Неожиданно оказалось, что мятежные умбры никогда не любили парфянского гладиатора нубийского происхождения Родуса Гонуса, как гладиатор он completum nulla, и пусть только попробует приехать к ним в Криополис.
Так, умбрийские риторы громогласно возглашают, что земли умбров куда древнее, чем Рим, царство Этрусков, сама Персия, Эллада, Мидия, Крит и даже само Египетское Царство с Междуречьем… По их нелепым верованиям, первые люди в Ойкумене были явно умбры, а остальные произошли от них - в бесконечно ухудшенном виде, будучи отпрысками браков самых отверженных и изгнанных умбров с духами леса, зверьми и тварями морскими. Еще при нынешнем консульстве в умбрийских схолах их народное собрание повелело учить, что божества и титаны, как и праматерь богов Гея, и первейший из Олимпийцев - Юпитер, пользовались умбрийской речью, молнии Юпитера были выкованы неким умбрийским Гефестом, а сам Океан был вырыт древнейшими умбрийцами для своей забавы и для доказательства того, что они во всем равны своим прародителям - богам.
Истинно и то, что, как говорится у нас в Лютеции, «кто изведал мудрость умбров - уж не смеется на веселых пирах, среди мимов, шутов и акробатов».
Также и можно признать вполне безумным стремление умбрийских стратегов покрыть золотыми пластинами славы любую сутолоку, в которой принимал участие десяток-другой воинственных их сограждан. Так, нынче приказано во всей Умбрии бесконечно чтить и бурно праздновать годовщину некоей схватки на безвестном холме, бесчисленное множество коих рассеяно среди лесов Цезальпийской Галлии. Там при прежней династии Романусов проходило некое второстепенное сражение между парой римских легионов и десятком германских родов, что, как всегда, опьянив себя кислым пивом и мухоморами, с диким песнями бросались раз за разом на нерушимые твердыни римских пределов. Там же были с ними союзные им племена угоров, аустров, маркоманов и гуннов. Война сия полыхала уж не первый год на всей границе Империи, но то, что полторы сотни умбров оказались не среди федератов Рима, а среди диких варваров, в одной из бесчисленных стычек, дало основание умбрским историкам возгласить величайшую и славнейшую победу их над Римом, коего по-геройски сокрушили они на сией горе, истыкав стрелами и надругавшись над телами помошника легата, командира манипула и нескольких легионеров. Нелишне сказать, что наутро сей холм, столь любезный ошалевшим умбрским воителям, был без труда атакован и взят парой манипулов, что, впрочем, не оказало никакого влияния на ход войны.
Но умбры придерживаются иного мнения. Раз за разом они пышно отмечают Великую Победу над Римом на священном Холме, проходя толпами по столице своей, крича и подпрыгивая, что знаменует у них наивысший подъем и проявление воинского духа.
В варварских странах обсуждают, как половчее сплавить умбрам два миллиона нубийских рабов-вольноотпущенников.
Если бы не сорвавшие отличный план процветания Умбрии легионы Рима, невидимые для соглядатаев умбров и парфян, Умбрия уже сегодня кредитовала бы Элладу.
По спискам, составленным в Парфии, мятежные умбры «выбрали» себе верховного вождя Порселанукса, чтобы он от их имени выполнял приказы проконсула Парфии.
Внемлите, о добрые граждане Рима!
Тревожные вести поступают из поселения Мукаций, что находится на западе Умбрии неподалеку от границы с Паннонией. Как сообщают гонцы, отряды воинственных умбрийских варваров, именуемых «декстрафилами» устроили резню на улицах Мукация и теперь скрываются в лесах от городской стражи. Их соратники, будучи в ярости от действий стражи, теперь устраивают многочисленные бунты по всей Умбрии и грозятся пойти войной на верховного вождя Порселанукса.
