Сквозь паутину правил,
Я по теченью правил,
Мимо «Люблю до боли»,
Через «Не быть с тобой мне»,
Вдоль «Да не лезь мне в душу»,
Вдруг захотел на сушу…
К берегу взял направленье
Я поперек теченья,
Чтоб на прибрежном песочке
Поразмышлять в тенечке…
То ли я взял направленье?
В сердце росли сожаленья,
В душу пробрались сомненья, -
Той ли иду дорогой
Мимо тебя, недотрога?
Стого храню я сердце -
Плотно закрыта дверца.
Разум быстро ответил,
- Следовать нужно заветам,
Брось-ка пускаться в интриги!
Прямо поедет квадрига!
Ну, а душа сказала:
Жизнь как бы вроде вокзала -
В поезд ли сел, в электричку,
Жизнь пролистнула страничку…
Там ты попутчиков встретил,
Может, кого и приметил,
Но никогда не знаешь -
Приобретешь? Потеряешь?
Счастье иль снова опыт
По сердцу больно протопал…
Правила - это прекрасно,
Жизнь не прошла бы напрасно…
Дружбу не потерять бы,
Счастье не проморгать бы…
Так что смотри, решаясь -
Что это? Снова шалость?
Иль мимолетный романчик -
Бысто прилечь на диванчик?
Милый, решай душою -
По носу что, за кормою,
Истинно что, а что ложно,
Это совсем не сложно, -
Честно в себя вглядеться
Разумом в душу и сердце,
Там все ответы хранятся
Их лишь не надо бояться.
Ты их прими, как данность,
Не уповай на гуманность,
Будь ты к себе построже
Нам-то иное негоже.
Я ВИДЕЛ ЖЕНЩИН
Сергей Ирза
С рожденья «конь», и хоть по генам лидер,
Своим здоровьем вовсе не силён,
Чтоб вожаком… И всё ж я женщин видел!
И был во многих искренне влюблён!
И кое-кем был просто очарован!
Был опьянён, повержен и убит!
С рожденья «конь», звенят мои подковы,
И слышен цок моих худых копыт!
С рожденья «конь», сверкает моя сбруя!
И я несусь неведомо куда… -
Я всё же, лидер! Я по генам - буря!
Хоть не вожак, но это не беда -
Я видел женщин!
31/08/2013
Я ЕДУ ОПЯТЬ К ПОКОРЁННОЙ ВЕРШИНЕ
Сергей Ирза
Я думал, что в горы Кавказа,
Уже никогда не вернусь… -
Однажды увидев, влюбился в них сразу,
Я искренне в этом клянусь!
Влюбился я в звёзды и небо,
В величие горных хребтов,
И где бы я не жил, и где бы я не был,
К Кавказу не гасла любовь!
Не гаснет она и поныне,
Под бременем прожитых дней,
Я еду опять к покорённой вершине,
Чтоб стать на колени пред ней!
27/08/2013
И августа остался малый хвостик,
Уходит лето нынешнее в гости,
В чертоги прошлого за пеленою сна…
Такие
наступили
времена…
Душа рыдает, будто на погосте,
Играет Жизнь с Судьбою в кости,
И молодость уже мне не верна…
Такие
наступили
времена…
И сердце, словно выбилось из ритма,
Жизнь каждый день меняет алгоритмы,
Надежда за туманом не видна…
Такие
наступили
времена…
Но может все-таки вернем надежду?
Конечно, все не будет так, как прежде…
Но вот любовь по прежнему вкусна.
Давай раскрасим эти времена?
Прошла весна, настало лето,
и вот уж осень на носу,
потом зима… я ем котлету,
затем примусь за колбасу,
потом прикончу три сосиски,
а там пельменей наверну,
затем махну рюмашку виски,
вторую… пятую махну,
потом зевну, потом присяду,
и посмотрю на потолок,
потом пройдусь по стенке взглядом,
глядишь и кончится денёк,
ну, а за ним наступит вечер,
глядишь и ночь уж на носу,
вздремну, проснусь и утро встречу
(в десятом где-нибудь часу)
я потянусь, с дивана встану,
лениво подойду к окну,
взгляну на кустики, поляну,
и вспомню прошлую весну,
которая сменилась летом,
и вот уж осень на носу
мечтает мир приятным цветом
окрасить в парке и в лесу,
а там уж и зима нагрянет
и краски осени сотрёт,
и холодно, и пусто станет,
но после вновь весна придёт,
и вновь уйдёт - судьба такая:
весна и радость, и любовь -
уходит всё, что наступает,
чтоб что-то наступило вновь…
(продолжение следует :)
Антип Ушкин
Блёклый лист в координатах
Середины ноября…
Плачет сердце, милый папа,
Как все пусто без тебя…
А тактов жизни меньше
И паузы плотнее,
Вдали как-будто тает
Сентябрьский наш джаз.
