И великим, и могучим можно мелко напакостить.
Все великие умы отчасти безумны, но не все безумцы - великие умы))
Знаете, почему Пётр 1 - Великий?
Окно в Европу - фигня полная!
Жены стервы, дети дегенераты, у самого здоровье - ни к чёрту, а кому страну оставить?
Так этот чел заморочился, загнал на болота Невы и загубил 60 тыщ душ крестьян, чтоб через 249 лет там Путин родился!
Братцы! Девчата! Опасность! Danger! Пиндосский менталитет въедается как ржавчина, неотвратимо и незаметно. Нас опиндосивают. Всё чаще встречается в текстах и без того замусоренных нашими-же словами паразитами, но это ещё можно оправдать, что человек хотел как-то добавить красок в выражение, но что такое ЛОЛ? ЯЯ? И прочие выкидыши моды. При виде которых сразу в голове возникают их нецензурные рифмовки. Даже забыто слово пища и к месту и не к месту употребляется животно-упрощённое еда, как-то ассоциируется с кормом, как вам? Оно имеет место быть, но в каком контексте? Ладно и так нахватались для ассортимента инородных словечек, чтобы где-то что-то подчеркнуть, или поумничать, но ведь большинство тут, мнят себя интеллигенцией, может ещё и очки носят и так нецензурно выражаться. Мне страшно и обидно за наш язык. Москали с их гундосой блажью и обрезанием слов. Мода модой, но противно.
Глупец грустит от того, что все не так как он хочет.
Умный понимает, что миру вокруг нет никакого дела до наших прихотей.
Мудрец знает, что смысл имеют только исполняемые желания.
Велик лишь тот, кто мечтает о вещах, способных стать плодами его стараний.
Что значит быть великим? Это значит иметь скромность служить своим ближним, будучи выше их.
Не пренебрегайте ничем из всего, что может вас сделать великим.
Форма извиняюсь - разговорно-просторечная. Вот как писал о слове извиняюсь известный русский лингвист А. Селищев: «Со времени войны (1914 г.) в России вошел в широкое употребление словеcный знак вежливости-извинения „извиняюсь“ (извиняюс). По основе и по форме это образование употреблялось и раньше. „Опять тысячу раз извиняюсь, что сбиваюсь с прямой дороги в сторону“ - писал Гончаров. „Извиняюсь, что не ответил никому до сих пор“ - в „Дневнике писателя“ Достоевского. Отличие от теперешнего извиняюсь заключалось в том, что извиняюсь в речи Гончарова, Достоевского и других находилось в сочетании с другими словами в предложении и имело обычное реальное значение, - значение выражения извинения, искреннего, иногда глубокого раскаяния, что подчеркивалось словами „1000 раз“
В современных толковых словарях форма извиняюсь также дана с пометой разг. (разговорное).
Правильно извини, извините, слово извиняюсь полного значения просьбы не выражает. Извиняюсь - это как «товарищ коллежский асессор».
Нет такой глупости, которой бы не рукоплескали, и такого глупца, что не прослыл бы великим человеком, или великого человека, которого не обзывали бы кретином.
На крещенье муж вернулся, будто только что проснулся… на ногах одни трусы, и в соплях его усы, на ушах висит сосулька, в кулаке зажата дулька !!! …а жена: - «Что, окунулся ???»…Нет, с балкона на@бнулся !!! …
он кажется великим оттого,
что карлики всегда у ног его
Мишка Шифман башковит -
У него предвиденье.
«Что мы видим, - говорит, -
Кроме телевиденья?!
Смотришь конкурс в Сопоте -
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!»
Мишка также сообщил
По дороге в Мневники:
«Голду Меир я словил
В радиоприемнике…»
И такое рассказал,
До того красиво! -
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.
Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я -
Говорю: «Моше Даян -
Сука одноглазая, -
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон, -
Ну, а где агрессия -
Там мне не резон».
Мишка тут же впал в экстаз -
После литры выпитой -
Говорит: «Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого, -
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!»
