Я собиралась с ним на встречу. Это был человек, который был мне очень дорог, но это было давно. Нас раскидала судьба по разные стороны и мы ничего друг о друге не знали. Каждый жил своей жизнью, но однажды наши дороги соединились в одну. В тот момент я не знала чем всё это закончится. И вот мы идём друг другу навстречу. Было странное чувство, как-будто оказалась в параллельном мире .Он совсем, совсем не изменился, тот же голос, теже глаза, и таже походка… Мы приблизились к друг другу .и он сходу поцеловал меня в губы. Я слегка смутилась, но, а с другой стороны, он не был мне чужим, он всё тот же Серёжка, которого я знала. и которого когда-то очень любила. У нас были сильные, нежные и трогательные отношения. Он взял меня за руку. и так мы шли с ним по дороге, болтали, смеялись, играли в снежки, лазили по крышам. Мы повторяли всё то., что было тогда. Потом зашли к нему домой (он приезжал к отцу в гости) , выпили немного коньяка по поводу нашей встречи. и до такой степени заболтались, что не заметили как настало утро. И так было несколько встреч. И уже с первого дня он аккуратно подходил к той теме, которую я старалась обходить стороной. Он говорил, что не забывал меня никогда, всегда других сравнивал со мной., что хоть сейчас готов меня забрать в охапку и увезти с собой… Он читал мне стихи, те стихи которые когда-то писал для меня. Мне было приятно осознавать, что он помнил - помнил всё, что между нами было. Я отшучивалась, но в какой-то момент произошёл щелчёк. и я «сошла с ума».Он был так близко ,(ведь я его тоже не забывала, но думала, что это просто память, что любовь давно исчезла.)Не знаю, даже не помню как это произошло .но обратной дороги уже нет.((Но в тот момент я была самой счастливой., мне казалось, что наконец я нашла самого дорогого, любимого человека, без которого. уже не могла жить. Да и он был счастлив .Мы оба (мне так казалось) были на «седьмом небе».Было сказано много теплых, нежных и ласковых слов.Но. он уехал. и роман не успев начаться - закончился. Удалил из друзей, перестал общаться., перестал звонить. И уже потом. с прошествием времени - поняла. Ему нужна была только постель. Неужели мужчины все такие.((Ну да Бог ему судья. Ведь я жила как-то без него, значит и дальше буду жить. И пусть очень больно, невыносимо больно., но я сильная - я обязательно научусь жить без него, как и раньше. Но когда - нибудь всё вернётся бумерангом.
- Привет!!!
Я узнаю этот голос из тысячи… Я подняла глаза .он шёл ко мне. и было видно, что искренне рад нашей встрече. Мысли закрутились в голове -Что делать?! Сделать вид, что не узнала, развернуться и уйти, или улыбнуться в ответ??? Нет. от этого человека нужно бежать, бежать без оглядки.
Но ноги предательски меня не слушали, было такое ощущение будто я сделана из ваты. Я стояла как вкопанная и смотрела на него. Он подошёл. .схватил меня в охапку и стал кружить. А потом взял своими ладонями моё лицо.(он был так близко. его глаза, губы ., его запах. Господи. до чего же он родной!!)), посмотрел мне в глаза и сказал - Я рад нашей встрече!! Я так долго тебя искал!! И ничего не забыл!! Мои глаза наполнились слезами., в горле пересохло., хватая воздух ., я что-то тихо шептала ему в ответ.
И я проснулась. от жара, от испуга - не знаю, были смешанные чувства счастья, страха и ужаса , что всё начнётся вновь. Я больше не выдержу. Мне хватило той боли, которую я перенесла и очень долго забывала.Нет.-ничего я не забыла. Всё помню., но никогда - никогда я не захочу его видеть.
- Галь, - когда вечернее совещание закончилось, Круглов задержался в кабинете начальницы, - ты выходные где проводить думаешь?
- Коль, - с укором и даже чуть с обидой посмотрела на него полковник, - ты же сам всё знаешь, зачем спрашиваешь? Дома буду, одна! К отцу я вряд ли поеду, просто не успею вернуться, да и вдруг что случится.
- Тогда, - оживился майор, - приглашаю тебя на свидание. Давай завтра погуляем в Битцево, в лесопарке?
- А почему именно там? - насторожилась Галина.
- Ну, - чуть растерялся Круглов, - там нетронутый лес. Да и к тому же у меня для тебя сюрприз. Галь? - он посмотрел на женщину, чуть склонив голову.
- Хорошо, я согласна.
- Только, - Круглов подсел чуть ближе. - Я не смогу за тобой заехать. Мы будем тебя ждать уже в парке.
- Мы?! - поднялась Рогозина. - Тогда зачем ты меня приглашаешь?
- Галь, Галь, ты всё увидишь, - успокоил её Круглов. - Жду тебя в двенадцать. - И, пока женщина не передумала, он покинул кабинет.
На следующее утро Галина всё же долго размышляла идти или не идти. Но ей и правда не хотелось сидеть дома одной. Да и не маньяк же Круглов, он просто зовёт её погулять, отдохнуть. Только вот как ей одеться. Вроде и парк, но в то же время лес. Галина решила не изменять своему брючному костюму, лишь распустила волосы.
До Битцево Рогозина добралась быстро. Суббота, все сознательные граждане уехали за город в вечер или ночь пятницы. Галина подъехала к парковке, тут же послышался сигнал о пришедшей СМС-ке. Полковник достала телефон: «Мы ждём тебя у главного входа».
- Что за тайны Мадридского двора? Детский сад, а не майор полиции! - выругалась Галина. Закрыв машину, она направилась ко входу в парк.
- Ну, и с кем же ты меня. - женщина замерла на полуслове. Майор держал под уздцы шикарного белого жеребца. Тот горделиво тряс головой, отчего его грива развевалась в разные стороны и переминался с ноги на ногу в нетерпении.
- Вот, - улыбнулся майор, - познакомься. Это Принц. Держи, - он дал Галине кусочек сахара. Женщина положила кубик на ладонь и протянула руку. Тут же она почувствовала осторожные и нежные прикосновения губ лошади. Кусочек рафинада исчез с женской ладони.
- Так вот где ты пропадал каждые выходные и частые отгулы, - улыбнулась Галина, погладив Принца по морде. Тот фыркнул.
- Покатаемся? - предложил майор, потрепав коня по холке.
- Нет, - замялась Галина. - Давай сначала просто прогуляемся пешком. А там посмотрим.
Круглов и Рогозина пошли вглубь парка. Майор держал за поводья Принца, который понуро брёл за людьми и не понимал, зачем его привели сюда, если не обращают никакого внимания.
- И давно ты скрываешь свои таланты? - улыбнулась полковник.
- Да какие таланты, - пожал плечами Круглов. Он поставил ногу в стремя, достаточно легко вскочил в седло.
- Но, Принц! - скомандовал майор и довольный конь поскакал вперёд.
