Все люди - капельки Вселенной,
Каких бы ни были размеров…
Но что такое - в Бога вера,
Пусть даже вера несомненная?
… я не люблю молиться в храме,
Когда заполнен он народом…
Хочу, чтоб только между нами
Происходили диалоги…
Лишь я и Бог… и так полнее
Я ощущаю единенье…
И искренней рассказ, и просьбы…
И даже искренней сомненья.
И в тишине он мне наставник,
И в нём могу я черпать силу,
Когда уже так жизнь достанет,
Что станет белый свет не милым.
И не прошу себе подарков,
Прошу я у него покоя…
О Боже мой! Меня оставь мне…
Чтоб я жила в ладу с собою…
Иконы Виктор Бабарыкин творит не кистью, а огнём. Зажав в зубах прибор для выжигания, он прикасается к доске, оставляя на ней точки и линии.
Дым рассеивается - и на дереве уже виден образ Христа. Кажется, Спаситель смотрит прямо в душу. Ведь икона создана человеком, которого вера в Бога спасла от смерти, подняла с самого дна, который порой страшнее ада.
…Виктор появился в Каменск-Шахтинске в канун Дня Победы, 8 мая 1965 года.
Мать не обрадовалась рождению сына.
- Какой из калеки работник! - рассуждала она. - Обуза!
- И в умственном отношении мальчик, наверное, неполноценный, - сообщил ей врач. - Вы молодая, зачем вам сын-инвалид?
Мать оставила малыша в приюте, одарив его лишь именем - Виктор. Оно стало для брошенного мальчишки знаменем.
- Сдаваться, когда тебя называют так, нельзя! - тысячи раз твердил себе позже Виктор. - Моё имя означает «победитель»!
Сначала он жил в Ростовском доме малютки. Там было всё - сытая кормежка, игрушки. Не было только рядом женщины, которую он мог назвать мамой.
- Я никого в детстве не называл этим словом, - говорит мне Виктор. - Не пришлось.
Возиться с ним в приюте не очень хотели - да и как это делать, ведь ни руки, ни ноги у него не работают, даже карандаш не удержит!
Так и остался бы Виктор неучем, записали бы его навечно в олигофрены, если бы не учительница спецшколы Галина Уткачёва. Женщина заметила, что мальчик смышлёный и память у него отличная.
- Почему ты не пишешь буквы? - спросила она его.
- Пальцы меня не слушаются, Галина Петровна!
- А рот у тебя, Витя, не только для того, чтобы со мной спорить и кашу есть, - уже ласково произнесла учительница. - Зажми карандаш зубами и пиши! У тебя получится!
Виктор старательно выводил на бумаге каракули. Сколько сил ушло, чтобы они стали похожими на буквы! Школу мальчик закончил с отличием, и его домом стал Новочеркасский интернат инвалидов.
Беда
Виктора там поселили в комнате с 56-летним безногим мужчиной. Тот инвалид был обижен на весь мир и знал только одно лекарство от сжиравшей его тоски.
- На, пацан, хлебни! - подносил он к губам Виктора стакан с водкой. - Сразу веселее будет…
И вправду - мир становился ярче, люди - добрее, и тот пьяница уже казался закадычным другом.
Виктор привык к жизни в интернате, привык к водке. Организм был ещё крепок, и интересы заключались не только в стакане. Парень пел в хоре, писал рассказы, на самодельной коляске раскатывал по двору. Записался в казачью дружину, играл в шахматы. Но сердце просило большего, он чувствовал себя богатырём, связанным судьбой по рукам и ногам.
Что же делать?
- Свобода, гласность, перестройка, кооперация! - звенело тогда на всех углах. Бабарыкин подался в коммерцию. Торговал продуктами, косметикой и одеждой. Всё шло вроде успешно, но случился дефолт.
- Парень, ты попал на бабки! - заявил ему поставщик. - Должен - плати!
Виктора вынудили идти побираться. Бомжевал в Ростове-на-Дону, просил милостыню на рынке. Рассчитаться с долгом быстро не получилось. Добила личная драма:
- Девушка, которую я любил, меня бросила. Оказалось, ей нужен был не я, а мои деньги…
Виктор совсем опустился, выглядел стариком. Он пил, пытаясь забыться. И чуть не умер, замерзая на улице.
- Может, оно и к лучшему? - билась в мозгу страшная мысль. - Но её догоняла другая:
- Я же Виктор! Меня так просто не убьёшь - даже водкой!
