Он ей в чате: «Я люблю вас!
Преданно и горячо!»
А она в ответ: «Прякольна!
Я тасчузь… Пеши есчо!!!»
Моя соседка пошла выбрасывать мусор и услышала писк. Заглянула в бак — а там три крошечных котенка. Глазки голубые — только открылись.
Вытащила, отнесла домой. Стала их из соски кормить, выхаживать. В первый день вроде ничего были котята, а потом разболелись.
Понесла в клинику. Врач сказал, сильно простужены. Уколы делали, таблетки. Соседка — человек небогатый, из-за кризиса работу потеряла. Но денег на котят не жалела. Только не помогло ничего. Слишком долго они были на холоде.
Кто-то выкинул, потому что не нужны. Кто-то подобрал, потому что живые. И тот — человек, и этот — человек. Но будто существа разной породы. Одни люди жалеют все, что живое. Другим — никакой разницы: выбросить на помойку старое пальто или ненужных котят.
Подругу мою задушили комнатные цветы. Она их рассаживает, поливает, создает условия, и их становится все больше и больше. Квартира маленькая, ставить цветы некуда. Я говорю, выкинь. Нет, она не может. Как, говорит, я их выкину. Они живые.
Мама другой подруги не может выкинуть кефирный гриб. Он так разросся, что производит кефир в промышленном количестве. От него надо оторвать кусочек и оставить — пусть вырабатывает грамм триста в день. Но куда девать ту часть гриба, что не нужна? Может быть, в унитаз? Да вы что! Ни в коем случае! Он же живой! Живой — это что-то святое. Для одних людей. Другие никакой святости не ощущают. Осенью они бросят на даче собаку, потому что она лает и ее неудобно держать в городе. А другие люди ее пожалеют, заберут себе в крошечную квартиру и будут носиться с ней до конца жизни.
Я не хочу сказать, что одни люди — хорошие, а другие — плохие. Я хочу сказать, что отношение к живому делит людей на два лагеря. И непонятно, почему одни — в первом лагере, где выбрасывают котят. А другие — во втором, где их подбирают.
Ответственное отношение к животным — не от ума и не от убеждений. С ним рождаются. Или оно есть, или его нет. Если его нет — ничего объяснить невозможно. Даже не надо пытаться. Лучше, наоборот, помалкивать.
Люди, которые выбрасывают котят, считают трепетное отношение к живому психическим отклонением. Поэтому люди, которые подбирают котят, скрывают его, как свою слабость.
Но есть фраза, по которой их легко опознать. Если человек говорит: «Мне совсем не жалко людей» — значит, он из того лагеря, где спасают котят.
Людей не жалко, потому что они сами виноваты в своих несчастьях и сами могут помочь себе. У людей есть руки, мозги, инструменты. У них есть права и рычаги. Они могут требовать и добиваться. А животные и растения не могут добиваться. Они беспомощны. Они даже таблетку не смогут проглотить самостоятельно, если заболеют.
Если человек говорит, что ему не жалко людей, — скорее всего у него четыре кошки и три собаки, все подобраны больными и несчастными.
Но если он скажет, что ему жалко людей, — вы вряд ли найдете у него дома больных старух, которых он приютил из жалости.
В этом и есть вся разница.
Однажды во время выступления одна журналистка спросила политика:
— Неужели Вам не приятно сознавать, что каждый раз, когда Вы выступаете с речью, зал забит битком?
На что Уинстон Черчилль ответил:
— Приятно, и даже очень, но каждый раз, когда я вижу полный зал, я не могу не думать о том, что, если бы я не произносил речь, а поднимался на эшафот, зрителей собралось бы вдвое больше.
— Смотри, какой у Солсберецкого собора шпиль!
— Так тебя что, мой уже не устраивает?
Недавно я села в поезд.
