это время, как ни странно, довольно выигрышным. Такие авторы могли заключать договор с издательством, и то сразу же переводило им гонорар, который выплачивался в виде заменителей валюты. Складывалась ситуация, когда за публикацию на Западе антисоветских произведений «неблагонадёжные» граждане получали в СССР сертификаты, дающие им право привилегированного потребления.
Писатель В. Войнович в своей автобиографии вспоминает: «Пока я оставался советским запрещённым писателем, невозможность заработать деньги на жизнь меня очень угнетала, но теперь, когда меня объявили практически вне закона (конец 1960-х годов. - А. И.) и риск быть посаженным в тюрьму или психушку стал вполне осязаемым, моё материальное положение как раз просто радикально улучшилось. Поскольку я открыто передавал свои рукописи за границу, то поначалу и открыто получал заграничные переводы. Через советский Внешторгбанк [я получал] сертификаты, самые лучшие - бесполосные, из капиталистических стран».
Удивительнее всего, что полученные за публикации за рубежом сертификаты использовались даже для оказания помощи осужденным по антисоветским статьям. Академик А. Сахаров вспоминал: «За время нашего пребывания на юге я написал статью по заказу американского журнала „Сатердей ревью“ под названием „Мир через полвека“. Труда на эту статью ушло очень много, гонорар в 500 долларов никак нельзя считать слишком большим. Тогда можно было получать деньги из-за рубежа в виде сертификатов „Берёзки“. Эти первые мои валютные поступления были очень кстати. На эти деньги мы покупали в продуктовой „Берёзке“ мясные консервы и другие продукты для посылок в лагеря, для свиданий и передач - целыми ящиками!» На полученную Сахаровым в 1974 году французскую литературную премию Чино дель Дука его жена Е. Боннэр организовала фонд помощи детям политзаключённых: она договорилась с французским банком, в котором хранились премиальные деньги, чтобы с этого счёта на имя жён политзаключённых, имевших детей, по переданному ею списку делались валютные переводы.
Как и в случае с выездом на гастроли не вполне лояльных советских артистов, по вопросу получения валютных переводов существовал конфликт между Министерством финансов и КГБ. Минфин ратовал за то, чтобы любой перевод мог быть обменён на сертификаты, потому что привлекательность «Берёзок» для советских граждан увеличивала поток переводов из-за границы, а значит, и валютную прибыль государства. КГБ же стремился пресечь зарубежные контакты советских граждан и финансирование диссидентов. Например, А. Солженицын в 1972 году говорил американским корреспондентам, что власти пытаются не позволить ему получить в СССР денежную часть Нобелевской премии: «Получение этих денег сделали мне унизительным, трудным и неопределённым. Министерство внешней торговли объявило мне, что на каждую приходящую сумму потребуется специальное решение коллегии: выплачивать ли мне её вообще, в каком виде, сколько процентов». Бывали случаи, когда КГБ напрямую вмешивался в валютную политику. А. Сахаров в 1974 году писал в открытом письме, что, когда жене арестованного писателя В. Марамзина пришел валютный гонорар, «Внешпосылторг» отказался ей его выдать, объяснив, что поступило указание от КГБ конфисковать деньги в пользу государства. Это противоречило законодательству: не только жена не имела отношения к уголовному делу, но и статья, по которой обвинялся (и ещё не был осуждён) Марамзин, не предусматривала конфискации имущества. При проведении обысков в домах диссидентов у них также часто изымались найденные сертификаты «Внешпосылторга», притом что они были получены законным путем.
С 1973 года, согласно постановлению Совета министров СССР, все выплаты от иностранных издательств должны были идти только через ВААП. Конечно, диссидентские статьи и книги по-прежнему направлялись за границу неофициально, но издания за рубежом переводов официальных советских писателей теперь происходили по договору с этим агентством.
Валютные отчисления через ВААП шли и советским драматургам, чьи пьесы ставились за границей. Режиссёр М. Розовский вспоминал: «Спектакль „История лошади“ шёл на Бродвее по восемь раз в неделю, договор с его постановщиками был заключён от имени ВААПа, а мне причиталось какое-то небольшое количество чеков „Внешпосылторга“, которое я мог отоварить в магазинах „Берёзка“».
