Потом эту историю обсуждали всем городком: одни злорадствовали, другие сочувствовали, третьи назидательно рассуждали о неотвратимости возмездия. Равнодушных не было. А все потому, что Татьяна Владимировна Миронова, заведующая хирургическим отделением больницы, где произошло так взбудоражившее умы событие, происходила из известной в городе династии врачей.
Татьяна Владимировна была врачом в пятом поколении. Авторитет и уважение, заработанные предками, достались ей по наследству.
Основоположником династии был прапрадед. Он работал в Петербурге вместе с Пироговым — отцом русской хирургии. Прадед тоже стал хирургом и во время Первой мировой войны, несмотря на преклонный возраст, много оперировал в военно-полевых госпиталях. После революции он успел вывезти жену и сына из Петербурга в небольшой провинциальный городок и тем самым спас семью от репрессий, выкосивших многих его родственников и знакомых.
Дед Татьяны Владимировны был врачом от Бога. Ему даже поставили потом памятник перед больницей, в которой он проработал всю жизнь. Великую Отечественную войну он провел в госпиталях и был известен как «Доктор Доброе сердце». Многим людям он сохранил полноценную жизнь, не дав им стать инвалидами. Он боролся за каждую руку и ногу, а не ампутировал конечности, как это было тогда принято, «для профилактики», чтобы избежать заражения. После войны брался за рискованные, самые сложные операции, на которые не решались коллеги. Сколько жизней он спас! До конца его дней благодарные пациенты из разных городов и стран присылали ему письма, открытки, посылки, а после смерти несли цветы на могилу и к памятнику.
Отец Татьяны Владимировны продолжил семейную традицию, правда, больше по административной линии. Он занимал руководящий пост в Министерстве здравоохранения области.
Вопрос о том, в какой вуз поступать самой Татьяне, в семье не стоял. Она окончила медицинский институт, много лет проработала хирургом, а в последние годы занимала должность заведующей хирургическим отделением. По всем современным стандартам она была успешна в профессии: защитила докторскую диссертацию, имела высшую квалификационную категорию, ездила на международные научные конференции, выступала с докладами на симпозиумах. В личной жизни тоже все было прекрасно: состоятельный муж и сын — студент второго курса, как несложно догадаться, медицинского института.
И все это благополучие рухнуло в один день, когда в больницу на «скорой» привезли пациента, пострадавшего в ДТП. В это время Татьяна Владимировна беседовала со своей знакомой, проходившей платное обследование. Медсестра заглянула в кабинет и сообщила, что прибыл больной в тяжелом состоянии, ему срочно требуется операция, а личность его не установлена (ни документов, ни полиса, ни телефона при нем не оказалось — по всей вероятности, до приезда «скорой» бедолагу успели обчистить). Что делать? Татьяна Владимировна утомленно вздохнула, отдала распоряжение готовить пациента к операции и начинать без нее — она подойдет, когда освободится.
Она еще поболтала со своей знакомой, проводила ее до двери и устало плюхнулась в кресло. Сбросила модные туфли на высоком каблуке, блаженно вытянула ноги, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Трудный выдался день. Ее беспокоило состояние одного больного, которого она прооперировала пять дней назад. Родственники щедро отблагодарили ее, но теперь требовали, чтобы он немедленно выздоровел, а он, как назло, возьми да и заболей пневмонией. Она перебирала в уме комбинацию препаратов и протокол лечения — вроде бы все верно, а самочувствие пациента не улучшалось.
Татьяна Владимировна взглянула на часы: «дэтэпэшника» привезли почти час назад. Надо бы поинтересоваться, что там с операцией. Сегодня оперирует Соловьев, начинающий хирург, и без присмотра его лучше не оставлять. Она неохотно поднялась, сунула ноги в туфли и пошла в ординаторскую. Узнав, что операция только что началась, Татьяна Владимировна прикинула, что еще успеет выпить кофе.
Она вернулась в кабинет, нажала на кнопку дорогой кофемашины (подарок пациента), и ароматная струйка потекла в изящную чашечку мейсенского фарфора. Татьяна Владимировна знала толк в красивой жизни. Она сделала два коротких звонка: маме — справиться, как обычно, о ее самочувствии, и мужу — с просьбой купить продукты к ужину.
Во время разговора с мужем в кабинет снова заглянула медсестра и сообщила, что состояние больного критическое и Соловьев просит ее помощи. Татьяна Владимировна повесила трубку и направилась в операционную. По дороге ее дважды остановили: коллега, родственника которой она прооперировала два дня назад, и пожилая болтливая пациентка, принявшаяся рассказывать о странных ощущениях в желудке после завтрака. Татьяна Владимировна заверила коллегу, что состояние ее родственника стабильно, а пожилой даме порекомендовала обратиться к лечащему врачу — возможно, нужно просто изменить диету.
Войдя в операционную, она сразу поняла, что произошло непоправимое. Молодой врач, лицо которого сливалось с синеватой бледностью хирургического халата, застыл с дефибриллятором в руках, остолбенело глядя на тело — это была первая его смерть. Анестезиолог и медсестра заканчивали свою работу. Татьяна Владимировна деловито подошла к столу, мельком взглянула на умершего и, не веря глазам своим и не смея им поверить, посмотрела на тело еще раз, с ужасом узнавая в нем своего сына — своего любимого мальчика, которого она еще утром кормила завтраком и целовала на прощание.