В электричку. С толпой людей. А муж замешкался, пропускал кого-то, — электричка тронулась и уехала. Я уехала, а он остался на перроне, под осенним дождем, с очень растерянным лицом, совсем один. А я поехала с чужими людьми, в битком набитом вагоне. Ехать было недолго, минут пятнадцать. Но это были очень грустные пятнадцать минут. И в самых печальных и страшных снах мы вот так теряем тех, кого любим — только что был рядом, и вот — нету. И в слезах бегаем и ищем; уже почти нашли — но снова не можем найти. Маму в детстве, детей своих, любимых людей… Все происходит быстро и внезапно, раз — и двери закрываются. И кто-то уезжает, а кто-то остается на перроне, совсем один, и делает несколько бесполезных шагов вслед поезду. Потерять очень легко. И все ссоры и упреки покажутся мелкими; да что там! — вообще забудешь про них. И ничего нельзя сделать — поезд стучит колесами и едет все дальше и дальше. Поэтому надо больше любить и больше выражать свою любовь. И не читать о том, как надо и как должно быть — откуда им знать, чужим людям, как должно быть и как не должно? И как надо? Надо быть вместе. И надо вместе сесть в поезд — по возможности. Или на перроне вместе остаться, плевать на ушедшую электричку, их еще много будет. А близкого может не быть никогда. Только чужие люди, которых так много — и они такие чужие… Берегите любовь. Берегите близких. Не слишком спешите и не слишком мешкайте, будьте рядом — вот о чем я думаю.
А как должно быть — известно только Тому, кто все это создал: небо, звезды, деревья и нас. Создал такими, какими мы и должны быть. Любящими и нуждающимися в любви…
На протяжении своей жизни каждому человеку доводится споткнуться о свой «великий шанс». К несчастью, большинство из нас просто подымается,
Люблю я мир неспешный,
Как течение реки,
Где воды чистые
Лаская валуны их обнимают…
С журчаньем убегают в даль,
С собою унося свою печаль.
И оставлют за собой
Лишь чистоты незыблемый покой…
Какой же мир себе ты нарисуешь сам?
Подвластно лишь твоим карандашам,
Сиди, пожалуйста и сам его рисуй, а к водам рек моих
Свои карандаши не суй!!!
улетают птицы
к югу, за моря.
улетает время …
не лечу лишь — я …
в этом мире, каждый
мчит, куда зовёт
сердце … и, однажды —
движется в полёт …
… нынче, осень темень
добавляет в ночь …
изменилось время …
…испарилось… прочь …
улетают птицы
к югу зимовать,
только я остался.
…не хочу … летать …
улетают птицы
в дальние края …
мне не жаль их вовсе.
пусть летят … к @@@ …
Не Гyгли — сыграешь в Яндeкс!
От Гyгла до Яндeкса один клик!
Гyгл Яндeксу не товарищ, а коллега!
«Свет мой, Гyголка, скажи
Да всю правду доложи!
Ты ль на свете всех умнее?
Всех быстрее и точнее?»
Я у Гyгла спрашивал: «Где моя любимая?»
Гугл помигал лишь мне всплывающим окном.
Я спросил у Яндeкса: «Где моя любимая?»
Яндекс мне ответил — Знакомства-точка-ком!
Ярославский вокзал. Билетная касса. Небольшая, но очередь. Стою. Вдруг подходит женщина, чуть запыхавшаяся, ей надо что-то уточнить у кассирши. Она не лезет, не расталкивает людей, она вежливо просит. Дядька, который стоит передо мной, очень резко ей: «Куда прешь? Встань в очередь!». Она: «А что вы грубите, я же не…». Он перебивает сходу, он будто ждал этой минуты, будто праздник настал, разворачивается к ней: «А ты не лезь! Наглая морда такая! Ща вообще улетишь отсюда!»
Мерзкое, животное, мужское хамство. Женщина быстро уходит. Я говорю мерзавцу с улыбкой: «Давайте я оплачу ваш билет? Может, вам полегчает?». Он мрачно отворачивается, со мной рубиться ему неохота. А с теткой — наслаждение.
Да, наши мужчины — знатные бойцы. Когда перед ними «баба» — они на коне, они гарцуют и готовы ее растоптать.
Или, скажем, на дороге. Все знают, как наши мужчины относятся к женщинам за рулем. Для них это какая-то природная аномалия, они не могут с этим смириться. У нас и так на дорогах одни психопаты. Если в тебя чуть не врезался мужик — козел, да, но типа нормально, свой. Но если водителя чуть подрезала девушка — ей точно кирдык. Водила опустит стекло, он сделает жуткую морду, он выскажет ей всё одним духом. И ни одно из этих слов я не смогу тут привести из цензурных соображений.
Иногда мне кажется, что у половины наших мужчин не было матерей. Что они росли без ласки, где-то на зоне, что они вообще не знают, как надо общаться с женщиной. Для них есть лишь какое-то «бабье», которое существует только для того, чтобы портить им жизнь. Гнусные создания, крашеные враги.
