Чёрные ночи здесь, чёрный из окон свет,
И на любой вопрос, чёрный всегда ответ.
Тени здесь нет, огня,
Город живёт без дня.
Здесь не растёт любовь, цветом сводя с ума,
Лето не лето здесь, и не совсем зима,
Тут не кипит вода,
Холодно здесь всегда.
Нету движенья здесь, братьев здесь нет и врагов,
Строгих квадратов нет, нет никаких кругов,
Этого города нет,
Просто его здесь нет.
- Иван, работать, после пол-литра сможешь? - Смогу! - А, после литра? - Смогу! - А, после двух литров? - Работать не смогу, буду руководить!!!)))
Серебряные капли пухом в городе
Который полностью опутан в холоде
И каждый шаг по льду-предателю
Спешишь в метро, хвала создателю
Уже забыла, как снег любила
Уже забыла, как снег ждала
Не надо слез, из сериалов мыло
А сколько милых глаз оно сгубило…
Холодный ветер в лицо кидается
Как будто болью твоей питается
Как будто вновь все начинается
И снег и холод не кончаются
Гуляя в будни в центре днем по улицам известным,
Я заново влюбляюсь в атмосферу города,
Идя легко, без спешки, с настроением чудесным,
Прохожим улыбаться хочется без повода…
Когда нет суеты и непривычно малолюдно,
Знакомые дороги мне просторней кажутся,
И шаг мы замедляем со столицей обоюдно,
Выкраивая время на мечты отважиться…
Как редки, жаль, мои уединенные прогулки,
Но вдохновение мне каждая из них дарует,
А вечерами топот неприятный, слишком гулкий
Душевность у моей родной Москвы, увы, ворует…
Хрустальным город стал за ночь,
Прозрачно-ледяным.
Как на лубках цветных, точь в точь.
Простуженным, больным.
Как хрупок мир, во льду звенит,
Круша собою всё.
Туманен, холоден зенит.
Ну что его спасёт?
До солнца - долгая зима,
Обрывки проводов.
Пустыми окнами дома
Глядят глазами вдов.
Кругом стеклянный бурелом,
Трамваи спят в депо…
А город грезит о былом,
Как конюх о сельпо.
…И удаляясь во вчера,
И превращаясь в тень,
Достойный слова и пера,
Уходит зимний день.
Спят архангелы мирно в своих постелях,
Петербург утопает в снегах как зверь,
Нарисованный лёгкой рукой Растрелли,
И отпущенный им же бродить в метель.
Итальянскую полнят шаги и тени -
Сколько душ здесь тоскует из века в век.
Этот город, как властный и тёмный гений,
Всё, что было грехом, превращает в снег.
Это таинство, словно елей и ладан,
Освещает живущих в его домах.
Направляя в ночи вдоль решётки сада
Всё бродить и бродить, повторять впотьмах
Безупречные рифмы его элегий…
/видишь, Пушкин и Бродский идут к Неве/,
Не написан ещё для тебя «Онегин»,
Поклоняться теням ещё рано мне.
Вне времён мы с тобой… Разделяй и властвуй
До утра над пространством дворцов и рек -
Здесь не блекнут шелка, фонари не гаснут,
Пока Пётр, как Морфей, не коснётся век.
Всё, что сделаю я и с душой, и с телом -
Будет снегом однажды в его руках.
Буду я, как другие, неспешно-белым
Падать в город, как в бездну, забыв про страх.
Спят архангелы мирно в своих постелях,
Петербург утопает в снегах, как зверь,
Нарисованный лёгкой рукой Растрелли,
Дверь сорвавший в иные миры с петель.
А и шел бы ты, мокрый озябший город,
Пропитавшийся сыростью, плесенью, гнилью…
Пробирается внутрь отвращения холод-
Летом в лёгких всё это осядет пылью…
А и вы бы все шли, горожане-колхозники
С характерным акцентом, с плевками под ноги,
И манерные сучки, и друзья их «мажорики»,
В бескультурье погрязшие. Бесконечно убоги…
А и я пошла тоже. Неотъемлемой частью
Стала городу этому. И к его серым стенам
Прижимаюсь щеками, губами, и счастьем
Нахожу, что течёт он по моим дряхлым венам…
Жители города Сумы не зарекаются только от тюрьмы.
Эти длинные Московские вены,
По которым текут заложники метрополитена,
И люди вынужденны своей судьбой,
Еще при жизни треть времени проводить под землей,
Этот огромный город, огромен лишь с виду,
Здесь в тесноте, и в глазах с обидой,
Москва… ты теснее мира,
Пунктиром в секунду майна и еще быстрей вира,
Где обычная площадь квартиры,
Уже давно стала классикой российской сатиры,
Здесь не услышат, кричи, хоть в колокола бей,
Именно поэтому она делает людей сильней,
В море огней, ночь становится яркой как день,
Лень на поясах затянет туже ремень…
Она уничтожит тебя, но сделает это красиво…
Что ни говори, но она меня в себя влюбила.
В этом городе пыльном боюсь заплутать…
И таким же незрячим со временем стать…
В большом городе, в центре столицы-
Одиночество молча подкралось.
Где вокруг незнакомые лица,
Тишина где за дверью осталась.
Где гудят, стоя в пропке, машины;
Где под утро лишь все засыпают;
Где сегодня на всё есть причины,
А на завтра о них забывают.