Галина залюбовалась этой картиной. Николай держался в седле прямо, гордо. Он даже помолодел лет на десять.
- Коля, что ты делаешь! - она испуганно вскрикнула, когда Круглов приблизился к ней и остановился, подняв коня на дыбы.
- Подсаживайся, - наклонился к ней майор, поглаживая Принца. Галина кивнула. Мужчина спустился на землю, помог сесть Рогозиной по-амазонски (полубоком), затем запрыгнул сам. Взял в руки поводья.
- Давай, Принц. Только не быстро.
Конь шагом пошёл вдоль по дорожке. Вокруг был только лес с его звуками - шелестом листвы, шуршанием мелкой живности в траве. Галина чуть откинула голову, прижавшись к Николаю и, закрыв глаза, наслаждалась свежим воздухом, глубоко дыша.
- Коля, - блаженно проговорила она, - я как-будто вернулась в детство.
- Хочешь, - тихо ответил Круглов, - каждые совместные выходные будем проводить так?
Он пришпорил коня и Принц перешёл на рысцу. Галина тихо вскрикнула и выпрямилась.
- Коля, не надо.
- Тихо, я тебя держу, - он крепко обнимал женщину за талию, не выпуская поводья из рук. - И потом, Принц конь надёжный.
- Круглов! Ты как мальчишка! Тпруу!
Конь, услышав команду, остановился и затряс ушами.
- Товарищ майор, - Галина снова откинулась назад, прижавшись к Николаю, - я согласна на такие прогулки только на одном условии.
- Боюсь, народ не поймёт, - хитро прищурился майор, - если Принц поскачет по улицам города. Так что в ЗАГС мы лучше поедем на твоём железном коне, - Круглов поцеловал женщину в макушку. - Давай я тебя покатаю и мы отпустим мальчика.
- Только медленно, - согласилась Галина.
Майор спрыгнул с коня, взял его под уздцы и пошагал вперёд, периодически поглядывая на Галину.
- Коль, правда, - женщина держалась уже уверенно, даже глядела по сторонам, - почему ты никому не рассказывал?
- Зачем? - пожал плечами тот. - Начнутся расспросы, просьбы. А я, может, только для тебя старался. Хочешь, мы и тебе лошадку подберём? Подружку, так сказать.
- Ну, и когда я ею буду заниматься? - покачала головой Рогозина. - Нет, лучше ты меня будешь выгуливать. Как сегодня.
Они повернули в обратную сторону. Дойдя до выхода из парка, Круглов помог женщине спуститься. Он поставил её на землю и, отвернув лошадиную морду, прильнул к губам Галины. Принц обиженно заржал. Рогозина, отстранившись, провела рукой по холке коня.
- Спасибо, золотце. Это самый лучший день.
Всю дорогу до дома Галина мечтательно улыбалась. Она точно знала, что следующие выходные обязательно проведёт в этом же парке с двумя Принцами.
Интересно, кто это идет в нашу сторону? - подумала я, увидев с балкона, как по дороге к нашим домам идет девочка подросток, а следом за ней бежит рыжая болонка. Из-за этой собачонки я даже не сразу узнала свою дочь. Собака бежала за ней как родная.
Диана дошла до калитки, просочилась в нее, и закрыла ее перед носом собаки. Собака осталась возле калитки.
-Мам, привет!
-Привет! Ты зачем собаку притащила?
-Я ее не тащила. Она сама.
- Как сама?
- Ну так. Я шла из городка (до нас минут 30−40 пешком). И она по дороге за мной увязалась, не знаю даже откуда. Я ее отогнать пыталась, но она все равно за мной бежала.
Часа через полтора Диана позвала меня с балкона: - Мам, иди сюда, я тебе песню классную покажу «Прыгну со скалы».
- Я не люблю такие песни.
- Ну маам…
Собака за это время немного освоилась в окрестностях и убежала метров на 100 в сторону луга. Но как только включили музыку, собачка остановилась, прислушалась, и побежала в нашу сторону. И пока играла песня, она никуда не уходила.
- Смотри ка, собачка то - меломан.
- Мам, ей реально музыка нравится.
- Она что, за тобой из-за музыки увязалась?
- Похоже на то.
- Ну-ка выключи музыку.
Собака подождала немного и отправилась по своим собачьим делам.
- Мам, можно я пойду погуляю?
- Угу.
С прогулки дочь вернулась без собаки.
- А собака где?
- А она у Марь Михалны осталась.
- Как осталась?
- Ну у них телевизор громко работает, там какая-то музыка играла. Она к ним во двор зашла и осталась.
- А Марь Михална?
-Она видела, ничего не сказала.
Вечером зазвонил телефон.
-Олечка, забери, пожалуйста, вашу собачку.
- Это не наша собачка.
- Она за твоей дочкой бежала. Мне она не нужна, забери, пожалуйста.
Да уж… теперь это, оказывается, моя собачка.
- Диана, иди забирай «свою» собаку.
- А если она не пойдет?
- Музыку включишь, пойдет.
Песик был милым и общительным. Особых хлопот он не доставил. Мы назвали его Чейзом, хотя было понятно, что это не похоже на его настоящую кличку.
На следующий день мы сфотографировали пса в разных ракурсах и развесили объявления о находке на всех остановках и стендах.
Я замечталась. Позвонила какая-то женщина и спросила, где её Вальс
- Какой вальс?
- Собака Вальс.
- Собачий вальс??? - при чем тут вальс, о чем это она? Я уже и забыла, что объявления развесила.
- Нет, не собачий вальс, а собака моя, ее Вальсом зовут. Через полчаса хозяйка песика была у нас.
- Вальс, Вальсик мой, позвала она собаку. Пес радостно бросился к хозяйке. - До этого он никогда не терялся, а тут… Я уж думала, больше его не увижу, хорошо, соседка объявление увидела.
Диана вывела меня из задумчивости:
- Мама, Чейз куда-то пропал.
Я поняла, что история с хозяйкой мне просто пригрезилась. Никто не звонил и не приезжал.
Собака нам больше не встречалась. И мы так никогда и не узнаем, как ее звали на самом деле.
Лимонад
Я, конечно, человек непьющий. Ежели другой раз и выпью, то мало так, приличия ради или славную компанию поддержать.
Больше как две бутылки мне враз нипочем не употребить. Здоровье не дозволяет. Один раз, помню, в день своего бывшего ангела, я четверти выкушал.
Но это было в молодые, крепкие годы, когда сердце отчаянно в груди билось и в голове мелькали разные мысли.
А теперь старею.
Знакомый ветеринарный фельдшер, товарищ Птицын, давеча осматривал меня и даже, знаете, испугался. Задрожал.
- У вас, - говорит, - полная девальвация. Где, говорит, печень, где мочевой пузырь, распознать, говорит, нет никакой возможности. Очень, говорит, вы сносились.
Хотел я этого фельдшера побить, но после остыл к нему.
«Дай, - думаю, - сперва к хорошему врачу схожу, удостоверюсь».