Но что же случилось в столь тихом поселении, которое находится так далеко от мятежного Танаиса и Лугдунума? Как рассказывают, причиной раздора послужили местные купцы, занимающиеся тайной перевозкой курительных благовоний из варварских стран в Умбрию. Декстрафилы же, не желая мириться с такой ситуацией, захотели взять поставки благовоний под свой контроль и прибыли для этого в Мукаций, дабы встретиться с купцами.
Как доносят свидетели, декстрафилы встретились с купцами в одной из таверн. Поначалу переговоры шли гладко, но в один момент кто-то выхватил меч - и началась бойня. На помощь купцам явилась местная стража, но декстрафилы не собирались так быстро сдаваться - и вот уже кровь лилась рекой по улицам некогда спокойного поселения.
Эти вести не на шутку встревожили всю Умбрию. Вожди племен в замешательстве и не знают, как поступить с декстрафилами: ведь именно они в свое время помогли Порселануксу прийти к власти, устроив волнения в центре Куявиса.
Начальник умбрийской стражи Авакс, у которого свои давние счеты с декстрафилами и их лидером Яриксом, уже выслал в Мукаций дополнительные отряды воинов.
Декстрафилы же, в свою очередь, выставили охранные посты на пути в город Леополис, издавна считавшийся самым западным умбрийским поселением, жители которого более всех остальных подвержены влиянию варварских племен с берегов Рейна. А Порселанукс распорядился поставить главой Мукация и близлежащих городов вождя с забавным для умбрийца именем Романус, который ранее был главой Лугдунума до мятежа.
Что же будет дальше? Не вырыли ли мятежные умбры сами себе могилу, всячески поддерживая декстрафилов и прочих неистовых варваров из числа поклонников древнего германского вождя Атаульфа? Даже парфяне уже открыто говорят о том, что Порселануксу будет трудно совладать с этими варварами!
Что же до мятежных умбров и их друидов, то даже в этом происшествии они увидели руку Цезаря Августа. Что с них взять
А что если это не белая горячка, а вождь мятежных умбров Порселанукс прав, и в Умбрии открылись ворота в параллельную Ойкумену? Тогда и невидимые легионы Рима вполне объяснимы.
Внемлите, о добрые граждане Рима! Презабавнейшая история случилась на днях в мятежной Умбрии.
Говорят, умбрийский вождь Порселанукс вдруг озаботился тем, как идут дела в известной сети публичных библиотек Faciem Libro. В связи с этим он послал гонца к парфянскому ученому мужу и купцу Сугарбедиду, который заведует сетью библиотек под этой вывеской.
«О великий мудрец Сугарбедид, чья слава затмевает солнце, а чей взор подобен звездам над Олимпом! - так обратился к нему Порселанукс. - С нижайшей просьбой обращаюсь к тебе я, вождь племени умбров. Наш народ страдает: злые римляне унижают нас в стенах библиотек Faciem Libro, когда мы приходим туда, дабы насладиться в тишине чтением поэзии, рецептов приготовления свинячьего жира и разговорами о высших материях. Они обзывают нас нехорошими словами, а затем выкидывают из библиотеки пинками. Прошу тебя, о Сугарбедид, чтобы ты построил для нас специальную библиотеку, где заправляли бы только умбры, и злобные римляне не смогли бы нас обижать!»
Граждане Рима, узнав об этом письме, лишь недоуменно переглянулись: где это видано, чтобы вождь целого народа обращался с просьбой к обычному купцу, тем более из Парфии?
Но ответ Сугарбедида, который тот прислал с первым кораблем, немало расстроил Порселанукса и многих его сторонников из числа мятежных варваров. Он сообщил, что римляне вовсе никогда не входили в число управителей библиотек Faciem Libro, а умбров выгоняют оттуда вовсе не за то, что они умбры.
Дело в том, что, придя в библиотеку и завидев там римлян, многие умбры тут же вскакивают на стол, спускают штаны и оголяют зады, напевая при этом боевую варварскую песнь с незатейливыми словами «Caesar penis est! La-la-la-la-la». Само собой, парфянские приказчики библиотек, руководствуясь строгими правилами, после таких выходок выкидывают умбров вон.