И все ж звучим дуэтом
В дождя дивертисменте.
Зонты подхватят смело
Осенний парафраз.
Для первых строк, как говорят, сложно найти слова
Начну с того, что на устах у всех и каждого:
Кто понимает - тот простит, кто будет честен - прав.
Платить ударом за удар - это звериный нрав.
Заляпав лист чернилами, а губы - солью слёз,
Пишу… Кому? Зачем? О чем? Вопрос… Ответ… Вопрос…
Взгляд через дым на город тот, что на реке стоит…
Взгляд через дым на город тот, что никогда не спит…
Нежданный гость, случайный страж, как хочешь назови,
Я сам с собою ни на что устраиваю пари:
«А спорим, нет?» - «А спорим, да?» - «А может быть, судьба?..»
«А спорим, завтра?» - «Нет, сейчас!» - «А может, никогда?..»
А по ночам, глядя в окно, трех вижу королей.
Трех братьев вижу, что теперь себя самих смелей.
Звено в цепи, еще звено, еще. И крепкий сплав.
Не разорвется эта цепь, внезапно тканью став…
За шагом шаг, мокрый асфальт, на небе нету звезд.
Кричу… Кому? Зачем? О чем? Вопрос… Ответ… Вопрос…
Кричу… Да только про себя. Постой, а может - вслух?
Не помню! Знаю, что ничей не потревожил слух.
Где просто - там сложней всего, где мелко - глубина,
Где шел свободно - там теперь воздвигнута стена.
Кто понимает - эгоист, кто виноват - тот прав.
Платить ударом за удар - это звериный нрав…
Бессмертие души - не есть бессмертие тела,
И все дела важны, хоть нет у них предела,
Нам отвечать за все, за дело и за слово,
Бессмертная душа, ответственней намного.
Она ответ несет, перед самой собою,
Пусть умер человек, но нету ей покоя,
Не бог судья ее, и не другие люди,
Она сама себя на муки те осудит…
Ошибки ей свои, нести из века в век,
Бессметртная душа, хоть смертен человек,
И в прошлое вернуться, ей шанса нет опять,
Ошибки очень сложно, душе той исправлять.
Пусть времени и много, века ведь впереди,
Ответственность за слово, и дело ты неси.
Вернуться ты не сможешь. исправить. не дано.
Старайся в мир нести ты, лишь радость, свет, добро!
Ты ушла, прошуршав шелками,
За собою оставив шлейф
Дыма легкими завитками
И покрепче закрыла дверь.
В одночасье из жизни исчезли
Топы, маечки, рваный джинс
Даже мишка, до дыр облезлый
И какой-то кукольный принц.
Бесшабашность с собой забрала,
Вечеринки ночь напролет,
В жизни нет больше нерва, накала,
Только горести бьют по мне влет.
И куда-то пропало скольженье
По превратностям, как по волнам.
На свое гляжу отраженье -
Ну оставь хоть загадку глазам!
Юность, юность, ну что ж ты, милая,
От меня по английски ушла?
Кормишь байкой меня постылою
Что подольше и быть не могла…
Что другие из детства выросли
И пора их к себе принимать,
Нужно к ним поспешить на выручку -
Бесшабашностью награждать.
И другие с мишками, принцами
И с гулянками ночь напролет.
И с такими стальными принципами…
Но у них это тоже пройдет…
Так шагает она по людям
Проходя поколенья насквозь
А с тобой ее больше не будет
Только в памяти, только вскользь.
Как часто мы, стоя здесь, у предела,
Чуть сдерживая в горле боли ком,
Жалеем, что так мало мы успели,
Забросив все заботы на потом.
Потом любовь, сыновие участье,
Потом звонки, и встречи, и цветы,
Потом, потом… а время беспощадно -
Потом палаты, ампулы, бинты…
И взгляд, что понимает и прощает,
Гримаса боли, горький губ излом,
Как будто лазер, сердце разрезает -
Мы ни минуты больше не вернем…
Уже сейчас цветы все запоздали,
Все слезы, оправданья - пыль и бред.