С 1976 года обмен валютных переводов, шедших не через ВААП, был полностью прекращён. Эта мера была направлена как раз против «неблагонадёжных» получателей гонораров. Постепенно соображения выгоды от получения валютных переводов отступали перед соображениями государственной безопасности: чтобы перекрыть нелояльным гражданам доступ во внешпосылторговские магазины, государство отказывалось от какой-то части валюты, которая могла бы прийти в казну. Именно этот момент был выбран, видимо, потому, что в то время разработали единые чеки «Внешпосылторга» (взамен трех видов сертификатов) и вообще взялись за упорядочение валютной торговли. Сначала появилось секретное постановление Совета министров, запрещавшее обменивать денежные «подарки» на сертификаты в/о «Внешпосылторг». Спустя три дня вышло несекретное постановление, где все было высказано более завуалированно: согласно этому постановлению все переводы из-за границы облагались пошлиной в 30%, однако некоторые категории граждан «освобождались» от уплаты этой пошлины. В число «освобождённых» попадали как раз те, кто получал суммы через Инюрколлегию и ВААП, а также переводы от советских загранработников своим семьям и переводы из стран СЭВ. О том, что не освобождённые от пошлины не имеют право на сертификаты «Внешпосылторга», сказано не было. Однако в приказе Внешторгбанка от 11 ноября 1975 года подытоживалось: «Гражданам СССР по поступившим на их имя из-за границы денежным средствам в иностранной валюте в качестве подарков производить выплаты только в рублях по действующему курсу Госбанка СССР. При этом за выплату денежных сумм взимать госпошлину в размере 30%».
Тем самым с января 1976 года обменять гонорар за публикацию за рубежом на заменители валюты могли только писатели или их наследники, заключившие договор с ВААП, а те, кто передавал рукописи за границу неофициально, теперь могли получить свой гонорар только в рублях. С введением с 1977 года единых чеков «Внешпосылторга» писатели стали получать через ВААП валютные заменители и за публикации в социалистических странах.
Среди официально издававшихся за границей писателей также было много людей, нелояльных режиму. Как и в случае с оппозиционно настроенными советскими артистами, которых государство отправляло за рубеж для извлечения прибыли и улучшения международного имиджа СССР, оно было материально заинтересовано в издании за границей произведений, не поощряемых на родине по политическим мотивам. Так, продолжали получать чеки через ВААП наследники Б. Пастернака за издания за границей романа «Доктор Живаго», из-за которого сам писатель был подвергнут жестокой травле в СССР. Сын писателя Е. Пастернак вспоминал, что, будучи близок к диссидентскому кругу, также часто покупал в «Берёзке» продукты для посылки политзаключённым в лагеря.
Имели доступ к «Берёзке» через ВААП и братья Стругацкие, пользовавшиеся в 1960-е годы невероятной популярностью и одновременно одобрением властей, а затем впавшие в немилость. В эти годы чеки «Внешпосылторга» были для них не просто способом пропитания, но даже, как они вспоминают, позволяли жить вполне шикарно: «Был период в нашей жизни (70-е годы, почти целиком), когда нам пришлось здорово подтянуть пояса. Новые договоры с нами не заключались, а старые начальство не желало исполнять. Аркадию пришлось поступить снова на работу, а мне - продать коллекцию марок, которую я собирал 25 лет. Но при всём при том мы были гораздо более благополучны, чем большинство наших знакомых писателей: ведь нас много печатали за рубежом, и, хотя восемьдесят процентов наших гонораров забирало государство, остатков (в виде так называемых чеков „Внешпосылторга“) хватало, чтобы уверенно держаться на плаву. Я даже время от времени имел возможность обновлять себе автомашину на эти чеки». Действительно, в письме Бориса Стругацкого брату от 26 июня 1980 года читаем: «Получил приличную сумму из ВПТ („Внешпосылторга“) - 1196 р (ублей) ч (еками). - И ещё оттуда же пришло письмо, что на моём счету 2477, за каковыми надо приехать. Ужо. В связи с этими новостями пошёл и купил новую машину - жигуль 21 011. Хоть эта польза будет от чеков».
Получали зарубежные гонорары за переводы своих произведений и не вполне одобряемые властью писатели-деревенщики. Вдова писателя В. Белова вспоминала, что именно благодаря чекам «Внешпосылторга» могла позволить себе модно одеваться.
Наконец, бывший сотрудник «Внешпосылторга» И. Шумейко в своих воспоминаниях утверждает, что валютные гонорары за иностранные издания получал даже глава СССР: «От Брежнева приходил кто-то, с доверенностью, получал в чеках гонорары за зарубежные издания „Малой земли“ и „Целины“ и что-то ещё строго спрашивал о поступлении сумм…» Другой большой группой, получавшей легальные гонорары из-за рубежа, были учёные и переводчики научных изданий. Л. Алексеева вспоминала, что её мать в 1976 году купила в «Берёзке» радиоприемник японской фирмы Sony на гонорар, полученный за свой учебник по математике, изданный в Южной Америке. Во второй половине 1970-х ВААП заключил ряд договоров с американскими издательствами на перевод и издание целых номеров советских научных журналов в США, причём перевод должны были осуществлять советские переводчики. И авторы статей, и переводчики получали за это от ВААП чеки «Внешпосылторга». Гонорары составляли, как правило, не очень большие суммы, однако подобных посетителей «Берёзок» было ежегодно около 200 тысяч человек.