Что тут началось! Узнав об этих словах Сугарбедида, мятежные умбры тут же по привычке своей принялись яростно скакать и негодовать, громко выкрикивая ругательства и остервенело стуча в барабаны. А местные друиды призвали варваров не ходить в библиотеки Faciem Libro целых два дня, чтобы Сугарбедид понял свою ошибку и извинился перед умбрийскими племенами.
Стоит ли говорить, что собрание, на котором друиды призвали умбров не ходить в Faciem Libro, состоялось в стенах Faciem Libro?
Вождь мятежных умбров Порселанукс вместе со своим военным советником Луцексом сообщили народу о том, что сумели убедить парфянских вельмож и правителей варварских земель к западу от Рима снабжать изрядно потрепанную армию умбров оружием и провизией. Это значит, что скоро война против легионов Римской Галлии в нарушение всех мирных договоренностей будет продолжена. Новость вызвала справедливое возмущение в Риме и на востоке Галлии.
Однако не прошло и двух суток, как гонцы из Парфии прислали ответ военного советника двора Аршакидов, в котором говорилось, что все, сказанное Луцексом и Порселануксом, есть грязная ложь, и парфянский царь не собирается рушить договор с Римом и поддерживать умбров, провоцируя новую волну кровопролития. Ровно то же самое подтвердили гонцы других держав.
Луцекс уже принес извинения за свои слова. При этом он ловко вывернулся, сказав следующее: «Раз Парфия и западные варвары отказываются признавать договор из опасения нарушить хрупкое равновесие, то будем считать, что мы просто купили оружие и броню в обычной кузнечной лавке». Воистину, когда родился первый умбр, иудеи заплакали!
О добрые граждане Рима! Удивительное происшествие случилось в далеких варварских землях.
Прошлой осенью глашатаи из далеких земель свеев, что проживают на берегах Сарматского океана, рассказывали о том, что некий рыбак, занимаясь ловлей рыбы в открытом море, вдруг услышал странные крики о помощи на латыни. Он не смог разглядеть в тумане, кто именно зовет о помощи, но тут же рассказал об этом деревенским старейшинам. Ярлы и племенные вожди ту же не на шутку всполошились, подумав, что возле их берегов терпит крушение римская боевая либурна с закрытой палубой, предназначенная для ведения разведки.
Нашу империю тут же обвинили в том, что Цезарь Август послал боевой корабль к берегам мирной страны, дабы захватить ее, поработить всех жителей и сжечь их деревни. Тысячи воинов послали свеи на поиски римской либурны, избороздили все побережье, но в итоге так ничего и не нашли.
Теперь же эта история получила неожиданное продолжение. Рассказывают, что один ловец жемчуга, нырнув с высокой скалы в воду, вдруг обнаружил под водой нечто похожее на затонувшую либурну. О своей находке он рассказал старейшинам, и вскоре об этом говорили уже все глашатаи в варварских землях.
Что же наши мятежные патриции из columna quinta, дышащие ядовитой злобой к Вечному городу и императору Цезарю Августу? О, они тут же принялись рассказывать на рынках и площадях о том, что свеи нашли ту самую либурну, о погибших в ней легионерах, о том, как коварный Цезарь послал своих солдат на верную смерть. С ядовитым ликованием, свойственным предателям, радовались они, как радуются любому трагическому происшествию, случившемуся в Империи. А известная в их кругах девица Бакуциния и вовсе заявила, что ей не жалко тех, кто погиб на дне Сарматского океана, поскольку они рабы Цезаря Августа, как и все римляне.
Но довольно скоро выяснилось, что на дне Сарматского океана была обнаружена не современная римская либурна, а медный колокол времен Пунических войн, который наши предки использовали для погружения под воду. Около века назад в одном из таких колоколов и погибли доблестные римские легионеры, выполняя приказ командования.
