Если судить по тому, как мало из прошлого мы можем вспомнить, то станет очевидно, как много из настоящего мы захотим забыть.
Когда начнете обсуждать, какая Я грешница, не забудьте пересмотреть свою жизнь. И Я вас уверяю, мои «правильные», в аду гореть мы будем вместе))))))))))))))))))))))
Посмотрел ролик, на котором напуганный кот панически мяучит… нет, не мяучит, а извлекает из себя утробные звуки, в которых явственно можно различить единственное и часто повторяющееся слово: «Уйди-уйди! Уйди-уйди-уйди! Ой, уйди-уйди-уйди-уйди-уйди!!!»
А я взял и скопировал этот звук. Получилось очень похоже. И сегодня же опробовал его на нашем коте Тёме, без конца выпрашивающем жратву (по десять раз на дню!). На него ничего не действует: ни устные увещевания, ни физические внушения полотенцем, пока не добьется своего.
И вот когда он в очередной снова вскочил на кухонный стол и стал требовательно орать, требуя снова покормить его, я и выдал, ну точно как тот котяра из ролика: ««Уйди-уйди! Уйди-уйди-уйди! Ой, уйди-уйди-уйди-уйди-уйди!!!»
Тёма от неожиданности распластался на столе, как коврик, не спуская при этом с меня выпученных глаз, и резво ретировался с кухни! Правда, на пороге он оглянулся и повертел лапой у своего мохнатого виска. А может, мне это показалось? Так или иначе, я теперь знаю, как бороться с его вымогательством…
- Чего их испытывать? Оргазмы они и есть оргазмы!
Бабье лето - когда дети выращены, а внуков ещё нет.
Так хочется, чтобы что-нибудь произошло, но боюсь, как бы чего-нибудь не случилось.
Сидят мужики в выходной во дворе, скучают. В шахматы-шашки поиграли, газету почитали, и все, больше делать им нечего. Вот и заскучали.
Сидят на лавочке, молчат, и кто палочкой, кто носком башмака на песке черт те чего чертят. И тут Петро спрашивает всех:
- Мужики, а вот вы о чем мечтаете?
- Вообще или в данный момент? - говорит Семен.
- Да хотя бы в данный момент.
- Ну, я мечтаю, чтобы наши вошли в финал чемпионата мира, - говорит Семен.
- А я хочу купить новую машину, - оживился Федор. - А то старая уже того… старой стала.
- А я бы съел порцию харчо, - мечтательно зажмурился Петро. - Нет, пожалуй две.
- Тоже мне, нашел, о чем мечтать. От того, что ты съешь свое харчо, наши не выиграют. А ты им мысленно помоги. И я помогу, и другие помогут. Глядишь, и выиграют.
- Нет, - сказал Федор. - Пусть без меня выигрывают. Мне надо новую машину покупать, а то старая… того… В общем новую надо. Вот об этом я сейчас и мечтаю. Да только сколько ни мечтай… При моей-то зарплате в пятнадцать тысяч… Вот если бы это были не рубли, а доллары. А еще лучше - евро!
- Да, хорошо бы, - подумав, согласился Семен. - Но вот что я вам скажу, мужики: мечты - они часто бывают бесплодными. Не зря же говорят, дурень думкой богатеет. Я вон накануне игры наших с немцами там мечтал, так мечтал, чтобы сыграли хотя бы один-ноль, и что? Они нам - раз, а мы им - ноль!
- Да что вы заладили: футбол, машина, доллары. Вот харчо - это да! - плотоядно облизнулся Петро.
И тут над ними распахнулось окно на первом этаже, выпустив наружу одуряющий чесночно-луково-ткемальный аромат свежеприготовленного харчо.
- Петруша! - ласково позвала, навалившись пышной грудью на подоконник, жена Петра Марина. - Обедать!
У Семена и Федора одновременно заурчало в желудках и они, раскрыв рты, как голодные птенцы клювы, уставились вверх, на окно с соблазнительной Мариной в нем и офигительным харчо за ее широкой мягкой спиной.
- Вот о чем надо было мечтать, дурни! - назидательно сказал, расплывшись в самодовольной улыбке, Петр. - Ну да ладно, пошли, найдется и вам по тарелке харчо. Найдется, же Мариночка?
- А то! - сказала Марина и заиграла ямочками на румяных щеках. - И даже по стопочке налью.
Вот уж не женщина, а мечта!
Улыбка - лучшая деталь любого гардероба.
Без доброты в душе и на лице кислинка.
…Да заснешь ты, наконец? А, сказку хочешь! Да я уж тебе все их пересказал! Ладно, сам попробую сочинить. Ну вот, значит, берет Герасим персидскую княжну и бросает ее за борт. А та и вынырнула обратно, с Мумой в руках, утопленной Герасимом давеча. А в зубах у Мумы - Золотая Рыбка.
Вытянул их в лодку Герасим, сидит, крестится. На ту беду мимо Емеля проезжал на своей печи.
- Эй! - кричит. - Герасим! Ты чего там словил?
А к Герасиму от великого изумления ненадолго вернулся дар речи
- Что поймал, то поймал, - отвечает он Емеле. - Ехай дальше, сам разберусь.
- А то смотри, - почесал Емеля под мышкой. - У меня печка как раз раскочегарена. Могли б ушицы сварганить. Да и бабе твоей не мешает просохнуть.
- Сам ты баба! - оскорбилась дива персидских кровей. - Я, если хочешь знать, княжна!
- Это правда? - спросил Емеля Герасима.