На мгновение она превратилась в обыкновенную женщину, захлебнувшуюся горем. Но, будучи первоклассным врачом, уже через секунду принялась отдавать по-военному четкие команды. Операционная бригада мигом поняла, кто лежит у них на столе, и подключилась к работе, действуя быстро и слаженно. Были предприняты все возможные попытки реанимации, но сердце сына так не забилось.
Спустя десять минут врачи отступили от стола и в виноватом молчании смотрели на яростные и совершенно тщетные старания матери оживить сына. Старшая операционная сестра, повидавшая на своем веку не один смертельный исход, подошла к ней, крепко взяла за руку и остановила. Твердым голосом, перейдя на внеслужебное «ты», она сказала: «Таня. Хватит. Все. Ты же понимаешь».
И Татьяна Владимировна послушалась, обмякла в ее руках и обвела коллег беспомощным взглядом. Прочитав в их глазах приговор, она с воем бросилась на тело сына, вновь превратившись из врача в обыкновенную женщину с необъятным горем. Совсем не профессионально, вопреки всем научным постулатам, она обращалась к Богу, трясла сына и молила: «Нет, нет, не умирай, не смей умирать, сыночек! Господи, помоги! Верни мне его, спаси его! Не умирай, Игоречек, вернись! Вернись, ты слышишь меня, сынок!» Она вцепилась в него, прижала к груди, но жизнь сына, просочившись сквозь ее руки, утекла.
Коллеги молча смотрели на нее, разделяя горе и чувствуя свою вину. Потом старшая медсестра мягко обняла Татьяну Владимировну и отвела от стола. В гробовой тишине монотонно пищал осциллограф, равнодушно вычерчивая ту неумолимо-длинную зеленую линию, которая ставит точку в нашей земной жизни.
В стерильной операционной скорбно стояли люди в белых халатах, понимая, что драгоценные минуты, когда мальчика еще можно было спасти, оказались упущены… Все они знали, что мальчик мог выжить.
Если бы «скорая» не ехала так долго.
Если бы при транспортировке с ним правильно и бережно обращались.
Если бы он не лежал так долго в больничном коридоре в ожидании помощи.
И если бы ему вовремя была оказана грамотная профессиональная помощь.
Если бы!
Он мог бы… Он смог бы… Он жил бы…
Слух о смерти сына заведующей быстро разнесся по городку и вызвал бурный отклик в сердцах и умах граждан. Целую неделю происшествие обсуждали на все лады, попутно осуждая не только врачей, но и полицию, местную власть и правительство. А все деньги, деньги, деньги! Без денег, бумажек и знакомств ты не человек.
Внука похоронили рядом с дедом. «Вот же насмешка судьбы! — судачили горожане. — Дед, золотой врач, бескорыстно служивший людям, будет лежать рядом с внуком, погибшим из-за врачебной халатности». Скоро люди утешились мыслью, что Бог покарал мать смертью сына, чтобы впредь ей неповадно было небрежно относиться к человеческой жизни, а потом другие новости вышли на первый план, и граждане благополучно забыли о гибели мальчика.
Татьяна Владимировна появилась на работе через неделю. Она шла по больнице, и коллеги скорбно расступались перед ней, сочувственно здоровались и с любопытством оборачивались вслед. Когда-то она, уверенная в себе, носилась по коридорам больницы, лихо цокая каблучками. А сейчас брела тихо, понуро согнув спину и молча, не поднимая глаз, кивала в ответ на приветствия.
Дело по факту ДТП было закрыто: юноша перебегал дорогу в неположенном месте, поскользнулся на льду и упал под колеса ехавшего с разрешенной скоростью автомобиля. За врачебную халатность никого наказывать не стали.
Посмотрел сюжет по тв, про пьяных врачей, из-за которых умерла роженица, да ужаснулся… Врачи ж не сапожники, чтобы пить на работе, а люди не сапоги… По их вине, муж потерял любимую жену, а появившаяся на свет дочурка - маму… Где же те доктора, которые всю жизнь посвящают, спасению людей, по-ходу в бутылке утонули…
В нашей стране всё «держится» на АВОСЬ, НЕБОСЬ, и КАК - НИБУДЬ… поэтому ничего и НЕ ДЕРЖИТСЯ.
В полночь на вахте охрана бухает.
Многоэтажный гараж полыхает.
Эту охрану не стоит менять,
Дешевле не станет никто охранять.
