Святой Пётр сортирует новопреставившихся.
- Кто грешен, - говорит, - тому вот к этим вратам - в ад. А кто безгрешен, тому сюда - в рай.
У врат в ад сразу же выстроилась понурая очередь.
А перед входом в рай остался стоять один щупленький, задрипанный мужичонка.
- Ты почему встал у этой двери? - спрашивает его Пётр.
- А я не знаю… меня жена Зинка сюда принесла и поставила.
С женщиной очень легко оказаться в раю, но и дорогу в ад она тоже может гарантировать.
.
Говорят, что я умер.
Неделю назад мне об этом сообщил гостиничный портье, а вчера - местный таксист. Чернокожий парень так лихо заложил поворот, что я чуть не выбил головой окно.
- Идиот, мы же убьемся!
Таксист выровнял машину и, даже не глянув в мою сторону, совершенно будничным тоном «успокоил»:
- Все о’кей, сэр. Мы уже умерли.
- О'кей? Ну-ну… - я втиснулся поглубже в сиденье и решил, что в следующий раз, прежде чем сесть в такси, я непременно поинтересуюсь у водителя его мировоззрениями. И если он скажет, что верит в зомби, реинкарнацию, загробную жизнь или еще какую ерунду, то я пойду пешком.
Длинный ряд пальм, тянущийся вдоль шоссе, закончился. Машина свернула на небольшую дорогу, и через пять минут мы остановились у ярко освещенного отеля.
- Чаевых, конечно же, не будет? - на всякий случай таксист умоляюще заглянул мне в глаза.
- Нет, - я отсчитывал на ладони мелочь в строгом соответствии с цифрами на счетчике.
- Вот так всегда, - парень тяжело вздохнул. - Вы не представляете, сэр, мне никогда не дают чаевых. Единственный раз попался щедрый господин, но в тот же вечер меня ограбили…
Я повернулся и твердым шагом направился в сторону гостиницы.
Наш отель, с традиционным для курорта названием «Парадайз», стоял на самом берегу. Невероятного синего цвета море, белый песчаный пляж, потрясающая кухня, изобилие прохладительных напитков в баре, - словом, здесь было все для комфортного и безмятежного отдыха.
Я жил в бунгало, спрятанном от посторонних глаз в зарослях тропической зелени. Людей было немного, так что я мог от души наслаждаться покоем и одиночеством. Я здесь обитал уже неделю, но по-прежнему общался с соседями исключительно на уровне коротких приветствий. Меня это устраивало. Тем более, что время от времени мне составляла компанию Нина.
Мы регулярно встречались с ней на пляже, несколько раз вместе ужинали и провели пару восхитительных ночей в ее бунгало. Милая и сдержанная днем, по ночам она становилась страстной и дерзкой. Она никогда не капризничала, всегда незаметно исчезала, если у меня случалось плохое настроение, была неглупа и очень, очень, очень красива. Идеальная женщина. Идеальные отношения.
Почти каждый день она уезжала на такси в город и возвращалась оттуда расстроенная. Я не утешал ее - на мои вопросы она всегда коротко отвечала: «Ерунда», чем давала понять, что обсуждения не будет. Я не возражал.
Сегодняшний день начался как обычно. Я принял душ и пошел на завтрак.
Великолепное ассорти из колбас и сыров, свежие яйца всмятку, натуральный сок, очищенные и нарезанные ломтиками фрукты…
- Кофе, пожалуйста.
- Извините, мистер, но…
- Понятно, - я досадливо поморщился и махнул рукой, отпуская официанта.
Черт возьми, я ХОЧУ после завтрака выпить чашку кофе! Я люблю кофе. Я обожаю его аромат. Только по запаху я могу различить шесть сортов, а по вкусу и того больше. А сколько существует способов его приготовления - горький итальянский эспрессо, нежный капуччино, густой турецкий, обжигающий арабский… Ах, эти маленькие чашечки, медные джезвы и сверкающие хромом кофемашины! Только глупец может лишить себя удовольствия начать день с глотка изумительного и бодрящего напитка!
Это было единственное, что омрачало мой идеальный пятизвездочный отдых - за всю неделю мне ни разу не удалось выпить кофе! Таинственным образом при моем появлении в барах и ресторанах ломались кофеварки и кофемолки, заканчивался запас зерен и растворимых эквивалентов, официанты роняли чашки, не донеся до моего столика, а один раз мне подали эспрессо с плавающим на светлой пенке жирным усатым тараканом. Я брезглив - в «тараканий бар» больше не хожу.
Нина ждала меня на причале. Метрах в ста от берега покачивалась на волнах красавица яхта. Мы собирались совершить небольшую морскую прогулку и заодно заглянуть на соседний остров. Нина помахала рукой; гудок - и яхта стала разворачиваться в сторону причала.
Наш капитан - разумеется, старый морской волк в белоснежном кителе и аккуратно подстриженной бородкой - церемонно представился и даже вытащил изо рта потухшую трубку, чтобы чмокнуть даме ручку.
