Раб греха - человек поклоняющийся лжи.
человек понимает человека когда он здоров…
одни молчат, а другие всегда болеют…
Надо взять себе за правило применять к людям ПРЕЗУМПЦИЮ ДОБРОТЫ —
априори считать каждого человека хорошим, пока он не доказал обратное.
- иz -
Решил, что ты меня знаешь,
Что, как книгу, меня читаешь:
Вот эта строка — черно-белая,
А эта строка — цветная,
А эта — написана мелом.
И нет для тебя в них тайны.
А я — из дождя! Из моря!
Из брызгов! — пишу лазурью.
И каждая строчка — спорится!
И каждую — расцелую!
И солнце над ними светит,
Лучисто — над каждым слогом!
Ни перед кем в ответе
За них я, но перед Богом.
И только он меня — знает,
И только он меня — судит:
Вот эта строка — немая,
А эту — забудут люди.
А эта — и быль, и небыль.
А эта — с тобой венчала…
Все строки мои — от неба!
Все рифмы — ведут в начало!
Объявление
Сохраню ваши камни за своей пазухой. Гарантия — 100%: всегда застегнут на все пуговицы.
Певучесть есть в морских волнах,
Гармония в стихийных спорах,
И стройный мусикийский шорох
Струится в зыбких камышах.
Невозмутимый строй во всем,
Созвучье полное в природе, —
Лишь в нашей призрачной свободе
Разлад мы с нею сознаем.
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что, море,
И ропщет мыслящий тростник?
И от земли до крайних звезд
Всё безответен и поныне
Глас вопиющего в пустыне,
Души отчаянной протест?
Достаточно чтобы глаза выражали жизнь.
И тогда становится ясным, почему теряющего или потерявшего мораль человека, из которого под ноги сыплются правила «ли», стуча о дорогу подобно зёрнам проса… почему такого человека нельзя выпускать за пределы обители! Он не сможет жить в знакомом ранее мире: мир остался прежним, а он изменился! Как собака, выжившая в волчьей стае, не может вернуться в прежнюю конуру, где есть миска и нет свободы.
В ней, в бывшей собаке, теперь безраздельно царят новые правила, не привнесённые снаружи, а выросшие сами собой, из глубин, из корней; и среди волчьих правил «ли» может, к примеру, найтись и такое: нельзя перекусывать подставленное горло сдающегося соперника!
Многие ли императоры и полководцы могут похвастаться подобной волчьей моралью?!
На вопрос «Ты чче? Ахренел?!» человек, будучи очень правдивым существом, стремится ответить «Ну конечно же да!» и приветливо улыбнуться при этом.
И лишь природная скромность вынуждает его, превозмогая себя, ответить, скорчив злобную гримасу — «Да сам ты аххренел!»
Меня нельзя назвать круглым, но и квадратным меня не назовешь. Также я не похож и на остальные известные объемные фигуры.
Из всего этого следует, что человек имеет неопределенную замысловатую форму, толком не подлежащую описанию, Получается какое-то безобразие. Однако человек страшно любит ухаживать за своей фигурой, чаще всего в своих мыслях, не более, а также часами рассматривать свои портреты.
Вот увидит он групповой портрет, например, и давай первым делом искать себя, любимого, и любоваться собой.
Также он любит облачать свои, и без того непонятные формы, под влиянием времени совсем становящиеся абсурдными, в разные тряпки, убивая часто при этом ни в чем не повинных животных и тратя на это приличные деньги.
Можно не бояться ошибиться, сказав, что человек. тратит пол-жизни только на украшение своей непонятной формы, при этом почти не заботясь о содержании. Собственно содержание для очень многих может лишь в одном и заключаться — в форме.
… Никто не соревнуется в мерянии содержанием, хотя, пожалуй, есть и такие. Но это не модно. Намного веселей и интересней. и спокойней меряться формой.
Но что-то я заболтался тут с вами. В наш галантерейный магазин завезли свежее зеркало, пойду скорее, пока никто не купил — на себя в него посмотрю
Человек он, как студент — скорее скажет «не помню», чем «не знаю» А может и вовсе отрицать очевидное. Зато напридумает такое, что, если бы оно и случилось в действительности, он бы говорил «Да такого и вовсе не может быть». То есть человек большой фантазер и лгун. Он будет требовать суровую правду и с удовольствием слушать сладкую ложь. Он будет клясться, что никогда не врет и при этом уже одним этим врать. А задай такому вопрос про антиномию Канта «Лжец», так он, пожалуй, и проклянет вас
Это хорошее дело — не сидеть на месте. Человек — как вода: если не течёт, то застаивается и плесневеет.
Врачи лишь на треть обеспечивают собственное благосостояние тем, что лечат постигшие вас болезни. Остальное — навар с «диагностированных» эскулапами болезней мнимых.
Доброе слово лечит. Злое — калечит. Матерное — калечит добро.