Воспоминания, как фотография, со временем они тускнеют…
Ничего не вернешь, а хотелось,
Той случайной встречи с тобой.
Чтобы в сердце звенело и пелось,
И глаза не глядели с тоской…
Почему на седовласых нет времени хоть у кого-нибудь из толпы?
Почему их слезы ничего не значат?
Когда-нибудь таким можешь стать и ты,
Вспоминать невольно будешь, как за руки держались,
Как среди ночи кто-то накрывал и прижимал к себе,
Как обнимались и громко смеялись,
И плевать было: как, когда, где.
Почему никто не замечает, как старики плачут,
И несут на могилку цветы?!
Слезы не ценятся. Слезы ничего не значат.
Кроме
пустоты.
Прошло два года, как я похоронила любимого человека… вчера взяла ЕГО телефон, вставила симку, зарядила… и в заметках прочитала-
Я ОЧЕНЬ СИЛЬНО ТЕБЯ ЛЮБЛЮ (30 января 2012) 1 февраля ОН умер…
Всё меняется. Меняется жизнь. Меняются люди. И вроде всё хорошо. Но иногда так не хватает старого. Той жизни. Тех людей.
Все у вас будет хорошо. Когда вы научитесь различать, когда скучаете по человеку, а когда по воспоминаниям.
Наши дети уже подрастают,
Время птицею мчится вперед;
И когда они взрослыми станут,
Тоже вспомнят детство свое.
Контакт, одноклассники и фейсбук,
Смс рассылка на праздники;
И конечно с яблоком ноутбук,
И это ЕГЭ безобразное.
Соленый попкорн, 3Д очки,
Оллинклюзив на каникулах в Турции;
И ролики встроенные в каблучки,
Фаст-фудовские прикольные порции.
Ты однажды захочешь вернуться. Безумно захочешь.
Когда ночью проснешься, и глаз не сомкнёшь до рассвета.
Когда мыслью, как током, что я тебя всё-таки очень…
И собьешься со счета какая в руках сигарета.
И захочется вдруг закричать, заорать что есть силы
И предательски выступят слёзы /от них не спасешься/
От того, что другая, не я, называет любимым,
Та, которой поклялся, что больше ко мне не вернешься…
Ты однажды захочешь назад до озноба по коже,
До отчаянья от невозможности снова стать ближе…
Ты опустишься нА пол и шепотом выдохнешь: «Боже,
Ты храни её там за меня… Ты храни её… Слышишь?
Я бы сам… Но ты видишь…» И вдруг замолчишь. И подкуришь.
И поймешь, что живешь в страшном сне и нет силы проснуться.
И поймешь: ничего не забыл и что всё еще любишь…
И захочешь вернуться. Безумно захочешь вернуться…
Солнечные лучи несмело пробивались сквозь полузадернутую шторку на окне дачного домика. Отразившийся от небольшого зеркальца, висевшего на стене напротив, зайчик упал на мою подушку и пробежавшись по моим растрепанным волосам стал нежно щекотать мои реснички. Ещё находясь в полусонном состоянии я попыталась отмахнуться от его ладошкой. Но озорной утренний гость даже и не собирался уходить, продолжая дразнить мои веснушки своим назойливым огоньком. Слегка поморщив носик, потягиваюсь в сладкой истоме и нехотя открываю глазки. С удивлением обнаруживаю, что на соседней подушке никого нет…
- Серёж… - зову робко, но ответа не слышу. Тишину в доме нарушают лишь старые ходики на стене, ритмично отбивающие ускользающее время. Спрыгиваю с кровати и на цыпочках подбегаю к окну. Отдёргиваю шторку и облегчённо вздыхаю. Мой любимый стоит на крылечке и курит. Обрадовавшись, выскакиваю к нему, забывая что из одежды на мне лишь маленькие, беленькие трусики. Выбегаю на крылечко и с ходу прыгаю ему на спину, обхватив шею руками. От неожиданности он роняет сигарету, а я не дав ему опомниться, страстно целую в шейку и щекочу своим шаловливым язычком за ушком. Он просто с ума сходит когда так делаю и я, зная эту его слабость, бессовестно ею пользуюсь.
- Женька! - возмущается Серёжа и стряхивает меня вниз.
Но я даже не успеваю обидеться на такую безцеремонность с его стороны, а он уже подхватывает меня своими сильными руками и привлекает к себе. Вот уже мои обнаженные сосочки трутся об его футболку, а я кладу голову на плечо и шепчу в сладком бреду: «Любимый мой!» И в тот же миг его жаркий поцелуй уносит меня на вершину блаженства. Но поцелуев похоже мало, я чувствую как под его джинсами растет напряжение. Серёжа, всё ещё продолжая обнимать, пытается увлечь меня в дом. «Но уж нет, мой милый, не так быстро! А пошалить?» - с этой радостной мыслью вырываюсь из его объятий и прямо босиком выбегаю в сад. Раскинув руки в стороны, как птица свои крылья на взлёте, кричу что есть сил:
- Здравствуй солнышко! - и подставляю его тёплым, утренним лучам своё почти обнаженное тело.
