Если я и молчу - на ваши выпады-в мой адрес.
то не из-за того, что мне вам нечего сказать.
Я просто «ЯД. КОПЛЮ». ЧТОБЫ в нужный момент «ВАС ЦАПНУТЬ!»)))
«Никто никогда не слышал, чтобы Том Хэнкс буйствовал по ночам. Никто никогда не слышал, чтобы Том Хэнкс что-нибудь украл в магазине. Никто никогда не читал о Томе Хэнксе в судебной хронике. Вот что мне нравится в Томе - он никогда не попадается.»
В жeнщинах гeнетически заложeно доставать и изводить тех, кого они любят. Так что я не виновaта…)))
доверять, ждать, любить, скучать,
надеяться…
А какие ещё глаголы идеально сочетаются со словом «нах.я»?
Ольга Андреевна в полном одиночестве - а впрочем, с кем же еще, если она была одинокой женщиной? - в субботу пила свой ритуальный предобеденный чай на кухне, когда до ее слуха донесся невообразимый, хотя и приглушенный, гвалт. Шумели, по всему, на площадке.
Ольга Андреевна весело удивилась: «Ну, надо же, день еще только начинается, но зато как!». Она могла бы продолжить пить свой чай, гвалт этот ей особенно не мешал. А если добавить громкости работающему на холодильнике телевизору, то этого утреннего скандала и вообще могло быть не слышно.
Но Ольга Андреевна, как истинная женщина, напротив, убавила звук телевизора и осторожно вышла в прихожую, выглянула в дверной глазок. Уж так устроены женщины, что им крайне необходимо знать, где скандалят, если где-то скандалят, и из-за чего скандалят. Хотя в данном случае Ольга Андреевна, даже не прибегая к дверному глазку, стопроцентно была уверена, что гвалт подняли живущие напротив ее квартиры супруги Шишаковы. Потому что скандалили они с пугающей регулярностью, и оставалось только удивляться, как они друг друга до сих пор не поубивали.
Когда Ольга Андреевна приникла к дверному глазку, то увидела: точно, галдят Шишаковы. Причем глава семейства Шишаковых Юрик - его только так и звали во всем доме, несмотря на сорокалетнийслишним возраст, - находился на лестничной площадке, в обычных своих надутых на коленях трениках, в потрепанной футболке и в стоптанных тапках. А жена его Натаха была в квартире.
И вот Юрик рвался домой, и один из стоптанных его тапков был уже почти там, вернее - в дверном проеме. Ну, а Натаха не пускала его и выпинывала Юриков тапок своей мощной ступней в вязаном носке. И ей, дородной тете, оборону держать удавалось куда лучше, чем тощему Юрику взять приступом родные пенаты.
- Уходи, козел! Уходи туда, откуда пришел! - толстым басом кричала Натаха.
- Пусти меня домой, Натаха! - фальцетом верещал в ответ Юирк. - Пусти, сука, а то убью!
- Кто, ты? Заморыш! - демонически хохотала Натаха. - Да если захочу, шею тебе сломаю, шпендик! Иди, откуда пришел! Иди к своей Ирке!
- Да из гаража я пришел! - плачуще кричал Юрик, бия себя в грудь. - У Олега в гараже был! Мотоцикл мы ему ремонтировали! Какая там, на фиг, Ирка?
Но Натахе удалось окончательно выдавить Юрикову ногу с его же законной жилплощади. Дверь мстительно захлопнулась перед самым его носом, и он остался на площадке один.
- Вот сука, а? - потерянно бормотал Юрик, озираясь по сторонам - не видит ли кто его позора. Но на площадке стояла тишина. То ли никого по причине выходного дома не было, то ли соседи также деликатно, как Ольга Андреевна, топтались у дверных глазков.
Ольга Андреевна жалостливо вздохнула при виде того, как сиротливо Юрик прислонился спиной к стене у своей двери и о чем-то глубоко задумался.
