Полночь в разгаре плетётся
К пропасти грустных глаз,
Сердце вот-вот разорвётся,
Словно ненужный пазл.
В мыслях стою у распятья,
Тянутся руки в ночь.
Боже, спаси от проклятья,
Больше мне так невмочь.
Шёпот, дыхание, стоны,
Крик, поворот ключа.
И, нарушая законы,
Рубят опять с плеча.
Кружатся чёрные птицы,
Тело лежит в золе.
Боже, устал я молиться,
Счастье искать во мгле.
И паутиною нервы,
Рвутся в моей груди,
Я не желаю быть первым,
Мне бы свой путь пройти.
Нарисуй, зима, мне сказку,
Кистью нежной на холсте.
Принца в серебристой маске,
И принцессу в декольте.
Нарисуй мне вернисажи
И метелей хоровод,
Трубочиста, что от сажи
Чистил нам трубопровод.
Нарисуй, зима, мне ноты,
Нежность, лирику в стихах.
И танцующих фокстроты,
И румянец на щеках.
Нарисуй поля и город,
И в узорах небосвод.
Ты же знаешь, что к нам скоро
Постучится Новый Год!
Фальшивые мысли скребут потолки,
Повсюду прогнившие рамы.
Разбитая трубка, где стонут гудки,
И ноют холодные шрамы.
Качаясь, стою я, не пьян и не трезв,
Игла прорезает пластинку,
И криком сквозь стены летит «Полонез»,
Вскрыв душу на две половинки.
И бьётся реальность в заблудших словах,
Врезаясь осколками в двери,
Рисуя ответы свои впопыхах,
Что спрячут потом люди-звери.
Так в чём тогда суть, если всюду обман
Срезает, как нити, преграды?
Когда обещают, что будет туман,
Но - днями скользят снегопады.
Застыла ночь за поворотом,
Дома укутались в снега.
Стоят облипшие ворота,
Как слуги, на стальных ногах.
И чуть постанывают сосны,
Качаясь, словно говорят, -
Жалеют, что златая осень,
Надела шубы декабря.
Им так конечно не хотелось,
Ведь всё не то, что суждено,
Лишь только вьюге не сиделось,
Ей было чуточку смешно…-
Врывалась, падала, взлетала,
Метя сугробы у дорог.
Где, как царица застывала
И спать ложилась на порог.
И белоснежной акварелью,
Мороз на стёклах рисовал, -
Перины мягкие постели,
Где стан метели целовал.
Войди в мою душу без стука, стихами касаясь,
Целуя уста, околдуй своей нежностью рук.
Но только держи, ты же видишь, в тебе растворяюсь,
Как в пустошь летящий гитарный чарующий звук.
Где в сонной долине, под звёздами плавные ноты,
Сольются с журчанием вод быстротечной реки.
Где мы распахнём свои руки, под гул самолёта,
Босыми ногами сбивая в полях лепестки.
И бликами счастья раскинутся белые росы,
Врываясь под утро навстречу к манящим лучам.
И мы побежим по широкому свежему скосу,
К тем дальним крутым, в желтизне у реки берегам.
Там ветер, туман разгоняя, резвится, качаясь,
На ветвях берёз и осин, что в обнимку стоят.
И я с каждым шагом, душевной красой наслаждаясь,
Смотрю, как глаза твои мне о любви говорят.
Ты сходила с ума… Позвонила и долго молчала,
Слышал шорох, дыхание, вздох и мне кажется слёзы.
Не понятное мне, с легкой дрожью тихонько сказала,
Но, я понял одно, что всё было у нас не серьёзно.
Может просто декабрь… Иль осенние дни задержались?
Нагоняя хандру на весь день проливными дождями.
Мы вчера ведь, при встрече, с тобою, как дети смеялись,
А сегодня меж нами колючки с тупыми шипами.
Словно в чью-то игру нас втянула судьба, издеваясь,
Где нет правил и судей, а зритель один, наше счастье,
Только ты, почему-то идёшь, от меня отдаляясь,
Разбивая любовь на осколки сомнений и страсти.
Баба деду спирт налИла,
А потом весь день пилила,
Так пилила, что забыла,
Что с ним даже вместе пИла.
Так чего ж она пилила?
Если всё то, позабыла, -
Как с ним пИла и вспылила,
Как потом ногами била.
Просто баба это сила,
Ну, а коль ещё вспылила,
То уж радует, что рыло,
Она деду не разбила.
Сквозь тьму шагают войны ада,
В доспехах кованных во мгле,
И чёрной кровью в шлейфе смрада,
Кресты рисуют на земле
Диктуя алчные законы,
Людей пиная под откос,
Туда, где чёрные вороны,
Целуют преданных в засос.