Им лучше сидеть тихо, натянув платок до бровей, варить суп. Когда мужчине хочется секса — отдаваться быстро, ловко, безропотно. Это я вкратце формулирую общие мужские пожелания к женщинам. Уж я знаю, о чем говорю.
Милое такое отношение, гуманное. Спасибо, что не бьют.
А женщины, которые что-то себе позволяют, которые выпендриваются — про них мы тоже все знаем, все выскажем.
Женщина занимает высокий пост? Ну ясно, влезла через постель, иначе никак. Женщина высказывается о политике и экономике? Куда, дура, лезешь? А если за рулем хорошей машины едет миловидная девушка — ясно, «насосала». Никаких иных вариантов.
Допустить, что женщина может получить классное образование или заработать себе на машину сама — ну это же унизительно для нас, мы такое не можем допустить в мыслях.
Но еще у нас есть любимый мужской жанр: обсудить внешность известных женщин. Кто жирная, у кого лошадиное лицо, у кого носяра огромный. Ой, столько всего, глаза похмельные разбегаются. Мужики присели, судачат. Всех сословий и возрастов. Немало моих вполне приличных, вполне образованных друзей любят обсудить Марию Захарову, спикера нашего МИД. Не её выступления — а ее внешность. Прямо рады-радехоньки, даже ладошки потеют.
И тут я выскажу простую древнюю истину. Которую многие подзабыли. Есть вещи, которые мужчина не должен произносить на публике. Никак, ни при каких обстоятельствах. В частности, дурно и громко высказываться о женской внешности. Даже если эта женщина — крайне неприятный человек. Мне, допустим, не нравится Собчак, при всем уме и талантах. Мне неприятно слышать, что иногда говорит та же Мария Захарова. Язык нашей дипломатии она опустила ниже каблуков Елены Степаненко. Но обсуждать во всеуслышание ее волосы или проблемы с лицом — не годится, мужики. Нельзя. Вам нечем заняться? Идите на рыбалку, потягайте гантели или вешалку в прихожей повесьте уже. Влом? Понимаю, говорить мерзости гораздо веселее и проще.
Ладно, оставим гантели и вешалку, давайте про «поговорить». Можно же произносить и хорошее, не так ли? Но вспомните, когда вы последний раз говорили комплимент своей жене или подружке? Когда ухаживали? А потом — фух! — с нас сняли эту повинность, можно расслабиться. Мы не умеем и не хотим говорить комплименты. Иногда вымученно произносим на днях рождениях или корпоративах — в адрес начальницы.
Женщине нужны комплименты. Любые, самые простенькие, но очень нужны. Это для нее лучше всякого крема против морщин. Они не очень ждут от нас подарков, цветов, колечек, они вообще не самые требовательные. Они готовы простить, если мы забыли день свадьбы или где-то слонялись до глубокой ночи. Но, блин, хотя бы комплименты мы можем произносить? Безо всякого повода. И совсем не витиеватые. Что-то простое, мужское, горячее. «Ленка, какая ты у меня красотка!» или «Маш, у тебя самая лучшая задница в мире!»
Но вместо этого мы будем зудеть: суп пересолила, полы не помыла, маникюр дурацкий.
Мы очень фигово относимся к женщинам. И главная беда: они принимают это как должное. И кажется, тут никогда ничего не изменится.
Мы научились жить в разлуке, но оказалось что сложней жить рядом, принимая муки, от нелюбви твоей.
Вы не ищите смысла в жизни.
В жизни, которая нам дается,
многие жили при коммунизме,
и сегодня это им удается.
у каждого ребенка своя жизнь… каждая мать учит ребенка жить по своему… и только никто не знает всей правды, почему так происходит… почему один ребенок научился думать в первую очередь о родителях, братьях, сестрах, а другой только о себе… почему одному ребенку все разрешается, а другой должен спрашивать разрешения у родителей, чтобы взять покушать в холодильнике…
кого сейчас волнует твоя боль, твои потери, твоя жизнь…
сейчас просто слова утешения и слова… слова…слова…
человек привыкает к этим словам, считая, что тебя понимают и сочувствуют…
но это не так… так просто удобнее… удобнее быть хорошим для тебя…
в сети…
настоящие чувства в реальной жизни… там все чувствуешь и видишь, глазами, поддержкой и поступками человека… реального человека…