Приходит как-то Чехов в гости к Станиславскому и говорит: «Поставь чайку».
&
Фраза «Да кому вы здесь нужны со своим канделябром ?!» крутилась в голове у Иван Иваныча с детства, но никак не находила своего применения. А так ее сказать хотелось. Взять, так хитро подбочениться и этак театрально рявкнуть… Он даже в театр хотел устроиться, чтобы однажды иметь хоть какую-то возможность сказать эту фразу… Но в театр его не взяли, и Иван Иваныч продолжал работать водителем троллейбуса. А в троллейбусе какие ж канделябры.
Мужик, тебе ещё не надоели эти спектакли? Тогда сделай так, чтобы в театр Одной Актрисы не было продано ни одного билета! Следи за этим, администратор!
Есть пиджак на выход и два лакея,
Фляжка спирту, конь и большой шатёр.
Ты ко мне придёшь непременно, фея.
Я - наглец, я - падальщик, я - актёр.
Я зело хитёр (мой чванливый зритель
Сыт по горло сказками о добре):
Он с надеждой входит в мою обитель,
Он желает сдаться моей игре.
На цилиндре - туз, под цилиндром - бездна
Душ продажных: зал откровенных сцен.
И тебя здесь также своё ждёт место
По одной из самых завидных цен.
Зубоскалит влага на коже смуглой.
Мезальянсом тянет из-за кулис.
Ты рискуешь стать моей лучшей куклой.
Ты уже шагаешь со мной на бис…
Артисты четырнадцать раз выходили на поклон, но зрители сначала хотели увидеть спектакль.
В театре теней за неуплату отключили электричество, и он разорился.
Однажды - мне было тогда четырнадцать, я был еще совсем мальчишкой - я стоял за кулисами и смотрел, как ты играла. Это была, наверное, очень хорошая сцена, твои слова звучали так искренно, так трогательно, что я не удержался и заплакал. Все во мне горело, не знаю, как тебе это получше объяснить. Я чувствовал необыкновенный душевный подъем. Мне было так жаль тебя, я был готов на любой подвиг. Мне казалось, я никогда больше не смогу совершить подлость или учинить что-нибудь тайком. И надо же было тебе подойти к заднику сцены, как раз к тому месту, где я стоял. Ты повернулась спиной к залу - слезы все еще струились у тебя по лицу - и самым будничным голосом сказала режиссеру: «Что этот чертов осветитель делает с софитами? Я велела ему не включать синий». А затем, не переводя дыхания, снова повернулась к зрителям с громким криком, исторгнутым душевной болью, и продолжала сцену.
… Когда я понял, что это одно притворство, во мне что-то надломилось. С тех пор я перестал тебе верить. Во всем.
Делать хорошую мину при плохой игре дано далеко не каждому. Так и хочется порой сказать, как Станиславский: «НЕ ВЕРЮ !!!»
Кому то жизнь театр, а кому то лабиринт, для кого-то марафон, а для кого-то спринт!
Возьмем условный кусок: император вышел в приёмную и увидел, что все гвардейцы спят. По Станиславскому: прежде всего, не играйте императора. Император тоже человек и имеет нормальные реакции. У него нервы, руки, ноги - как у нас. Вас многое с ним роднит. Итак, не император, а вы войдите в комнату. Зачем? Ну, скажем, вы несколько раз звонили, и никто не откликнулся. Вот первое предлагаемое обстоятельство. Какое действие? Вы хотите проверить: неужели в приёмной никого нет? Все покинули пост? И вдруг видите - все здесь, но спят. Не думайте об императоре. Это вы звонили и вы вошли проверить. По Чехову: какой импульс у вас возникает от этой сцены в контексте целого? Тревога? Смертельная опасность? Комическая неожиданность? Задайте этот вопрос своему воображению и покажите полученный ответ. Например: он ворвался в приёмную, как бык. Вариант: он пугливо заглянул в приёмную, появилась только голова и рука, тела не видно, оно прячется. Вариант: он, по-военному ставя ноги, подошёл к двери в приемную и толкнул её сильной рукой. Тело было прямым, выражение лица холодным… В чём разница? В первом случае ищется сходство «я» и персонажа. Это обживание пространства. Это ещё не искусство, это поиск своей органики в предлагаемых обстоятельствах. Во втором случае ищется различие: «я» выполняю простую задачу так, как выполнил бы её он - мой персонаж.