Само собой, не стоит даже говорить о том, чтобы мятежные патриции, ликовавшие от этой новости, признали свою ошибку или хотя бы извинились перед честными гражданами Империи. Мы же отдадим дань памяти римским солдатам, погибшим в прошлом столетии, и вознесем хвалы Юпитеру за то, что благодаря им наша Империя выстояла и будет стоять.
Внемлите, о добрые граждане Рима! Бурное обсуждение вызвала среди квиритов новая боевая колесница римских легионов, получившая название «Армация». Сия колесница, облик которой долго содержался в секрете, наконец была продемонстрирована гражданам Рима на подготовке к триумфальному шествию в честь годовщины победы над германскими варварами.
Колесница сия запряжена, по обыкновению, четырьмя лошадьми, одетыми в прочную кольчугу. Колеса ее оборудованы смертоносными серпами, а на самой повозке закреплена огромная баллиста, способная метать камни весом в полтора таланта. При этом повозка надежно защищена прикрепленными к ней железными щитами со специальным проемом для стрельбы из лука и метания дротиков, что повышает шансы на выживание у стрелков.
Что же тут началось! Гонцы доносят, что новая колесница уже успела нанести серьезные повреждения варварам, вызвав возгорание лавок и курульных кресел, из-за чего варварам придется теперь закупать у иберийцев новые.
Дабы скрыть свое негодование, варвары принялись рассказывать, будто бы на самом деле новая римская колесница ни на что не годится и развалится от первого же попадания камня, метко выпущенного в голову лошади. Говорили также, будто повозка сделана не из железа, а из глины, соломы и навоза, а вместо лошадей под конской кольчугой скрываются быстроногие пленные скифы.
Многие умбрийские варвары, называя себя сведущими в строительстве колесниц, говорили также, будто римские легионеры под ударами плетей наспех сколотили ее из гнилых досок, раскрасив серебристой краской для придания ей металлического блеска.
Те же самые варвары говорили затем, будто новая колесница на самом деле придумана умбрийскими оружейниками и затем была подло украдена римлянами! При этом, разумеется, не стоит забывать, что «Армация» ни на что не годится и развалится от малейшего удара деревянным мечом.
Забавнее всего высказался некий юный умбр по имени Панцикс. «Глупые римляне! - крикнул он. - Я просто запрыгну на круп лошади и швырну в колесницу мертвую корову, которая убьет всех солдат и заразит их смертельной болезнью!»
О юный Панцикс и прочие варвары, похваляющиеся своими боевыми познаниями! Нанести хоть какой-то ущерб новой колеснице вы сможете только в том случае, если все вместе повернетесь к ней задом и услышите в этот момент имя Цезаря Августа. Но лошадям, облаченным в огнеупорную кольчугу, это никоим образом не навредит.
Квириты же, знающие толк в колесницах, принялись обсуждать достоинства и недостатки «Армации». Так, многие заметили, что новая колесница предназначена скорее для масштабных сражений в чистом поле, нежели для молниеносных набегов на варварские деревни.
А мы же оставим знатоков колесниц в покое и будем ждать триумфального шествия в честь победы над Атаульфом, дабы снова лицезреть «Армацию». Уверены - она вызовет еще много обсуждений как среди добрых квиритов, так и в лагере мятежных умбров.
О добрые граждане Рима! Услышьте же новые вести о том, что происходит за пределами Вечного города!
«Я думал, что уже опустился на самое дно, но вдруг услышал внизу какой-то странный стук», - по легенде, такими словами Александр Македонский описал свое погружение под воду в стеклянной бочке.
Казалось бы, какие еще удивительные события могут произойти в мятежной Умбрии? Тем не менее, умбрийский вождь Порселанукс смог придумать, чем еще изумить как самих непокорных варваров, так и граждан Рима да и, пожалуй, всю Ойкумену.
