Самые лучшие дни мои…
Был вчера.
Я встретила волка, чужого…
Без толку.
Работа - не волк, волк так задолбать не может…
Передо мною чистая страница
И я пытаюсь объяснить, взять себе в толк,
Как встретить независимую львицу
Мог вышедший из леса серый волк.
Как странно выглядела львица на снегу
О южных странах, о тепле мечтая,
Перебирая свои лапы на бегу
Среди оставленных следов от волчьей стаи.
Всё чуждо ей: леса, снег и мороз.
Есть жажда вырваться к теплу царице.
И так обидно будет мне - до слёз,
Кто не поверит в любовь волка к львице.
Есть что-то общее, но так всё непохоже,
Да и не надо никаких сравнений,
Ведь обойтись без них прекрасно можно,
Отбросив всё без лишних сожалений.
Лишь человек придумывает двери
И закрывает души на засов,
В любви чисты бывают только звери -
Любовь их скроет череда лесов.
Наполовину я страницу исписал.
Смогу ли я поведать продолжение?
О том, как нежно львицу волк кусал,
В её глазах своё увидев отражение.
И если кто-то слышал волчий вой,
Смог уловить в нём песнь любви - мне интересно.
Ушёл в любовь матёрый с головой,
А сердцу в теле, когда любишь - очень тесно.
Пусть мимолётен, краток их союз,
Не примет их ни прайд, ни волчья стая.
И разбежавшись, свой любовный груз
Пусть сохранят, о встрече вновь мечтая.
Я незаметно исписал страницу -
Как будто надо подводить итог.
Его не будет. Только сердце биться
Должно сильнее от любви, каким бы ни был слог.
Я - волк. Мой дом - холодная пустыня.
Отец мне - голод, мать мне - темнота.
В борьбе за жизнь смирил свою гордыню
И научился ждать. Игра проста:
Ты - человек, я - волк; сидим напротив,
А между нами - горсточка огня.
Боишься ты за бренность жалкой плоти;
Берёшь ружье и целишься в меня.
Дрожит рука, и нет в стволе патронов,
Я это знаю по твоим глазам.
И мы с тобой сидим напротив снова,
И гладит снег тебя по волосам.
Ну что ж, ты храбр и, верно, крепок духом,
Недаром шёл наперекор судьбе.
Но я уже дышу над самым ухом,
И ставлю лапу я на грудь тебе.
Последний всплеск - ты в горло мне вцепился,
Я понимаю - это честный бой.
В глазах темнеет, разум помутился,
Мы меряемся силами с тобой.
Ну вот, я сыт. Тепло мне и уютно.
Могу пофилософствовать теперь.
Потом опять всё снова - те минуты,
Когда так близки человек и зверь.
Волк по-прежнему останется волком, даже если ему придётся жить в одной стае со сторожевыми псами.
Лес, ночь, полнолуние, сон.
Шерсть встала дыбом…
Это плачет пойманная волчица,
В клетке, в зоопарке своем…
О нем.
Плевал я на мнения других, не лезьте в мою жизнь!!! Я сам рисую жизнь свою, художников не надо…))))))))
В такую погоду по городу только
Бродить, отделившись от мира плащом.
В такую погоду не выгонишь волка.
Волк выбежит сам побродить под дождем.
Он волк-одиночка, он волк-недотрога,
Тот самый, которого как ни корми.
Все смотрит туда, где по темным дорогам
Из вечера в вечер пылают огни.
Он волк мостовых и колодцев дворовых,
Чугунных решеток и черных коней,
Приникших к граниту закатов багровых
И плавно плывущих в воде фонарей.
Его не настигнет любая погоня.
Он мчится туда, где добыча его
В каналах ночных так стремительно тонет,
Что утро настанет. и нет ничего.
Глаза его. озера два пересохших.
Все смотрят без устали в точку одну,
Туда, где во мраке каналов заросших
Бесшумные тени струятся по дну.
Его не удержит ни сила, ни разум,
Он волк-одиночка, он волк-людоед.
Он мчит вопреки миражам и экстазам,
Не ведая сам, это явь или бред.
Все прячутся дома в такую погоду,
Захлопнуты двери, закрыто окно,
Лишь волк-одиночка на черную воду
Глядит и глядит, погружаясь на дно.
Глядит в эту бездну, не ведая страха,
И рыщет всю ночь меж плывущих огней,
К утру возвращаясь покорно на плаху
Загубленных жизней, потерянных дней.
В такую погоду мучительно медлить
И ждать, отделившись от мира дождем,
Как волк-одиночка, обегав всю землю,
Вернется с добычей под мокрым плащом.
…Уже светало. Пахло хлебом,
Овчиной, близким очагом.
А рядом волк лежал и в небо
Смотрел тоскующим зрачком.
Он видел всё: рассвет и звезды,
Людей, бегущих не спеша,
И даже этот близкий воздух,
Которым больше не дышать.
Голодной крови теплый запах
Тревожил утреннюю рань,
И нервно сокращалась в лапах
Рывками мускульная ткань.
Бежали судороги в теле,
В снег ртутью падала слеза,
А в небо синее смотрели
Большие серые глаза…
-Волчарой был, волчарой и останусь!!! Любить?! - так вечность, прекрасную волчицу… Грызя зубами каждого, чтоб сохранить любовь!!!
Если, не смог сделать так,
Чтобы целовать свою Женщину,
Утром, днем, ночью, вечером.
Что тебе останется?
Целовать буковки её письма.
Утром, днем, ночью, вечером -
Всегда…
Если повезет.
Волк меняет шерсть, а не натуру.
Спуск курка… удар… разрыв и кровь…
Человек возвысившийся с дуру,
На охоту вышел, сдвинув бровь.
Пропитался снег… погоня… выстрел…
Серый стиснув зубы убегал.
Человек уверен был, что чистил…
И безжалостно взахлёб кромсал.
Кувыркаясь… падая… вставая…
Зверь спасался, человек за ним.
И от ран по волчьи подвывая,
Поднимался страхами гоним.
На исходе силы… пал… измучен…
Превосходство хлещет через край…
Человеку красный свет был включен,
Он душой попал в свой дикий Рай…
И ослабив бдительность, забылся…
Серый изловчился и напал.
Человеку вдруг портал открылся…
Он из Рая сразу в Ад попал.
26 марта 2012 г
Светлана Рябова Шатунова.
Copyright: Светлана Рябова Шатунова, 2012
Свидетельство о публикации 112 032 605 480
Волка ноги кормят:
Оленьи, телячьи, овечьи…
А в голодный год случается,
Что и… человечьи…
Жил как-то волк; он растерзал много овец и поверг в смятение и слезы многих людей. Однажды он вдруг почувствовал угрызения совести и стал раскаиваться в своей жизни; он решил измениться и более не убивать овец. Чтобы все было по правилам, он отправился к священнику и попросил его отслужить благодарственный молебен. Священник начал службу, а волк стоял и плакал в церкви. Служба была длинная. Волку случилось зарезать немало овец и у священника; поэтому священник со всей серьезностью молился о том, чтобы волк изменился. Но вдруг волк выглянул в окошко и увидел, что овец гонят домой. Он начал переминаться с ноги на ногу; а священник все молится, и молитве не видно конца. Наконец волк не выдержал и зарычал: Кончай, священник!
Так и многие из нас верят в Бога.