В царстве троллей - главный тролль
И гражданин
Был, конечно, сам король -
Только один.
И бывал он, правда, лют -
Часто порол! -
Но был жуткий правдолюб
Этот король.
Десять раз за час серчал
Бедный король.
Каждый вечер назначал
Новый пароль.
Своих подданных забил
До одного.
Правда, правду он любил
Больше всего.
Может, правду кто кому
Скажет тайком,
Но королю жестокому -
Нет дураков!
И созвал король - вот смех! -
Конкурс шутов:
Кто сострит удачней всех -
Деньги и штоф.
Что за цель? А в шутке - соль,
Доля правды там.
Правду узнавал король
По мелочам.
Но все больше корчился,
Вскоре - готов!
И плачевно кончился
Конкурс шутов.
{1969}
Странная сказка
В Тридевятом государстве
(Трижды девять - двадцать семь)
Все держалось на коварстве -
Без проблем и без систем.
Нет того чтоб сам - воевать, -
Стал король втихаря попивать,
Расплевался с королевой,
Дочь оставил старой девой, -
А наследник пошел воровать.
В Тридесятом королевстве
(Трижды десять - тридцать, что ль?)
В добром дружеском соседстве
Жил еще один король.
Тишь да гладь, да спокойствие там, -
Хоть король был отъявленный хам,
Он прогнал министров с кресел,
Оппозицию повесил -
И скучал от тоски по делам.
В Триодиннадцатом царстве,
(То бишь - в царстве Тридцать три)
Царь держался на лекарстве:
Воспалились пузыри.
Был он - милитарист и вандал, -
Двух соседей зазря оскорблял -
Слал им каждую субботу
Оскорбительную ноту, -
Шел на международный скандал.
В Тридцать третьем царь сказился:
Не хватает, мол, земли, -
На соседей покусился -
И взбесились короли:
«Обуздать его, смять!» - только глядь -
Нечем в Двадцать седьмом воевать,
А в Тридцатом - полководцы
Все утоплены в колодце,
И вассалы восстать норовят…
1969−1970
Всё меньше вас, участники войны, -
Осколки бродят, покидают силы.
Не торопитесь, вы и не должны
К однополчанам в братские могилы.
«Не бросать», «Не топтать» -
Это можно понять!
Или, там, «Не сорить», -
Это что говорить!
«Без звонка не входить» -
Хорошо, так и быть, -
Я нормальные не Уважаю вполне.
Но когда это не -
Приносить-распивать, -
Это не - не по мне,
Не могу принимать!
Вот мы делаем вид
За проклятым «козлом»:
Друг костяшкой стучит -
Мол, играем - не пьем.
А красиво ль - втроем
Разливать под столом?
А что - лучше втроем
Лезть с бутылкою в дом?
Ну, а дома жена -
Не стоит на ногах, -
И не знает она
О подкожных деньгах.
Если с ночи - молчи,
Не шуми, не греми,
Не кричи, не стучи,
Пригляди за детьми!..
Где же тут пировать:
По стакану - и в путь, -
А начнешь шуровать -
Разобьешь что-нибудь.
И соседка опять -
«Алкоголик!» - орет, -
А начнешь возражать -
Участковый придет.
Он, пострел, все успел -
Вон составится акт:
нецензурно, мол, пел,
Так и так, так и так;
Съел кастрюлю с гусем,
У соседки лег спать, -
И еще - то да се, -
Набежит суток пять.
Так и может все быть -
Если расшифровать
Это «Не приносить»,
Это «Не распивать».
Я встаю ровно в шесть -
Это надо учесть, -
До без четверти пять
У станка мне стоять.
Засосу я кваску
Иногда в перерыв -
И обратно к станку,
Даже не покурив.
И точу я в тоске
Шпинделя да фрезы, -
Ну, а на языке -
Вкус соленой слезы.
Покурить, например…
Но нельзя прерывать, -
И мелькает в уме
Моя бедная «мать».
Дома я свежий лук
На закуску крошу,
Забываюсь - и вслух
Это произношу.
И глядит мне сосед -
И его ребятня -
Укоризненно вслед,
Осуждая меня.
…И думал Буткеев, мне челюсть кроша:
И жить хорошо, и жизнь хороша!
…Но думал Буткеев, мне ребра круша:
И жить хорошо, и жизнь хороша!
