Чайки стонут перед бурей,
А еще во время бури,
После бури тож немного,
А потом уже не стонут-
Попиз.еть потом охота.
а вы знаете? чайка она, ведь орёт не просто…
не от нечего делать и жизни хорошей,
ей не строят кормушки, в которые сыплют просо,
ей никто не подкидывает в рот рыбёшек.
а вы знаете? чайка - она же, ведь птица-птицей…
и, навсегда кинуть небо ей невозможно…
прислушайтесь! - она же плачет… ей ночью не спится…
от того и орёт так противно-истошно.
а ещё, она слушает море и зов стихии…
хоть, чтобы плавать, нет у неё перепонок,
вот и кричит она, как в приступе шизофрении,
тот пронзителен крик и, до одури, звонок…
«Помнишь, мама, мои белые брюки? Но об этом потом…» © Неизвестный мне автор
Чтобы отдых был шикарно-комфортным,
По всем правилам плейбойской науки
Я купил для променадов курортных
Белоснежные панамку и брюки.
И весь в белом и красив сам собою
В ресторанчике сижу я у моря
И любуюсь и собой, и волною
С томной негой в отдыхающем взоре.
Фрукты, устрицы, коньяк, моцарелла,
В небе чайки романтичные реют,
Я такой (напоминаю) весь в белом…
Словом, полные вокруг эмпиреи!
Только жизнь, как оказалось, жестока
И притом, что характерно, внезапно -
Из блаженства в состояние шока
Я попал, как жук, прихлопнутый тапком!
Потому что растопыривши крылья
И продумав траекторию ловко,
Чайки белые пошли эскадрильей
Неожиданно на бомбардировку!
Три секунды - и накрылась нирвана!
Это было на крушенье похоже.
И сижу я, весь покрытый гуано,
Ну и столик мой, естественно, тоже…
Эти Чеховым воспетые пташки,
Эти символы любви и разлуки
Набросали, извиняюсь, какашки
На панамку и на белые брюки!
Я, конечно, понимаю - природа,
Демократия, свободные души…
Но культурному и в белом народу
Прямо негде безмятежно покушать!
Но я чайкам отомщу непременно!
Вот куплю себе две мощные штуки -
Самый сильный дельтаплан и пургену…
И в атаку - за панамку и брюки!
Copyright: Юрий Викторов, 2013
Свидетельство о публикации 113 071 205 429
Старый город у моря. И чайки летают над баржей
В вечном поиске рыбы. Салат поглощая со спаржей
Одинокий седой господин из кафе «Биатриччи»
Наслаждается тем, что его лично поиски пищи
Завершились сегодня не в серых московских покоях,
А в уютном местечке, у столика с видом на море
И не летом, как прежде, в Крыму, а сейчас, ближе к марту
В городке, занесённом ещё не на каждую карту
От того, что весь город и есть - чайки, баржа, да берег
…И куда не заносит тоска при наличии денег…
Старый маленький город у моря. Прибрежные глыбы
Пахнут ссохшимся птичьим пометом и вяленой рыбой,
Ей же пахнет асфальт и крутых волнорезов гребёнка
Неспособная пряди волос расчесать у ребенка,
Но способная как-то сдержать буйство водной стихии…
На единственной площади часто читают стихи и Вечерами танцуют у статуи древнего старца
Содержащего в равных пропорциях ржавчину с кварцем
Впрочем, это же можно сказать и про местные лица
Редкий гость, завозимый сюда из далекой столицы,
Оставляет таксисту на чай, но в глазах у таксиста
Вместо слов благодарности светится «Asta la vista»
Мол, при всем уважении, сударь, дорога обратно
За отсутствием прочих машин выйдет вам троекратно…
Одинокий седой господин гонит грустные мысли
В этом маленьком городе с ним как-то быстро все свыклись
[И собака у входа сегодня уже не рычала]
Равномерный стук лодок о грузное тело причала
Не сродни, слава Богу, привычному стуку вагонов.
Если б кто-нибудь знал, сколько он перешел Рубиконов
Сколько раз он ни слезным мольбам, ни советам не внемля
Зарывал свой истершийся жребий в соленую землю,
Чтобы жрать здесь салат и не слышать ни мата, ни фени…
Мир вокруг продолжает к закату наращивать тени
И уставшие чайки сбиваются в мелкие стаи.
Господин достает портсигар и тихонько зевает.
Старый маленький город у моря. Такая картина,
Что посмотришь, и кажется - верно, не хлебом единым
Должен жить человек. Правда, тот, кто лишился обеда,
С этим будет согласен едва ли.
Сочтёт это бредом
И хозяин пекарни, укрывшейся за поворотом,
Вот уже сорок лет только хлебом одним и живет он Им же кормит жену и детей, им варганит заначки,
И бывая в столице, играет. Играет на скачках.
Ветер гонит горячий песок по забрызганным бунам,
Эта ночь будет лунной. Да, да, обязательно лунной.
Шум воды нарастает, и море становится ближе,
И за шумом не слышно уже ни вороньих интрижек,
Ни народных гуляний, ни шелеста старой тетради
Ни намеков судьбы, ни шагов подходящего сзади.
Редкий гость изучает часы. На часах ровно девять.
Самолет будет в полночь. Успеет. Конечно, успеет.
В крайнем случае - чуть переплатит за скорость таксисту.
Старый город не спит. Да оно и понятно - убийства,
Здесь бывают не часто. Тем более так - без мотива…
Престарелый фотограф наметил уже перспективу
Зарядил аппарат и пытается выцелить бритву…
Рядом воет собака.
И кто-то читает молитву.
.
Был Нептун молодым и влюблённым безумно и страстно.
Долго ждал он письма от надменной Елены Прекрасной.
Прочитал - застонал, словно буря осенней ночью,
И письмо разорвал он на мелкие-мелкие клочья.
Те клочки на ветру закружились бесчисленным роем.
Здесь они и сейчас, здесь они и сейчас,
Это чайки над пенным прибоем.
Вот бы чаек собрать да сложить бы письмо это снова.
Интересно узнать, что ж она написала такого.
Да поди догони, не даются мне чайки в руки.
Все кружатся они, как обрывки любви и разлуки.
Если есть на борту кто-то, раненый тайной печалью,
За таким кораблем, за таким кораблем
Долго следуют белые чайки.
Холодный песок. Тишина…
Побережье пустое.
Волна догоняет волну
Точно так же, как днём.
А в небе сияет луна,
Я ничем не рискую,
Случайно забредши сюда
В одиночестве странном своём.
А здесь всё не так. Тишина…
Нету гомона чаек,
Тревожных и радостных криков
Летающих птиц.
Мятежных чьих душ голоса
В них ожили - не знаю,
За дымкою лет не узнаю
Загадочных лиц.
Холодный песок. Тишина…
Побережье пустое.
Волна догоняет волну
Точно так же, как днём.
Брожу по песку
И ответа ищу у прибоя -
Где чайки ночуют,
Свободно парящие днём?
Песчанный берег, легкий бриз
Над головой большое небо
А волны пляшут сверху вниз
И чайки реют рядом где-то.
Морская шумная волна,
И запах тины чуть запрелый
А в перерывах тишина
И мягкий шепот пены белой
Шныряют рыбные мальки
И краб под ракушку укрылся
Вдали, кефали косяки
А среди них, дельфин резвится
Я к ракушке примкну щекой
Услышу ухом я приливы
И в этом шуме есть покой
Покой от будней суетливых…