БЕДА…
Скамейка, утро и «алкаш»,
о чём он думает бедняга,
всё в прошлом, в мыслях ералаш -
он «бомж», а попросту - бродяга…
Бредут по сёлам, городам,
бредут уже не первый век
герои страшных, личных драм,
забыв о звании Человек…
--------------
Маргарита Стернина (ritass)
Старею… Боже мой, старею!
Уже не тянет на мужчин:
то в каждом вижу я злодея,
то каждый, мнится мне - кретин.
Старею… С каждым днем труднее
свой реставрировать портрет.
И тотчас зеркальце немеет,
лишь я к нему: «Скажи, мой свет???»
Не поднимают настроенье
ни побрякушки, ни тряпье.
Плыву бесславно по теченью -
авось куда-нибудь прибьет.
Болит спина и ноют ноги,
ломает, дергает, хрустит…
Пора бы подвести итоги,
Да что-то совесть крепко спит.
Маячит пенсия смешная -
последний мой ориентир.
И жизни линия сплошная
походит больше на пунктир.
Ну что ж, старею, так старею -
всему на свете свой черед.
Пойду, пройдусь-ка по аллее,
а то ведь жуткий гололед.
Татьяна Лохматова
Рецензия
Ужель, подруга, в даль собралась,
Откуда хода нет назад?
Намедни я нацеловалась,
А с кем…*-) Ага, какой-то гад
Всю ночь смушшал мою невинность,
Я думала, что за дела…
Но вдруг свалилась и перина
Всю под собою порвала.
И вот лежу в пуху и перьях,
Соображаю: - Где петух!!!
Вот расскажи кому - поверят?
Но пыл мой как-то вдруг потух.
Перину жалко - нужно штопать,
Она же у меня - одна!
Вот гада бы того ухлопать,
Что по ночам лишает сна!
Людмила Киргинцева
В комнате страха язык онемевший;
Зрачки пристегнулись в прозрачных кабинах.
Мурашки туманный вечер накинул.
Бумажный кораблик в пруду безмятежен.
Джинсы малы. Не осталось жетонов,
и силой судьба прогнала с каруселей,
что реквием скучный по мне заскрипели.
Натянуты нервы как цирк шапито, и
.
сердцу теперь не скакать на батуте,
Я, щеки наполнив обидой, зашаркал;
Из плена ладоней вылетел шарик;
Любуюсь на небо. Салюта не будет…
Я стану для тебя почти что всем -
Когда умру на собственной постели.
Качнется тень в покое этих стен,
Как сын и дочь в чьей-то колыбели.
Вот эта тень, - не я, - всего лишь тень:
Ходила вдоль стены, и причитала.
И обрывала позднюю сирень, -
Топчась, в тоске, у пыльного вокзала.
И жалобно тащила чемодан, -
По съемным, не намоленным квартирам.
И поднимала вечером стакан, -
И вот уже свела себя в могилу.
В обители, - из койки и стола,
Здесь служащим практичности пространства.
Чтоб чуткая до вечности - душа,
Вдруг обрела покой и постоянство.
И в доме места не было двоим,
И кто-то третий в узеньком проходе:
Еще едва был взглядом различим,
Как лампы тень, на выцветшем комоде.
Пространство настороженно к нему,
Тянулось обездвиженной стеною.
И что-то неподвластное уму, -
Взрастало между мною и тобою.
Как будто грани толстого стекла,
Твой голос обрекли на вымирание.
И вымели из каждого угла, -
Последнее, незримое прощание.
ДОЖДЬ… (06−07−2016 - г. Санкт-Петербург)
Уж третий день дождь не идёт, а хлещет
и не теряя силы бьёт по стёклам,
прогноз июльский, жаль, опять не блещет,
а обещали нам июль сухим и тёплым…
Мы понимаем, сложно угадать -
там, наверху, свои законы пишут
и нам осталось, только, ждать и ждать
ну и молиться…, может нас услышат…
Июньский холод зябко вспоминать,
мы так надеялись, мы так июля ждали,
а лето мчит, его уж не догнать,
но будем мы мечтать, как и мечтали…
Мы, питерцы, привыкшие к дождям,
«поплачемся» друг другу по привычке,
давно не верим мы прогнозам и вождям,
ладошки к дождичку, ну как к святой водичке…
Маргарита Стернина (ritass)
Всё меньше впереди холодных зим;
Куда ни глянь, - безмолвное пространство:
Добавит на лице твоём морщин,
Но привнесёт покой и постоянство.
Размеренный, налаженный уют,
Как лодка, продырявленная снизу, -
В которой никогда не поплывут,
С боков её, отбив, проворно глину.
Но станут приходить, и наблюдать,
Прижав собой останки, - за водою.
И с берега другого ожидать -
Пустых вестей с поникшей головою.