«А ведь мог бы уйти опять в гараж, где он, похоже, до этого выпивал с Олегом. С этим, наверное, который в соседнем подъезде живет. Но ведь не уходит. Домой вон рвется. Кушать, наверное, хочет, бедный. Какая там могла быть закуска в гараже? А эта мегера его не пускает», - с сочувствием думала Ольга Андреевна, не отрываясь от глазка.
Она немного знала Юрика. Он был мастеровитым парнем и даже несколько раз помог одинокой соседке - отремонтировал как-то утюг по ее просьбе, потом - протекающий кран, как-то даже сумел заставить заработать замолчавший кухонный телевизор. Ну, а взамен мог обойтись и простым «спасибо», хотя Ольга Андреевна всегда честно давала ему немного денег за выполненную работу. Натаха, кстати, знала о том, что Юрик иногда приходит на помощь одинокой соседке, но ничего против этого не имела. Ольгу Андреевну она в расчет как женщину не брала: та была и старше Натахи, и внешность, на ее взгляд, имела самую заурядную.
В общем, вполне безобидный был человек Юрик, и руки у него росли, откуда надо. Ну, выпивал, правда, да кто у нас не пьет? Но Натаха гнобила его вовсе не за этот рядовой, в общем-то, мужской грех, а жутко его ревновала. Причем не просто ревновала, а адресно - к первой жене Юрика, Ирине, которая когда-то была подругой Натахи, и у которой Натаха и отбила с десяток лет назад Юрика.
Ирина жила в доме напротив, замуж так больше и не вышла, и это очень бесило Натаху. Она думала, что Ирина ждет, когда Юрик вернется к ней обратно, и в очередном пароксизме ревности сама же и гнала Юрика к Ирине. Обо всем этом Юрик как-то горестно поведал Ольге Андреевне в порыве откровенности, когда перепаивал ей штеккер к телевизионному кабелю.
- Натаха, ну пусти домой, жрать же хочется, - снова заскребся в дверь Юрик. Но закусившая удила Натаха молчала где-то там, в глубине квартиры.
И тогда, буквально исходившая жалостью к Юрику, Ольга Андреевна решилась и открыла свою дверь.
- Юрий, - негромко сказала она. - Если хотите, зайдите ко мне…
- Чего еще? - недовольно буркнул Юрик. Похоже, он застеснялся того, что соседка, видимо, слышала весь этот скандал. Впрочем, то, как они орали пять минут назад, должен был слышать весь подъезд их старой пятиэтажки.
- Я говорю, вы не посмотрите мой электрочайник? - сменив тактику, извиняющимся тоном сказала Ольга Андреевна.
- Чайник? Это можно, - степенно ответил Юрик. Еще раз покосившись на свою дверь, он вошел в соседскую прихожую и прошел вслед за Ольгой Андреевной на кухню. Там он потрогал синий пластиковый бок чайника, с удивлением посмотрел на Ольгу Андреевну - чайник был еще горячим, - надавил пальцем на клавишу включателя. Чайник тут же зашумел.
- Так он у вас рабочий, - с недоумением сказал Юрик.
- Странный какой-то, - округлила глаза Ольга Андреевна. - То работает, то не работает. Что-то, наверное, у него там заедает.
- Так давайте вылейте из него воду, я разберу и посмотрю, - вздохнув, сказал Юрик. - Время у меня есть.
- Может, пока он горячий, чаю попьем? - неуверенно предложила Ольга Андреевна. - Я еще и сама не пила. С бутербродами, а?
- Чаю? Да можно, - безо всякого энтузиазма сказал Юрик, усаживаясь за стол. И чуть поколебавшись, застенчиво спросил:
- А нет у вас чего покрепче, Ольга Андреевна? Уж извините.
- Покрепче? Нету, - с сожалением сказала Ольга Андреевна. И внезапно оживилась, что-то вспомнив. - А шампанское пойдет? С нового года осталась бутылка.
- Шампанское? Не люблю я его вообще-то, - огорчился Юрик. - Хотя ладно, тащите свое шампанское.
