Нет… Не пустое это слово - Родина!
Мы помним, мы гордимся, мы живём!
И столько лет прошло с Победы, вроде бы,
Нас ставят на колени - мы встаём!
В одном строю теперь живые с мёртвыми -
Шагают твёрдо, память в сердце есть!
Они не крали - гибли миллионами,
Не уронив перед страною честь!
Когда твоя Родина начинает воевать со всеми соседями, приходится вызывать огонь на себя.
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
…
Кипучая,
Могучая,
Никем непобедимая,
Страна моя,
Москва моя,
Ты - самая любимая!
- - - - - - - - - - - -
100 лет никто не мог даже вякнуть на нашу страну. А
Сейчас такие песни народ не поёт, не хочет наше правительство таких песен. Которые сплачивали всех, все народы Советского Союза.
Убрало кумиров, убрало Героев, не в пример стали ему коммунисты, которые первыми вставали в атаку, которые ложились под пулемёты и которые стояли до последнего патрона, до последнего солдата. А именно коммунисты и сложили свои головы на самых опасных участках и боях.
И чем больше нам говорят, что надо любить. тем меньше любить хочется это «надо». Надо не говорить, а делать, надо любить и делать так. чтобы народ любил Родину не из-под палки (из-под приказа), а вдохновлять его хотя бы теми же песнями.
Мы многим обязаны не только тем людям, которые нас родили и вырастили; не только тем воспитателям, которые терпели и учили нас…
Очень многим мы обязаны городу, в котором родились, пусть провинциальному и скромному. Городу, по чьим улицам мы впервые пошли сами, на чьих улицах было наше первое свидание. Мы очень многим обязаны тому МЕСТУ, где в самый первый раз увидели солнце и радугу, звезды; вдохнули воздух после летнего дождя.
Уважения достойны не только люди! Вспомните про ваш Родной Город!
Я утром встал
и сразу за дела…
Видать не зря меня
ты мама родила.)
Семья - это маленькая родина, где все любят тебя.
Я возвращуся к вам, поля моих отцов,
Дубравы мирные, священный сердцу кров!
Я возвращуся к вам, домашние иконы!
Пускай другие чтут приличия законы;
Пускай другие чтут ревнивый суд невежд;
Свободный наконец от суетных надежд,
От беспокойных снов, от ветреных желаний,
Испив безвременно всю чашу испытаний,
Не призрак счастия, но счастье нужно мне.
Усталый труженик, спешу к родной стране
Заснуть желанным сном под кровлею родимой.
О дом отеческий! о край, всегда любимый!
Родные небеса! незвучный голос мой
В стихах задумчивых вас пел в стране чужой,
Вы мне повеете спокойствием и счастьем.
Как в пристани пловец, испытанный ненастьем,
С улыбкой слушает, над бездною воссев,
И бури грозный свист и волн мятежный рев,
Так, небо не моля о почестях и злате,
Спокойный домосед в моей безвестной хате,
Укрывшись от толпы взыскательных судей,
В кругу друзей своих, в кругу семьи своей,
Я буду издали глядеть на бури света.
Нет, нет, не отменю священного обета!
Пускай летит к шатрам бестрепетный герой;
Пускай кровавых битв любовник молодой
С волненьем учится, губя часы златые,
Науке размерять окопы боевые -
Я с детства полюбил сладчайшие труды.
Прилежный, мирный плуг, взрывающий бразды,
Почтеннее меча; полезный в скромной доле,
Хочу возделывать отеческое поле.
Оратай, ветхих дней достигший над сохой,
В заботах сладостных наставник будет мой;
Мне дряхлого отца сыны трудолюбивы
Помогут утучнять наследственные нивы.
А ты, мой старый друг, мой верный доброхот,
Усердный пестун мой, ты, первый огород
На отческих полях разведший в дни былые!
Ты поведешь меня в сады свои густые,
Деревьев и цветов расскажешь имена;
Я сам, когда с небес роскошная весна
Повеет негою воскреснувшей природе,
С тяжелым заступом явлюся в огороде,
Приду с тобой садить коренья и цветы.
О подвиг благостный! не тщетен будешь ты:
Богиня пажитей признательней фортуны!
Для них безвестный век, для них свирель и струны;
Они доступны всем и мне за легкий труд
Плодами сочными обильно воздадут.
