Напрасно обновлённую Россию
Вы ищите у мэра на балу.
Она седой старухой в магазине
Буханку хлеба прячет под полу.
Но, Боже мой, куда с её сноровкой?
С руками, что работали весь век?..
Увидели, конечно. И «воровкой»
Назвал её не русский человек.
Что такое? Кто ко мне стучится?
Может, это ветер там?
Кто там хочет в стеклах отразиться,
Стонет у оконных рам?
Голос ночи все-таки тревожит -
Что это за стук в окне?
Но никто, как будто бы, не должен
В этот час прийти ко мне.
А я живу в реальном мире,
Где жизнь весны полна,
Дышу в лугах зеленой ширью…
Вдруг: «Кто там?»
- «Это я, совесть запоздавшая…»
Но я живу в реальном мире,
Где жизнь весны полна,
Дышу в лугах зеленой ширью…
Вновь: «Кто там?»
- «Это я, совесть запоздавшая твоя.»
Это - травы, смятые тобою,
Сорванные все цветы.
Это - птицы, это - все живое,
Все, кого обидел ты.
Это просьбы - давние, былые,
Все, что ты отбросил прочь.
Это люди - близкие, чужие,
Все, кому ты мог помочь:
А я живу в реальном мире,
Где жизнь весны полна,
Дышу в лугах зеленой ширью,
Вдруг: «Кто там?»
- «Это я, совесть запоздавшая…»
Но я живу в реальном мире,
Где жизнь весны полна.
Дышу в лугах зеленой ширью.
Вновь: «Кто там?»
- «Это я, совесть запоздавшая твоя.»
Я этим словом не бросался, я для тебя его берёг. Я долго ждал и вот дождался: на мой ступила ты порог. «Какая длинная дорога, - сказала. - Я чуть-чуть посплю». Ты стала первой после Бога, кому я смог сказать: «Люблю».
Не сатана ли сам уже
В стране бесчинствует, неистов?
Но тем достойнее душе
В такой грязи остаться чистой.
Держись, родимая, держись.
И не спеши расстаться с телом.
Крепись, душа! В России жизнь
Всегда была не легким делом.
Ты просишь у Бога покоя,
И жаркой молитве вослед
Ты крестишься левой рукою,
Зажав в ней десантный берет.
И с ангельским ликом серьёзным,
Неправый свой крест сотворя,
Вздыхаешь. Под городом Грозным
Осталась десница твоя.
Осталась она не в граните,
Не в бронзе, а просто сгнила…
Стоишь, и твой ангел-хранитель
Стоит за спиной. Без крыла.
ЛЕГЕНДА
А свои голубые глаза
Потерял я в двенадцатом веке,
При внезапном степняцком набеге
Они с кровью скатились с лица.
И тогда, чтоб за гибель семьи
Печенег не ушел от ответа,
Я их поднял с горелой земли
И с тех пор они черного цвета.
МАТЬ
Там, где сквозь огнедышащий чад
Солнце на ночь в ущелье свалилось,
Сын погиб…
Чтоб доняньчить внучат
Мать на время живой притворилась.
Не понимаю, что творится.
Во имя благостных идей
Ложь торжествует, блуд ярится…
Махнуть рукой, как говорится?
Но как же мне потом креститься
Рукой, махнувшей на людей…
Женщина.
То нужна, а то вдруг не нужна,
То гоню, то зову её робко.
То принцесса, царица, княжна!
То рабыня, холопка.
То волнует, а нужен покой,
То… А впрочем, скажу по секрету
Очень плохо, когда её нету.
Когда нету её.
Никакой.
Стояла летняя жара, И Мама жарила котлеты, И я вершил свои дела, Пускал кораблик из газеты, И песня русская лилась, Из репродуктора с прихожей, Не знаю, чья была то власть, но жизнь была на жизнь похожа…
В обнимку с утренним туманом
Течёт под ивами река.
Сиди и тешь себя обманом,
Что счастье есть наверняка.
А что твоё не объявилось,
Ты не труби о том, как лось.
Наверно, где-то зацепилось
И, как блесна, оборвалось…
В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шёл Творец Вселенной.
Остановившись, Он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я всё могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой нуждою ты тесним?»
И человек сказал: «Я - русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
(Николай Зиновьев)
В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?»
И человек сказал: «Я - русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
…А Бог молчит. За тяжкий грех,
За то, что в боге усомнились,
Он наказал любовью всех,
Чтоб в муках верить научились
Давай друг друга украдём
И никому о том не скажем.
И не обмолвимся тайком
О самой грешной в мире краже.
Разбогатев за ночь одну,
Не будем ведать мы в объятьях,
Что жизнь за дверью ждёт к утру
Как неизбежное заклятье.
Давай друг друга украдём,
Забыв дожди, забыв метели,
И, как грабители, вдвоём
Добычу поровну поделим.
Давай друг друга украдём,
Получим всё, что мы хотели.
Давай забудем обо всём
В вечерний час к концу недели.
Давай друг друга украдём
И никому о том не скажем
И не обмолвимся тайком
О самой грешной в мире краже.