Мы отплыли. Некоторое время яхта шла вдоль берега. Нина любовалась постепенно удаляющимися экзотическими пейзажами, а я лежал в шезлонге и сквозь темные очки любовался Ниной. Вскоре берег превратился в тонкую зеленую полоску. Прихватив полотенце, моя спутница отправилась загорать, а я решил навестить капитана.
- Долго нам плыть?
- До острова пять часов, - капитан хитро глянул на меня и добавил, - Внизу есть отдельная каюта. С мебелью и душевой кабиной.
- Спасибо, - я улыбнулся, представив ожидающий меня послеобеденный отдых.
- Кстати, хотел спросить, - голос капитана чуть дрогнул. - Вы не курите?
- Нет-нет, не беспокойтесь. И мадам тоже.
- Жаль, - капитан вздохнул. - Хотел попросить у вас сигарету.
Я удивленно покосился на его трубку. Перехватив мой взгляд, он вдруг быстро и раздраженно заговорил:
- Я здесь уже почти год, и за все это время мне ни разу - представьте себе - ни разу не удалось покурить! Я не могу купить ни табак, ни сигареты - как назло, к моему приходу все раскупают. Все мои пассажиры - некурящие! - он помрачнел. - Единственный раз меня угостили сигарой, но я уронил ее в море - мой помощник умудрился толкнуть меня под руку.
- Послушайте, кэп, но за год можно было просто бросить курить, - я был искренне удивлен. - Да вы, можно сказать, уже бросили!
- Но я ХОЧУ курить! И не хочу бросать. Понимаете - не хочу! - в голосе старого упрямца зазвучала ярость. - Я курил всю жизнь и не собираюсь отказываться от этого после.
Однако! Уже третий раз за эту неделю я слышу нечто подобное.
В день моего прибытия дежурный портье протянул мне ключ от бунгало и с милой улыбкой пожелал «приятного отдыха после жизни». Я несколько удивился специфическому местному юмору, но потом решил, что у парня просто проблемы с английским.
- Простите, кэп… - я не знал, как сформулировать свой вопрос и осекся на полуслове.
Капитан молчал, вцепившись зубами в свою потухшую трубку, и сосредоточенно разглядывал горизонт. Я постоял еще пару минут и, ничего не дождавшись, отправился на палубу.
Нина уже переместилась под тент и теперь дремала в шезлонге. Стараясь не потревожить подругу, я осторожно вытащил из ее рук книжку и невольно улыбнулся - Стивен Кинг, ну-ну…
Я спустился вниз. Справа располагалась каюта (капитан не обманул - весьма уютно), а слева - небольшая кухня. Холодильник, газовая плитка, чайник, пара медных сковородок. На полках крупы и специи. Чай - черный, зеленый и мятный. Пустая банка с надписью «Кофе». Я взял из холодильника две бутылки пива и вернулся на палубу.
- Скажи, ты давно на острове?
- Уже больше месяца, а что? - Нина открыла глаза и села.
- А когда собираешься домой?
- Домой? - она посмотрела на меня с удивлением. - Мой дом здесь.
- Гостиница - это не дом.
- А мне нравится, - она взяла пиво и снова откинулась в шезлонге.
Обед был великолепен. Капитан лично приготовил пойманную мной на спиннинг экзотическую рыбину, а на десерт предложил нечто потрясающе вкусное из мороженого, фруктов и рома.
- Простите, капитан, - я уже вставал из-за стола. - А у вас есть кофе?
- Дьявол! Я так и знал, что мальчишка что-нибудь забудет! - капитан снова выругался и добавил уже спокойно, - Не волнуйтесь, я все куплю в магазине, когда прибудем на место.
- Ну-ну… - я усмехнулся. - Но все равно - спасибо.
Прикрыв глаза, Нина лежала поперек кровати. Ее грудь все еще вздымалась, на лбу блестели капельки пота. Я сел рядом.
- Зачем ты ездишь в город?
- Что? А, ерунда… - она перевернулась на живот, и я понял, что сейчас испорчу ей настроение. Но отступать не собирался.
- Это важно. Скажи.
Она долго - слишком долго - молчала, потом резко повернулась и, схватив меня за руку, лихорадочно зашептала:
- Только обещай, слышишь, обещай, что никому не расскажешь, не будешь смеяться и считать меня полной дурой!
Я пообещал. Как оказалось, напрасно.
Она размазывала по щекам слезы, молотила меня кулачками, а я все хохотал и не мог остановиться. Моя идеальная женщина хотела… шубу! Она объездила все магазины и ателье города, но все было напрасно. Не подходил размер, не устраивал фасон, в ателье не было нужного меха, магазины закрывались перед ее носом. А однажды она нашла (!) и даже купила (!), но, приехав в гостиницу, обнаружила, что шуба побита, поедена, изгрызена молью (!!!). Пришлось вернуть ее в магазин.