Врач никакой девальвации не нашел.
- Органы, - говорит, - у вас довольно в аккуратном виде. И пузырь, говорит, вполне порядочный и не протекает. Что касается сердца - очень еще отличное, даже, говорит, шире, чем надо. Но, говорит, пить вы перестаньте, иначе очень просто смерть может приключиться.
А помирать, конечно, мне неохота. Я жить люблю. Я человек еще молодой. Мне только-только в начале нэпа сорок три года стукнуло. Можно сказать, в полном расцвете сил и здоровья. И сердце в груди широкое. И пузырь, главное, не протекает. С таким пузырем жить да радоваться. «Надо, - думаю, - в самом деле пить бросить». Взял и бросил.
Не пью и не пью. Час не пью, два не пью. В пять часов вечера пошел, конечно, обедать в столовую.
Покушал суп. Начал вареное мясо кушать - охота выпить. «Заместо, думаю, - острых напитков попрошу чего-нибудь помягче - нарзану или же лимонаду». Зову.
- Эй, - говорю, - который тут мне порции подавал, неси мне, куриная твоя голова, лимонаду.
Приносят, конечно, мне лимонаду на интеллигентном подносе. В графине. Наливаю в стопку.
Пью я эту стопку, чувствую: кажись, водка. Налил еще. Ей-богу, водка. Что за черт! Налил остатки - самая настоящая водка.
- Неси, - кричу, - еще!
«Вот, - думаю, - поперло-то!»
Приносит еще.
Попробовал еще. Никакого сомнения не осталось - самая натуральная.
После, когда деньги заплатил, замечание все-таки сделал.
- Я, - говорю, - лимонаду просил, а ты чего носишь, куриная твоя голова?
Тот говорит:
- Так что это у нас завсегда лимонадом зовется. Вполне законное слово. Еще с прежних времен… А натурального лимонаду, извиняюсь, не держим - потребителя нету.
- Неси, - говорю, - еще последнюю.
Так и не бросил. А желание было горячее. Только вот обстоятельства помешали. Как говорится - жизнь диктует свои законы. Надо подчиняться.
По объявлению
Уверенный толчок распахнул дверь отдела кадров. На пороге возник обаятельный, атлетически сложенный молодой человек:
- Здравствуйте! Я по объявлению. Значит, вам «требуется опытный мастер-наладчик электронной вычислительной техники последнего поколения, знакомый с основами линейного программирования, работа связана с командировками»?
- Присаживайтесь, пожалуйста. А вы?..
- Вам просто повезло! Линейное программирование - моя давняя страсть! Линейное программирование и комбинаторика… Кроме того, двадцать четыре года, рост - сто восемьдесят два сантиметра, вес - семьдесят пять килограммов, реакция…
- Чудесно, чудесно. Как давно увлекаетесь… э-э… вычислительной техникой?
- С девяти лет. Я, видите ли…
- Чудесно! Ну-с, а производственные показатели ваши? Скажем, за прошлый сезон.
- Двадцать восемь голов. НЕ блеск, конечно, но…
- Двадцать восемь голов! Фантастика! Двадцать восемь голов за один сезон. Среди наших электронщиков ни у кого такого показателя нет. Даже близко нет. Пузенков вот двенадцать забил, остальные - кто семь, кто восемь. Вы же просто клад для нашего завода!.. Образование высшее? Или из самородков?
- Высшее… Есть, конечно, кто и поменьше пропускает, так ведь у них и защита - ого-го!
- Что значит «пропускает»? Забивает, вы хотели сказать.
- Я хотел сказать «пропускает». Вратари обычно пропускают, а забивают очень-очень редко. Но зато у меня такая прыгучесть!
- Прыгу-учесть!.. Так вы - вратарь? Но у нас же русским языком написано: во-первых, «опытный». А он двадцать восемь голов ухитрился пропустить!
- Так защита у нас…
- И во-вторых, «мастер-наладчик электронной вычислительной техники», а не вратарь. Понятно?
- Понятно. Но я думал…
- Тут и думать нечего! Если бы нам нужен был вратарь, мы бы так прямо и написали: «Требуется инженер по технике безопасности».
У меня есть сосед. Он большой шутник. Если я выхожу из лифта на своем этаже, а он поворачивает мне навстречу из-за угла (потому что у нас лифт за углом), то каждый раз он говорит мне: «Гав!» То есть он говорит мне так: «Гаф!»
И каждый раз я страшно пугаюсь. Потому что, во-первых, это неожиданно. А во-вторых, это очень неприятно, когда на тебя гавкает взрослый мужчина, а потом радостно хохочет. Он не сумасшедший, нет. Просто такое чувство юмора. Я бы давно напустила на него мужа. Но во мне живет убеждение, что с соседями нужно жить мирно. Поэтому я молчала. (Ну и еще потому, что я овца, конечно. Надо было после второго же раза рассказать).
А тут недавно я шла домой с собачкой. Дело в том, что мне на время дали собачку породы китайская хохлатая. Это такая карманная блоха с кустиком жиденьких волос на темечке. Мне нужно было подержать блоху у себя пару часов, пока ее хозяйка ездила за ключами от дома. Я укутала это существо в куртку и понесла домой. Из куртки торчали только черный нос и ресницы. Остальная часть собаки была упакована в теплый комбинезон, как хот-договскя сосиска в тесто. Я вышла из лифта, завернула за угол. И тут на меня выпрыгнул сосед с фирменным соседским гавом. И вдруг это животное, эта зубочистка на копытцах, это собачье недоразумение, выведенное добросовестными китайцами для смеха, рванулось из моей куртки и визгливо заорало на весь подъезд что-то страшно ругательное. Эта блоха, она крыла соседа на чем свет стоит, она визжала так, что закладывало уши, что штукатурка сыпалась со стен. Она объясняла ему внятно и громогласно, что он дурак, и шутки его дурацкие, и что нельзя так пугать женщин, и что пусть только попробует еще раз, так она его! Ух, как она его! Она его искусает просто, вот за большой палец левой ноги схватит до смерти!
Притихший сосед, выслушав это, попросил меня угомонить собачку. Блоха взвилась вторично. «Кто собачка ?! - визжала она, - Я собачка ?! Я китайская хохлатая сторожевая! Видишь хохол ?! На хохол смотри, сволочь!» И пошла ругаться дальше. Сосед обтек меня по стенке и нырнул в лифт. А блоха тут же замолчала, и мы с ней пошли домой. И когда мы с ней вошли в квартиру, я сделала немыслимую для себя вещь. Постыдную до ужаса. Раньше, видя, как такое проделывают хозяйки маленьких собачек, я всегда содрогалась и внутренне морщилась. Я вытащила ее из куртки и поцеловала в черный нос. И чтобы уж совсем упасть в ваших глазах, добавлю, что потом я сделала это еще раз. На прощание.
Встреча
Предлагаемый рассказ впервые был опубликован в журнале «Юность» (3, 1990).
