Красивая женщина - это профессия.
И если она до сих пор не устроена,
её осуждают, и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормлённой не баснями,
остаться одною а, значит, бессильною,
намного страшнее, намного опаснее,
чем если б она не считалась красивою.
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
есть навыки, тайны, и строгие принципы.
Идёт она молча по улице трепетной,
сидит как на троне с друзьями заклятыми.
Приходится жить - ежедневно расстрелянной
намёками, слухами, вздохами, взглядами.
Подругам она улыбается весело.
Подруги ответят и тут же обидятся…
Красивая женщина - это профессия,
А всё остальное - сплошное любительство.
Если вы есть - будьте первыми,
Первыми, кем бы вы ни были.
Из песен - лучшими песнями,
Из книг - настоящими книгами.
Первыми будьте и только!
Пенными, как моря.
Лучше второго художника
Первый маляр.
Спросят вас оробело:
Кто же тогда останется,
Если все будут первыми,
Кто пойдёт в замыкающих?
А вы трусливых не слушайте,
Вы их сдуйте как пену,
Если вы есть - будьте лучшими,
Если вы есть - будьте первыми!
Если вы есть - попробуйте
Горечь зелёных побегов,
Примериваясь, потрогайте
Великую ношу первых.
Как самое неизбежное
Взвалите её на плечи.
Если вы есть - будьте первыми,
Первым труднее и легче!
Придет и к вам любовь
Придет и к вам любовь-
Зимой иль весной
Вы встретите её случайно.
И сразу же быстрей
Закружит шар земной,
И жизнь начнется вдруг сначала.
Придет и к вам любовь
Придет она всерьез
Напишется сама. как повесть.
Желаю жарких слов,
Желаю светлых слез -
Не бойтесь этих слез, не бойтесь.
Придет и к вам любовь
Высоко-высоко
И молнии сверкнут над вами
Как будет трудно вам,
Как будет вам легко,
Нельзя и рассказать словами.
Придет и к вам любовь.
Но если свысока
Привыкли вы шутить над нею,
То значит, на земле
Не жили вы пока,
И я вас от души жалею.
Придет и к вам любовь…
Ты ждешь его
теперь,
когда
Вернуть его назад нельзя…
Ты ждешь.
Приходят
поезда,
на грязных
спинах
принося
следы дорожных передряг,
следы стремительных
дождей…
И ты,
наверно, час подряд
толкаешься среди людей.
Зачем его здесь ищешь ты -
в густом водовороте слов,
кошелок,
ящиков,
узлов,
среди вокзальной
суеты,
среди приехавших
сюда счастливых,
плачущих навзрыд?..
Ты ждешь.
Приходят поезда.
Гудя,
приходят поезда…
О нем
никто не говорит.
И вот уже не он,
а ты,
как будто глянув с высоты,
все перебрав в своей душе,
все принимая,
все терпя,
ждешь,
чтобы он простил тебя.
А может,
нет его уже…
Ты слишком поздно поняла,
как
он тебе необходим.
Ты поздно поняла,
что с ним
ты во сто крат сильней
была…
Такая тяжесть на плечах,
что сердце
сплющено в груди…
Вокзал кричит,
дома кричат:
«Найди его!
Найди!
Найди!»
Нет тяжелее ничего,
но ты стерпи,
но ты снеси.
Найди его!
Найди его.
Прощенья у него
проси.
Как детство, ночь обнажена.
Земля становится просторнее…
Моя щека обожжена
пронзительным:
«Скажи мне что-нибудь!»…
«Скажи мне что-нибудь!
Скажи!
Скорей!
Пусть будут звезды - до неба.
Заполони.
Опустоши.
И все-таки
Скажи мне что-нибудь!..
Плати за то, что целовал,
Словами вечными, как прошлое…
Зачем
Учился ты словам?
Скажи мне
Что-нибудь хорошее…
За то, что ты не опроверг
Все мужество мое
Нарочное,
За бабий век,
Недлинный век -
Скажи мне что-нибудь хорошее…»
Святая
И неосторожная,
Чего ты просишь?
Правды?
Лжи?
Но шепчет женщина:
«Скажи!
Скажи мне
Что-нибудь хорошее…»
Как сладки любовные утехи!
Не играйте в эти игры, дети,
Полюбил Ромео, сын Монтекки,
Дочь врага, Джульетту Капулетти.
Юноша отдал Джульетте сердце
И она взяла его со страхом…
Тайну сохраня, старик Лоренцо
Их соединил законным браком…
Звёзды в ночи светили,
Детям глаза слепили.
Ах, как они любили.
Ах, как они любили…
Эх, как они любили…
Всё бы шло прекрасно и забавно,
Если б миром правили поэты,
Но Ромео - ах! - yбил Тибальда -
Брата вышеназванной Джульетты…
Юношу изгнали, но поверьте:
Поп Лоренцо действовал умело:
Умерла Джульетта мнимой смертью,
Знать об этом должен был Ромео…
Звёзды в ночи светили,
Детям глаза слепили.
Ах, как они любили.