А он все бьет - здоровый черт! Я вижу - быть беде.
Ведь бокс - не драка, это спорт отважных
Вот он ударил раз, два, три - и сам лишился сил.
Мне руку поднял рефери, которой я не бил
.Лежал он и думал, что жизнь хороша,
Кому хороша, а кому - ни шиша!
Сон мне снится: вот те на, гроб среди квартиры.
На мои похорона съехались вампиры.
Стали речи говорить, все про долголетие,
Кровь сосать решили погодить - вкусное на третье.
В гроб вогнали кое-как, а самый сильный вурдалак
Все втискивал и всовывал, и плотно утрамбовывал,
Сопел с натуги, сплевывал и желтый клык высовывал.
Очень бойкий упырек стукнул по колену,
Подогнал и под шумок надкусил мне вену.
А умудренный кровосос встал у изголовья
И очень вдохновенно произнес речь про полнокровье.
И почетный караул для приличия всплакнул,
Но я чую взглядов серию на сонную мою артерию.
Да вы погодите, слышите, братцы, спрячьте крюк,
Ну куда ж, чертовы,
Я же слышу, что вокруг, значит я не мертвый.
Яду капнули в вино, ну, а мы набросились,
Опоить меня хотели, но опростоволосились.
Тот, кто в зелье губы клал,
И в самом деле дуба дал,
Ну, а на меня, как рвотное, то зелье приворотное,
Потому что здоровье у меня добротное.
Так почему же я лежу, их не напугаю,
Почему я не заржу, дурака валяю.
Я ж их мог прогнать давно выходкою смелою,
Мне бы взять, пошевелиться, но глупостей не делаю.
Безопасный, как червяк, я лежу, а вурдалак
Все со стаканом носится, сейчас наверняка набросится.
Еще один на шею косится, ну, гад, он у меня допросится.
Кровожадно вопия, высунули жалы,
И кровиночка моя полилась в бокалы.
Да вы погодите, сам налью, знаю, вижу, вкусное.
Нате, пейте кровь мою, кровососы гнусные.
А сам я мышцы не напряг и не попытался сжать кулак,
Потому что, кто не напрягается - тот никогда не просыпается
Тот много меньше подвергается, и много больше сохраняется.
Вот мурашки по спине смертные крадутся,
А всего делов-то мне было, что проснуться.
Что сказать, чего боюсь? А сновиденья тянутся,
До того, что я проснусь, а они останутся.
Мне такая мысль страшна, что вот сейчас очнусь от сна,
И станут в руку сном моим милые знакомые,
Такие живые, зримые, весомые, мои любимые знакомые.
А вдруг они уже стоят, и жало наготове,
И что выпить норовят по рюмашке крови.
Лучше я еще посплю, способ не единственный,
Но я во сне перетерплю, я во сне воинственный.
Нежная правда в красивых одеждах ходила, Принарядившись для сирых блаженных калек, Грубая ложь эту правду к себе заманила, Мол, оставайся-ка, ты, у меня на ночлег. И легковерная правда спокойно уснула, Слюни пустила и разулыбалась во сне, Хитрая ложь на себя одеяло стянула, В правду впилась и осталась довольна вполне. И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью, Баба, как баба, и что ее ради радеть. Разницы нет никакой между правдой и ложью, Если, конечно, и ту, и другую раздеть. Выплела ловко из кос золотистые ленты И прихватила одежды примерив на глаз. Деньги взяла и часы, и еще документы, Сплюнула, грязно ругнулась и вон подалась. Только к утру обнаружила правда пропажу И подивилась себя оглядев делово. Кто-то уже раздобыв где-то черную сажу, Вымазал чистую правду, а так ничего. Правда смеялась, когда в нее камни бросали. «Ложь, это все и на лжи одеянье мое.» Двое блаженных калек протокол составляли И обзывали дурными словами ее. Тот протокол заключался обидной тирадой, Кстати, навесили правде чужие дела. Дескать, какая то мразь называется правдой, Ну, а сама пропилась, проспалась догола. Голая правда божилась, клялась и рыдала, Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах. Грязная ложь чистокровную лошадь украла И ускакала на длинных и тонких ногах. Некий чудак и поныне за правду воюет, Правда в речах его правды на ломаный грош, Чистая правда со временем восторжествует, Если проделает то же, что явная ложь. Часто разлив по 170 граммов на брата, Даже не знаешь куда на ночлег попадешь. Могут раздеть, это чистая правда, ребята, Глядь, а штаны твои носит коварная ложь, Глядь, на часы твои смотрит коварная ложь, Глядь, а конем твоим правит коварная ложь.
