Та птица, что живёт во мне, уснула.
Устала петь, да я и не прошу.
Так, в глубине души слегка всплакнула,
Но разбудить певунью не спешу.
Пусть отдохнёт, слагавшая мне песни,
Дарившая мне рифмы поутру.
Мы столько лет прожили с нею вместе…
Её не станет, так и я - умру.
Мне засверлии грудь мою, до сердца
Воткнули штырь туда, проржавленный, чтобы больнее было
Шахалы хвостами весело вокруг махали
Кручась вокруг меня, пока подохну
Мне засверли небо, законопатили
Чтобы не видел
И Солнца луч отняли
Чтобы не грел
Гуляющим собакам - Глаза мои
А суки весело смеялись
Какая радость, какое счастье
А части тела моего, разбросали на обед чинушам
2016 10 10
schne
Жить мечтал я в Базеле,
А живу в Крыжополе!
Думал, меня сглазили,
А меня, блин, сжопали!
Внутри, глубоко, где никто не увидит, никто не найдёт ни тропинки, ни входа,
ты прячешь от солнца страданья-обиды, лелея во тьме сорняки и отходы.
Ну да, нелегко расставаться с корнями душевной тоски и себя-непрощений,
зато, как удобно, - сидеть якорями на дне обвинений и невозвращений.
А правда же, тянет залезть-ковыряться, пусть больно, но сладко: «А как моя ранка?» …
И, зубы сцепив, пред собой сознаваться: «Неплохо справляюсь я с ролью подранка.
Пусть камень тяжёл, придавило сверх меры, но сбросить ярмо не хочу- не сумею,
ведь он мне дороже руин всех империй, он душу мне болью накормит-согреет.
А в миф о прощеньи пусть веруют дети, зачем жить надеждой, когда всё известно,
зачем унижаться, нет правды на свете, под солнцем никто не пожертвует места.
Так есть ли резон открываться пред небом, ведь всё повторится - любовь и измены…»
Единственный выход - очиститься Светом, себя сохранив от сердечной гангрены.
У перфекционизма есть две стадии, первый - классический (ровно, красиво, идеально, завышено и где-то не достижимо). Второй - перфекционизм влюбленности (вроде ничего особенного, но недостижимо никому кроме двоих).
Отец и мать
Проплакали глаза -
Глухонемым
Их мальчик родился!
Ел за троих,
Крепчал,
Мужал
И рос,
Но хоть одно б словечко
Произнес.
Его возили в город
К докторам,
Искали знахарей
По хуторам.
Ни медицина
И ни колдовство
Не исцелили
Немоты его.
Мать исхудала,
Извелась вконец,
И раньше срока
Сгорбился отец.
А он молчал.
Спал ночью крепким сном,
Ел за троих
И рос богатырем.
И вот однажды
В дом вбегает сын:
- Беда!
Скорей! Скорей!
Горит овин!
- Заговорил!
Случилось чудо с ним!
- И прежде
Не был я глухонемым.
- Но почему
Молчал ты столько лет?
- Что говорить,
Когда причины нет.
Хватало мне
Одежды и еды,
Судачить с вами
Не было нужды.
Поэзия!
Коль нет больших причин,
Умей молчать,
Как этот мальчик-финн.
Боюсь я чистого листа,
И, очевидно, неспроста.
Завидую безгрешным графоманам.
Ох, как наивна
Одержимость их.
Они в забвенье тешутся обманом,
Что каждый звук их -
Гениальный стих.
Боюсь моих стихов
Из книги новой,
Когда на ней написано:
'В набор', -
уходит недосказанное слово,
незавершен заветный разговор.
Уходит книга.
Все. Что в ней сказалось,
Не то, не так.
Я в ней обидно мал
Как будто жить мне
Час всего осталось,
А главного я людям не сказал.
Встревоженный,
Взволнованно молчащий,
С собой я долгий разговор веду,
Чтоб на подножку книги уходящей
Хотя б строка
Вскочила на ходу.
Закат губами касался неба
И пачкал всюду губной помадой
Крестилось небо: исчадье ада! -
Закат им не был…
Сгущались краски на горизонте
Смущались красно - бордово щёки.
