Далёкими от идеальности нас делают прошлые грехи.
Разрывая порочные связи,
Ставя точку на наших встречах,
Я пытаюсь «отмыться от грязи»,
Только время не лечит-калечит!
Я тебя навсегда из жизни,
От себя по чужим маршрутам,
В этой повести, ты был лишним,
Появившись из неоткуда.
«Разрывая» меня на части,
Постоянными проступками,
Постоянно кичился «властью»,
Над какими-то «проститутками».
По-живому за нервы дергая,
Продолжая смеяться колко,
Соглашался, что правда горькая,
И, что вместе мы слишком долго.
Разрывая порочные связи,
Изгоняя «побочных» из жизни,
Постепенно «отмывшись от грязи»,
Привожу в равновесие мысли…
Как хочется порой в прошлое нырнуть
И потонуть в нем с головой.
Былую страсть, любовь вернуть
И снова вместе быть с тобой
Но оазис прошлого впереди мерцает
И в грешность манит омут слов твоих.
Взгляд твой душу мою неистово ласкает,
Возбуждая вереницу мЫслей хмельных.
Но жизнь расставила все по местам своим:
Твоя-моя семья, робота, дети, дом…
Мы с тобой принадлежим «другим»
И наше «то» вновь оставляем на потом
Если у нас было такое замечательное, прекрасное прошлое, то откуда, черт подери, взялось это совсем не замечательное и не прекрасное настоящее - откуда, если этого незамечательного и непрекрасного не было у нас в прошлом?
Прошлое определяет нас. Мы можем стараться убежать от него или от того плохого, что было, но мы убежим, только добавив в него что-то хорошее.
Ностальгия - вещь, конечно, хорошая! Конечно, смотря, о чём ностальгируешь. К примеру - о молодости, любви, счастливой жизни… Вот это, да! А, у меня всё, не как у людей! Знаете, по чему я больше всего ностальгирую? Не угадаете! По очередям. Да, да! По огромным советским очередям! Как они греют сегодня мою душу! Встаёшь, бывало, в очередь, и весь мир открывается перед тобой! И чувствуешь, что в тебя вливается, как минимум, второе высшее образование. Узнаешь то, что не узнаешь ни на одной лекции даже лектора ЦК КПСС! Ни на одном из симпозиумов! Все новости страны, всех её средств массовых и не массовых информаций, включая новости «сарафанного радио», которое всегда знало кто, где и с кем выпил, подрался и прочее, и прочее. Не важно, что кто-то кого-то обложил матом, дал в глаз или потаскал за волосы. Через пять минут вся очередь гомерически, и по - доброму ржала над слишком темпераментными очередниками. Да и скандалисты, поостыв, также хохотали до слёз. Очереди были за всем. За часами, за трусами и даже за спичками. Но было тогда в магазинах всё, кроме того, о чём мы тогда просто не знали. И это было правильно. Рано нам было знать то, чего у нас ещё не было. Жили мы радостно и честно. Женились, получали квартиры, рожали, воспитывали и учили детей. Притом - бесплатно! Да и лечили нас бесплатно. За труд получали достойно. Всем всего хватало.
Да, что это я в политику - то влез? Будь она не ладна! Я ж про очереди… Хорошо, весело было! Песенки пели такие весёлые!
Ладушки - ладушки
Куба ест оладушки!
А мы чёрный хлеб едим
И как лошади п… рдим!
И ничего нам за это не было. А это конец пятидесятых, начало шестидесятых годов прошлого столетия! Вот тебе и отсутствие демократии! Врут сейчас всё. Сама по себе очередь за хлебом в один магазин доходила до тысячи человек! Да ещё и без разрешения властей - это ж какая демократия была!!! А сейчас… Без разрешения власти собираться не моги. Не законно! А собрались даже с разрешения человек пятьдесят дедков - старых коммунистов по привычке постоять, выступить, поворчать, так к ним полицейских один к двум приставят. Ох, опасные, знать, эти дедки! Хуже рецидивистов, наверное. А в наше время один милиционер был на пять - семь колхозов и совхозов. И двери в домах не запирали. Вот это демократия! Сейчас не закрой-ка дверь… То-то! Знаешь, что будет.
И что это я в политику опять? Эх, очереди, очереди! С приходом какого-то там БЛАТА очереди стали вырастать и портиться как-то! Ну, не стало веселья в народе! Появились какие - то сварливость, брюзжание, недовольства. Стал кто-то в народ подкидывать слухи, что в загнивающем-то капитализме, живётся сказочно хорошо, весело и привольно! И пропали очереди… Нет, они вроде бы и остались, только больше стали похожи на плохие митинги. Мы ведь до этого только хорошие митинги и демонстрации видели. А эти плохие стали переходить в семьи, на рабочие места и даже в места отхожие. Дальше вы, наверное, знаете, помните?
Наши прекрасные очереди объявили главной причиной переворота в стране. Все переворотчики - оборотни хвалили себя за избавление нас от наших очередей и требовали, чтобы народ хвалил их за это. А за что? Вот Гитлер за всю четырёхлетнюю войну потрепал только часть европейской части СССР. А что сотворили новые «патриоты» России. Без объявленной войны за девяностые годы уничтожили СССР, Варшавский Договор. Россию дотла разорили от Калининграда до Курил. Угробить такую промышленность, сельское хозяйство… Души людские… А то фашизм… Сами покруче фашистов! И опять у нас, как в песне «…до основанья, а затем». Опять рожаем, возрождаем… Короче, не временно беременны.