Сейчас опять о пришельцах разговоры пошли. Что они, мол, пользу приносят. Прилетают к нам из своих галактик и помогают. Как в старину. Когда они - эти пришельцы - разные тяжести таскали и всякие террасы строили.
Не согласен я с этим. Кому, может, и польза. А у меня одни убытки. Пострадал я через этих пришельцев. Чуть не погиб и выходного костюма лишился. Импортного, французского. За 150 рублей. Я его еле достал. Через тестя. В салоне для новобрачных.
В том квартале, когда они со своей Андромеды прилетели, мы раньше всех план выполнили. Ну, нам из треста позвонили, поздравили и велели к встрече готовиться с этими самыми андромедянами. Сам Гордей Фомич звонил. Заместитель начальника. Велел не подкачать.
Нам не впервой делегации принимать. Коллектив-то у нас передовой. Мы сразу за дело взялись. Помещение прибрали. Окна вымыли. В коридорах дорожки постелили, горшки с цветами расставили, диаграмму роста и стенд «Как мы отдыхаем» повесили. Астрономическую стенгазету выпустили. Флажков накупили с изображением их галактики и нашей. Местком деньги отпустил на а-ля фуршет, оркестр и сувениры. Директор наш, Фёдор Фёдорович, речь подготовил. Художественную самодеятельность просмотрел. Дружинников проинструктировал, чтобы во время встречи порядок был. Сидорова приказом в командировку отправил. Сидоров так-то тихий, но как выпьет - безобразничает. В общем, подготовились как надо. Кого хочешь принимать можно. Хоть с Андромеды, хоть из министерства.
В день встречи, понятное дело, корреспонденты будут, телевидение. Наши женщины, как положено, в вечерних платьях пришли, а мужчины в белых рубашках с галстуками, костюмах и начищенной обуви. Я тоже свой стопятидесятирублёвый надел.
Разобрали мы флажки, вышли на улицу, ждём. Минут сорок ждали. Потом движение перекрыли, и появились они. Впереди «Волга» из ГАИ. За ней мотоциклисты. Эскорт. За мотоциклистами грузовик разукрашенный. А на грузовике, в эмалированном баке с крышкой, эти самые пришельцы с Андромеды.
Мы давай их приветствовать, кричать, флажками махать. Сразу дружеская атмосфера создалась. Шофёр грузовика из кабины вышел и нашим дружинникам резиновые перчатки выдал. Они перчатки надели и бак с пришельцами к нам в конференц-зал прямо на сцену затащили. Оркестр туш сыграл. Крышка у бака открылась, и пришельцы стали вылезать. С виду ничего, только лиловые какие-то, да с одним глазом, а вокруг глаза усы. Выползли они и расселись в президиуме.
Наш председатель месткома по микрофону встречу открыл и предоставил слово директору. Фёдор Фёдорович душевную речь произнёс - о мире и дружбе между галактиками, а в конце на соревнование вызвал их родственное нам предприятие. Ну, мы в ладоши похлопали, а они усами пошевелили. Так у них на Андромеде аплодируют.
После этого наша самодеятельность выступать стала. Правда, сначала, когда хор пел, андромедяне с непривычки перепугались, но потом ничего, привыкли и остальным номерам усами шевелили. Мы им все наши таланты продемонстрировали. Главбух, как всегда, на балалайке «Светит месяц» сыграл с вариациями. Завкадрами «матросский танец» сплясал. Тося - курьерша наша - с Халатовой из машбюро межгалактические частушки исполнила. Супов, из отдела снабжения, двухпудовую гирю 17 раз поднял, чтобы эти пришельцы не думали, что только они тяжести поднимать умеют.
А перед самым а-ля фуршетом отзывает меня председатель месткома и говорит:
- Мы тут посоветовались с руководством и решили поручить тебе, Галушкин, гостям сувениры раздать. Костюм у тебя фотогеничный, и нарушений за последнее время нет. По моему сигналу раздашь сувениры, а потом их старшего - вон видишь, третий с краю сидит - по-братски обнимешь и держи, чтобы фотокорреспонденты этот момент запечатлеть смогли. Понял?
Я головой кивнул, взял коробки с сувенирами, к сцене подошёл и жду сигнала. Предместкома микрофон берёт и объявляет:
- Сейчас дорогим гостям с Андромеды по поручению коллектива наш служащий - передовик Галушкин вручит сувениры!
И меня на сцену приглашает. Вышел я, коробки распаковал и вручил пришельцам деревянные ложки и матрёшки. Потом к их старшему подошёл, схватил его, хотел по-братски обнять, а меня как током шарахнет и давай трясти.
Спасибо нашим дружинникам - еле-еле они меня от пришельца оторвали. Жизнь мою спасли. А костюм пропал. Обгорел вместе с майкой, рубашкой и галстуком.
- Все хорошо, - сказал врач. - Лежите сейчас спокойно и расслабьтесь.
Казалось, его голос звучал где-то далеко-далеко и был похож на крик.
- У вас родился сын.
- Что?
- У вас родился cын, прелестный мальчуган. Вы ведь понимаете, что я говорю? Прелестный мальчуган. Вы слышали, как он кричал?
- С ним все в порядке, доктор?
- Конечно, с ним все в порядке.
- Пожалуйста, дайте мне на него посмотреть.
- Да, сейчас вы его увидите.
- А вы уверены, что с ним все в порядке?
- Абсолютно уверен.
- Он еще кричит?
- Постарайтесь сейчас отдохнуть. Вам совершенно не о чем беспокоиться.
- Почему он больше не кричит, доктор? Что случилось?
- Не волнуйтесь. Все хорошо.
- Я хочу посмотреть на него. Пожалуйста, дайте мне на него посмотреть.
- Любезная вы моя, - сказал врач и ласково потрепал ее по руке, - у вас очаровательный, крепкий, здоровый ребенок. Почему вы не хотите мне поверить?
- А что та женщина делает с ним?
- Вашего малыша готовят к встрече с вами, - ответил врач. - Его сейчас умывают, только и всего. Тут уж вам надо немножко потерпеть.
- Вы клянетесь мне, что он здоров?
- Я клянусь вам. Так, а теперь лежите спокойно. Закройте глаза. Ну-ка, закрывайте. Вот так хорошо. Очень хорошо. Славно…
- Я молилась, я так молилась, чтобы он не умер, доктор.
- Конечно, он не умрет. Почему он должен умереть?
- Потому что другие…
- Что вы сказали?
- Потому что другие у меня все умерли, доктор.