Возрождение
Тот зимний день стал днём его возрождения, воскрешением тонувшей в алкоголе души.
…Виктор сидел на паперти храма в Ростове и протягивал руку. Монетку подал человек в рясе:
- Может, зайдёте внутрь? В храме теплее…
Виктору помогли закатить тележку в церковь. Под сводами звучало пение хора, пахло свечным воском и ладаном. Люди расступились, пропуская его вперёд.
- Все смотрели на меня без злобы, с сочувствием, - вспоминает Виктор. - Сострадание не унижало - я ощущал, что прихожане храма считают меня равным им. Слёзы хлынули из глаз, я ощутил, что Христос меня видит и любит…
Разговор со священником для Виктора стал исповедью. Он говорил о своей неудавшейся жизни, что он так не нашёл своего пути.
- Говоришь, неплохо рисовал? Тогда сделай икону! - предложил ему священник.
Работа оказалась нелёгкой. Вместо кистей и красок - электропаяльник. Виктор выжигал образ им, зажав инструмент в зубах. Обжигал губы, рот, но закончил икону.
- Господь дал тебе талант и силы, - одобрил работу батюшка. - Значит, можешь стать художником. Всё в твоих руках!
- В зубах, - с улыбкой поправил Виктор. - Они у меня крепкие.
Он вернулся в новочеркасский интернат, начал трезвую жизнь, расплатился с долгами.
Его приняли в художественный вуз, работы стали брать на выставки. Бабарыкин выжигал не только иконы - картины из жизни казачьего Дона, иллюстрации к произведениям Шолохова. Виктор стал лауреатом международных и российских премий, его работы экспонируются в музеях.
Семья
Бабарыкин отыскал своих родных.
- С отцом встретился незадолго до его смерти, - рассказывает Виктор. - Разговор получился откровенный. «Папа, вот я сумел сделать так, чтобы наша фамилия зазвучала, - говорил я отцу. - Твоего сына знают по всей России. Я живу так, чтобы на моем примере попавшие в беду люди воспряли духом, почувствовали себя нужными». Отец меня понял. А с мамой и сестрой вышло иначе. Приехал к ним, а не обрадовались мне, мама заявила, что правильно сделала, оставив меня в роддоме. На том же такси уехал обратно. Я для них чужой…
Виктор мечтает завести свою семью - надеется встретить женщину, которая будет относиться к нему с любовью и уважением. В интернате Бабарыкина ценят:
- Мужчина он надёжный, умный, талантливый!
И смелый - в планах Виктора прыжок с парашютом и путешествие на паруснике.
…В новочеркасском храме Ксении Петербуржской Виктор служит помощником священника, его избрали старостой прихода. В этой церкви висят сделанные им иконы.
- Был бомжом-пьяницей, а стал признанным художником, - говорит Виктор. - Не иначе как святая Ксения перед Господом за меня заступилась - она ведь тоже бездомной бродяжкой была…
Чтоб слёз глаза твои не знали,
Ты помолись, наедине поговори,
С иконой, Утоли мои печали,
Всё расскажи ей, не держи внутри.
Держа младенца правою рукой,
Она готова тебя выслушать, понять,
В душе твоей, настанет вдруг покой,
Она всегда тебе готова помогать!
И эта чудотворная икона,
Поможет вам от боли исцелить,
Унять страдания, тревогу она склонна,
И жизнь по- настоящему любить!
Младенец список вверх поднял
Написаны в нём верные слова,
Чтоб каждый человек об этом знал,
Суть списка, в общем, такова.
Суд праведный судите,
И значит, надо в дела суть вникать,
Поверхностно всегда не говорите,
Поступки и дела вам надо знать.
Милости и щедрости творите,
Благодеянье, снисхожденье проявляйте,
Сердца свои вы настежь распахните,
Великодушием своим вы помогайте!
(Татьяна Сулима)
.Принадлежность к тому или другому вероисповеданию является, безусловно, такой случайностью рожденья, что Бог не может придавать ей столь исключительного значения.
«Ключи от Царства»
Я истину Христову защищал
Перед судом и залом атеистов
И не скрывал, что будучи баптистом,
Лишь во Христе я видел идеал.
И в лагерях я тоже не молчал:
В «столыпниках» и тяжких пересылках,
Где души измочаливал в дробилках
Преступности не дремлющий Ваал.