Мишка взял меня за грудь:
«Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь -
Здравствуй-до свидания, -
Побредем, паломники,
Чувства подавив!..
Хрена ли нам Мневники -
Едем в Тель-Авив!»
Я сказал: «Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту.
Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой - самарин, -
Если кто и влез ко мне,
Так и тот - татарин».
Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой - прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.
Дед параличом разбит, -
Бывший врач-вредитель…
А у меня - антисемит
На антисемите.
Мишка - врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их, -
Гинекологов одних -
Как собак нерезаных;
Нет зубным врачам пути -
Слишком много просятся.
Где на всех зубов найти?
Значит - безработица!
Мишка мой кричит: «К чертям!
Виза - или ванная!
Едем, Коля, - море там
Израилеванное!..»
Видя Мишкину тоску, -
А он в тоске опасный, -
Я еще хлебнул кваску
И сказал: «Согласный!»
…Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали «нет»,
Ну, а мне - «пожалуйста».
Он кричал: «Ошибка тут, -
Это я - еврей!..»
А ему: «Не шибко тут!
Выйди, вон, из дверей!»
Мишку мучает вопрос:
Кто тут враг таинственный?
А ответ ужасно прост -
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу, -
Мишка пьет проклятую, -
Говорит, что за графу
Не пустили - пятую.
Во хмелю слегка,
Лесом правил я.
Не устал пока, -
Пел за здравие.
А умел я петь
Песни вздорные:
«Как любил я вас,
Очи черные…»
То плелись, то неслись, то трусили рысцой.
И болотную слизь конь швырял мне в лицо.
Только я проглочу вместе с грязью слюну,
Штоф у горла скручу - и опять затяну:
«Очи черные!
Как любил я вас…»
Но - прикончил я То, что впрок припас.
Головой тряхнул,
Чтоб слетела блажь,
И вокруг взглянул -
И присвистнул аж:
Лес стеной впереди - не пускает стена, -
Кони прядут ушами, назад подают.
Где просвет, где прогал - не видать ни рожна!
Колют иглы меня, до костей достают.
Коренной ты мой,
Выручай же, брат!
Ты куда, родной, -
Почему назад?!
Дождь - как яд с ветвей -
Недобром пропах.
Пристяжной моей
Волк нырнул под пах.
Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!
Ведь погибель пришла, а бежать - не суметь, -
Из колоды моей утащили туза,
Да такого туза, без которого - смерть!
Я ору волкам:
«Побери вас прах…» -
А коней пока
Подгоняет страх.
Шевелю кнутом -
Бью крученые
И ору притом:
«Очи черные!..»
Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс -
Бубенцы плясовую играют с дуги.
Ах вы кони мои, погублю же я вас, -
Выносите, друзья, выносите, враги!
…От погони той
Даже хмель иссяк.
Мы на кряж крутой -
На одних осях,
В хлопьях пены мы -
Струи в кряж лились, -
Отдышались, отхрипели
Да откашлялись.
Я лошадкам забитым, что не подвели,
Поклонился в копыта, до самой земли,
Сбросил с воза манатки, повел в поводу…
Спаси бог вас, лошадки, что целым иду!
Ах, милый Ваня! Я гуляю по Парижу -
И то, что слышу, и то, что вижу, -
Пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку:
Когда состарюсь - издам книжонку.
Про то, что, Ваня, мы с тобой в Париже
Нужны - как в бане пассатижи.
Все эмигранты тут второго поколенья -
От них сплошные недоразуменья:
Они всё путают - и имя, и названья, -
И ты бы, Ваня, у них был - «Ванья».
А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже
Нужны - как в русской бане лыжи!
Я сам завел с француженкою шашни,
Мои друзья теперь - и Пьер, и Жан.
И уже плевал я с Эйфелевой башни
На головы беспечных парижан!
Проникновенье наше по планете
Особенно заметно вдалеке:
В общественном парижском туалете
Есть надписи на русском языке!