От гряд и заступа спешу к полям и плугу;
А там, где ручеек по бархатному лугу
Катит задумчиво пустынные струи,
В весенний ясный день я сам, друзья мои,
У брега насажу лесок уединенный,
И липу свежую и тополь осребренный;
В тени их отдохнет мой правнук молодой;
Там дружба некогда сокроет пепел мой
И вместо мрамора положит на гробницу
И мирный заступ мой и мирную цевницу.
Тот, кто бросил свою семью,
с легкостью предаст и Родину.
Цвет акации горький и сладкий
С давней юности помнится мне,
Зерноградские белые хатки
Снились мне на чужой стороне.
Я люблю тебя, город вишенный
В бесконечных степях донских,
Жаль, что мало стихов написано
О тебе и о людях твоих.
Босоногого детства улицы,
Все мы здесь начинали путь,
С неба тёмного звёзды щурятся
И луна обнажила грудь.
Я смотрю на неё украдкой,
Будто юность вернулась ко мне…
Зерноградские белые хатки
Снились мне на чужой стороне.
Вот и свиделися брат, я тебе конечно рад
Только разделила нас война
Для своих ты там герой, что за родину горой
Здесь стоишь без отдыха и сна
От таких же, как и мы, посреди одной зимы
На краю страны, для нас родной
Защищаешь новый мир, где Бандера ваш кумир
Где Суворов стал уже изгой
Я для вас сепаратист, жизни путь как чистый лист
На Донбассе пишется с нуля
Вы спешите доказать, что возможно нас сломать
Только здесь мой дом, моя земля
Помнишь раньше во дворе, как мечтали на заре
После школы кто куда пойдёт
Мы дружили, но теперь, между нами словно дверь
И не знаем, что произойдёт
На нейтральной полосе, снег во всей своей красе
Блики солнца искрами в глазах
Предо мною ты стоишь, смотришь прямо и молчишь
Автомат в натруженных руках
Нас двоих судьба нашла, сохранила и свела
Я москаль по жизни, ты хохол
Вот докурим и опять, расходится воевать
Ты стрелять не будешь? я пошёл…
Украина, г. Николаев, 10 - 11 марта 2017 г.
Как ликует заграница
И от счастья воет воем,
Что мы встали на колени.
А мы встали на колени -
Помолиться перед боем.
Маленький мой южный городок
В зелени упрятан, как в тумане.
Теплохода радостный гудок
В прошлое опять меня поманит.
Здесь к реке, по улице, в прискок,
Детство босоногое бежало
И ласкался Дон у наших ног, -
Здесь любви и юности начало.
А за Доном пели соловьи!
Спать нам не давали до рассвета…
Мы тебя любили - наш Стамбул,
Но не знали, глупые, об этом.
Много есть на свете городов,
Нас они манили, соблазняли.
К твоему причалу - видит Бог,
Мы сердца, как лодки приковали.
Память - это родина души
Молодость обратно не вернётся…
Только с ней прощаться не спеши, -
Пусть она с тобою остаётся,
Где на пляже ласковый песок,
Где волною пристань укачало…
Маленький мой южный городок…
Жаль, что всё нельзя начать сначала!
Она была суровой, совсем не ласковой с виду. Не гламурной. Не приторно любезной. У неё не было на это времени. Да и желания не было. И происхождение подкачало. Простой она была.
Всю жизнь, сколько помню, она работала. Много. Очень много. Занималась всем сразу. И прежде всего - нами, оболтусами.
Кормила, как могла. Не трюфелями, не лангустами, не пармезаном с моцареллой. Кормила простым сыром, простой колбасой, завёрнутой в грубую серую обёрточную бумагу.
Учила. Совала под нос книги, запихивала в кружки и спортивные секции, водила в кино, на детские утренники по 10 копеек за билет.
В кукольные театры, в ТЮЗ. Позже - в драму, оперу и балет.
Учила думать. Учила делать выводы. Сомневаться и добиваться. И мы старались, как умели. И капризничали. И воротили носы.
И взрослели, умнели, мудрели, получали степени, ордена и звания. И ничего не понимали. Хотя думали, что понимаем всё.
А она снова и снова отправляла нас в институты и университеты. В НИИ. На заводы и на стадионы. В колхозы. В стройотряды. На далёкие стройки. В космос. Она всё время куда-то нацеливала нас. Даже против нашей воли. Брала за руку и вела. Тихонько подталкивала сзади. Потом махала рукой и уходила дальше, наблюдая за нами со стороны. Издалека.