В одной близко знакомой мне семье случилось на той неделе вот что: Пришло, значит, чадо с прогулки (8 лет), все такое довольное и страшно грязное. И немедленно было отправленно в ванну мыться. Сын, в принципе, уже взрослый и сам моется, но сегодня родительское сердце захотело полного контроля. В ходе процедуры мама замечает на лопатке сына странное новообразование - сине-фиолетового цвета. При попытке прикоснуться к зловещему вздутию сын начинает дергаться, орать и вырываться. Мама бледнеет с лица, прекращает мытье, наскоро вытирает сына и немедленно вызывает неотложку. Детская неотложка - это отдельная песня - но в данном случае она приехала быстро, молодой врач поковырял волдырь пинцетом - принял денежку, вздохнул, и сказал, мол - чего там - это не укус неизвестной твари, а нечто странное, идите в поликлинику, да не затягивайте. Пришедший вечером папа был немедленно отправлен записываться к местному терапевту. Придя к 7 утра за номерками, он офигел - и немедленно проплатил денюжку - ибо номерки были только на конец следующей недели. И вот терапевт - женщина многих вздутий под белым халатом. Приняла денюжку, повертела мальчишку, брезгливо покосилась на его спинный нарост и сказала:
- Что ж вы, мамочка, так затянули? Это видать онкология, да еще и запущенная. Вот я вам направление в детский онкодиспансер выпишу.
Маму откачивали лекарствами и водкой. Папа молча скрипел крышками от пива на зубах. Запись в онкодиспансер уже датируется только следующим месяцем. Проплатили денюжку раз - за быстрый прием и денюжку два - за быстрые анализы. Врач-орколог посмотрел ребенка, принял денюжку и мрачно изрек:
- Плохая опухоль, в зоне сердца. Может быть неоперабельна. Мама начала сползать со стула, хотя она, вообще, женщина крепкая и бывалая.
- Но вы к профессору наведайтесь, в Академии принимает, - обнадежил врач, - может он чего и присоветует. Значится - денюжка за прием к профессору, денюжка за анализы в его лаборатории. Заводят мальчишку к светиле, который в это время недоуменно изучает анализы и спрашивает (но вежливо):
- Чего, мол, с такими прекрасными анализами приперлись?
- Да вот, - говорит мама, - на спинке тут у нас… Профессор долго смотрит на спину мальчика, трогает опухоль пальцем, скоблит ее специальной палочкой. Мама тихо доходит рядом. Потом профессор берется за опухоль рукой и, эдак по-богатырски, ВЫРЫВАЕТ ее из спины. Мама падает в обморок, сын орет и носится, но кабинету кругами. Профессор (здоровый дядька) мрачно приводит маму в чувство и грозно спрашивает:
- Зачем вы, уважаемая, к мне привели ребенка, у которого жевачка приклеилась к спине и грязью уже покрылась от времени?
Вот такая развязка. Но денюжку профессор взял - а чего? На доброе дело - денег не жалко!
Любовь - напиток. Газировка.
Мы сами выбираем дозировку.
Страстей пузырики кипят, как вспышки.
Но если слишком часто открываешь крышку,
Даешь кому попало из бутылки пить -
Большая вероятность гадость подхватить…
Играя в догонялки с риском для жизни, вы рискуете проиграть.
Солнце просыпалось в теплых блестках,
Поднимаясь из-за черных гор.
На огромном, людном перекрестке
Просто не работал светофор.
Две машины, торопясь проехать
Сей участок трудного пути…
Лязг металла, грохот, топот, скрежет…
(Тут не важно, кто не уступил).
Плач ребенка зазвенел на вдохе,
Люди, толпы, ужас, вой сирен…
Диагнозы врачей совсем не плохи:
«Только испугаться лишь успел».
Слава Богу, горя не случилось,
Добрый рок иль все-таки судьба.
Люди в миг чему-то научились
И ошибку повторят едва.
А пока вокруг менты рядились,
Кто же будет прав, кто виноват,
Тут же светофор тот починили.
(Господом воздастся им стократ).
Солнце жарит в небе, посередке
С тучей заключая договор.
На огромном, людном перекрестке
Снова не работал светофор…
Героизм одного человека всегда является следствием халатности другого.
Чей-то героизм - это почти всегда чьё-то разгильдяйство…
По халатности сотрудников Эрмитажа картина Малевича «Черный квадрат» целый месяц провисела вверх ногами.
Тали Дашковой посвящается.
Солнечный день и все как обычно.
Мамина улыбка и детское личико.
Никто и не думал, что в последний раз видимся,
На следующий же день детское тельце землею засыпится…
Большая машина, пятнадцать детей,
Водитель и нянечка без всяких идей,
Забыли ребенка - вот новое горе!
Восполнить потерю не сможет слез море.
Страшная жара, семьдесят градусов цельсия,
Родители девочки не знали большего бедствия
Ей было три года… почти…
Могильной плитой перекрыли все мечты.
Мамочка, мама, возьми меня за руку
Мне трудно дышать, в глазах ужас и паника,
И взрослых нет рядом, звала их на помощь я Неужто накажут за пару минут сна?
Я буду хорошая, только откройте дверь!
Душно очень, в душе сидит страх зверь!
Пыталась я выйти, было мне страшно,
Вы все это увидите - экспертиза покажет,
А дяде-водителю дадут лишь три года,
А я не прожила и этого срока…
Простая халатность стоит чьей-то жизни,
Помните взрослые и будьте бдительны!!!
Трагедия произошла 8 августа 2011 года.
Эта боль всегда будет с нами.