Врач стоял возле кровати и смотрел на бледное, изможденное лицо молодой женщины. До сегодняшнего дня он ее никогда не видел. Жена хозяина пансиона, которая поднялась, чтобы помочь при родах, рассказала ему, что ей было известно об этой паре: около трех месяцев назад супруги неожиданно появились у них в гостинице, имея при себе только сундук и чемодан. Муж работал теперь на пограничной таможне. Он, по словам жены хозяина пансиона, был пьяницей дерзким, спесивым, задиристым пьянчужкой, но молодая женщина была милой и набожной. Только какой-то очень унылой - она никогда не смеялась. Ни одного раза за все эти недели хозяйка не видела, чтобы та хоть раз улыбнулась. Ее муж якобы был женат уже в третий раз; говорили, что его первая жена умерла, а вторая развелась с ним из-за чего-то очень дурного. Но это были только слухи.
Врач наклонился и подтянул одеяло на груди у пациентки.
- Право, вам не стоит волноваться, - сказал он мягко. - Ваш малыш - самый что ни на есть нормальный ребенок.
- То же самое мне говорили и про остальных. Но я их всех потеряла, доктор. За последние восемнадцать месяцев я потеряла троих детей. Поэтому не осуждайте меня, если я сейчас так боюсь за этого.
- Вы сказали: троих?
- Это мой четвертый… за четыре года.
Врач неловко переступил на голых половицах с одной ноги на другую.
- Вы не можете себе представить, доктор, что это значит потерять всех детей, всех троих, по очереди, одного за другим. Я до сих пор вижу их перед собой. Личико Густава я вижу так отчетливо, как будто он лежит сейчас возле меня. Густав был таким красивым мальчиком, доктор. Но он постоянно болел. Это ужасно, когда они всё болеют и болеют, а ты не можешь им помочь.
- Я знаю.
Женщина открыла глаза, чтобы посмотреть на врача, и снова их закрыла.
- Мою дочурку звали Ида. Она умерла незадолго до Рождества. С того времени прошло всего четыре месяца. Если бы вы только могли видеть ее, доктор…
- Сейчас ведь у вас новый ребенок.
- Но Ида была такой хорошенькой.
- Да, - сказал врач. - Я знаю.
- Откуда вы можете это знать? - воскликнула женщина.
- Я убежден, что она была очаровательной малышкой. Однако ваш новый ребенок ей ни в чем не уступает.
Врач отвернулся, подошел к окну и стал смотреть сквозь стекло на мокрый, серый апрельский день. Тяжелые дождевые капли барабанили по красным черепичным крышам домов.
- Иде было два годика, доктор… и она была такой хорошенькой, что я все никак не могла на нее наглядеться. Утром я одевала ее, и потом не спускала с нее глаз до тех пор, пока не укладывала ее вечером целой и невредимой в ее кроватку. Я все боялась, что с ней может что-нибудь случиться. Густав умер, мой маленький Отто тоже, и она была всем, что у меня осталось. Иногда я поднималась ночью с кровати, тихонько подходила к Иде и близко наклонялась к ее ротику ухом, чтобы убедиться, что она дышит.
- Постарайтесь сейчас отдохнуть, - напомнил врач и подошел к кровати. Вам надо набраться сил.
Лицо женщины было белым, точно из него ушла вся кровь, вокруг рта и носа лежала легкая голубовато-серая тень и пряди волос, падавшие ей на лоб, липли к влажной от пота коже.
- Когда она умерла… Я опять была беременна, когда это случилось, доктор. Новый был во мне уже почти пять месяцев, когда умерла Ида. «Я не хочу!» кричала я после ее похорон. - «Я не хочу нового ребенка! Я похоронила уже столько детей!» А мой муж… он расхаживал с большой кружкой пива между гостями… он повернулся ко мне и сказал: «У меня для тебя сюрприз, Клара. Одна хорошая новость». Вы можете себе представить, доктор? Нашего третьего ребенка только-только опустили в могилу, а он стоит там с кружкой пива в руке и говорит, что у него есть для меня хорошая новость. «Сегодня меня перевели в Браунау», - сказал он. - «Можешь начинать упаковывать чемоданы. Это будет новый этап в твоей жизни, Клара», - добавил он. - «Новое место и новый доктор…».
- Прошу вас, вам нельзя столько разговаривать.
- Вы же и есть тот новый доктор, да?
- Конечно.
- И мы находимся в Браунау?
- Да.
- Мне страшно, доктор.
- Вам нужно постараться отогнать от себя этот страх.
- Как я могу после всех потерь надеяться сохранить четвертого?
- Вам нельзя думать так.
- Я не могу по-другому. Я уверена, что у моих детей это наследственное. Поэтому они умирают. Не иначе как поэтому.
- Вздор.
- Знаете, что мой муж сказал, когда родился Отто? Он вошел в комнату, наклонился над колыбелью, в которой лежал Отто, и вскричал: «Почему все мои дети такие мелкие и худосочные?!»
- Определенно, он не мог сказать такого.
- Нет, сказал. И потом засунул голову в колыбель к Отто, как будто хотел получше рассмотреть какое-то крошечное насекомое, и проворчал: «Интересно, почему они не могут быть чуть покрупнее. Это все, что мне хотелось бы знать». Через три дня Отто умер. На третий день мы еще быстро окрестили его, и в тот же вечер он умер. И потом умер Густав. И потом Ида. Они все у меня умерли, доктор… и весь дом вдруг опустел…
- Не надо сейчас об этом думать.
- А этот - очень маленький?
- Нет, совершенно нормальный ребенок.
- Но - маленький, ведь правда?
- Ну, очень большим его, конечно, не назовешь. Однако именно такие дети бывают обычно чрезвычайно стойкими и выносливыми. Вот представьте-ка себе, фрау Гитлер, через год, примерно в это же время, ваш мальчик уже будет учиться ходить. Разве не наполняет эта мысль ваше сердце радостью?
Она не отвечала.
- А через два года он будет щебетать без умолку и сводить вас с ума своим лепетом. Вы уже подыскали ему имя?
- Имя?
- Да.
- Не знаю. Не совсем. Кажется, мой муж говорил, что если это будет мальчик, то он назовет его Адольфусом.
- Адольф, значит.
- Да. Моему мужу нравится это имя, потому что Адольф по звучанию немного похоже на Алоиз. Моего мужа зовут Алоиз.
- Чудесно.
- О Боже! - воскликнула она и вдруг приподнялась в кровати. - Когда родился Отто, меня спрашивали то же самое. Это значит, что он умрет! Вы хотите сейчас окрестить его без формальностей, ведь так?
- Ну, что вы, что вы… - врач мягко взял ее за плечи. - Как вы могли подумать такое? Клянусь вам, что вы заблуждаетесь. Я просто любопытный старик и люблю поговорить об именах. Адольфус, по-моему, звучит очень неплохо. Одно из моих любимых имен. Посмотрите-ка… вот и он.
Хозяйка, несшая младенца высоко подняв его на своей объемистой груди, с сияющим видом держала курс на кровать.
- Вот и ваш ненаглядный! - громко сказала она. - Вы хотите взять его у меня? Или положить его рядом с вами?
- А он тепло укутан? - спросил врач. - Здесь ужасно холодно.
- Не беспокойтесь, он уж точно не замерзнет.