И те не думая плетутся,
В цепях из злата, серебра.
А зло и смерть вовсю смеются,
Смакуя яства у костра.
Но есть и те, кто за свободу,
За мир, за Родину, за честь,
Пойдут на смерть в огонь и воду,
Поверив в то, что правда есть.
Сражаются вилки,
Блестят их затылки…
И делят всегда пополам:
Широкую миску,
Котлету, сосиску,
Раскинув по разным углам.
И кружки-подружки,
Стоят, как пампушки,
А в них ароматный компот.
Но только лишь ложки,
На тоненьких ножках,
Скребут, заполняя живот.
А толстенький дядя,
Льёт прямо не глядя,
Суёт свой подогнутый нос.
Наверно начальник,
Зовут его Чайник,
А мы назовём его «Босс».
Так вот тот наш дядя,
Впрямь, как на параде,
Всегда за порядком следит.
Ведь если всё чисто,
Красиво, душисто,
То ваш не заснёт аппетит.
Когда луна сверкнет во мгле ночной
Своим серпом, блистательным и нежным,
Твоя душа сольётся с тишиной,
Меня касаясь пламенем надежды.
И разрывая пуговицы вряд,
Движеньем рук впиваясь сладко в кожу,
Смущённо уроню я в пустошь взгляд,
Тебя целуя с нежностью до дрожи.
И мрак ночной укутает луну,
Оставив нас наедине с собою,
Но только я уже в твоём плену,
Весь опьяненный сладостно душою.
И музыка звенящая во мне,
Волной разбудит всё вокруг живое,
И все поймут, что в этой тишине,
В любви пылает сердце молодое.
Слагают поэты из слов красоту,
Где даже в пылинках есть капелька света,
Вчера, вот, читал по-утру я газету,
А там пишут только одну ерунду.
Про то, да, про это, куда и зачем,
Законы, порядок и даже реклама,
Ещё про политику вместе с Обамой,
Но, в общем, там много заезженных тем.
А дальше вопрос, - так зачем нам газеты?
Когда всё во лжи, где вся правда с кулак,
Хотите сказать, что народ наш дурак
И верит во все эти ваши советы?
Но правда одна, её пишут поэты,
Про мир, красоту, про любовные чувства,
Ведь, стих - это путь, это слово искусства,
В котором все мысли душою воспеты.
Но редко нам пишут про это газеты.
Когда с рассветом звёзды исчезают,
Я тут же таю, словно белый снег,
Всё потому, что душу мне ласкают
Твои глаза и нежный звонкий смех.
Когда твоя рука меня коснётся,
Я словно в небо птицею лечу,
И солнце тебе мило улыбнётся,
А я дождём, - люблю тебя… кричу.
Когда ты словно тень, ступаешь мягко,
Глаза закрыв, мне шепчешь, - милый мой.
Я развернусь, целуя тебя сладко,
Отвечу, - твой, любимая, я твой.
Ветром унылым вертлявая осень,
День охлаждала, то завтрак, то ужин.
Лишь, когда стрелки шагнули за восемь,
Листья берёз разбросала по лужам.
Словно прощаясь, шалила хмельная,
Дергая косы случайным прохожим.
И взгромоздившись на крышу трамвая,
Встречным крутила нелепые рожи.
И хохотала порывистым ветром,
Жадно впиваясь в промокшие лица,
Словно пыталась добиться ответа, -
А почему ей, нельзя веселиться?
И напоследок дождливо, вприпрыжку,
В поле уселась на мокрую кочку,
Где дописала волшебную книжку,
Молча поставив в конце свою точку.
Мне не забыть твои глаза,
Мне не забыть твою улыбку
Пусть льётся горькая слеза,
Стирая с памяти ошибку.
Мне не забыть те камыши
И бесконечные туманы,
Когда лечила ты в тиши,
Любовью колотые раны.
Мне не забыть, как я шептал
И обещал, что буду рядом.
И, как однажды опоздал,
А ты лежала с грустным взглядом.
Подбито левое крыло,
Сочилась кровь, ты вся дрожала,
Мне не забыть себе на зло,
Как ты в тот вечер умирала.
Если вы стоите в банке
И на вас напал грабитель,
Вы карманы на изнанку
Тут же сразу разверните.
Ну и что, что ваша мелочь
По полу пойдёт кататься,
Зато этот дядя в маске,
К вам не будет задираться.
И пока он, офигевший,
У стены присел на кресло,
Вы, как ваша мама папе,
Укажите дяде место.
А в добавок, как бабуля,
Посмотрите грозным видом,
Пусть грабителю-ворюге
От такого станет стыдно.