Итак, Порселанукс назначил нового главу города Истриона, именуемого еще Одиссосом, что несколько веков назад был греческой колонией, а ныне остался чуть ли не единственным поселением, в котором умбры имеют выход к морю. И все бы ничего, но возглавил Истрион бывший колхидский царь Мишик Сакашид, изгнанный из своей страны за казнокрадство и непробиваемую глупость, но затем тепло принятый вождями умбрийских племен.
Поначалу в Риме приняли это донесение гонца за глупую шутку и хотели было лишь посмеяться над ней, но затем прибыли еще несколько гонцов, подтвердивших эту весть.
«Неужели боги окончательно лишили Порселанукса рассудка?» - задались вопросом квириты на Форуме. И впрямь: неужто слишком мало бед вынесла несчастная Умбрия, чтобы на нее свалился еще и немногоумный Сакашид в качестве градоначальника Истриона?
Версии выдвигаются самые разные. Некоторые говорят, что, назначив Сакашида градоначальником, ему готовят незавидную участь пасть от кинжала «заговорщиков». А богатый умбрийский купец Колобеникс объявил во всеуслышанье, будто Сакашид сдаст Истрион римлянам: благо лучше всего у него получается проигрывать Риму, отчаянно жуя края своей тоги.
Мятежные умбры же, как всегда, твердят о том, что этим назначением Порселанукс хотел, как сейчас говорит молодежь, «посатирить» римлян, чтобы у них случился pukanus bombarda. На это можно сказать лишь одно: чтобы «посатирить» своего соседа, вовсе необязательно обмазывать фекалиями крышу своего дома. Ему, конечно, будет не очень приятно, когда ветер донесет до него этот аромат, но жить в этом придется вам.
Что же дальше? Быть может, Порселанукс назначит главой какого-нибудь умбрийского города известного римского городского сумасшедшего, иудея Павла Шехтания? Или, быть может, он произведет в министры знаменитую на весь Рим девицу Иппоксению?
Впрочем, иные квириты, помнящие о временах Красных Туник, говорят, что Умбрии сейчас не помешал бы другой уроженец Колхиды, если вы понимаете, о чем мы.
Мы же запасаемся виноградом и с нетерпением ожидаем дальнейшего развития событий.
Так же из Сената сообщили, что любимый конь Цезаря Августа Урсус, несколько лет назад возведенный Божественным в консульское достоинство, услышав эту новость ржал втрое больше обыкновенного, что было должным образом задокументировано приставленными к нему жрецами Эпоны.
После случая с Таврией варварские страны начали пугать своих граждан римскими «легионерами в зелёных туниках», которые помогают провести честные референдумы.
А всё-таки ошибся старикан!
Не рассчитал всего
впервые в жизни.
Великий хан.
Победоносный хан.
Такой мудрец
и - надо же! -
ошибся…
Текла,
ревя и радуясь, орда.
Её от крови било и качало.
Разбросанно горели города,
и не хватало стрел
в тугих колчанах.
Белели трупы недругов босых.
Распахивал огонь
любые двери.
Дразнил мороз.
Смешил чужой язык.
И сабли от работы
не ржавели.
И пахло дымом, потом
и навозом…
Всё,
что ещё могло гореть,
спалив,
к тяжёлым
пропылившимся повозкам
пришельцы гнали
пленников своих.
Они добычею в пути менялись.
И сутолоку в лагерь принося,
всех ставили к колёсам.
И смеялись:
«Смерть!» - если ты был
выше колеса.
У воина рука не задрожит.
Великий хан
всё обусловил чётко…
Везло лишь детям.
оставались жить
славянские мальчишки и девчонки.
Возвышенные,
как на образах.
Что происходит - понимали слабо…
Но ненависть
в заплаканных глазах
уже тогда - не детская -
пылала!
Они молчали.
Ветер утихал.
Звенел над головами
рыжий полдень…
А всё-таки ошибся
мудрый хан!
Ошибся хан
и ничего не понял!..
Они ещё построятся
в полки!
Уже грядёт, уже маячит
битва!..
Колёса были слишком
высоки.
А дети подрастают
очень быстро…