Был прав гениальный Шекспир,
Излишни упрямые споры -
Театру подобен наш мир.
А люди подобны актерам.
Различных есть множество пьес,
На вкус выбирать каждый волен.
В театре для всех хватит мест,
Найдутся для каждого роли.
Один в своей славе звезда,
Имеет талант многогранный,
В театре играет всегда
Он роли лишь первого плана.
В нем тысячи лиц и страстей,
Восторги, любовь и измены.
Он радугой ярких затей
Блистает умело на сцене.
Но каждому быть не дано
Талантливым, ярким и ловким.
Иные способны одно -
Плестись безымянно в массовке.
И только один режиссер,
Для зрительских глаз неприметен,
Но он с незапамятных пор
За действа в театре в ответе.
Его именуют Судьбой,
Он знает дословно все пьесы,
Но все же их правит порой,
И внемлет игре с интересом.
И день за днем из-за кулис
Выходят на сцену актеры.
Кому-то кричат «браво бис!»,
А кто-то освистан с позором…
- Галина Николаевна, - молодой следователь, которому ФЭС помогло раскрыть преступление, теребил в руках букет. - Это Вам.
- Благодарю, Артём Валерьевич, но, - Рогозина смутилась.
- Хотел пригласить Вас на балет, в Большой театр, - он засуетился. - Вот, достал билеты на Дон Кихота.
Рогозина оглянулась и ребята тут же сделали вид, что их это не касается. Селиванов направился в сторону морга, по дороге рассказывая что-то Косте Лисицыну. Андрей с Оксаной шмыгнули в лабораторию. Они поняли друг друга без слов. Андрей стал ожесточённо стучать по клавишам, Оксана набирала номер своего знакомого. Через пять минут раздался довольный крик. Оксана приложила палец к губам.
- Смотри, - зашептал Андрей, указывая пальцем в экран. - Два места. За ними как раз свободно.
- Вадик, - Амелина, наконец, дозвонилась до нужного ей человека. - Это Окси. Срочно нужен билет в Большой, на сегодняшний вечер.
- Ты решила поиграть в Отелло? - послышался ехидный голос.
- Вадик! Не смешно, - прикрикнула Оксана, вглядываясь в монитор. - От этого зависит судьба очень хорошего человека.
- Не проблема. Говори ряд и место.
Оксана чуть наклонилась к монитору и продиктовала нужные числа.
- Сделаем, - послышался деловой голос. - Через полчаса подъезжай со своим очень хорошим человеком.
- Спасибо, Вадик, - Оксана показала Андрею жестом, чтобы он набрал Круглова.
- Ксю, - голос собеседника стал мягким. - Может, встретимся вечером?
- Извини, я занята, - Оксана нервничала, ответ получался грубым.
- А завтра? - переспросил Вадим.
- Ты не понял, - Оксана чуть смягчила тон, посмотрела на часы. - Я вообще занята.
- Но ты звони. Я всегда помогу, если что.
Амелина отсоединилась и уставилась в монитор. Через несколько минут цвет кресла изменился - место было забронировано. Оксана подставила ладонь, Андрей легко ударил по ней и стал набирать Круглова.
- Николай Петрович, это Холодов… Нет, ничего не случилось. Вы сейчас где… Это хорошо. Никуда не уходите. Амелина с Селивановым сейчас к Вам подъедут… Нет, всё у нас нормально! - ещё раз повторил Андрей.