Ещё одна подгруппа получателей валютных гонораров - изобретатели: когда советские патенты продавались за границу, государство получало валюту. Сначала было решено, что самим изобретателям валюта доставаться не должна. Минфин объяснял это так: «Установление для изобретателей выплаты вознаграждения в сертификатах „Внешпосылторга“ поставило бы их в привилегированное положение по сравнению с работниками, работающими на предприятиях, поставляющих продукцию на экспорт, что было бы неоправданным». Однако в 1978 году было принято решение выплачивать изобретателям через Государственный комитет по делам изобретений и открытий вознаграждение в виде чеков «Внешпосылторга», но не более 3% полученной из-за границы суммы, а также не больше, чем за такое изобретение положено в СССР (в переводе на рубли). Разница же, как всегда, поступала в союзный бюджет.
А на Рублевском шоссе рубли давно уже вышли из обращения.
Деньги не пахнут. А вони вокруг них!
Стоит скулёж и вой о падении Российского рубля к доллару. Но хотелось бы довести до сведения тем кто не в теме, посчитайте, вспомните, валюта-то наша как в Советское время стоила 65 центов, так стоит и сейчас. Я имею ввиду рыночную цену, а не заакцизенную. Не на то поставили, или не так всё плохо?
Санкции - это новая американская валюта, которой мы расплачиваемся друг с другом, говоря о том, почему так хреново живём.
Центробанк России советует: евро потрать сам,
доллар раздели с другом, а рубль отдай врагу!
&
Страдания - это всемирная денежная валюта.
посмотрит - долларом одарит
рубли сегодня не в чести
завалютная проститутка…
это когда местная валюта перекинулась за бугор вместе с хозяином
Доллар подешевел на рубль, мелочь - а как приятно
А по миру как на гигантской волне - то поднимается, то опускается У.Е.
Во времена Союза рубль был полноценной валютой и даже, глядя на него с нынешних высот «лучшей, выбранной народом системы», проникаешься к нему уважением.
Хотя всего-то и не перечислить, НО в СССР на 1 рубль можно было купить: 4 билета денежно-вещевой лотереи по 25 копеек штука.
100 коробков спичек по копейке за коробок.
50 штук 12-листовых школьных тетрадей.
Сделать 50 звонков по телефону-автомату. Один звонок 2 копейки.
На 1 рубль можно было в сласть накататься на общественном транспорте. Так один билет в трамвае стоил 3 копейки, а соответственно на рубль можно было сделать 33 поездки. Билет в троллейбусе - 4 копейки, а это 25 поездок. Билет в автобусе - 5 копеек и 20 поездок «у тебя в кармане».
На рубль можно было выпить 10 стаканов настоящего томатного сока. Стакан - 10 копеек. Купить 2 пачки пельменей «Русских» - 50 копеек пачка.
100 стаканов газировки без сиропа по одной копейке и 33 стакана газировки с сиропом по 3 копейки, порцию чебуреков из 6 шт. за 48 коп, 25 пирожков с ливером, с капустой, с картошкой, с рисом и яйцом и с повидлом по 4 коп. и 10 с мясом по 10 коп., выпить 2 литра берёзового сока (стакан 10 копеек).
Также можно было купить 14 пачек крупной соли по цене 7 копеек за 1 килограмм или 9 пачек мелкой соли «Экстра» по 11 копеек за кило.
Добавив к рублю 7 копеек можно было курить бутылку вина «Портвейн» (0,5 л), 25 воздушных шариков, по 4 копейки за штуку, 16 упаковок аскорбинки в аптеке по 6 копеек упаковка, 5 пломбиров по 20 копеек, 14 стаканчиков фруктового по 7 коп. Можно также было купить 1 бутылку подсолнечного масла по цене 99 копеек или 15 маленьких кружек кваса в розлив по цене 6 копеек, 3 маленьких баночки майонеза. Стоимость одной - 33 копейки, три литра молока по цене 28 копеек за литр.
А еще на один рубль можно было купить 5 батонов белого хлеба. Цена буханки - 20 копеек! хотя хлеб был и по 14, и по 16 коп. 10 кг картошки, 10−20 пучков свежей зелени с рынка (в зависимости от сезона).
Это лишь малая толика того, плохого и совкового, о чём вы не сном не духом, - учите матчасть и любите Россию - мать вашу!