Душа навечно в юдоли печали
Получит по заслугам в свой черед.
И памятники, эти монументы,
Что так горазды все мы возводить,
Как будто бы ушедшим алименты,
За то, что не успели их любить.
Сегодня хоть бы к тем, кто с нами рядом
Не будем мы ни слепы, ни глухи.
Не позабудем обменяться взглядом,
Подарим нежность, радость и стихи.
Как часто в близких наше искупленье
За то, что не успели в суете.
Быть может хоть они первостепенней
Всего того, что отдали тщете…
В окошко заглянул рассвет,
Стекала капля по бокалу,
Душа гармонии алкала,
Не зная, что ее здесь нет.
Душа искала, как могла -
Подчас терялась и ревела,
Она тамяночку пила,
А после водки захотела.
Отчаянно стремясь сквозь ночь
Одна, чрез время и пространство,
Впадала вдруг в непостоянство,
Забыв о совести напрочь.
Практиковала Кама сутру,
И тайны медицины Дакше,
И к суфиям брела поутру,
Была и на Тибете также.
То приставала к кришнаитам,
А то в буддизм она нырнула.
Найдя оккультные науки,
Душа почти уже свихнулась.
Ее тянуло на Восток
И привлекло конфуцианство,
Был даосизм совсем неплох,
И, напоследок, христианство.
Поистаскалась, запылилась
Она, как старый пилигрим.
Совсем уж чакры износились,
И срочно нужен был ей грим.
И вот рассвет уж заглянул,
А теорема не решалась -
Уж больно длительный прогул
Ну ты смотри какая жалость!
А истина была проста,
Она внутри, все время рядом,
Коль есть любовь и доброта -
То больше ничего не надо…
Мы как будто с тобой потерялись
Забредя в перекрёсток миров,
Здесь другая, иная реальность
Из баллад, из поэм, из стихов…
Наши мысли чисты и неложны,
Наши чувства порядков иных,
Наших душ прорастают волокна,
Все шелками мы вышили их.
Слов и мыслей плетет паутинку
Паучок, что внутри нас живет.
Послевкусием легким, с горчинкой
Перекресток слегка отдаёт…
Воздух здесь так пропитан мечтою
Из несбыточных дивных миров.
Горизонты сокрыты здесь мглою…
Я в мечте растворяюсь без слов…
Кроток я и безоружен,
Что уж тут поделать?
Напишу о том жемчужин
Стопятнадцать девять!
Все говорят: «Его талант от Бога»
А еже ли от чёрта? Что тогда?
Выстраиваясь медленно в эпоху,
Ни шатко и не валко шли года.
И жил талант: больной, нелепый, хмурый,
Всего Гомера знавший на зубок!
Его считал своею криатурой,
Тогда ещё существовавший Бог.
Бог находил, что слог его прекрасен,
Что на земле таких на перечёт!
Но с Богом был конечно не согласен,
Тогда еще не отменённый Чёрт.
Таланту чёрт шептал: «Опомнись, бездарь.
Кому теперь твои стихи нужны?
Ведь ты, как все, погибнешь в адской бездне.
Расслабся, не отегощай вины».
И шёл талант в кабак и… расслаблялся.
Он пил всерьёз! Он вдохновенно пил!
Так пил, что Чёрт глядел и умилялся,
Талант себя талантливо губил…
Бог тоже не дремал! В коморке утлой,
Где стол, перо и пузырек чернил,
Бог возникал раскаиньем на утро,
Загадочными строчками дразнил.
Вставал талант почёсываясь сонно,
Утерянную личность обретал.
И банка огуречного рассола,
Была ему нужнее, чем нектар.
Небритый, с пересохшими губами,
Упрямо ждал он часа своего.
И строчки на бумаге проступали,
Как письмена, отдельно от него.
И было столько гнева и напора,
В самом возникновении этих строк!
Талант, как на медведя, шел на Бога,
И Чёрта скручивал в бараньий рог!
Талант работал зло, ожесточённо,
Перо макая в со собственную боль!
Теперь он богом был, и был он чёртом,
А это значит - был самим собой.
И восходило солнце над строкою…
Крестился Чёрт, и чертыхался Бог,
«Да как же смог он написать такое?!»
А он еще… И не такое мог…