Ребенок был плотно обернут белой шерстяной шалью, оставлявшей открытой только его крошечную красную головку. Хозяйка осторожно положила его рядом с матерью.
- Вот так, - сказала она, - теперь вы можете любоваться им вдоволь.
- Мне кажется, он вам понравится, - произнес врач с улыбкой. Красавец-малыш.
- А какие чудненькие у него ручки! - восторженно заметила жена хозяина пансиона. - Какие длинные, нежные пальчики!
Мать не двигалась. Она даже не повернула головы, чтобы взглянуть на своего ребенка.
- Ну, что же вы, милая! - воскликнула хозяйка. - Он же не кусается!
- Мне боязно смотреть на него. Я просто не могу поверить, что у меня снова есть ребенок, да к тому же еще и здоровый.
- Давайте, давайте, довольно чудить.
Мать медленно повернула голову и ее взгляд упал на маленькое, необычайно мирное личико, покоившееся рядом с ней на подушке.
- Это мой ребенок?
- Разумеется.
- О… о… какой он хорошенький…
Врач отошел к столу и начал собирать свои вещи. Мать лежала в кровати, смотрела на свое дитя, улыбаясь поглаживала его и издавала тихие звуки радости.
- Адольфус, - шептала она. - Мой маленький Адольфик…
- Ш-ш! - донеслось со стороны хозяйки. - Вы слышите? Кажется, идет ваш муж.
Врач отворил дверь и выглянул в коридор.
- Герр Гитлер?
- Да.
- Войдите, пожалуйста.
Тщедушного вида мужчина в темно-зеленой форме тихо вошел в комнату и с ищущим выражением в глазах стал оглядываться по сторонам.
- Поздравляю, - сказал врач. - У вас родился сын.
У вошедшего были огромные бакенбарды на манер кайзера Франца Йозефа и от него сильно разило пивом.
- Сын?
- Да.
- И как он?
- В полном порядке. Как и ваша супруга.
- Хорошо.
До странного жеманными коротенькими шажками отец приблизился к кровати своей жены.
- Ну, Клара, - сказал он, улыбаясь из-под усов, - и как прошли роды?
Он наклонился, чтобы посмотреть на ребенка. Он наклонился ниже. Быстро, порывисто наклонялся он все ниже и ниже, пока его лицо не оказалось в каких-нибудь пятнадцати-двадцати сантиметрах от детской головки. Жена подняла на него умоляющий взгляд.
- У него замечательные легкие, - объявила хозяйка. - Вам надо было слышать, как он кричал. Едва только он показался на свет, как уже орал во всю глотку.
- Но… боже мой, Клара…
- Что такое, дорогой?
- Он ведь еще худосочнее Отто!
Врач поспешно выступил вперед.
- У ребенка нет никаких недостатков, абсолютно никаких.
Муж медленно выпрямился, повернул голову и посмотрел на врача. У него был вид сбитого с толку, растерянного человека.
- Нечего рассказывать мне сказки, доктор, - сказал он. - Я все знаю. Этого постигнет такая же участь, как и всех остальных.
- Послушайте-ка меня., - начал врач.
- А вы знаете, кстати, что случилось с другими?
- Не думайте больше о других, герр Гитлер. Вы должны верить в этого.
- Но такой маленький и хилый!!!
…
Сила слова
У Калякина было красивое волевое лицо из тех, что очень нравятся женщинам. Его жгучие карие глаза и ямочка на подбородке могли свести с ума кого угодно. Чем Калякин пользовался в командировках, представляясь женщинам приехавшим в отпуск офицером-пограничником.
- Политическая обстановка в мире очень неспокойная, - подливая в бокал вина и обнимая спутницу за талию, вкрадчиво говорил Калякин. - Холодная война не закончилась! Враг не дремлет, его баллистические ракеты нацелены на наши города и сёла. Только благодаря бдительности Военно-воздушных сил, и моей в частности, над нашей Родиной мирное небо!
Этого было достаточно, чтобы дама сердца пригласила Калякина в гости, а поскольку общественный транспорт к тому времени уже не ходил, оставила героя на ночлег.
Но всех подруг Калякина настораживало отсутствие у погранца военной формы. После двух-трёх ночей милые спутницы начинали интересоваться его форменной одеждой. Им, видите ли, казалось весьма странным, что капитан ВВС приехал в отпуск в гражданском плаще и тюбетейке. Ссылки на особую засекреченность части должного успеха не имели. Дамы настойчиво просили показать военный билет, в котором у Калякина значилось, что он «годен к нестроевой». И при всех внешних данных ему не оставалось ничего другого, как только покинуть гостеприимный аэродром по-английски.
Тогда Калякин стал представляться новым подружкам известным кинорежиссёром.
- Мировое киноискусство переживает глобальный кризис, - подливая собеседницам вина и придерживая их за локоток, голосом артиста Хабенского журчал Калякин. - Экран захлестнули порнуха и чернуха! Акулы западного кинопроката не дремлют, их безнравственные фильмы нацелены на нашего доверчивого зрителя, но отечественные кинематографисты, в том числе и я, не позволят вас одурачить!
После столь убедительных слов Калякина приглашали на загородные дачи, угощали самогоном и урожаем с приусадебного участка.
Проблемой новоявленного кинорежиссёра было отсутствие в титрах идущих по телевизору фильмов его фамилии. Вдобавок барышням, видите ли, казалось подозрительным, что столь известный режиссёр не имеет даже визитной карточки. Потенциальные кинозвёзды требовали для начала хотя бы эпизодических ролей в новых сериалах. Этого Калякин им устроить не мог и вскоре оказывался за воротами дач.
Тогда он сделал выбор в пользу самой почётной у женщин профессии - врача-гинеколога.
- Венерические болезни, половые излишества и сексуальная неудовлетворённость - вот три кита, из-за которых наша страна переживает демографический кризис, - разливая по стаканам водку, резал правду-матку Калякин. - Семейные устои подорваны. СПИД не дремлет, проституция и наркомания овладевают умами молодёжи, но врачи-гинекологи, и я в частности, стоят на страже здоровья наших граждан!
После таких слов студентки техникума, кондукторши и продавщицы сетевых магазинов тащили новоявленного гинеколога в свои общежития, на съёмные квартиры и комнаты в коммуналках.
Подозрение вызывало только отсутствие у него белого халата и бланков листов нетрудоспособности. Подругам Калякина почему-то очень хотелось получить больничный лист. Без него он им становился неинтересен и был вынужден покинуть чужую территорию.
И тогда он стал везде и всюду представляться народным избранником. Что возымело куда больший эффект, чем игра в пограничника, кинорежиссёра или врача. Язык у Калякина был подвешен не хуже, чем у региональных законодателей, а других подтверждений его высокого статуса и не требовалось. Как всегда, верили на слово.