В пустой комнате где-то за МКАДом
Среди чьих-то вечных скитаний
Мне так хочется быть с тобой рядом
Без разлуки и без расставаний.
Я всмотрюсь снова в лица прохожих,
Понимая что это не ты.
На меня это так не похоже!
Среди общей людской суеты
Я никак не найду себе места.
Где цветными огнями мерцает
Город дивный и столь интересный,
Мне так сильно тебя нехватает…
Пыталась убежать
Не получилось…
Ошибки исправляла…
Делала другие…
Меня обманывали
А я все верила…
Мечтала, грезила
Но забудется увы
Не здесь да и не в этом измеренье…
В чудо верю как слепец
Пою я оду,
Восхваляю…
Ищу…
А может быть найду…
Тот чудный город,
С куполами!!!
Наблюдая долгие годы за девушками, успешно покинувшими родные пенаты, на вроде или родительских «белокаменных» палат (читай далее отдельной квартиры), или местность за городской чертой в радиусе так 50−500 км, оглядываясь на всё, отложившееся в памяти, я могу теперь рассказать, как делать вид, что ты и есть та самая, исконно городская, самостоятельная девушка, всего добившаяся своим трудом (горбом) и прочим…
О провинции - как о покойнике: или хорошо, или ничего. Не вздумайте неодобрительно отзываться о родных краях, куда вы вынуждены время от времени наезжать с целью проведать близких. Визит в глушь - не тяжелое наследственное бремя, а эффектный жест свободного, не закомплексованного авантюриста-горожанина. На предложение случайного знакомого немедленно среди ночи отправиться на такси в N следует отзываться с пьяным восторгом. Разумеется, искренне хотеть поехать в этот N может только тот, кто сложил свои представления о России по произведениям Шишкина, Бунина ии Паустовского. Но не беспокойтесь: все равно инициатор поездки успеет протрезветь, едва вы доберетесь до ближайшего мотеля.
Вернувшись из вышеозначенного N если все же туда ненароком угодили), надо говорить, что «это какая-то сказка», «время там будто остановилось», а «люди совсем другие - открытые и доброжелательные». Старайтесь при этом не хватать ртом напоенный сладостным бензиновым перегаром воздух города. Сдерживайтесь. Дышите носом, и этот кошмар забудется сам собой.
Презрение городских к провинциалам - распространенный, но вздорный миф. Городские презирают провинциалов не более, чем коконопрядов вида Lasiocampa quercus. Напротив, они питают к ним любопытство. Можно сказать о том, что они «живые, искренние, без вот этой нашей лени и расслабленности». Можно отметить, что «провинциальный акцент почти незаметен». Наконец, признайте, что «есть в ней (в нем) какая-то жизненная сила» (прилагательное «хтоническая» - это уже немного чересчур). А на чье-то агрессивное замечание, будто «самые успешные и умные люди приехали из провинции», следует благосклонно кивнуть - ну, не все еще изучили городской разговорный так же хорошо, как вы.
Городским свойственно любить и жалеть людей, особенно из народа. Поэтому просто запомните: народ обладает внутренней красотой и высокими моральными ценностями. Учитесь молча вскидывать бровь, когда слышите от кого-то, что народ в своей массе - злобное тупое быдло без интересов и принципов.
Городские никого не презирают за бедность. Узнав, что вы попали в тяжелое финансовое положение, он скорее пожалеет, что теперь вы будете реже видеться. Презирать - нет. Жалеть - да. Можно дать глупый добрый совет. Узнав, что ваш знакомый намерен переселиться за город, посоветуйте подкопить еще денег и купить квартиру поближе к вам, например, в центре города, ведь там тоже парк и речка, и не шумно совсем.
Горожанин может знать звезд политики, телевидения и шоу-бизнеса. Но знать ни в коем случае не из ток-шоу, а только лично, как соседей по подъезду или родителей одноклассника сына. Запомните: вы и понятия не имеете, что весь остальной пытающийся слиться с массами горожан каждый день видит этого человека в прайм-тайм и покупает свежую прессу, чтобы узнать, каким кафелем выложен его туалет.
Если вы горожанин, вы должны жаловаться на жизнь. Но жаловаться спокойно, с улыбкой, без особой экспрессии и не на что попало. Например, можно пожаловаться, что сын совсем не гуляет во дворе, потому что целыми днями играет на скрипке, готовясь к международному конкурсу. Что вырубили столетний тополь, росший у вас под окном, под которым хаживали каторжники Екатерининской тюрьмы. Или что отреставрировали неприметный старый дом, который стоял в неизвестном никому переулке: будучи оштукатурен, этот дом потерял все поэтичное обаяние того самого города, которого уже нет. 90% жителей города все равно понятия не имеют, как выглядел ваш город 10 лет назад, и можно смело нести любую чушь.
И еще один совет, вне счета, потому что это элементарно: никогда - даже если очень-очень хочется - не фотографируйтесь на фоне головы Ленина, Оперного театра и прочих достопримечательностей центра. Отложите фотокамеру до тех злосчастных выходных, когда вновь отправитесь навестить родителей в свою Богом забытую провинциальную дыру. Там и сниметесь для своего «снобского» аватара - вся в деревенском румянце, без укладки и маникюра, для верности держа в руках петуха. Вот теперь точно никто не догадается, что вы родились не в «каменных трущобах».
Город засыпает, просыпается аппетит.
Русская народная игра «Городки» основной задачей полагает «битой выбить чурок из города». Наши предки были мудры.