- Глупая, - я все еще смеялся. - Зачем тебе ЗДЕСЬ шуба? На этом острове даже зимой все ходят в шортах!
- Ну и пусть! Но я ХОЧУ! Я всю жизнь мечтала о настоящей голубой норке! Понимаешь, всю жизнь! До самой смерти! - и она вновь зарыдала.
Я сидел в баре и пил. После восьмой порции виски я перестал считать опустошенные мной стаканы и просто требовал налить мне еще. И еще.
- Я мертвец. Покойник. Труп, - я пытался примерить на себя эти слова, как чужую одежду.
Слова не налезали. Окоченевшее тело, разлагающаяся плоть, холод могилы - какое отношение все это может иметь ко мне, пьющему виски под пальмами на берегу южного моря?
- МЕРТВЕЦ, - громко и по слогам повторил я.
- Лучше говорить «ушедший», - рядом со мной за стойку сел невысокий пузатый мужичок. - Бармен, пива!
Я окинул мутным взглядом его пивной живот и кивнул. Да, УШЕДШИЙ - это, пожалуй, то, что надо. Я вспомнил, как УШЕЛ из неприветливой и промозглой зимней Москвы. И вот - я здесь, в отеле «Парадайз», на тропическом острове, посреди необыкновенно синего моря. Ну-ну! Видимо, я не так уж много грешил, раз оказался в таком чудном месте! Пляж, яхта, безоблачное небо, уединенное бунгало, красавица Нина, - что еще нужно для счастливой загробной жизни?
- Официант, кофе! - взревел я.
- Извините, сэр, но…
- Какого черта! Позовите менеджера! В раю должен быть кофе! Много кофе! Лучших сортов!..
- Эй, парень, - кто-то дергал меня за рукав. - А с чего ты взял, что это - рай?
Мужичок с пивным животом сочувственно похлопал меня по плечу и снова повернулся к стойке. По его горлу вверх и вниз ходуном ходил кадык, он судорожно сглатывал слюну, а его глаза с ненавистью смотрели, как шипя, плюясь и пуская пузыри, адский аппарат вновь и вновь наполняет его пивную кружку сплошной белой пеной.
Если недоумкам вручить ключи от рая, он очень скоро превратится в ад.
Расставание - это все, что мы знаем о рае и все, что нам надо от ада.
Знаете… Мне кажется, что в Рай попадет не тот, кто всю жизнь молился и не совершил ничего против заповедей. Конечно же и не тот, кто убивал, грабил… А тот, кто остался чист в душе, кто до сих пор верит в само существование Рая и Ада, в чудеса. Так как верят дети в Деда Мороза, который приносит подарки под елку. Ведь порой молитвы произносятся только потому, что больше ничего не остается… Как сказал один из великих мыслителей
«Ад и Рай в небесах -, утверждают ханжи.
Я в себя заглянув, убедился во лжи,
Ад и Рай - не круги во дворце мироздания.
Ад и Рай - это две половинки души.»
Нет иного ада, - чем ад в душе,
нет лучшего рая, - чем рай, созданный своими руками.
«Чтобы узнать цену года, спроси студента, который провалился на экзамене.
Чтобы узнать цену месяца, спроси мать, родившую преждевременно.
Чтобы узнать цену недели, спроси редактора еженедельника.
Чтобы узнать цену часа, спроси влюбленного, ждущего свою возлюбленную.
Чтобы узнать цену минуты, спроси опоздавшего на поезд.
Чтобы узнать цену секунды, спроси того, кто потерял близкого человека в автомобильной катастрофе.
Чтобы узнать цену одной тысячной секунды, спроси серебряного медалиста Олимпийских игр".
Рай: «Это великолепно! Хочу остаться здесь навсегда!»
Ад: «Это не абсолютное совершенство.»
Я встретил тебя, чтоб спасти твою душу.
Твоя красота в ад уносит тебя.
Любимая знай! Буду сильным! Не струшу!
Проведу тебя в рай. Ведь твой рай - это я…
Рождённые в аду, более других стремятся жить в раю.
Не стоит восхищаться адом.
Я родился в раю
негодяев,
в заповеднике
грешных душ,
а отсюда
сирот выгоняют
для комфорта
лакеев-чинуш.
Я родился -
так надо было
для того,
чтоб зачем-то жить,
но не этим
последним быдлом
в зоопарке
живучей лжи.
Я родился в краю
негодяевсирота
и, конечно,
стал подлецом.
Кто-то с неба
слезы роняет
в морщинки
мне на лицо.
Ты есть, и в этом мое счастье
Ты есть, и в этом моя боль
С тобой переживем ненастья
С тобой останемся вдвоем.
Ты мой кусочек рая,
Ты ад мой на земле,
С тобой я умираю,
А без тебя вдвойне.
Жили дед да бабка долго, умерли в один день… Стоят пред вратами Рая: бабка в инвалидном кресле, а вход без пандуса. Дед бабку поднять не может, силы не