- Ну ты и дурында! - возмущается на крыльце Серёжа. - Увидят же…
Озорно оглядываюсь по сторонам и хотя вокруг не души, быстренько прячусь за ствол яблони и уже из этого укрытия начинаю дразнить любимого, игриво выставив свою ножку. Сергей тут же теряет терпение, одним рывком стаскивает с себя футболку и прыгает через ступеньки со словами:
- Ну всё, шалунья, сейчас поймаю, накажу!
Испуганно взвизгиваю и бросаюсь по тропинке наутёк. Серёжа вприпрыжку бежит следом. Какое-то время играю с ним в догонялки, весело смеясь и поддразнивая его азарт охотника. Но изловчившись, он всё-таки хватает меня за запястье и обессиленным трофеем падаю в его объятия. Мой любимый уже наслаждается своей победой. А я от его сильных крепких рук, ласкающих моё тело и от обжигающих мою нежную кожу поцелуев, начинаю тихо постанывать от возбуждения. Сердце бешено колотится в груди, ноги дрожат, коленки подкашиваются. Жар от поцелуя бежит от моих губ куда-то вниз и замирает пока ещё едва уловимым, но тянущим желанием внизу животика. Я чувствую как мои трусики предательски намокают от нахлынувшей страсти. Всё! Больше не могу сдерживаться. Теперь уже сама пытаюсь увести поскорее его в дом.
- Нет, непослушная девчонка! - останавливает он меня. - Теперь получишь своё наказание прямо на природе.
И с этими словами выдергивает из джинсов ремешок и привязывает мои руки к наклонившейся ветке яблони.
- Серёжа! - скулю я, пытаясь робко сопротивляться. - Что ты делаешь?
Но признаться, желание столь сильно, что мне уже почти всё равно. А любимый, тем временем, сдёргивает последний лоскуток одежды, скрывающий мои лакомые прелести и мои белые трусики падают мне в ноги. Металлический звук открывающейся молнии на джинсах и что-то знакомое и твёрдое уже трётся об мою голую попку. В тумане нахлынувшей страсти вдруг просыпается мой контуженный любовью разум и пытается подсказать мне, что что-то здесь не так:
- Серёж, остановись! Ты что без резинки?
Мой вопрос явно застает его врасплох и сбивает романтический настрой. Он нервно шарит по карманам, но видимо ничего не находит.
- Да ладно! - продолжает меня тискать. - Один то раз. Что будет то?
- Что будет? - возмущаюсь я. - Ну нет, перестань, я так не хочу…
От обиды начинаю вырываться из его объятий, извиваясь всем телом и семеня ножками.
- Ну хорошо, хорошо, Женечка, успокойся! Кажется в доме были, сейчас принесу.
Но сделав пару шагов, вдруг возвращается:
- Ах да, милая! - целует меня в шейку и шепчет на ушко. - Ты только никуда не уходи.
И звонко шлёпнув меня по попе, со смехом убегает. «Вот, пакостник, да куда же я денусь, привязанная?» Пытаюсь со злости пнуть его, но уже не достаю. И лишь мои трусики, сорвавшись с ноги, летят ему вдогонку, как маленький белый парашютик…
И вот вишу я на этой веточке, наливаюсь как яблочко под тёплыми солнечными лучами, пока утренний лёгкий ветерок нежно ласкает моё обнажённое тело. Немного задумалась в предвкушении удовольствий, как вдруг, этот самый ветерок-проказник доносит до меня запах дешёвого табака. И я прямо таки чувствую на своей румяной от серёжиного шлепка попе, чей-то пронзительный взгляд. Даже сердце замерло и мурашки по спине побежали. Оглядываюсь на калитку и… О, Боже! Душа падает в пятки…
За забором стоит небритый мужичок в соломенной шляпе, с папироской во рту и ехидно улыбаясь и прищуривая левый глаз, нагло меня разглядывает. От дикого смущения лицо моё заливается краской, а я теряю дар речи, не в силах вымолвить ни слова. Так и стоим в немой сцене. Он пялится на меня, а я смотрю то на него, то на мои трусики, так нелепо повисшие на кустике смородины. Их белый цвет так резко контрастирует на фоне зелёной листвы. А ещё это предательское мокрое пятнышко на них, …ну просто кошмар… Мужичок видимо уловил мой смущенный взгляд и тоже поглядев на смородину, ещё шире расплывается в улыбке…
Тут Серёжа выскакивает из домика и с криком «Нашёл!» размахивает как флагом упаковкой презервативов. Пипец… приплыли… Я совсем сгораю от стыда…
А мужичок за забором, увидев его, приподнимает шляпу в приветствии и произносит:
- Доброе утро, соседи!