И спорить с этим морем и судьбой,
Пытаясь, укротить собой стихию, -
Бегущую - волною за волной,
Как синяя, безмолвная пустыня.
Пока птица ловко слетает с ветвей,
Себя, заключив, в синеву этой стужи.
Пока за стеной ожидают вестей, -
Садясь, неохотно за купленный ужин:
Поскольку хозяин неряшлив в быту,
Поскольку один, и немного простужен;
Он, как часовой, целый день на чеку,
И круг интересов его весьма сужен:
С тревогой смотреть из большого окна,
Как птица летит, как стихает округа.
Как скоро начнется большая зима,
И наспех вберет все цвета и все звуки.
Безмолвием сонным весь город укрыт, -
В котором молчат телефоны в прихожих.
И этот налаженный, горестный быт -
Читается в лицах случайных прохожих.
Не жди меня, я не вернусь.
Из ада нет обратно ходу.
И не зови, здесь только грусть,
ты не поверишь сколько здесь народу.
Пропавших без вести в мечтах,
сгоревших на кострах надежды,
а я пришла сюда сама,
не вспоминай, уже не та что прежде.
Мне перья дергали из крыл.
А я - летала!
Пытались воздух перекрыть,
А я - дышала!
Меня пугали - не люби.
А я любила!
Пытались памяти лишить.
Я - не забыла!
Мне говорили, боль сильна.
А я - терпела!
Не смей врагов своих жалеть!
А я - жалела…
Меня опять сбивали с ног.
Но я вставала.
Мне говорили: не найдешь!
Но я искала…
Твердили все: и не мечтай!
А я мечтала…
И эту жизнь я ни на что б Не променяла…
Как ветрено в пустеющем саду, -
Деревья точно выгнутые спины.
И только луч по дикому плющу,
Спускаясь, осветит наполовину:
Кирпич стены и старенький буфет, -
Поставленный для прочего уюта:
С надеждой одиночки, что в обед,
Здесь кто-нибудь появится как будто.
И будет разливать по чашкам чай,
Легко вдыхать ромашку или мяту.
И, может быть, заплачет невзначай, -
Смотря на сад, с тоской, через ограду.
Так ждут всю жизнь заветного письма,
И вещих снов пугаются под утро.
И молятся у пыльного окна,
Вымаливая призарачное чудо.
Когда нисходят сумерки, и тишь -
Протяжностью касается до уха.
Я слышу всё, но ты не говоришь;
Ну что ж, прощай! - И ни пера, ни пуха.
Когда-нибудь сочтёмся, но увы, -
За той чертой, где станет всё золою.
Мы до конца, - навек обручены:
Как этот сад с оградой, - за стеною.
Как стрелки циферблата и покой, -
Распластанный по тумбам и сервизу.
Как серый дождь над грешною землей, -
Блуждающий пунктиром по карнизу.
Он напоследок лапою в стекло -
Стучит, стучит, - и больше нет ни звука.
И имя не забытое твоё -
Не более, чем давняя разлука.
НА ПЛЯЖЕ… (Шуточное)
***** ***** ***** *****
Солнышко, «люлёк», оно приятно,
косточки погреем на песочке,
в меру, годы всё ж, оно понятно,
нам теперь полезнее в тенёчке…
Как-то незаметно всё уплыло,
не пройдёшься ты по пляжу «павой»,
но я помню - это было, было… -
любовался я своею Клавой…
Стрелки мчат, не спрашивая даже
надо ли помедленней крутиться,
ну, а мы с женой уходим с пляжа,
не сгореть бы… и не простудиться…
Маргарита Стернина (ritass)
Вот наступившая, невидимая грусть,
Разболтанная с горечью в стакане.
До одури противная на вкус, -
Не лучше той, что здесь бывала ранее.
Вот лето уходящее, - забудь…
Его теперь вареньем в тесных банках, -
На старых кухнях варит кто-нибудь:
В малиновых и алых, сладких пятнах.
Вот молодость, сошедшая с крыльца, -
Бежать за ней бессмысленно по следу:
С упертым нравом дерзкого ловца,
Уверовав, нечаянно в победу.
Пускай летит, как птица, - гордо вверх,
Последняя из рук твоих, - синица.
И нам, прощая, малодушный грех,
Хоть изредка, но все же будет сниться…
Из бездны ярко светят небеса,
Вот только мне от них ни капли проку.
Мои стихи - сопливая попса,
Которую пишу под ритмы рока.
У бесконечно грустных поэтесс,
Душа - шалава, что для всех доступна.
А мне все пофиг. Я снимаю стресс
Сдирая с незаживших ранок струпья.
И если скажут - выбирай на вкус
Свою судьбу, что будет однозначно,
Отвечу - «дайте две!» и… помолюсь,
О том, чтоб хоть одна была удачной.