Ах, как они любили…
Эх, как они любили…
Слишком опоздал с письмом посыльный,
Вовремя не смог, какая жалость…
Их любовь была большой и сильной,
Только смерть сильнее оказалась…
Юноша Ромео спит в могиле,
Рядом с ним прекрасная Джульетта:
Не было ещё в подлунном мире
Повести печальнее, чем эта…
Звёзды в ночи светили,
Детям глаза слепили.
Ах, как они любили.
Ах, как они любили…
Эх, как они любили…
Над головой
созвездия мигают.
И руки сами тянутся
к огню…
Как страшно мне,
что люди привыкают,
открыв глаза,
не удивляться дню.
Существовать.
Не убегать за сказкой.
И уходить,
как в монастырь,
в стихи.
Ловить Жар-птицу
для жаркого
с кашей.
А Золотую рыбку -
для ухи.
-Отдать тебе любовь?
-Отдай.
-Она в грязи.
-Отдай в грязи.
-Я погадать хочу.
-Гадай.
-Еще спросить хочу.
-Спроси…
-Допустим постучусь.
-Впущу…
-Допустим позову.
-Пойду…
-А если там беда?
-В беду…
-А если обману?
-Прощу…
-Спой прикажу.
-Спою.
-Запри для друга дверь.
-Запру…
-Скажу тебе «Убей».
-Убью…
-Скажу тебе «Умри».
-Умру…
-А если утону?
-Спасу.
-А если будет боль?
-Стерплю.
-А если вдруг стена?
-Снесу.
-А если узел?
-Разрублю.
-А если сто узлов?
-И сто…
…
-Любовь тебе отдать?
-Любовь.
-Не будет этого…
-За что?
-За то, что не люблю рабов…
Благодарен, что мне повезло.
Говорю, на потом не откладывая:
ты - мое второе крыло.
Может - самое главное…
Но когда разбираюсь в былом,
боль пронзает как молния:
стал ли я для тебя крылом?
Стал ли?
Смог ли я?
Жизнь то радует, то настораживает.
Но, вдыхая наш табачный чад,
Дети ни о чём у нас не спрашивают,
Только смотрят. Смотрят и молчат.
Не проймёшь их спорами и книгами.
Смотрят дети, начиная жить.
И молчат. И никакими криками
Их молчания не заглушить.
Красивая женщина - это профессия.
И если она до сих пор не устроена,
ее осуждают и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормлённой не баснями,
остаться одною а, значит, бессильною,
намного страшнее, намного опаснее,
чем если б она не считалась красивою.
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
есть навыки, тайны, и строгие принципы.
Идет она молча по улице трепетной,
сидит как на троне с друзьями заклятыми.
Приходится жить -ежедневно расстрелянной
намеками, слухами, вздохами, взглядами.
Подругам она улыбается весело.
Подруги ответят и тут же обидятся…
Красивая женщина -это профессия,
А всё остальное - сплошное любительство.
За тобой через года иду, не колеблясь.
Если ты - провода, я - троллейбус.
Ухвачусь за провода руками долгими,
буду жить всегда-всегда твоими токами.
Слышу я: «Откажись! Пойми разумом:
неужели это жизнь - быть привязанным?!
Неужели в этом есть своя логика?!
Ой, гляди - надоест! Будет плохо».
Ладно! Пусть свое гнут - врут расцвечено.
С ними я на пять минут, с тобой - вечно!
Ты - мой ветер и цепи, сила и слабость.
Мне в тебе, будто в церкви, страшно и сладко.
Ты - неоткрытые моря, мысли тайные.
Ты - дорога моя, давняя, дальняя.
Вдруг - ведешь меня в леса! Вдруг - в Сахары!
Вот бросаешь, тряся, на ухабы!
Как ребенок, смешишь.
Злишь, как пытка…
Интересно мне жить.
Любопытно!
Где-то оторопь зноя с ног человека валит.
Где-то метель по насту щупальцами тарахтит…
А твоего солнца хватит на десять Африк!
А твоего холода -- на несколько Антарктид…
Снова, крича от ярости, вулканы стучатся в землю!
Гулким, дымящимся клёкотом планета потрясена…
А ты -- беспощадней пожаров.
Сильнее землетрясений.
И в тысячу раз беспомощней
Двухмесячного пацана…
Оглядываться не стОит.
Оправдываться не надо.
Я только всё чаще спрашиваю
С улыбкою и тоской:
-- За что мне такая мУка?
За что мне такая награда?
Ежеминутная сУтолока.
Ежесекундный покой.
Нахожусь ли в дальних краях,
Ненавижу или люблю-
От большого, от главного я-
Четвертуите-не отступлю
Расстреляйте-не изменю флагу
Цвета крови моей…
Эту веру я свято храню
Десять тысяч нелёгких дней.
С первым вздохом, с первым глотком
Материнского молока
Эта вера со мной.
И пока я с дорожным ветром знаком,
И пока, не сгибаясь, хожу
По не ставшей пухом земле,
И пока я помню о зле,
И пока я с друзьями дружу,
И пока не сгорел в огне,
Эта вера будет жива,
Чтоб её уничиожить во мне,
Надо сердце убить сперва.