Она не была благодушно-показной и нарочито щедрой. Она была экономной. Бережливой. Не баловала бесконечным разнообразием заморских благ. Предпочитала своё, домашнее. Но иногда вдруг нечаянно дарила американские фильмы, французские духи, немецкие ботинки или финские куртки. Нечасто и немного. Зато все они были отменного качества - и кинокартины, и одежда, и косметика, и детские игрушки. Как и положено быть подаркам, сделанным близкими людьми
Мы дрались за ними в очереди. Шумно и совсем по-детски восхищались. А она вздыхала. Молча. Она не могла дать больше. И потому молчала. И снова работала. Строила. Возводила. Запускала. Изобретала. И кормила. И учила.
Нам не хватало. И мы роптали. Избалованные дети, ещё не знающие горя. Мы ворчали, мы жаловались. Мы были недовольны. Нам было мало.
И однажды мы возмутились. Громко. Всерьёз.
Она не удивилась. Она всё понимала. И потому ничего не сказала. Тяжело вздохнула и ушла. Совсем. Навсегда.
Она не обиделась. За свою долгую трудную жизнь она ко всему привыкла.
Она не была идеальной и сама это понимала. Она была живой и потому ошибалась. Иногда серьёзно. Но чаще трагически. В нашу пользу. Она просто слишком любила нас. Хотя и старалась особенно это не показывать. Она слишком хорошо думала о нас. Лучше, чем мы были на самом деле. И берегла нас, как могла. От всего дурного. Мы думали, что мы выросли давно. Мы были уверены что вполне проживём без её заботы и без её присмотра.
Мы были уверены в этом. Мы ошибались. А она - нет.
Она оказалась права и на этот раз. Как и почти всегда. Но, выслушав наши упрёки, спорить не стала.
И ушла. Не выстрелив. Не пролив крови. Не хлопнув дверью. Не оскорбив нас на прощанье. Ушла, оставив нас жить так, как мы хотели тогда.
Вот так и живём с тех пор.
Зато теперь мы знаем всё. И что такое изобилие. И что такое горе. Вдоволь…
Счастливы мы?
Не знаю…
Но точно знаю, какие слова многие из нас так и не сказали ей тогда.
Мы заплатили сполна за своё подростковое нахальство. Теперь мы поняли всё, чего никак не могли осознать незрелым умом в те годы нашего безмятежного избалованного детства.
Спасибо тебе! Не поминай нас плохо. И прости за всё, наша любимая, Советская Родина…
Малой родины тихое счастье
Для души остаётся святым.
Много слов у поэта во власти,
Но о ней, лучше словом простым…
Напишу о закате над лесом…
Удивительны эти места…
И за ситцем окна занавеск,
Здесь повсюду царит простота.
Напишу о туманах рассветных,
Пред каждым из прожитых дней…
Можно вычурно было об этом,
Но, ведь, просто, гораздо ясней.
Напишу о красотах окрестных:
Здесь берёзок чиста береста.
Можно было бы ярко… помпезно…
Но, ведь, истина, вроде, проста.
Напишу о пригорке пологом…
О погосте, где святы кресты…
Можно было б возвышенным слогом.
Но, ведь, просто всё… лучше простым.
Я не служу ни зависти, ни лести,
ни другу, что покинул навсегда,
с экранов телевизоров не вести -
кровавая, соленая вода,
А за окном птенцы свили гнездо
в ветвях кленовых, листьях оттесненных,
мне хочется, чтоб родине везло,
и не было ни мертвых, ни плененных;
Котят пинает толстопузый хмырь,
а крест под подбородком все жирнее,
конечно, посещает монастырь,
от этого и хуже и важнее…
сидит по краю рынка нищета,
а за спиной особняки и дачи,
вообще не понимаю ни черта:
тот кто смеется, тот всегда и плачет?
а я не понимаю. Я хочу
вздохнуть всей грудью запах спелой вишни,
моя душа подобна палачу,
вот шея! А сомнения излишни!
Круговорот смертей. круговорот
людей, спешащих в лучшее и баста!
Живи в любви, мой преданный народ,
второго не дают на небе шанса.
Ольга Тиманова
Не любить свою страну так же противоестественно как не любить своих родителей. Поэтому споры - кто прав в масштабах стран, ничего кроме боли не приносят…