Они выпили по одному бокалу шипучего напитка, по второму. Юрик заметно ожил, Ольга Андреевна тоже порозовела, кстати и некстати хихикала в ответ на Юриковы анекдоты, которые посыпались из него один за другим. Правда, достаточно приличные. Ольга Андреевна с удивлением обнаружила, что Юрик нравился ей все больше и больше. Да и Юрик, не будь дурак, заметил это, и все чаще брал Ольгу Андреевну во время разговора за руку, и пару раз даже положил ладошку под столом ей на теплое круглое колено.
Но тут так некстати закончилось шампанское. И Юрик также неожиданно резко заскучал, как перед этим развеселился.
- Ну, я пойду домой, что ли, - помявшись, сказал он. - А то меня Натаха потеряла уже, поди.
Ольга Андреевна совершенно неожиданно для себя расстроилась, и уже хотела было съязвить насчет того, как Натаха «потеряла» Юрика, но тут в дверь неожиданно позвонили.
-Пойду, посмотрю, кто там, - с деланным равнодушием сказала Ольга Андреевна.
Она открыла дверь. За ней стояла Натаха. Все в том же цветастом халате, в тех же вязаных носках. Вид у нее был несколько встревоженным.
- Андреевна, - сказала Натаха. - Юрик к тебе, случайно, не забредал? Все вокруг обегала, а его нет нигде.
Ольгу Андреевну, несколько захмелевшую от шампанского, внезапно покоробило вот это вот, показавшееся ей пренебрежительным: «…случайно не забредал?» А что, к ней только «случайно» можно «забредать»?
- Нет, не забредал, - сухо сказала Ольга Андреевна, и захлопнула дверь перед самым носом растерявшейся Натахи.
И когда повернулась, чтобы снова уйти на кухню, ойкнула от неожиданности. За спиной у нее стоял Юрик.
- Ты зачем соврала, что меня нет? - неожиданно грубо сказал он. - Чё теперь Натаха подумает, если застукает, когда я выходить от тебя буду?
- Если так боишься ее, то становись вот к глазку, карауль, - придя в себя, насмешливо сказала Ольга Андреевна. - Как только Наталья побежит вниз искать тебя на улице или уйдет домой, вылетай на площадку. И пулей домой! Соврешь чего-нибудь… Хотя… Хотя она, по-моему что-то все же заподозрила, и сейчас сама будет наблюдать за моей дверью через глазок.
- Да кто боится-то? Я? Да я ничего не боюсь, - захорохорился Юрик и даже выпятил тощую грудь. И когда Ольга Андреевна хотела пройти мимо него, он внезапно облапил ее и прижал к стенке, начал суетливо шарить руками по ее невыдающимся бедрам, маленькой, но еще на удивление крепкой груди.
Ольга Андреевна молча и яростно начала вырываться из цепких Юриковых объятий, уклоняться от его сухих колючих губ.
- Ну чё ты ломаисся-то, а? - бормотал Юрик, стараясь уронить Ольгу Андреевну на пол прямо здесь, в прихожей. - Ты же сама хочешь, я же чувствую.
Гибкое и субтильное, трепетно бьющееся в его руках тело Ольги Андреевны, которое он, в отличие от пышных форм Натахи, мог обхватить все сразу, привело его в крайнее возбуждение. Отчаянно пыхтя, Юрик прорвался к трусикам Ольги Андреевны и потащил их вниз.
- Постой, дурак, не здесь, - задыхаясь и пытаясь оторвать от себя эти невыносимо жадные руки, прошептала Ольга Андреевна. И в нелепом танце, так и не отрываясь друг от друга, они «провальсировали» к дивану в гостиной, упали на него, и как в каком-нибудь дешевом порнофильме, одновременно стали срывать друг с друга одежды.
А потом их руки-ноги переплелись, и диван под ними затрясся как припадочный. И вскоре тесную квартирку одинокой, давно не знавшей мужской ласки женщины огласило Юркино рычание и тонкий, захлебывающийся визг самой Ольги Андреевны.