- Упс… Здравствуйте, дядя Ваня! - Серёжа опешив, прячет руку с резинками за спиной.
- Передавай привет родителям! - дядя Ваня нахлобучивает назад свою шляпу и как будто уже собирается уходить, но замешкавшись оборачивается и хитро улыбаясь говорит: - А я вижу, Сергей, в вашем саду уже и яблочки созрели. Да ещё какие наливные! Прямо глаз радуют!
И не дождавшись ответа, развернувшись топает дальше по тропинке к своему дому. Слышится его громкое бормотание:
- Эх, молодёжь! Ха-ха… Ну прям Ева в райском саду…
Серёжка падает на траву и катается на ней от смеха.
- Что ты ржешь, придурок! - обижаюсь я. - Отвязывай меня скорей…
- Ну уж нет, Ева! Теперь держись… - и с этими словами стаскивает с себя джинсы…
…
Вот такая забавная история приключилась со мной и с моим будущим мужем, когда мы были молоды и безбашенно-наивны. Не знаю повеселила ли я вас своим рассказом, но лично мне тогда хватило весёлых впечатлений надолго. Я потом много раз встречала того самого соседа и каждый раз его хитрая улыбочка заставляла меня краснеть. Хотя надо отдать должное, дядя Ваня оказался очень добродушным и хорошим человеком, но юморным до ужаса. Каждый раз, при всяком удобном случае, в шутку напоминал мне про мои наливные яблочки. И именно с его лёгкой руки и с его шутливого языка ко мне и приклеилось это имя - Ева…
Смотрю на класс, на задних партах идет бурное обсуждение газовых законов…
- Ольга, расскажите мне, пожалуйста, что называют «изотермическим процессом»?
Шипение как эхо раздается по классу. Конечно, каждый хочет помочь стоящему у доски. Похвально, ведь мы очень дружный класс, но, сожалению, понимаешь, что в твоем случае это не поможет.
- Что, молчишь? Не знаешь?
- Тамара Алексеевна поймите, вчера целый день провела в музыкальной школе, войдите в положение, - опять заною я и сяду с жирной точкой в журнале для оценок.
Каждый предмет в школе был совершенно особенный, не похожий на другие.
- Вы знаете, - как-то сказала нам Валентина Леонидовна, ведя урок химии, - вы не смотрите, что Саша Барылов опять пытается сорвать урок, я на него зла не держу. Ведь как показывает мой опыт, когда вы уходите из школы, именно двоечники и остаются преданны школе. Именно они ни когда не пройдут мимо учителей, всегда поздороваются и найдут пару минут, чтобы справиться о здоровье.
С алгеброй все было проще. Галина Васильевна была достаточно строгая женщина, Зависимость между синусом и косинусом ее интересовала больше, чем наше отношение к жизни в целом.
- Ваша цель - это университет! А как вы собираетесь там учиться, если не знаете элементарного? Кожемякина, будь добра, останься после урока. У тебя есть вероятность получить по геометрии «3» за четверть. Вместе подумаем, как тебе не допустить этого, ведь ты планируешь поступать?
И такая забота проявлялась к каждому, кто хотел войти во взрослую жизнь через университет.
Забота от учителей чувствовалась на протяжении всех 11 лет. Правда она всегда проявлялась по- разному.
- «алерий Витальевич, я не могу пойти сегодня на лыжах, у меня справка из медпункта, - кричит Люба Зуева.
- И у меня.
- И у меня!
«Вот повезло…», - думаешь ты и смотришь на Захарову в смешной спортивной шапке, из-под которой торчат когда-то обмороженные мочки (ходьба на пять км не прошла без приключений). Ну ничего, зато в походе на три км можно насобирать сухих цветов, и Аня Устинова поможет их разукрасить. Наверное, сейчас она своим дочерям тоже помогает их разукрашивать.
Урок литературы любили почти все, или мне так казалось, так как он был самый любимый у меня. Валентина Михайловна всегда разрешала высказыватьс каждому, даже если идеология авторов не совпадала с нашими.
- Спиридонов, ну кто сможет что-то понять в твоих каракулях? - опять будет ворчать Максимук. -С таким почерком даже и не представляю, где тебе работать.
Интересно, помощнику прокурора города много ли приходится писать? Андрей добился немалого, несмотря на то, что, открывая тетрадь, иногда и сам не понимал слов.
Каждый из нас уже хотя бы раз, но побывал заграницей, туризм сейчас вообще процветает.
- Я из Сургута! - кричит тебе попутчик, догоняя тебя на слоне.