И снизу лед, и сверху - маюсь между:
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду!
А там - за дело в ожиданьи виз.
Лед надо мною - надломись и тресни!
Я весь в поту, хоть я не от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека - сорок с лишним, -
Я жив, тобой и Господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед
Всевышним,
Мне будет чем ответить перед Ним.
То ли в избу и запеть, Просто так, с морозу! То ли взять и помереть От туберкулезу…
То ли выстонать без слов, А может под гитару, То ли в сани -- рысаков И уехать к Яру!
Вот напасть - то не в сласть, То ли в масть карту класть, То ли счастие украсть, То ли просто упасть В страсть…
В никуда навсегда -Вечное стремление. То ли с неба вода, То ль разлив весенний…
Может, песня без конца, А может - без идеи. А я строю печку в изразцах Или просто сею…
Сколько лет счастья нет, Впереди все красный свет, Недопетый куплет, Недодаренный букет… Бред…
Назло всем, насовсем, Со звездою в лапах, Без реклам, без эмблем, В пимах косолапых, -
Не догнал бы кто-нибудь, Не учуял запах… Отдохнуть бы, продыхнуть Со звездою в лапах.
Без нее, вне ее -Ничего не мое -Невеселое жилье. И былье - и то ее. Е-мое…
x x x То была не интрижка, -
Ты была на ладошке,
Как прекрасная книжка
В грубой суперобложке.
Я влюблен был как мальчик -
С тихим трепетом тайным
Я читал наш романчик
С неприличным названьем.
Были слезы, угрозы -
Все одни и все те же, -
В основном была проза,
А стихи были реже.
Твои бурные ласки
И все прочие средства -
Это страшно, как в сказке
Очень раннего детства.
Я надеялся втайне,
Что тебя не листали, -
Но тебя, как в читальне,
Очень многие брали.
Не дождаться мне мига,
Когда я с опозданьем
Сдам с рук на руки книгу
С неприличным названьем.
Она ж хрипит, она же грязная,
И глаз подбит, и ноги разные,
Всегда одета как уборщица…
- Плевать на это, очень хочется.
Н. Высоцкому
Будут и стихи, и математика,
Почести, долги, неравный бой, -
Нынче ж оловянные солдатики
Здесь, на старой карте, стали в строй.
Лучше бы уж он держал в казарме их,
Только - на войне как на войне -
Падают бойцы в обеих армиях,
Поровну на каждой стороне.
Может быть - пробелы в воспитании
И в образованье слабина, -
Но не может выиграть кампании
Та или другая сторона.
Совести проблемы окаянные -
Как перед собой не согрешить?
Тут и там - солдаты оловянные, -
Как решить, кто должен победить?
И какая, к дьяволу, стратегия,
И какая тактика, к чертям!
Вот сдалась нейтральная Норвегия.
Ордам оловянных египтян.
Левою рукою Скандинавия
Лишена престижа своего, -
Но рука решительная правая
Вмиг восстановила статус-кво.
Где вы, легкомысленные гении,
Или вам являться недосуг?
Где вы, проигравшие сражения
Просто, не испытывая мук?
Или вы, несущие в венце зарю
Битв, побед, триумфов и могил, -
Где вы, уподобленные Цезарю,
Что пришел, увидел, победил?
Нервничает полководец маленький,
Непосильной ношей отягчен,
Вышедший в громадные начальники,
Шестилетний мой Наполеон.
Чтобы прекратить его мучения,
Ровно половину тех солдат
Я покрасил синим - шутка гения, -
Утром вижу - синие лежат.
Я горжусь успехами такими, но Мысль одна с тех пор меня гнетет:
Как решил он, чтоб погибли именно
Синие, а не наоборот?..
«Рядовой Борисов!" - «Я!" - «Давай, как было дело!»
«Я держался из последних сил:
Дождь хлестал, потом устал, потом уже стемнело…
Только я его предупредил!
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор".
«Бросьте, рядовой, давайте правду, - вам же лучше!
