Вам, Петрович — счастья!
всё не так уж плохо.
Как сказал премьер:
— нам не до химер,
долетим мы рейсом
с чуть помятым фейсом.
главная задача не погнуть рулей…
Кто б спорил, приключения опасны,
Но тем же они и прекрасны!
Вот их альтернатива - рутина
Смертельнее чем гильотина.
По грязной избитой дороге
Медленно катится вдаль
Старый бурчащий автобус
С парой заляпанных фар.
Тоскливо склонился водитель
К своим изможденным рукам.
Совсем не следит за дорогой,
Устал он, давно он устал.
Печально сидят пассажиры,
Друг друга не видя совсем,
Кто-то отвернут к окошку,
Кто-то в «онлайн улетел».
С усталой улыбкой парнишка
Заметил напротив «ее».
А кто она? В этом нет смысла.
Она, как и все здесь, никто.
Она как и все не смеется.
Пустой взгляд направлен в окно.
И что она видит такого?
Да так же, как все, ничего…
А ей бы растаять снежинкой
На чье-то суровом лице
Или капризной дождинкой
Скрыться в озерной воде.
Или же дымкой потертой
Чьих-то дешевых сигар
Ринуться к яростным тучам,
К грозным седым небесам.
А ей бы стать вздохом последним
Кого-то на смертном одре,
Чтобы сливаясь с умершим,
Навеки укрыться в земле.
Но все эти мысли напрасно
Терзают ее каждый миг,
Когда она где-то скучает,
Где-то вот так же сидит.
И кто-то всегда полагает,
Что мысли ее ни о чем,
Что просто плевать ей хотелось
На всех с кем столкнулась лицом.
А ей ведь и правда нет дела
До множества чьих-то проблем,
Спряталась в собственном мире
Доступ закрыв в него всем.
В мире том время обратно
Ведет свой неспешный отчет,
Осталось недолго и скоро
Реальность к концу подойдет.
Сейчас же все так же автобус
Медленно катится вдаль.
Все так же сердитый водитель
Бурчит, что безумно устал.
Все так же не видят друг друга
Десяток безмолвных людей.
И только уставший парнишка
Еще наблюдает за ней.
И кто она? В этом нет смысла.
И мысли ее ни о чем.
И видно лишь серое небо
Во взгляде все так же пустом.
Так глупо бояться смерти,
Она помогает забыть
Десятки и сотни мотивов
По которым не хочется жить.
Она помогает не злиться
На банк, где ты взял кредит,
И на жену скандалистку
Котроя вечно кричит.
И на болвана сына,
Который в свои 35
С родительской съемной квартиры
Даже не мыслит съежать.
И на девчонку-подротска
С которой жене изменил
Прославшую днем смс-ку
«Прикинь, у тебя будет сын!».
Так глупо бояться смерти,
Когда ты на крыше стоишь
И все-таки в эту минуты
Сильней всего хочется жить.
Откуда-то силы берутся
Отдать этот чертов кредит,
И снова влюбиться в супругу
Пусть даже с утра истерит.
И сын сразу кажется милым,
Пусть даже и нету ума,
И как-то родит та девчонка,
Авось, не узнает жена.
Смерть не страшна, а напротив.
Но все же так хочется жить.
И думать о жизни в подъезде,
Пока дома жена истерит.
Тоска - в рутине жить недвижной!
И сил своих жалеть не стоит,
Чтоб ставить цель, пробиться в жизни -
Но лишь бы цель была достойной.
Не заводить пустые речи,
А с неизменным постоянством
К мечте своей спешить навстречу,
И на пути к ней не сдаваться.
Мечтой высокой одержимый
Пробьёшься вверх…- Перезагрузка,
Ведь покорённая вершина,
Она и есть - начало спуска.
Но коль оступишься, спускаясь -
Грозит свободное паденье.
Предельно опция простая -
Никем вдруг стать, в одно мгновенье.
Выходит сам себя забанишь -
Промашка пусть не вводит в ступор…
Народ подумает - не встанешь,
Да на тебя ещё наступят.
Вставай скорей! Собравшись разом,
Срази беду с пол-оборота.
И не теряй энтузиазма,
Штурмуя новые высоты.
Как часто, оставляя на «потом»
Мы не живем, а просто проживаем
Всё на бегу, всё как-то ни о чем
И ничего вокруг не замечаем
Вот незаметно дети подросли,
Родители состарились. Досадно.