Мне часто снится один и тот же сон, мне снится летающий мальчик. Нет, это не какой-то особенный мальчик, у него нет крыльев, или каких-то ещё других приспособлений, и он не летит, он плавно парит в воздухе, широко расправив в стороны руки. Он парит высоко-высоко, выше облаков и выше птиц, он видит как внизу, под ним, проносятся стремительные стайки стрижей, оглашая округу пронизывающим щебетом, он видит пролетающих голубей, прорезающих своими сизыми крыльями упругое небо, он видит уходящую за горизонт землю …
Она очень жёсткая эта земля, очень твёрдая словно камень, и я знаю это. И он, этот парящий над этой каменно-жёсткой землёй мальчик, тоже знает это. И я не хочу, чтобы этот сон кончался, и этот мальчик так и парил высоко-высоко в небе и никогда не приближался к земле. И мне становится страшно, я очень боюсь, что он вдруг сорвётся с этой заоблачной высоты, и я хочу ему помочь, и хочу предостеречь его, и кричу, кричу ему об этом, и в ужасе просыпаюсь от этого своего тревожного крика …
Я каждый раз, когда приходит этот сон, пристально всматриваюсь, пытаясь разглядеть его лицо, но у меня никогда не получается это. Я вижу только его глаза, они такие же голубые, как это безоблачное небо, и в них нет страха и испуга, в них видится свет, и они излучают покой и удовлетворение, и даже порой кажется, что в них светится счастье …
Я знаю эти глаза, я их знаю давно, я их знаю с самого детства, они не изменились совсем, хотя и снятся мне, кажется, целую вечность, они остались такие же, как тогда, тогда, много лет назад, тогда, когда я их первый раз увидел …
Был у меня друг, лучший друг, самый хороший, верный и преданный, и больше у меня не встречалось таких на жизненном пути. Может быть, такое мнение сложилось оттого, что всё это было давно, в далёком, наверное, всё же счастливом детстве, и всё, что тогда случалось, почему-то сейчас, по прошествии многих лет, кажется самым лучшим и самым прекрасным. Да и время тогда было совсем другое, какое-то более чистое, доброе, спокойное и надёжное. Да и дружба была другой, бескорыстная и честная, ведь нам не было тогда чего делить, и чему завидовать, все жили приблизительно одинаково, и зависть могли вызывать только какие-то личностные качества, например, сила, мужество, отвага, справедливость, доброта
Вот и тогда, в тот раз, после показа фильма о бесстрашных монтажниках-высотниках, прокладывающих высоковольтные электрические линии над безбрежными просторами тайги, мы решили проверить себя на боязнь высоты. И мы не долго думали, как это проверить, и решение пришло само собой, т.к. совсем недалеко от нас строилась самая первая в нашем городе четырнадцатиэтажка. И мы договорились пробраться на стройку и покорить это недостроенное сооружение, а чтобы нам никто не помешал, мы решили осуществить свою затею в выходные.
Я помню это раннее, июльское субботнее утро очень хорошо, как будто это было вчера. Нет, то, что было вчера, или всего неделю назад, можно и не запомнить, но то утро стоит у меня перед глазами и не забывается никогда, и, наверное, никогда не «растворится» в моей памяти, даже проживи я ещё столько же.
То утро было ярким и солнечным, и на горизонте не было ни одного облачка, а неугомонные крикливые стрижи, крохотными, чёрными, быстро перемещающимися точками, носились высоко-высоко в небе. И настроение у нас было таким же светлым и радостным, и мы были переполнены нетерпением, и хотели уже скорее совершить своё смелое дело, чтобы потом с гордостью рассказывать дворовым мальчишкам о свершённом мероприятии.
Мы забрались, насколько позволили лестничные пролёты, на самую высокую бетонную балку, соединяющую недостроенные стены, и договорились, что я пойду первым. т.к. он был сильнее, и должен был меня страховать, крепко сжимая в одной руке верёвку, обмотанную вокруг моего пояса, а другой держась за лестничные перила. Всё остальное произошло быстро, жестоко и несправедливо. Я, делая короткие шажочки, прошёл совсем немного по этой балке, и посмотрел вниз, отчего у меня сразу закружилась голова, и я, потеряв равновесие, оступился и соскользнул с этой балки вниз. И если бы не верёвка, перекинутая через балку и крепко удерживаемая за один конец другом, то я наверняка упал бы с этой высоты. От страха моё тело «мобилизовалось», и я ухватился обеими руками за балку, а затем вскарабкался на неё, и лежал так на ней, тяжело дыша, долго-долго, пока не пришёл в себя. Очнувшись и оглядевшись по сторонам, я не увидел своего друга, и только погнутые перила предательски свисали вниз, раскачиваясь в этой ужасающей пустоте, разрываемой моим отчаянным и не прекращающимся криком …
Я так и не увидел его лица, его хоронили в закрытом гробу, и только его голубые, словно это бездонное небо, глаза до сих пор смотрят на меня из моего «далёкого» детства. И в этих глазах нет страха, и нет испуга, он, наверное, не успел испугаться, ведь я же не слышал его крика, я слышал только свой раздирающий, беспомощный крик, крик утраты, и крик невозвратной потери. И я смотрю в эти глаза, и в них, в этих его глазах светится счастье и гордость, ведь он опять выиграл у меня, ведь он спас своего друга, он всегда был самым первым, самым сильным и самым справедливым, и он выиграл и в этой жестокой игре, в игре со смертью …
Мне часто снится один и тот же сон, мне снится летающий мальчик. Нет, это не какой-то особенный мальчик, у него нет крыльев, или каких-то ещё других приспособлений, и он не летит, он плавно парит в воздухе, широко расправив в стороны руки. Он парит высоко-высоко, выше облаков и выше птиц, он видит как внизу, под ним, проносятся стремительные стайки стрижей, оглашая округу пронизывающим щебетом, он видит пролетающих голубей, прорезающих своими сизыми крыльями упругое небо, он видит уходящую за горизонт землю, так жестоко и несправедливо встретившую его в этом последнем полёте …
Фокус-покус
Фокусники тоже плачут. Когда влюбляются. За примером зачем далеко ходить: влюбился как-то фокусник Кожелупин в известную дрессировщицу черепах Антонину Кобулаки. И так к ней подходит, и эдак! И спереди, и сзади! Никак не отвечает ему взаимностью Антонина Кобулаки, настоящая фамилия Обделкина. Не хочет пасть жертвой его возвышенной страсти. Он уж её и в подсобке зажимал, и в гримёрке пытался завалить на топчан - ни в какую! Как крепость стоит Антонина Обделкина-Кобулаки! Не сдаётся фокуснику-иллюзионисту.
Ничего, думает Кожелупин. Я тебя не мытьём, так катаньем возьму! Однажды ночью он поколдовал что-то там над собой и явился к Обделкиной-Кобулаки прямо в постель в виде золотого дождя. Антонина поначалу ничего не поняла, а уж когда этот дождь стал с неё трусы стаскивать, как вдруг заорёт во всю свою лужёную глотку:
- А ну-ка! Пошёл отседова, скотина похотливая!