Ведь Вы же его узнали б за версту…»
«Был туман - узнать не мог - темно, на небе тучи, -
Кто-то шел - я крикнул в темноту.
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор".
«Рядовой Борисов, - снова следователь мучил, -
Попадете вы под трибунал!»
«Я был на посту - был дождь, туман, и были тучи, -
Снова я упрямо повторял.-
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить,
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор".
…Год назад - а я обид не забываю скоро -
В шахте мы повздорили чуток, -
Правда, по душам не получилось разговора:
Нам мешал отбойный молоток.
На крик души: «Оставь ее!» он стал шутить,
На мой удар он закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался - я был обижен, зол, -
Чинарик выплюнул, нож бросил и ушел.
Счастие мое, что оказался он живучим…
Ну, а я - я долг свой выполнял.
Ну, правда ведь, - был дождь, туман, по небу плыли тучи…
По уставу - правильно стрелял!
На первый окрик: «Кто идет?» он стал шутить. Правильно?
На выстрел в воздух закричал: «Кончай дурить!»
Я чуть замешкался и, не вступая в спор,
Чинарик выплюнул - и выстрелил в упор.
В подражание Булату Окуджаве
Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек.
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила, -
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.
И легковерная Правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне.
Хитрая Ложь на себя одеяло стянула,
В Правду впилась и осталась довольна вполне.
И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью, -
Баба как баба, и что ее ради радеть?
Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,
Если, конечно, и ту и другую раздеть.
Выплела ловко из кос золотистые ленты
И прихватила одежды, примерив на глаз,
Деньги взяла, и часы, и еще документы,
Сплюнула, грязно ругнулась и вон подалась.
Только к утру обнаружила Правда пропажу
И подивилась, себя оглядев делово, -
Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу,
Вымазал чистую Правду, а так - ничего.
Правда смеялась, когда в нее камни бросали:
- Ложь это все, и на Лжи - одеянье мое!..
Двое блаженных калек протокол составляли
И обзывали дурными словами ее.
Стервой ругали ее, и похуже, чем стервой,
Мазали глиной, спустили дворового пса:
- Духу чтоб не было! На километр сто первый
Выселить, выслать за двадцать четыре часа.
Тот протокол заключался обидной тирадой,
(Кстати, навесили Правде чужие дела):
Дескать, какая-то мразь называется Правдой,
Ну, а сама, вся как есть, пропилась догола.
Голая Правда божилась, клялась и рыдала,
Долго болела, скиталась, нуждалась в деньгах.
Грязная Ложь чистокровную лошадь украла
И ускакала на длинных и тонких ногах.
Впрочем, леко уживаться с заведомой ложью,
Правда колола глаза и намаялись с ней.
Бродит теперь, неподкупная, по бездорожью,
Из-за своей наготы избегая людей.
Некий чудак и поныне за Правду воюет, -
Правда, в речах его - правды на ломаный грош:
-Чистая Правда со временем восторжествует,
Если проделает то же, что явная Ложь.
Часто разлив по сто семьдесят граммов на брата,
Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь.
Могут раздеть - это чистая правда, ребята!
Глядь, а штаны твои носит коварная Ложь.
Глядь, на часы твои смотрит коварная Ложь.
Глядь, а конем твоим правит коварная Ложь.
Я любил и женщин и проказы:
Что ни день, то новая была, -
И ходили устные рассказы
Про мои любовные дела.
И однажды как-то на дороге
Рядом с морем - с этим не шути -
Встретил я одну из очень многих
На моем на жизненном пути.
А у ней - широкая натура,
А у ней - открытая душа,
А у ней - отличная фигура, -
А у меня в кармане - ни гроша.
Ну, а ей - в подарок нужно кольца;
Кабаки, духи из первых рук, -
А взамен - немного удовольствий
От ее сомнительных услуг.
«Я тебе, - она сказала, - Вася,
Дорогое самое отдам!..»
Я сказал: «За сто рублей согласен, -
Если больше - с другом пополам!»
Женщины - как очень злые кони:
Захрипит, закусит удила!..
Может, я чего-нибудь не понял,
Но она обиделась - ушла.
…Через месяц улеглись волненья -
Через месяц вновь пришла она, -
У меня такое ощущенье,
Что ее устроила цена!