Апофеоз этой сексуальной вакханалии совпал с непрерывной трелью дверного звонка и грохотом чьих-то ударов в дверь же. Ольга Андреевна и Юрик испуганно посмотрели друг на друга: даже отсюда, с дивана было слышно, как бесновалась там, за дверью, Натаха:
-Олька, сука, открывай! Юрик, тварь, выходи! Я вас поубиваю к ****ой матери! Животные!!!
- Всё, кирдык мне! - в ужасе схватился за голову Юрик. - Сейчас она дверь высадит, и точно кирдык! И тебе тоже, Ольга Андреевна!
- Не паникуй, - приводя себя в порядок, сказала Ольга Андреевна. - Мужчина ты или нет?
- Какое это сейчас имеет значение! Ты не знаешь Натаху! Она, когда злится, не контролирует себя, - продолжал паниковать Юрик. - Что будем делать, а? Черт меня к тебе принес…
- Заткнись и слушай сюда! - жестко оборвала его Ольга Андреевна. - Прятать тебя в квартире нет смысла - негде, да и найдет тебя Наталья. Так что выход у тебя один: иди на балкон, и спускайся вниз.
- А какой у тебя этаж? - испуганно спросил Юрик. - А, вспомнил, третий. Но это же высоко!
- Ну, как знаешь, - пожала плечами Ольга Андреевна. - Сиди и жди свою Натаху. Она вот-вот будет здесь. Дверь у меня не стальная, сам знаешь…
Последние слова подстегнули Юрика к решительным действиям. Он проворно выскочил на балкон, перекрестился, перелез через него и, держась за прутья обрешетки, попытался дотянуться ногами до кромки балкона второго этажа. Но ноги для этого у него оказались коротковаты. И тогда Юрик на весу качнулся несколько раз, разжал руки и послал свое тело на нижний балкон. Ему не хватило, может, быть, сантиметра три-четыре. Упав спиной на ребро балкона, Юрик взмахнул руками и, ловя ими воздух, молча устремился головой туда, куда его потянул центр тяжести тела - вниз.
Наблюдающая со своего балкона за его манипуляциями, Ольга Андреевна в ужасе зажала рот ладошкой и закрыла глаза: «Господи, неужели разбился!?»
Но донесшиеся снизу приглушенные матюки заставили ее открыть глаза и снова посмотреть вниз. А там Юрик, удачно свалившийся на недавно разбитую и оттого еще пухлую и мягкую клумбу, вылез из нее и, чертыхаясь, отряхивал свои испачканные в земле треники.
И хотя вверх он не смотрел, Ольга Андреевна заговорщицки помахала ему рукой и с легкой совестью пошла открывать трясущуюся под ударами Натахи дверь.
- Где эта сволочь? - прошипела Натаха и, отбросив к Ольгу Андреевну к стене, зарыскала по ее квартире. - Куда ты его спрятала, признавайся, хищница! Ишь, тихушница какая! Я все слышала, гадина, как вы тут визжали.
- Да больно мне нужен твой Юрик, - презрительно поджала губы Ольга Андреевна, насмешливо наблюдая за метаниями Натахи. - Говорю же тебе, не было его здесь…
- Да-а? - вдруг взвыла она. - А это что?
И вытащила предательски выглядывающий из-под дивана один из стоптанных Юриковых тапков…
- Доктор, объясните что это такое «инфаркт миокарда» - только по-простому, без всяких там ваших латыней.
- Ну, миокард - это сердечная мышца, а инфаркт - это п@здец…
-Слышь, дед… Да, я тебе, тебе говорю!
Петрович вспыхнул: так это к нему обращается худощавый белобрысый парень с рюкзачком за плечами.
Дожил - уже дедом его стали называть. Ну да, поддал он вчера, с утра не побрился, выглядит, наверное, немного старше своих лет. Но не дед же.
