- Моя дорогая, какое имеет значение, что происходит с пятым колесом, раз телега все-таки катится?
- Обдумай все хорошенько, дорогая. Собачья драка интересна для всех, кроме собак.
Если в Константинополе вам известна улица и номер дома, то это только половина дела. Другая половина - найти номер дома. Это трудно. Потому что 7-ой номер помещается между 29-ым и 14-ым, а 16-ый скромно заткнулся между 127-ым и 19-ым.
Вероятно, это происходит оттого, что туркам наши арабские цифры неизвестны. Дело происходило так: решив перенумеровать дома по-арабски, муниципалитет наделал несколько тысяч дощечек с разными цифрами и свалил их в кучу на главной площади. А потом каждый домовладелец подходил и выбирал тот номер, закорючки и загогулины которого приходились ему более по душе.
Искомый номер 22 был сравнительно приличен: между 24-ым и 13-ым.
***
Вошла хозяйка:
- Аннушка, самовар поставь. Во мне заговорил джентльмен.
- Позвольте, я поставлю, - предложил я, кашлянув в кулак. - Я мигом. Стриженая девка не успеет косы заплести, как я его ушкварю. И никаких гвоздей. Вы только покажите, куда насыпать уголь и куда налить воды
----------
- Что пишут в газетах?
- Ничего хорошего… Холера в Одессе, погром в Кишиневе.
- Поэтому я их и не покупаю. Надо иметь стальные нервы, чтобы еще платить за эти новости.
Мне кажется, такая любовь дается лишь однажды, и поэтому каждый миг оставил след в моем сердце, и ни одного из них я никогда не забуду.
Последняя фраза служила мерилом всех поступков Саматохи… Пил он, развратничал и дрался всегда с тем расчетом, чтобы «чертям было тошно». Иногда и его били, и опять-таки били так, что «чертям было тошно».
Поэтическая легенда, циркулирующая во всех благовоспитанных детских, гласит, что у каждого человека есть свой ангел, который радуется, когда человеку хорошо, и плачет, когда человека огорчают.
Мишка Саматоха сам добровольно отрекся от ангела, пригласил на его место целую партию чертей и поставил себе целью всё время держать их в состоянии хронической тошноты.
И, действительно, мишкиным чертям жилось не сладко.
***
- Выпейте еще рюмочку, пожалуйста. Без четырех углов изба не строится.
***
Можешь не благодарить… Артисты среди акта на аплодисменты не выходят
-------------
Проспер был крупным даже для королевского пуделя. Черно-белый, абсолютно кучерявый, он никогда не позволил бы себя постричь или как-то иначе обкорнать, как это происходит со многими пуделями. Он на таких смотрел с нескрываемым презрением. Больше всего он любил играть в прятки. Приносил свой мяч, клал его перед тобой на пол и выжидающе смотрел, ожидая слов: «Проспер, иди в угол, закрой глаза и не подглядывай».
Он послушно шел в дальний угол комнаты и упирался мордой в стену. Тем временем надо было спрятать мяч. Как раз в этот момент Проспер начинал жулить: он тихо поднимал голову и пытался подсмотреть. На это требовалось возмущенно сказать: «Проспер! Как не стыдно!»
Явно смущаясь, он давал понять, что ему-таки стыдно, и вновь отворачивался к стене. Это была часть ритуала, который повторялся два-три раза, пока не раздавалась команда «Ищи!». Тут наступал бенефис Проспера. Он выходил из угла с выражением полной растерянности на морде, будто говоря: «Черт возьми, куда вы на этот раз запрятали мой мяч?»
Полагалось говорить «холодно», «тепло», «теплее», «горячо» в зависимости от того, как шли поиски. Вначале Проспер шел совершенно не туда, все кричали ему: «Холодно, холодно!», он замирал, поворачивался к зрителю, смотрел на него невероятно скорбно, потом, как истинный француз, пожимал плечами и отправлялся в противоположную сторону. Понятно, что он знал, где спрятан мяч - как и все пудели, он обладал тончайшим обонянием, найти мяч было для него делом секундным, но Проспер любил играть.
------------------------
Наконец он всё же набрался храбрости настолько, что решился признаться в собственной трусости
А когда человек любит подвиги, он всегда умеет их сделать и найдет, где это можно. В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам. И те, которые не находят их для себя, - те просто лентяи или трусы, или не понимают жизни, потому что, кабы люди понимали жизнь, каждый захотел бы оставить после себя свою тень в ней. И тогда жизнь не пожирала бы людей бесследно…
Один откашлялся, передернул молодцевато плечами и сказал другому не совсем натуральным басом:
- А что, не шарахнуть ли нам по лампадочке?