Таких закатов бывает сотни -
Таких - без счёта…
Он быстро таял под взглядом грубым
Клоками падал на сумрак встречный
Назавтра - новый - в помаде губы…
А небо - вечно…
Окошко… понедельник… тишина…
лиловый воздух и раздолье птичье…
еще часок, и будет день напичкан
тем многозвучьем, что присуще дням.
Мне этот час важнее остальных…
молюсь, забыв молитвенное слово…
мой бог изыском фраз не избалован
и принимает каждую из них…
мой бог - во мне… незрим и недоступен…
от покаяний и до дерзких просьб,
и исповедь мою и мой вопрос -
услышит и… не знаю, как поступит…
я не боюсь, моя отвага
готова в жертву жизнь отдать
готов я счастьем всех объять
но миру этого не надо
история всегда мудра
кто счастье обещал - слова
которым грош всегда цена
а жертвой целая страна…
А что сказать теперь, когда совсем одна?
И опускаются невольно руки…
Остались позади и встречи и разлуки,
И унесли мечты, давно года.
Но, продолжается моя дорога…
Душе своей желаю - не скучать,
А вновь стихи из сердца вынимать,
И словно птиц, их выпускать с порога.
Пусть одиночество косится из угла -
Судьбу свою любовью украшать,
Красивых слов, побольше, раздавать -
Утихнет сразу и болезнь - игла.
Да осень помогает красотой…
И очень интересно жить на свете -
Толь дождь, толь ветер, толи солнце светит,
Всё обернется тёплой добротой!
автор Людмила Купаева
Я шаг за шагом ухожу,
В котомке унося рассветы.
Переживу ли это лето
Иль под уклон уже схожу?
Я за плечами уношу
Моих закатов переливы,
Медовый вкус созревшей сливы,
Не оставляя уношу.
Усталым шагом ухожу,
Собрав свои воспоминанья.
Что будет за последней гранью?
Когда дойду, тогда скажу.
«Когда мы были молодые
И чушь прекрасную несли,
Фонтаны били голубые,
И розы красные росли», -
Я сочинила эту прелесть,
Я вам напела этот бред,
Когда ряды ещё не спелись
И двадцать семь мне было лет.
Да, в двадцать семь дела крутые
Язык способны развязать, -
Когда мы б ы л и молодые
В прошедшем времени сказать!..
Друзья, вам очень пригодится
Отвага сердца в двадцать семь.
Пусть молодится ягодица -
Ей надо выглядеть, как всем,
А мне вот этого не надо
Ни в двадцать семь, ни в триста лет.
Есть возраст рая, возраст ада -
И в этом возрасте поэт.
Обокрал - и раскаялся,
Оболгал - и раскаялся,
Удавил - и раскаялся,
Утопил - и раскаялся,
Стал молодцом
С благородным лицом -
И дело с концом.
Десять лет пролетело,
Двести лет пролетело,
Триста лет пролетело -
Что-то вдруг загудело,
Стало землю трясти
До последней кости!
Тут живой с мертвецом
Сошлися лицом -
И дело с концом:
- Ты меня обокрал.
- Обокрал.
- Ты меня оболгал.
- Оболгал.
- Ты меня удавил.
- Удавил.
- Ты меня утопил.
- Утопил,
Но раскаяньем
Грех искупил,
И с тобой, мертвецом,
Я сошёлся лицом
Без боязни -
И дело с концом!
Ты - утопленный,
Ты - удавленный,
Ты - оболганный,
Ты - ограбленный.
Не простишь моё
Дело подлое -
Не верну твоё
Имя доброе.
Прослывешь стервецом,
Бесноватым лицом -
И дело с концом!
Содрогнулся утопленный,
Взмолился удавленный,
Безвинно оболганный,
До нитки ограбленный:
- Я прощаю твоё
Дело подлое,
Ты верни моё
Имя доброе!
…Так решалось, когда совершалось.
Не кладите мне в саван икону,
заунывные оды - не надо.
Я ведь в жизни коленопреклонной -
преклонялся коленям наяды.
Кроткость взглядов во мне не ищите,
Норов мой шёл в разрез с покаяньем.
Путь заказан в святую обитель,
Но моих вам не слышать стенаний.
За грехи и проступки отвечу,
Буду крест свой нести на Голгофу.
Ноги вынесут, выдержат плечи,
Смерть вне рая - не катастрофа…