И какие ведь очереди-то стали… Очередь без людей вы видели? Очереди невидимки! Вот заболел, к примеру. Иди, запишись в регистратуре к своему участковому врачу и будешь ждать в этой невидимке две недели. А тебе семьдесят! И получается, как в сказке о Ходже Насреддине: «И что ты беспокоишься, дорогой! За это время или ишак сдохнет, или султан помрёт».А потом неделю на анализы, и если повезёт, и живым останешься, положат на быстрое и «эффективное» лечение. Срок излечения, к примеру, от инфаркта - десять дней! О, как! Об операциях и говорить противно и мерзко! Месяцами, а то и годами в этой невидимой очереди… В очереди на тот свет… Можешь ускорить процесс попадания на операционный стол, если ты богат. А так, ставь сам себе свечку. Дёшево и сердито!
Другая очередь невидимка. Заказал, оплатил ассенизационную машину, яму откачать - те же одна-две недели и удобряй огород или ещё какое интересное место до выполнения заказа.
Ох, много ещё можно назвать таких горе - очередей предоставленных нам сегодняшней действительностью.
А мне снятся мои дорогие (не в рублях) советские очереди! Хлеб по шестнадцать - двадцать пять копеек! Колбаса докторская, настоящая! Без сои и разных опилок! Из МЯСА! И всего за два рубля двадцать копеек за килограмм! Водочка чистая, как слеза! Не отравишься и не заболеешь! И за бутылку всего три рубля шестьдесят две копейки!
И взял бы я в свой сон внуков моих и всех желающих, показать, какие люди были работящие, добрые, весёлые и отзывчивые! А то ведь не верят…
Мир сошел с ума,
Я за компанию с ним.
Скучаю по кому нельзя,
Воспоминаний лабиринт.
Недавно в городе была,
Где все мне вторит о тебе.
Все эти улицы, дома…
А я одна, средь них теперь.
Никто не греет мою руку,
И нет тепла у губ моих.
Я безуспешно одинока,
Но счастлива в глазах других.
И никогда ты не узнаешь,
Что я пишу сейчас тебе.
Помнишь шептала :" Не забуду. "
И не забыла, черт возьми…
Что было в Прошлом - все мы знаем,
А Будущее - не всем дано узнать.
И мы живём сегодня - в Настоящем,
Прекрасные мгновенья испытав…
- Закрой глаза. Оставайся так пару секунд. Открой глаза. Что произошло? Что видишь?
- Да ничего… в принципе… все одно.
- Нет. Ты пролетел во времени… пару секунд.
- Хм… и что с того?
- Смотри и иди вперед… прошлое осталось там… за закрытыми глазами. Иди вперед… в будущее.
А прошлое ко мне тянуло руки…
Молило тихо: помоги, спаси,
А я, скрывая в душе муки,
Качаю головой: не могу, прости…
Я всегда удаляю переписку с телефонов и сайтов, хотя бы для того, что бы не возвращаться в прошлое, каким бы оно не было, хорошим или плохим.
Увы, мосты в былое сожжены,
но мне места знакомы были эти,
где врали, что для счастья нам нужны
семья, работа, Родина и дети.
Мы покупали семечки не в магазинных пакетиках, а у торговок: пять копеек маленький стаканчик, десять - большой. Мамы ругались, когда в масле обжаренные семечки высыпались в карман светлого платья - не отстираешь потом. Мы пили воду не из бутылок, а из автоматов с газированной водой - один стакан на всех, включая алкашей, которые просили стакан «на минуточку». Копейка - вода без сиропа, три копейки - с сиропом. Какой же вкусной была та вода! И никто не заразился. А молочное мороженое за девять копеек и фруктовое - за семь? А жареные пирожки, все по пять копеек - с мясом, с капустой или с повидлой? (Так и говорили - «с повидлой».) Никто не задумывался, почему мясной фарш в одной цене с капустой.
Вольные и свободные, не привычные прятаться за спины, потому что и прятаться было не за кого, мы в то же время были отчаянными коллективистами. Один за всех, все за одного. Без коллектива ты ничто, с коллективом - сила. Поэтому мы легко, с радостью и энтузиазмом вступали в пионеры и комсомольцы. Мы собирали макулатуру и металлолом (куда их потом девали?), мы - тимуровцы - налетали на обитель старушки - вдовы героя войны с требованием немедленно показать нам, чем помочь. Кончалось тем, что сметали за чаем, которым угощала нас вдова, все запасы конфет, печенья, варенья. И старушка боялась потом тимуровцев как саранчи.
Прошло почти два года с нашей последней встречи… И я все думала что забыла тебя, что уже не люблю… А случайно увидев, у меня снова начали пархать бабочки в животе и муражки пробежали по коже… Как же хочется обнять тебя… Меня никто не обнимал как ты… Я вспомнила всё, нежность твоих губ, поцелуи, твой запах… Как же больно пройти и сделать вид что не увидела тебя, когда на самом деле в душе все перевернулось и сердце так бешено билось в груди… я просто прошла и не могу в это поверить… прошла потому что ты уже чужой для меня, но близкий сердцу…
Тебя любил я сильно, дерзко
Как любят только первый раз
Жить без тебя мне было мерзко
Я млел от блеска твоих глаз
И фраз твоих, любовных объяснений,
Кристально чистых откровений,
Улыбок милых, сердцу дорогих,
Как жаль, не повторится больше их.
Нет, все прошло, исчезло безвозвратно
Любовь ушла несбывшейся мечтой
И я смотрю спокойно и прохладно
В глаза души твоей навек пустой
Теперь над нами властна скука,
Под парусом печали будем плыть
Пытаешься найти во мне ты друга
- Какая дружба может между нами быть?
Смеяться вместе и грустить по одиночке,
В ладони прятать редких слёз следы
И, стоя у окна, шептать на ушко ночке,
Что в этом доме был когда-то ты?
Любовь прошедшая с тобою нас сроднила
Привязанность держала как могла
Непонимание когда-то разлучило,
А дружба не согреет никогда.