И вот теперь я призван защищать
Христову истину перед советом братьев.
Как холодны содружества объятья…
О Господи дай силы устоять!
Георгий Винс
Мы думаем, что Бог видит нас сверху - но он видит нас изнутри.
Жильбер Сесброн
При всех тех силах и способностях, которыми обладает человек, он никогда не должен ставить себя даже на уровень Бога, а уж тем более думать, что может превосходить его.
В вечной жизни Богу не будут нужны люди, которым Он не нужен в этой.
Если в вашем сердце нет Бога, то, что тогда вообще у вас есть?
Истинная нищета заключается не в отсутствии денег, а в отсутствии истинной веры в Бога и жизни в соответствии с ней.
Скажи мне боже что мне поможет, может мне тоже нужно быть строже, но на других я не стану похожим, если нужно быть сильным приму упор лежа, если нужно быть смелым то скажу про себя - ты сильный ты сможешь. Поможет мне крест в виде чернила под кожей - но все же боже не дай оступиться, дай сил залезть на гору и не свалиться - В жизни даренной тобой хоть чего-то добиться я хочу создавать, любить и учиться…(П.А.В)
Но там, в США… In God we trust - написано у них на каждом углу, на каждой 100-долларовой бумажке, как заклинание. Увидеть бы еще, как выглядит тот самый «God», в которого они «trust»…)))
Оставь свои сомненья за порогом,
Входящий в Божий дом, оставь печаль!
У каждого своя дорога к Богу,
И всяк из нас - зажженная свеча
Его дыханьем. Грязь, да не пристанет
К тому, кто жаждет веру обрести.
Не даст Господь нам больших испытаний,
Чем мы способны вынести в пути.
Но мы слепцами взмах Его десницы
Не видим. Мы, блуждая в темноте,
В Его любви способны усомниться,
Его виним за то, что не взлететь
Бескрылым…
Всяк из нас рожден крылатым!
Но кто способен это оценить?
В своих грехах считаем виноватым
Кого угодно, лишь бы не винить
Себя. Мы ублажаем совесть фальшью,
Не ведая, безумцы, что творим.
Простой вопрос «А что же будет дальше?»
Задать себе боимся. У двери
В Священный Храм мы крестимся, надеясь,
Что это нас способно уберечь…
Оставь за дверью ложь, несущий ересь!
Пусть свет любви, твою наполнив речь,
Прольется к алтарю… Глядящий строго,
Он любит нас, об этом не забудь!
У каждого своя дорога к Богу,
У каждого к Нему особый путь.
Как людно нынче в Божьем храме,
И негде в нем душой забыться,
Не то, что показать на сердце раны -
Мне к Богу было не пробиться.
А мне хотелось с Ним уединиться
И главное сказать Ему без слов,
Душой и сердцем с Ним соединиться
И одному Ему отдать свою любовь…
И вдруг затихло все и словно бы исчезло,
И вижу, у Христа глаза открылись,
И показал Он мне прозрачным жезлом
На ангелов пораненные крылы…
И тотчас в небеса закрылись двери,
И гвозди вновь вонзились в руки…
И слышу, произнес он тихо: веруй!
И словно передал частицу своей муки.
Да, да, страданьем только можно
Очистить все в себе от скверны.
А заповедь Его проста, несложна:
Святой, единой Истине Он верен!
…В ограде я, средь множества крестов,
И думаю о тех словах и их значенье,
Ужели ж мне сей глас Христов,
Ему служить - мое предназначенье?..
И вот уж я грехи свои считаю,
И сколько совершила добрых дел,
Но на Его челе я словно бы читаю:
Не надо, не боись, то слабости удел!
А эти булочки и кексы-подношенья,
Все для того, чтоб совесть заглушить,
Чтоб, испросив молитвою прощенье,
Назавтра без боязни согрешить?!
Нет, такое позже кто-то учинил,
Построил для Него богатые чертоги,
Нет, никогда Единый Бог не мнил,
Что к золоту идет Его дорога!
И тот, владенья чьи на Небе,
Такого указанья вовсе не давал
Ни русскому священнику, ни ребе,
Он к единению и миру призывал.
Католики одной, другою мусульмане
Дорогою от веры отреклись,
А для простых людей обманно
Христу в церквах наместники нашлись…
Зачем со всеми вместе ставить свечки,
Зачем молиться в храм идти?..
Ведь Бог един, един и вечен,
И надо мне Его в душе своей найти…