Побросав телефоны и забыв выключить компьютер, ребята выскочили из лаборатории на поиски Бориса.
За полчаса до начала спектакля в фойе Большого театра уже было не протолкнуться. Галина и Артём сдали свою верхнюю одежду в гардероб и стояли у большого зеркала. Рогозина прихорашивалась, одновременно оглядывая обстановку. Взгляд её остановился на высоком мужчине в сером костюме и тёмных очках. Женщина мило улыбнулась своему кавалеру, что-то шепнула ему и стала пробираться сквозь толпу. Артём пытался высмотреть свою даму, но вскоре потерял её из виду.
- Круглов, - зашипела Рогозина, беря своего зама за рукав и оттаскивая на более-менее свободное место. - Ты что, шпионишь за мной?!
- Зачем? - пожал плечами майор, снимая солнцезащитные очки. - Пришёл в театр, - он предъявил женщине билет.
- Вот билет на балет, - передразнила его Рогозина. - Ребята постарались? Нигде от вас покоя нет!
- Просто они замечают то, что некоторые не видят, - улыбнулся Круглов. - Тебя потеряли, кажется.
- Так! - погрозила ему Галина. - Без скандалов и лишнего шума. Понятно?
Она отвернулась и направилась через толпу к своему кавалеру.
Прозвучал первый звонок. Зрители направились в зал занимать свои места. Место Круглова было аккурат за кавалером Рогозиной. Майор положил ногу на ногу и приготовился смотреть балет, не обращая внимания на впереди сидящую пару.
Прозвучал третий звонок.
Открылся занавес. На сцене появились герои, но Круглова больше заинтересовало действие происходившее прямо перед ним. Его молодой соперник пытался всячески оказывать знаки внимания Рогозиной - то положит руку на её ладонь, которая лежит на ручке кресла, то придвинется чуть ближе.
В первом антракте пара не стала выстаивать очередь в буфет, а просто заняла место за столиком.
- Артём Валерьевич, - Рогозина обмахивалась программкой. - Спасибо Вам большое. А то при такой работе, как наша, поход в театр - большая редкость.
Хотя, скорее, эта фраза была адресована не спутнику, а мужчине, стоявшему за соседним столиком и не сводившему с пары глаз.
- Такой красивой женщине, - молодой мужчина поднёс ладонь Галины к губам. - Просто необходимо часто выходить в свет…
Когда закончился спектакль, Галина поднялась с места и взглянула на своего кавалера. По его странной позе и остекленевшим глазам она всё поняла и удержалась от крика лишь благодаря своей профессиональной выдержке.
- Пойдём отсюда, - послышался шёпот Круглова и он аккуратно взял женщину под руку.
- Коля! - зашипела на него Рогозина, когда они медленно выходили из зала. - Когда я говорила «без лишнего шума», я имела в виду совсем не это.
- А что такого? - пожал плечами майор, хитро прищурившись. - Молодой человек умер от счастья, побывав в Большом театре.
- В конце концов, - Галина обиженно отвернулась, - он просто пригласил меня в театр! Я имею право на отдых или нет?!
- Имеешь, - они получили верхнюю одежду и вышли на улицу. - В следующие выходные мы обязательно сходим куда-нибудь вдвоём. Например, в цирк.
- Цирка мне и на работе хватает, - Галина замахнулась на Николая программкой, которую держала в руках. - А я хочу просто отдохнуть. Понимаешь ты это или нет?! От-дох-нуть! - произнесла она по слогам.
- Тогда сходим на комедию, - улыбнулся Круглов. - Или мюзикл.
Пара удалялась от здания с колоннами, ожесточённо споря, куда же им пойти в следующие выходные. А труп молодого следователя оставался в зале. Ждать, пока его найдёт уборщица и вызовет полицию, а затем и ФЭС.
Мерцает свет, и тишина
Шуршат кулисы, ты одна
Спектакль уж начать, что за бред
Графиня есть, а Графа нет…