Пока Петрович собирался с мыслями, чтобы отшить этого наглеца, тот миролюбиво улыбнулся:
- Извини, старина, не подскажешь, девятнадцатый дом далеко отсюда?
Петрович забыл, что только что хотел отматерить этого бесцеремонного прохожего, и терпеливо сказал:
- Девятнадцатый тебе надо искать на той стороне улицы, вон в тех новостройках.
- Точно, Петька так и объяснял - в новом доме он купил квартиру, - обрадованно зачастил парен. - Ладно, дед, спасибо! Будь здоров!
И заспешил на ту сторону улицы. А Петрович захромал дальше, к поликлинике, опираясь на трость.
«Да что там, дед уже, конечно, - горестно размышлял он на ходу. - На пенсии уже как два года. Пара внуков у меня уже есть. И бабушка больная, которой секса уже не надо - тоже есть. С палкой вот хожу из-за этого проклятого колена. Чем не дед? Так что, чего уж тут обижаться на этого сопляка. Правильно он меня дедом назвал…»
И тут у Петровича в кармане зазвонил мобильник. Звонил его закадычный друг Толик… Анатолий Викторович Выжигайло, тоже свежеиспеченный пенсионер.
- Ну, чего тебе? - буркнул в трубку Петрович.
- Мне тебя на… надо! - радостно прокричал в трубку пьяным голосом Толик.
- Зачем я тебе? Да не ори так мне в ухо!
- Вали скорее ко мне, - сбавил тон Выжигайло. - Моя к дочке уехала на пару недель. А я вчера пенсион по… получил. Да Машка мне десятку оставила.
- И чё? - насторожился Петрович.
- Да ничё! Я двух марух вчера на почте подцепил, так они сейчас торчат у меня. То… только раззадорились, а я уже никакой. Так что подкрепление ну… нужно. Я знаю, ты застоялся, хе-хе! С тебя буханку хлеба и пиво. Все остальное есть. Вали ко мне. Т-ты где сейчас?
- Так я это, вроде в поликлинику собрался, - неуверенно ответил Петрович, вызывая в своем воображении картинки распутства, творящегося сейчас у его дружбана, неисправимого разгильдяя Толяна.
- Да пошли ты ее на хрен, эту свою поликлинику! - опять громогласно заорал Толян, перекрывая своим басом женский смех, послышавшийся в его трубке.
- А сколько хоть лет, этим твоим стару… то есть - марухам? - уже сдаваясь, спросил Петрович.
- Не беспокойся, уже со… совершеннолетние, ха-ха! - жизнерадостно захохотал Толян.
И Петрович, круто развернувшись и почти не опираясь на трость, бодро похромал к переулку, где совсем недалеко от его дома жил Толян Выжигайло, который сейчас дожидался своего друга с двумя марухами.
«А поликлиника подождет! - бормотал он на ходу. - А то, ишь ты: дед! Это мы сейчас посмотрим, какой я дед…»
Если человек облизывает нож…
То кто-то из них двоих точно-тупой!
Как бы облагородилась наша речь, используй мы обращение «Сударь»
Сударь, а нет ли у Вас, часом, табачка для компании страждущих юнцов? Нет? Печально сие. А что если поиски приведут нас к обратному?
- Я ноготь сломала, теперь он уродский и кривой. - Зато от других отличаться не будет.
Однажды философ-схоластик встретил своего старого знакомого.
- О! А мне сказали, что ты умер!
- Да нет же, видишь, я живой.
- Так-то оно так. Но человек, который сказал мне, что ты умер, заслуживает большего доверия, чем ты.
Геронтолог Эдуард Лопушьянц любил свою работу: еще бы, многие сумасшедшие старухи платили ему просто бешеные бабки!
Молчание - золото, но правильный пиZдёжь - это бл@ть платина.
Спор с женщиной - как охота на слона. Если с первого аргумента не убил… Беги…
А спонсор этой осени - Безнадежда Бабкина. Безнадежда Бабкина - ни надежды ни бабок.