Другой согласился с тем, что шарахнуть самое подходящее время, и оба выпили водки с видом людей, окончательно махнувших рукой на спасение грешной души в будущей жизни.
Вторую рюмку, по предложению младшего юноши, «саданули», третью «вдолбили», и так они развлекались этой невинной игрой до тех пор, пока графинчик не опустел, а юноши - не наполнились до краёв.
Отец приблизился к ним, дружелюбно хлопнул старшего по плечу и сказал:
- Ах, господа! Я так вам благодарен… Вы, так сказать, кладете основание… Почин, как говорится, дороже денег. Разрешите мне по этому случаю угостить вас бутылочкой вина за мой счёт.
Старший юноша не прекословил. Кивнул головой и сказал:
- Царапнем. Как ты думаешь?
Младший согласился с тем, что «рассосать» бутылочку вина «недурственно».
-----------------------
…Жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей - уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во все лицо.
Дьявола все это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке.
Все ученики тролля - у него была своя школа - рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.
- Теперь только, - говорили они, - можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!
*****
- Кай в самом деле у Снежной королевы. Он всем доволен и уверен, что это самое лучшее место на земле. А причиной всему осколки волшебного зеркала, что сидят у него в глазу и в сердце. Нужно их вынуть, иначе Кай никогда не будет настоящим человеком, и Снежная королева сохранит над ним свою власть!
- А не можешь ли дать что-нибудь Герде, чтобы она справилась с этой злой силой?
- Сильнее, чем она есть, я не могу ее сделать. Разве ты не видишь, как велика ее сила? Разве ты не видишь, как ей служат люди и животные? Ведь она босая обошла полсвета! Она не должна думать, что силу ей дали мы: сила эта в ее сердце, сила ее в том, что она милое, невинное дитя.
*****
Герда принялась читать «Отче наш», а холод был такой, что её дыхание тотчас превращалось в густой туман. Туман этот все сгущался и сгущался, и вдруг из него начали выделяться маленькие светлые ангелочки, которые, коснувшись земли, вырастали в больших грозных ангелов со шлемами на головах; все они были вооружены щитами и копьями.
Ангелов становилось все больше и больше, а когда Герда дочитала молитву, ее окружал целый легион. Ангелы пронзали копьями снежных чудовищ, и они рассыпались на сотни кусков. Герда смело пошла вперед, теперь у нее была надежная защита; ангелы гладили ей руки и ноги, и девочка почти не ощущала холода.
*****
Кай совсем посинел, почти почернел от холода, но не замечал этого - поцелуи Снежной королевы сделали его нечувствительным к холоду, да и самое сердце его было все равно что кусок льда.
Кай возился с плоскими остроконечными льдинами, укладывая их на всевозможные лады.
Есть ведь такая игра - складывание фигур из деревянных дощечек, - которая называется китайской головоломкой.
Вот и Кай тоже складывал разные затейливые фигуры, только из льдин, и это называлось ледяной игрой разума. В его глазах эти фигуры были чудом искусства, а складывание их - занятием первостепенной важности.
Это происходило оттого, что в глазу у него сидел осколок волшебного зеркала.
«В одном бочонке два пива - жёлтое и белое». Что это такое?
---------------
Это прекрасно -- уничтожать слова. Главный мусор скопился, конечно
в глаголах и прилагательных, но и среди существительных -- сотни и сотни
лишних. Не только синонимов; есть ведь и антонимы. Ну скажите, для чего
нужно слово, которое есть полная противоположность другому? Слово само
содержит свою противоположность. Возьмем, например, «голод». Если есть
слово «голод», зачем вам «сытость»? «Неголод» ничем не хуже, даже лучше,
потому что оно -- прямая противоположность, а «сытость» -- нет. Или оттенки
и степени прилагательных. «Хороший» -- для кого хороший? А «плюсовой»
исключает субъективность. Опять же, если вам нужно что-то сильнее
«плюсового», какой смысл иметь целый набор расплывчатых бесполезных слов --
«великолепный», «отличный» и так далее? «Плюс плюсовой» охватывает те же значения, а если нужно еще сильнее -- «плюсплюс плюсовой». Конечно, мы и сейчас уже пользуемся этими формами, но в окончательном варианте новояза
других просто не останется. В итоге все понятия плохого и хорошего будут
описываться только шестью словами, а по сути, двумя. Вы чувствуете, какая
стройность, Уинстон?
-----------------------
Не любить, получив от неба душу, созданную для любви, значит лишить себя и своего ближнего большого счастья.