Как стали мы, заметно не нужны
Всем тем, с кем так недавно, были рядом
Так день сменяет ночь, из года в год
Мечтаем, что наступит это «завтра»
Где все в порядке, где все хорошо…
Реальность, возвращает нас обратно
И вновь вздохнув, закусим удила
Бежим по кругу, хвост и грива в мыле
Как «ослик за морковкой», на «ура»
Все как один, в одном большом порыве
Не оставляйте радость «про запас»
Ведь все пройдет, как череда моментов
Живем мы только здесь и только раз
У жизни не бывает HAPPY ENDов…
Жизнь - это рутина! То тебя бьёт, то тобой и иногда бьёт мимо.
плевать на ржавую медаль
носить язвительный желудок
объяв ниведымую даль -
из неба улетавших уток
поэт якшается со словом
а бизнесмену годен люд:
в ком слога нет, лишь выделенья -
которым подавай уют …
Из-за постоянных дел откладывая свою мечту на потом, моложе как для её исполнения, так и для её наслаждения не становишься.
Пытаясь переделать все дела, можно так никогда не перейти к нужным.
Безлунная ночь. И я еду в трамвае.
Доверим ему, что от брата скрывали;
И стрелки стремятся бессмысленно к дюжине,
Дороги как брюки женой отутюжены.
По ним мы полгорода исколесим!
По радио крутят Ноггано, МакSим,
Накопленный запах невыносим!
Эх! Черт меня дернул не ехать в такси!
За нюни отвесил пощечину ветер,
Вопросы услышал - на них не ответил;
Рутина в объятья возьмет меня тяжкая,
Сомну ли до дыр в ожиданье бумажку я?
Я сзади устал снова слушать хи-хи
И спереди гнев от ленивой снохи!
Похоже, меня ожидает бронхит!
Какие родятся в томленье стихи?
Вы видите, мы как огурчики в банке!
Зеленые, мы с искривленной осанкой!
Трамвай застегнул все карманы на молнию,
Так жизни увидишь ли версию полную?
Сиденье, я знаю тебя как ханжу,
Теперь ты другие мечтания жуй!
Моя остановка, и я выхожу!
Знакомая улица! Здравствуй! Бонжур!
Дымок понуро змеится к люстре, в окне немытом не видно дня,
Глотая чай и тайком зевая, зачем-то слушаешь ты меня.
Я говорю о работе, людях, о горе, радости, о войне…
Ты, выдыхая, кривишься: «Скучно. Нелепо. Суетно. Не по мне.»
Я говорю о стихах и письмах, о звездах, тайнах, о звоне струн…
Устало морщишься: «Что за глупость? Кому такое придет на ум?»
Я говорю о мечтах и чувствах, и о стремленьи куда-то ввысь…
Ты обрываешь на полуслове, махнув рукою: «Остановись.»
Я умолкаю. Стрекочет телик, из крана капает кипяток.
Ты вяло шепчешь про понедельник, работу, сон, годовой итог…
Я отвечаю (и тоже вяло), что да - работа, опять отчет,
Холодный офис, и к одеялу, верней, чем к мужу, меня влечет.
И тут, тоску разбавляя чаем и разговорами ни о чем,
Ты вспоминаешь - а ведь когда-то хотел отчаянно стать врачом,
Спасать от смерти чужие жизни, скрестив свой скальпель с ее косой,
Стоять потом во дворе больницы - усталый, встрепанный и босой,
Курить двадцатую сигарету, тереть слезящиеся глаза,
Гордиться тем, что сияют где-то те сотни жизней, что ты спасал…
И не за деньги, а лишь за совесть работать не покладая рук,
Шептать во сне: «два флакона плазмы», «…а эту надо на ультразвук»,
«Давленье - семьдесят…», «…нитевидный», «дефибрилляция», «ИВЛ».
И вспоминать очень редко, с болью, кого не вытянул, не сумел…
Давясь на кухне остывшим чаем, устало хмыкаешь - век не тот.
Не та страна, не такие люди, не та судьба и не этот год.
Уходишь спать, не желая думать, что дело, в общем-то не в судьбе,
Не в веке, времени или людях, не в мироздании, а в тебе.
Ежедневная рутина:
То готовить, то стирать…
За стеной на пианино
Кто-то учится играть.
Утро, день и вечер - гаммы
В потолочный рвутся свод:
Кто-то думает о главном,
Кто-то будущим живёт!
Четверг всегда был рутиной: чтобы ни делали руки, голова уже забита выходными.