- Это там где горы? - отвечаешь ты ему в ответ.
- Нет, это после Тюмени.
И, тут ты понимаешь, что права была Эдель Михайловна: знания географии будут преследовать нас всю жизнь. Признаюсь честно, это единственный предмет, о котором я жалею, что не уделяла ему должного внимания.
Конечно, был и английский. Дарья Ивановна честно пыталась в нас хоть что-то вложить. Мы, конечно, пытались петь песни на английском, заучивать тексты и выучить Present Simple. Несмотря на мои сложности с английским, я успешно закончила два высших образования. Хотя отметка по английскому ни разу не поднималась выше тройки.
Мама всегда считала, что знания усваиваются лучше на свежим воздухе, поэтому биологию с Яной Залужской мы учили на балконе, Вера Павловна это ценила и ставила нам всегда отлично.
Вспоминая школу так много хочется написать историй, вспомнить всех ребят, вспомнить смех, приколы с прищепками (как-то на 1 апреля мы прицепили учительнице прищепку на спину), и ловишь себя на мысли, что все это уже давно забытая история…
Галина Яковлевна удивительная учительница. Она иногда мне напоминает маму. Строгая, когда пытается вложить в нас хоть чуточку разума, мягкая, когда переносит нас на поле битвы за Русь, добрая, когда говорит, о нашем дружном классе, заботливая, когда пытается настроить на контрольную. Мы любим этот удивительный кабинет истории с его безумной энергетикой. Даже спустя годы 10 лет нас тянуло в 9 кабинет. Это последний раз когда я там была.
Пятнадцать лет пролетели, как принято говорить, даже не день, а как 15 минут. Это слишком долго для ожидания, когда очень чего-то ждешь, и слишком мало для встречи того, кого долго ждал…
Оглядываясь назад понимаешь, что ты вот только была беззаботной девчонкой, заполняющей журнал фамилиями выпускников. Серьезные женщины и смеющиеся бородатые мужчины, которые взахлеб рассказывали друг другу истории их прошлого.
И сам, входя в до боли знакомые стены, вдруг ловишь себя на мысли, что это ты - та самая серьезная женщина, а бородатые мужчины твои вчерашние одноклассники… И на тебя так же с интересом смотрят беззаботные девчонки.
Школа как «шкала». Оценочная система, где постоянно оценивают нас и учат оценивать свои эмоции и поступки во взрослой жизни. А все вокруг - это помогающий «антураж». Наши одноклассники, учителя и конечно же стены. Чем крепче и дружнее «антураж», тем легче вступать в наш удивительный и прекрасный мир. Мне легко идти по жизни, и в этом заслуга исключительно вас мои дорогие учителя. И Вас мои любимые одноклассники.
Низкий Вам поклон за все!
Я не могу сказать школе «прощай», потому что все только начинается: мой сын на следующий год идет в школу, и я снова сяду за парту, а в роли кого - это уже не важно!
Хорошие воспоминания - душу греют
Из памяти тепло на нас глядя.
Плохие же - морозят, не жалея,
Студено-колко душу бередя…
А на мне лишь рубашка в клетку и какой-то облезлый нимб, ты всегда попадаешь метко в тех, кто был бы с тобой любым, в тех, кто слепо в тебя поверил и отдал бы все до гроша… Ты всегда закрываешь двери, если в гости пришла душа. А на мне лишь фата до пола и букет из увядших роз, рай наверное переполнен, так вот счастье и сорвалось. И не страшно идти на плаху, отболело, сошло на нет. Просто взяли внутри и махом отключили целебный свет. Просто взяли и растворили все хорошее в синей мгле, в сердце бьется чужое имя, губы шепчут его во сне, ноги снова идут куда-то, а под ними разверзся ад. Мне хватило всего лишь взгляда, чтобы сжечь все мосты назад.
А на старой кассетной пленке голос хриплый поет о нас, я хотела родить ребенка с твоим ангельским цветом глаз… Я мечтала, что ты вернешься, я почти что сошла с ума. Я всегда выбирала прошлое - и не знала, зачем жила. Я хочу рассказать как больно отпускать то, что не твое. И что сыплют на раны солью те, кто боли не признает. За тебя я молилась, глупо разбивая колени в кровь.
Ты всегда заходил без стука,
ты всегда уходил без слов.
Я много о чем жалею, но знаю, что никогда не буду жалеть о днях, часах и минутах проведенных с тобой, Мой хороший…
Самые обычные дни, они и есть самые особенные.
Шумела роща золотая,
Ей море вторило вдали,
И всхлипывали, пролетая,
Кочующие журавли.
И в небе томном исчезали,
Всё тише, всё нежней звеня.
Мне два последних рассказали,
Что вспоминаешь ты меня…