- Ну… - сказал Герасим, успокоившийся и оттого обратно ставший немым.
-Что-то непохожа, - усомнился Емеля.
- Это у меня просто всю косметику смыло, - пожаловалась княжна. - Видел бы ты меня раньше!
- А как ты оказалась у Герасима? - пытает ее дальше Емеля.- Это же вроде совсем из другой оперы.
- Да, понимаешь, Разин-то, Степан - он мимо усадьбы барыни проезжал со своими казаками. С похмелья был, так на самогон меня у Герасима и променял, пьянь эдакая! - пожаловалась персиянка. - Барыня же, как увидела меня, приревновала к Герасиму и велела утопить. А этот немой - под козырек, ему же не привыкать! Камень мне на шею, и в воду. Изверг!
-Н-ну, -н-ну! - смущенно промычал Герасим, поглаживая Муму по мокрой дрожащей спинке.
- А как же ты выплыла, с камнем-то на шее? - удивляется Емеля. - И почему собачонка эта живая? По книжке-то этого, как его… Тургенева, этот немтырь к ней ведь тоже камень привязал.
- А я не сама! Это Золотая Рыбка! Запуталась в моих юбках и взмолилась, чтобы я ее отпустила, - весело говорит княжна. - Уже два моих желания выполнила. Я на дне вот эту собачку нашла и попросила ее оживить, а меня - научить, наконец, плавать.
- Так это получается, что у тебя теперь всего одно желание осталось? - спрашивает Емеля.
- Точно так! - наконец вмешалась Золотая Рыбка. - И давай-ка, красавица, загадывай его поскорее, да выпускай меня, а то я задыхаться начинаю.
- Да брось ты ее, - сказал Емеля. Он уже влюбился в княжну. - И перебирайся ко мне на печь. У меня тут хорошо! Тепло, пироги вон доходят. Слышь, Герасим у тебя совесть еще осталась?
- Нн-у, - растроганно промычал Герасим, сморкаясь и утирая слезы.
- Тогда греби к берегу.
Герасим взялся за весла. Княжна в это время что-то прошептала Золотой Рыбке и отпустила ее в воду.
- Вот, красавица, грейся давай, да ешь пирожок. Он скусный, с капустой, - ласково сказал Емеля, уступая княжне лучшее место на своей печи. - И ты, Мума, устраивайся поудобнее. Нечего тебе больше у Герасима делать. Он ведь неадекватный, от него всего ожидать можно. А с тобой, княжна, мы поедем, куда только велишь. Теперь я буду исполнять все твои желания, уж очень шибко ты мне глянулась. Кстати, что это ты там нашептала Рыбке?
- Так, пустячок один, - ответила с набитым ртом счастливая персидская княжна. - Чтобы Степке Разину, этому изменщику и душегубу, не сносить головы.
…Ну вот, заснул, наконец, мой внучек. Пойду-ка я, запишу эту сказочку, да другую сочиню для следующего раза. Глядишь, так и стану писателем на старости лет!
Слава юмориста восходит и падает на волнах смеха.
- …Так, значит, любишь? - задумчиво переспросила она, меланхолично жуя травинку.
- Угу! - страстно промычал он. - Жить без тебя не могу.
- А чем докажешь?
- Да чем угодно! - самоотверженно вскричал он. - Хочешь, объявлю на весь белый свет о своей любви?
Она холодно пожала плечиками. Он набрал полную грудь воздуха и издал душераздирающий вопль:
- Лю-ю-ди-и-и! Я люблю-ю-ю!
- Уу!.. - загромыхало эхо. На Кавказе при этом случилось землетрясение, на Алатау - оползни, а Ура просел и стал еще ниже, чем был.
- Хватит глотку-то драть, - раздраженно сказала она. - Это еще не доказательство любви.
Он сник. Потом вдруг соскочил с места, одним махом взлетел на мачту высоковольтной линии и резво перебежал по проводу до другой. Когда он вернулся, подошвы его кроссовок еще дымились, а волосы искрились.
- Вот, ненаглядная моя: это рекорд. Я мог бы передать его в Книгу Гиннеса, но дарю тебе! - великодушно объявил он.
Она зевнула.
- Скучно мне с тобой, пойду-ка я спать.
- Ах, так! - возопил несчастный влюбленный. - А что ты скажешь на это?
- На что «на это»?
Но его уже не было: умчался не то в Африку, не то в Южную Америку.
Не было его долго - часа полтора. Но вернулся он с триумфом: весь исцарапанный, на взмыленной зебре, бережно прижимая к груди ослепительную жар-птицу.
Он щелчком сбил с колена скорпиона, отмахнулся от мухи цеце и с трепетом протянул возлюбленной свой сказочный трофей:
- Тебе, любимая!
И только тут в ее прекрасных глазах появилась заинтересованность.
Она подошла к зебре, погладила полосатый бок.
- Милый, ты не находишь: очень оригинальный коврик для нашей будущей спальни?
- О, да! - радостно поперхнулся он.
- А курицу эту мы зажарим и съедим на нашей свадьбе.
- Как хочешь, дорогая! - растроганно пролепетал он.
И свернул жар-птице шею…
всё относительно к примеру
пять ноль какая боль, но глядь
совсем другое дело если
ноль пять
Редкая форма жизни. Но очень меткая.
- Ты сейчас счастлива?
- Абшмолютно.
- Да доешь ты, наконец, свой шоколад?!
- Штобы смчастье закомчилось? Сшдурел?