Да как по морде дождю золотому этому палкой для битья черепах вмажет!
Не получился фокус у Кожелупина в тот раз. А у Кожелупина все эстетические чувства как назло по весне пробудились. Он уже заснуть не может. Хоть и фокусник. Хоть и маг. Никакого сладу со страстью своей не может найти.
Тогда Кожелупин стал ей на расстоянии внушать мысли скабрёзные. Глаза Антонины время от времени подёргивались какой-то мутной поволокой. Она вдруг начинала учащённо дышать и закрывать от страсти глаза, и тут-то к ней подкатывал Кожелупин, хватал её и валил прямо на манеж. Но едва только дрессировщица видела перед собой фокусника, она сразу становилась не своя. А уж тем более не его! Она с непонятным упорством начинала колошматить его по голове. По тулову. По чреслам. Кожелупин уходил посрамлённый с поля боя ни с чем.
Но как-то раз Кожелупин удумал такой вот фокус. Он вошёл после представления в гримёрку к дрессировщице Кобулаки-Обделкиной и, упав на колени, протянул ей коробочку с ожерельем от Malary Marks из натурального жемчуга с бирманскими сапфирами и ещё платиновый браслет от Cathy Waterman.
- Какая прелесть! - воскликнула Антонина с восторгом, разглядывая браслет и ожерелье, казалось бы, совсем не замечая, как фокусник Кожелупин незаметно раздевает её и валит на топчан.
Настал, настал звёздный час для фокусника Кожелупина. Наконец-то знаменитая дрессировщица черепах, неприступная, как Севастополь, красавица Антонина Кобулаки с неистовой страстью отдалась ему прямо в гримёрке на низком топчане среди разбросанного по всей комнате реквизита и насторожённо притихших, побледневших от страха черепах.
Это был самый удачный фокус чародея Кожелупина. Однако это был всего-навсего фокус. Он закончился сразу после этого яркого шумного представления.
«О-па!» - радостно воскликнул Кожелупин, артистично вскочив с топчана и победоносно подняв руки вверх. И тогда Антонина вместо ожерелья и браслета увидела перед собой на покосившемся, облупившемся столике обыкновенные пластмассовые побрякушки.
- Да ты прямо Копперфильд какой-то! - восторженно покрутила она своей очаровательной головкой.
На весёлость не претендую.
Где-то на рубеже 70−80-х бабушка везла меня, пятилетнего, из Москвы к себе в небольшой город в Приднестровье (тогда Молдавия). Поезд Москва-Одесса опоздал и мы высадились на небольшой станции уже ночью, когда последний междугородний автобус уже давно ушёл. Вариантов было два: ночевать на станции или искать попутную машину. Уже не помню как, но машина нашлась. Кроме нас, в неё погрузились ещё несколько человек с нашего поезда. Машиной оказался грузовик с кузовом крытым брезентом. По краям кузова были скамейки, на них расположились с дюжину мужиков: в основном работяги и пару военных. Нам с бабушкой уступили место прямо за кабиной - там меньше поддувало. Путь был не близкий, больше 30-и километров. При этом дорога прошла незаметно, один отставной военный развлекал всех своими рассказами. Под эти рассказы я и заснул, а проснулся уже дома, у бабушки.
А теперь вопросы:
Когда вы последний раз ехали в кузове грузовика?
Как вы сегодня себе представляете бабушку с 5-и летним внуком, выбирающую сесть среди ночи в машину полную мужиков?
Ещё пару штрихов. Легкомысленностью бабушка не отличалась, всё-таки была завучем в школе. Как чемоданы так и внука ей помогли поднять в кузов. За всю дорогу я так и не узнал ни одного «недетского» слова.
Ночь полыхала темнотой, июльская ночь, красовалась звездной сыпью. У реки стоял домик твой, сидели мы там как две потерянные души… Две души исскучавшиеся по любви… сколько лет мы друг друга не видели, ты помнишь.?А теперь под деревянным грибком, сидим и слушаем свою жизнь под тихие звуки шепота летней музыки… Деревянная тарелка с яблоками и мы потянулись к одному и тому же яблоку… руки прикоснулись, и я почувствовал тебя тогда так сильно, прошла какая то дрожь по моему мужскому телу… сердце…заколотилось, не объяснить…, на твоих глазах были слезы, нежные слезы, в низ была боль по прошлому и любовь. Играли сверчки свои песни, ветер полыхал листья, и река журчала нежно. Мы с тобой разговаривали, на столе кроме тарелки стоял графин с водкой, ты конечно мало пила, а я как обычный мужик наливал себе по полной… Да уж комары нас там чуть не съели, мы зажгли свечки, так смеялись, думали дым нас спасет от них, да и уходить не хотелось… Ты знаешь мне так приятно было слышать твой смех… Он всегда такой нежный как эта река что журчала… Я так люблю тебя… даже сквозь эти годы что не виделись, надо же было так случайно встретиться… и я понял что больше никогда тебя не отпущу… Мы просидели всю ночь, такую звездную, я ее вспоминаю теперь каждое лето… и тот момент то счастливое яблоко…
Copyright: Александр Прядко, 2014
Свидетельство о публикации 214 040 602 117
Зачет по литью
Навеяно историями про счастливые годы учебы. Пришлось мне в свое время поучиться в Бауманском. Не много нас там таких было (в смысле женского пола). Все предметы, как положено, сопромат, термех, матан
Короче, все то, что симпатичной девушке может в жизни пригодиться.
Пришло время зачета, по-моему по литью, да уже и не важно. Важно, что я ни в зуб ногой, а зачет принимает такой громила, одним словом «литейщик», токо-токо от станка. Получила я билет, там ни одного знакомого слова, но отвечать-то надо. Подсела я поближе, типа в очередь желающих отвечать. Половина отвечающих уходит с неудом. Меня начинает трясти от ужаса. Подходит очередь паренька, который передо мной сидит.
Он садится напротив препода и тут начинается шоу.
Препод:
- Как фамилия? Э-э, да вы у меня, батенька, ни на одном практическом занятии не были. Как же так?
Студент:
- Ну вы понимаете, дело такое, подружка залетела, я ей говорю «давай аборт делай», а она ни в какую. Все нервы мне истрепала. И все в том же духе.
Очень убедительно. Минут десять. Вся группа умирает от смеха, потому что девушки у него сроду не было, он весь семестр сидел в общаге в преферанс на деньги играл. Неплохо, кстати, заработал тогда. Препод сидит и с пониманием слушает. Периодически кивает головой, нервно закуривает (не вру!) и вдруг говорит:
- Да, не повезло тебе с телкой. Зачет (и это без единого-то слова по вопросам билета!). Все бабы суки. И впредь будь осторожней. Предохраняйся.
Студент встает и довольный уходит. В аудитории немая сцена. Моя очередь отвечать. Мне терять нечего, иду ва-банк и говорю: «А я та, что от него залетела». Что тут началось!!!
Зачет, кстати, он мне поставил. "